Новая тень. В поисках света

— Доброе утро! — звонко воскликнула эллет. — Вставай, Элуириль! Вставай! Эйриэн отдернула тяжелую занавеску, впуская в комнату яркий дневной свет, а майэ недовольно заворчала, накрывая голову подушкой. Но эльфийка и не думала сдаваться. Схватив одеяло, в которое куталась девушка, она потащила его на себя, обрекая Элуириль на жестокую встречу с весьма холодным зимним утром. Однако майэ успела вцепиться в ускользавший уголок покрывала, изо всех сил стараясь сохранить свое уютное, нагретое телом укрытие. — Ну довольно уже! — взмолилась она, швырнув в подругу подушкой. Но Эйриэн ловко увернулась, и та пролетела мимо, даже не задев эллет. — Элуириль, я не отстану! Мне было велено привести тебя. И велено очень строго! — Куда привести? Еще ведь так рано! — хныкала сонная гостья. — Ну как же?! Отбывать наказание! — тоном, не терпящим возражений, произнесла эльфийка. — Какое еще наказание?! — с удивлением переспросила девушка, садясь на кровати. — Ну… не знаю, — Эйриэн наигранно задумалась, почесывая висок длинным тонким пальцем. — Может, из-за того, что кто-то не так давно испепелил добрую часть древнего леса? — Уф… — вздохнула майэ, падая обратно на белоснежную постель. — Давай, Элуириль, поторопись! А то потом с меня спросят, — Эйриэн шутливо погрозила пальцем и поспешила к выходу. — Я буду ждать тебя за дверью! Вскорости подруги уже спускались вниз — в самое основание холма, в котором располагался дворец Трандуила. И казалось, спуск этот продолжался невероятно долго. Элуириль ненароком подумала о темницах, но тут же прогнала эту пугающую и совершенно нелепую мысль. — И куда же мы идем? — с интересом спросила девчонка, осматриваясь вокруг. — Потерпи, сейчас сама все увидишь! И уже совсем скоро спутницы достигли большого темного помещения, куда совершенно не проникал дневной свет. В нем пахло сыростью, но было довольно тепло. Перед низеньким арочным входом стояли двое: светловолосый меланхоличный эллон, держащий в руках зажженную масляную лампу, дарящую немного света, и облаченный в бурую мантию старец со спутанной копной седых волос. Эльфа Элуириль знала уже давно — это был главный королевский садовник Лантир, следивший за растениями во владениях Трандуила, а вот старика она прежде никогда не видела. — Это — Радагаст Бурый, — шепнула эллет, пока они подходили к стоящим. — Ты, вероятно, его знаешь? — Наслышана… — Доброе утречко! — приветливо улыбнулся волшебник. — Ну вот и помощь подоспела! — Доброе утро, Радагаст! — кивнула эльфийка. — Вот, привела вам свободные руки. Но на этом разрешите откланяться: меня ждет работа! — Эйриэн сделала легкий грациозный поклон и, ободряюще подмигнув подруге, отправилась восвояси. — Ну что, Элуириль, Звездное пламя, пришло время отвечать за свои поступки, — вроде и строго, но с добродушной улыбкой проговорил Бурый маг. — И вам тоже обо всем известно? — закатив глаза, выдохнула девушка. Вместо ответа истар лишь выставил вперед руку в приглашающем жесте. И майэ, эльф и старец проследовали в арочный проем, заставивший последних немного пригнуться. В тусклом свете масляной лампы начали вырисовываться ряды саженцев. Молодые деревца плотно стояли друг к другу, имели довольно ветвистую крону, а земляной ком каждого был бережно обернут мешковиной. — Эти саженцы, — вновь заговорил Радагаст Бурый, — прибыли из разных земель, разных уголков Средиземья. Я сам лично отправлялся за ними в далекие края и привозил сюда, — с гордостью произнес он. — Тут они проведут всю зиму… А весной — станут частью прекрасного зеленого леса! — Хорошо, — зачарованно разглядывая деревца, протянула Элуириль. — И что я должна делать? — Саженцы будут ждать своей участи, и более никаких условий не требуют, — пояснил маг. — Но поливать их нужно регулярно. — Ой, всего-то! — обрадовалась майэ. — А я ожидала чего-нибудь посложнее… Уверена — я быстро управлюсь! Лантир, до этого момента терпеливо ожидавший в стороне, поднял вверх свою масляную лампу. Словно по волшебству, она засветилась гораздо ярче, озаряя темное подземелье. Казалось, рядам молодых деревьев не было ни конца ни края. Колоннада же чертога, располагавшегося глубоко в основании холма, выглядела просто бесконечной. Похоже, тут были не тысячи, а сотни тысяч саженцев. Элуириль нервно выдохнула. — И как часто их нужно поливать? — с опаской спросила она. — Раза в неделю будет достаточно. Но чтобы успеть справиться — советую приступать к работе как можно раньше. Будешь свободна, когда закончишь с последним саженцем. И смотри мне, чтобы ни один не погиб! — погрозив пальцем, строго напутствовал волшебник, однако глаза его смотрели на девушку как-то по-доброму. — А Лантир проследит за этим, — с улыбкой добавил старец и похлопал меланхоличного эльфа по плечу. — Да я же так и до ночи не успею! — ужаснулась майэ. — Все в твоих руках, — истар был непреклонен. — И я еще не ела ничего, — обиженно надула губы Элуириль. — В следующий раз будь более предусмотрительной, а сейчас… — Радагаст порылся в своей сумке из коричневой льняной ткани и, достав оттуда горстку ярко-красных ягод, похожих на калину, протянул их девушке, — возьми вот это. Только осторожно, не ешь все сразу! — Что это? — недоверчиво спросила майэ. — Сытые ягоды. Ты не будешь чувствовать голода. Но увлекаться ими опасно! Так себя и со свету сжить можно, ибо они вовсе не питательны… Элуириль с радостью взяла предложенные ей ягоды и положила в карман своего коричнево-зеленого камзола — в точности такого, какие носили лесные эльфы. Бормоча себе под нос что-то неразборчивое, Радагаст зашагал к выходу, а Лантир равнодушно протянул «помощнице» большую стальную лейку. В руках эллона была точно такая же, и Элуириль вздохнула с облегчением: по крайней мере, она здесь будет не одна. Разжевав одну ягодку, девчонка довольно улыбнулась. Действительно, истар не обманул — чувство голода полностью исчезло! И принялись майэ и эльф за работу, набирая воду в небольшом подземном источнике и поливая деревца одно за другим. В сумраке подземелья повисло долгое молчание, ибо садовник не был любителем поговорить, и лишь изредка (и только по делу) отвечал на вопросы гостьи. Девушка старалась изо всех сил, но саженцы все не заканчивались, и казалось — она будет возиться тут до конца существования Арды. Руки и спина Элуириль ныли из-за тяжелой, полной воды лейки, а ноги наотрез отказывались идти. Лантир же, напротив — справлялся очень ловко и легко, словно лишь только начал. И его помощница, собирая себя по крупицам, ни за что не должна была отставать. Вскоре голодный желудок майэ звучно заурчал, давая понять, что пришло время для очередной ягодки. Но конца саженцам все так же не было видно. Девушка даже не представляла, как долго она находится в этом подземелье, ибо счет времени уже давно был потерян… — Ну вот, — наконец произнес эллон, — на этом все. Но в следующий раз — управишься сама. Глаза Элуириль округлились, а лейка звонко брякнулась на пол, выскользнув из ее рук. — О, вы проделали отличную работу! — Радагаст Бурый быстрым шагом приближался к садовнику и девушке. — Ну что, не умерла с голоду? — улыбаясь, истар озорно подмигнул Элуириль. — Спасибо, еще жива, — кивнула майэ. — Но так мечтаю о вкусной еде… — Ну тогда идем! — согласился старец, и все трое проследовали к выходу. Элуириль и Радагаст шли рядом по запутанным галереям подземного дворца. Старец говорил много, увлеченно рассказывая про диковинных зверей и птиц, редкие виды деревьев и целебные травы. Порой казалась, что волшебник был немного не в себе, но девушка посчитала его весьма милым. — Ничего! Мы все восстановим. И не с таким справлялись, — утвердительно сказал Бурый маг. — Так что — выше нос! — Как же мне управиться с этим одной? Неужели нельзя выделить хоть десяток помощников? — понурив голову, протянула майэ. — Ты должна научиться отвечать за свои поступки, — довольно строго проговорил Радагаст. — Все просто: натворила — исправляй! А то как поджечь — ты в первых рядах. А как взрастить, холить и лелеять — так ручки болят… — Радагаст! — громкий радостный возглас эхом прокатился по небольшому холлу. — Друг мой! Как я рад! — Гэндальф! — расплылся в улыбке Бурый маг, и два волшебника обнялись, по-приятельски похлопывая друг друга по спине. — А ты, как я вижу, — добродушно заметил Гэндальф, — не покидаешь свой пост защитника и целителя растений и животных. — Не покидаю, Гэндальф, и не покину! — Мы уже говорили об этом, но я еще раз повторю, — лицо Белого мага мгновенно стало серьезным, — нас зовут обратно, пришло время вернуться в Бессмертные Земли. Я просил тебя подумать… — И я подумал, — подытожил Радагаст. — Я решил остаться здесь. — Ну что ж, другого я и не ожидал, — медленно произнес истар, положив руку на плечо друга. — Пусть будет твое решение благим! Ты не против, если я «украду» твою прекрасную помощницу? — О друг мой, помилосердствуй! — взмолился Бурый маг. — Она сегодня даже не успела поесть! — Ну, ты ведь знаешь, как облегчить ее «муки»? — хитро прищурился Гэндальф. — Нас уже ждут. Пойдем скорее! — обратился он к стоящей рядом, слегка растерянной Элуириль. И девушка повиновалась, со вздохом разжевывая очередную кислую красную ягоду. Уже совсем скоро Белый маг и его спутница вошли в небольшой, но довольно просторный сводчатый холл: без единого окошка, без единой щелочки, хотя и наполненный свежим воздухом. По центру стоял круглый, словно высеченный из цельного камня, стол, а вокруг него располагалось несколько деревянных стульев, два из которых занимали ожидавшие майар Владыка и Леголас. — Ну наконец-то дождались эту «принцессу»! — насмешливо бросил Трандуил, как только Элуириль переступила порог. Приглашающим жестом правитель указал прибывшим на свободные стулья подле себя и принца. — Если бы кто-то, принимавший решение о моем наказании, выделил мне в помощь больше «прохлаждающихся», ничем не занятых рук, — упрямо возразила майэ, занимая место напротив короля, — я справилась бы гораздо быстрее, и Вашему Величеству не пришлось бы столько ждать. — Значит, жечь Великий Лес — это запросто, — словно отчитывал ее Трандуил. — А как сделать хоть кроху для его возрождения — так ты уже не в состоянии? Элуириль не стала отвечать, лишь облокотилась на спинку стула, скрестив руки на груди, и искоса глядела на Владыку. — Мы собрались, — выждав паузу, начал волшебник, — чтобы я дал некоторые ответы на оставшиеся вопросы касательно твоего происхождения. — Разве мне что-то неизвестно? — с долей раздражения выпалила уставшая девушка. — Само невежество… — протянул Трандуил. — Тебя что, орки воспитали? — Очень смешно, — буркнула Элуириль. — Хотя… Вы правы. Почти так и было! — с вызовом добавила она. Гэндальф снова выждал паузу, подпирая щеку ладонью и безмятежно разглядывая собравшихся добрыми серыми глазами. — Надеюсь, вы закончили свои разбирательства. Если да — то, пожалуй, начнем, — Белый маг оставался невозмутим. — Не я первая начала, — пожала плечами майэ. — К слову — как никогда прежде… — Это создание просто невыносимо! — сверля гостью холодным взглядом, наконец подал голос Леголас, до этого хранивший молчание. — Ну знаешь ли! — очередная волна раздражения накрыла Элуириль. Крепко сжав кулаки, она резко встала со своего места. — Его нападки я еще терплю, — девушка ткнула пальцем в короля, даже не взглянув на него, — ибо достаточно попортила ему нервы. Но твои злобные замечания терпеть не намерена! Лично тебе, принц, я не сделала ни-че-го! — Да как ты смеешь… — понизив голос, проговорил юный эльф, подаваясь вперед. — А ну, замолчите немедленно!!! — раздался громогласный голос волшебника, и в без того темном помещении будто стало еще темнее. Спорщики тут же затихли, обратив изумленные взоры на старца. Немного успокоившись, майэ небрежно плюхнулась на свой стул. В холле тем временем стало светлее, а маг снова добродушно улыбался как ни в чем не бывало. — Дитя, — обратился Гэндальф к девушке, — ты поведала, что дочерью являешься Ариэн и Тилиона. — Именно так, — кивнула она. — Возможно и так, но в несколько ином смысле. Рождение детей для Айнур — в некотором роде неслыханный акт, ибо ведет к привязке к своему телу, отбирает много сил, делает айну слабой и уязвимой… — истар замолчал, испытывающе глядя на Элуириль. — Что это значит? — первым прервал тишину Трандуил. — Тилион был влюблен в прекрасную Ариэн, — продолжил волшебник. — Порою стремился он «подойти» к ней непозволительно близко. Да и прекрасная Огненная Дева была влюблена в Тилиона. Однажды влюбленные майар слили свои голоса в Музыке. И создали они из звез­дной пы­ли своим пением яр­кое све­тило, по­доб­ное Сол­нцу и Лу­не. Однако про­тиво­речи­ло это Му­зыке Эру Илу­вата­ра. Раз­гне­вал­ся Он, ибо соз­да­ние име­ло не­зави­симую во­лю. И ре­шил Илу­ватар вме­шать­ся, но не унич­то­жить приятное Его взгляду тво­рение, а от­пра­вить в те­лес­ном об­ли­ке в Сре­диземье — к сво­им де­тям Эру­хини. В ту ночь на небосводе наблюдали прибытие Силиврен. А на воспитание ее взяли Леди Галадриэль и Лорд Келеборн. — То есть… Я даже не была рождена… — опустив глаза, Элуириль водила пальцем по витиеватому узору, вырезанному на плоскости стола. — Просто… создана из пыли… — Твое огорчение напрасно, дитя, — улыбнувшись, приободрил ее Гэндальф Белый. — Все Айнур были созданы Илуватаром, а не рождены. Как и я сам! — Я думала, у меня есть семья… — майэ вздохнула и посмотрела на мага. — Она всегда была. От этого Ариэн не перестанет быть твоей матерью, а Тилион — отцом. Ты унаследовала свой дар от них! — Только бе́ды от этого дара… Вот и Саурон использовал его в своих целях, — немного поразмыслив, произнесла девушка. — Да, Саурон никогда не отличался состраданием. А любовь ему и вовсе чужда, — истар словно читал мысли Элуириль, ответив на вопрос, который она не осмеливалась задать. — За что Темный Властелин мстил моей матери? То есть — Ариэн… — Матери, дитя, матери! — тепло улыбнулся волшебник. — Давно он имел «зуб» на нее. А началось все с того, что пред очи Ариэн явился Мелькор, предлагая Огненной Деве заключить союз и разделить вместе с ним правление Ардой. Но осталась Ариэн верна Эру Илуватару, в то время как другие духи майар (такие, как Унголиант и могущественные балроги) вставали на сторону Зла. И тогда последователь Мелькора — Саурон, решил обратить на сторону Зла дочь непреклонной Ариэн, нанеся ей этим тяжелый удар. — Саурон и мне также предлагал разделить с ним власть над Средиземьем… — Давно известный способ заманить в свои сети обманом. Такой же древний, как и искушение несчастных смертных бессмертным уделом. Души многих людей исказил он мыслями о вечной жизни. — А это невозможно? — Конечно нет! Бессмертие для смертного от рождения — особый дар, который зависит лишь от воли Илуватара. И более никто не способен на это повлиять! Сидящие за столом молчали, а на стенах чертога еле-еле подрагивали черные тени, отбрасываемые ими в свете свечей. Элуириль уже изучила узор на столе так тщательно, что теперь ей казалось — даже с закрытыми глазами она сможет подробно описать каждый его изгиб и каждый завиток. Наконец девушка подняла взгляд на старика, но ее вопрос беззвучно повис в воздухе. — Спрашивай, дитя, — добрые серые глаза мага будто источали какой-то теплый свет. — Почему это тело? — решилась майэ. — Я к нему привязана? — В каком-то смысле так и есть, ибо ты нуждаешься в еде и питье, тебе можно причинить физическую боль… Но у тебя есть бесконечно долгая жизнь, подобно старшим детям Илуватара. — Но почему такое? Почему я подобна простому истерлингу, если ниспослали меня к прекрасным эльфам? — с обидой произнесла Элуириль. — Неведомо мне, какова была задумка Эру. Но, видимо, ты приобрела свой облик, взрослея среди народа, который тебя окружал. — И я еще могу все изменить? — не успокаивалась девушка. — Не знаю, — пожал плечами Гэндальф. — Возможно. — А что ты, Митрандир, скажешь насчет… одной вещицы, — Трандуил, долго молчавший до этого момента, медленно достал из-за пояса черный клинок и положил его в центре стола. Майэ замерла при виде такого дорого ее сердцу оружия. Холодной волной нахлынули воспоминания о времени, проведенном в Барад-Дуре и Минас Моргуле. И пусть Темный Властелин лишь использовал ее саму и ее способности — это время было действительно счастливым. Белый маг провел рукой над клинком, не касаясь холодной стали. — Недобрая это вещь, но и зла от нее не вижу, — сказал волшебник после недолгой паузы. — Могу сказать точно — это оружие никогда не убивало. Ну что ж, друзья, а сейчас мне пора отправляться в путь. Однако, возможно, скоро свидимся вновь! Гэндальф Белый поднялся из-за стола и, кивнув присутствующим, спешно направился к выходу. Истар всегда славился своими внезапными исчезновениями, и лишь одному ему ведомы были их причины. — Я тоже пойду, adar, — тихо произнес Леголас, поднимаясь. — Через три дня мы с Гимли отправляемся в Эребор. Мне нужно подготовиться. — Но ты же только приехал! — в глазах Владыки промелькнула едва уловимая грусть. — Когда ты вернешься? — Думаю, через месяц, — принц сдержанно поклонился и покинул чертог следом за старцем. Правитель Зеленолесья и майэ остались за столом одни: Трандуил пристально рассматривал девушку, она же не сводила взгляд с клинка. — Чего рассматриваешь его, словно впервые увидела? — наконец спросил эльф. — Забирай уже! — Что, правда?! — Элуириль неуверенно потянулась к своему оружию, опасаясь, что король задумал вновь подшутить над ней. — Третье желание как-никак. — Третье? Что же я еще загадывала? Но только лишь гостья попыталась взять клинок — синда ее опередил, холодными пальцами перехватив тонкое девичье запястье. — Ну вот! Снова обманули! — вскрикнула Элуириль с нотками разочарования в голосе, но Трандуил лишь покачал головой. — Тебя напрасно тревожит твой облик… — Идеально прекрасному созданию не понять моих переживаний! — фыркнула майэ. — Глупая! — выпалил Трандуил, отпуская руку девушки. Воспользовавшись моментом, она мгновенно схватила клинок и с облегчением спрятала за поясом своего камзола. — Я полагаю, — Элуириль поднялась со своего места, — мне тоже следует уйти? Король лишь коротко кивнул, и, поклонившись в ответ, майэ нехотя зашагала к выходу. Но почти у самого порога она остановилась. — А что бы вы изменили во мне? — неуверенно спросила девчонка, оборачиваясь. — Ничего, — обронил эльф и слегка улыбнулся. — Ага, как же… — проворчала Элуириль. — Хм… Может, росту бы повыше… А то низкорослая, точно гном, — критически отметил синда, словно бы подстрекая девушку к очередной словесной перепалке (по которым, признаться, он порой начинал скучать). — Вот видите! — развела руками майэ. — И все же — я выше гномов! На полголовы хотя бы, но выше! Элуириль было развернулась, чтобы отправиться в свои покои и наконец нормально поесть, но неожиданные слова Владыки заставили ее вздрогнуть и застыть на месте. — Ты ведь сегодня не страдаешь пробелами в памяти от выпитого вина? — произнес он, больше утверждая, чем спрашивая. — Я все помню. — Такое не должно повториться. Никогда. Нам это ни к чему. — Почему вы решаете за меня? — глянув через плечо, спросила девушка. — Мне это не нужно, — уверенно заявил Трандуил. — Как скажете… Неприятный удушающий ком мгновенно подкатил к горлу. Майэ чувствовала, как обида и разочарование безжалостно впиваются в ее сердце своими острыми когтями. Но гордыня запретила давать волю эмоциям. Не сказав более ни слова, Элуириль отвернулась, желая только одного — как можно скорее исчезнуть в темных коридорах дворца.

***

Каждый раз, когда ночь накрывала своим бархатным пологом Старый Лес, когда небо было усеяно миллиардами сияющих звезд, которым эльфы посвящали дивные песни, разливающиеся стоголосыми хоралами по Эрин Ласгален, Элуириль (к слову, любившая звездный свет более любого другого) окуналась в непреодолимую печаль, чувство абсолютной безысходности и жалости к самой себе. А в этот вечер, после разговора с Трандуилом, водоворот мыслей закружил девушку с еще большей силой. «Ему это ни к чему», — без конца повторял чей-то резкий и совершенно чужой голос в ее голове. И майэ никак не могла от него избавиться… Элуириль сидела на своей постели в ночной сорочке из легкого батиста, скрестив ноги, подтянув стопы как можно ближе и крепко сжимая их ладонями. Распущенные смоляные волосы закрывали пол-лица и ниспадали до пояса. А прямо перед девушкой лежал клинок, черная сталь которого на белоснежной простыне казалась еще чернее. «Никогда с ним не расставайся — мало ли при каких обстоятельствах он может пригодиться», — настойчиво звенело в ушах. Майэ тяжело вздохнула. Положив клинок под подушку, она без сил рухнула на пахнущую лавандой постель и, еще немного повертевшись, отдалась такой желанной дреме. — Ты забыла меня, — тишину покоев нарушил вкрадчивый, мелодичный голос.