***
Вайолет выбросила окурок в потрескавшуюся урну и мельком взглянула на часы: до урока оставалось всего десять минут. Она дала себе установку пока не пропускать литературу, и конечно не опаздывать, потому что миссис Гуд была одной из немногих учителей, которых не хотелось лишний раз огорчать. Вайолет набрала в лёгкие побольше воздуха и вошла в заполненный студентами холл. The Used — Let It Bleed В наушниках раздались аккорды хорошей песни, будто подбадривая её. У зеркала в полный рост, что стояло в холле, Вайолет мельком увидела нынешнюю себя: с лица спал отёк и оно уже выглядело более менее нормальным, если не считать разбитой губы, царапины над бровью, тёмно-фиолетового синяка под правым глазом, с ещё не сошедшим кровоподтёком, раны под носом и ещё нескольких мелких синяков на левой скуле. This poison’s my intoxication I broke the needle off in my skin Picked the scabs and picked the bleeding And assumed that it was all in vain Сегодня она облачилась в платье, серые колготки, шляпу и клетчатую оверсайз рубашку Бена с рукавами подлиннее. Вайолет не хотелось, чтобы помимо синяков на теле, кто-то увидел два широких бинта, обмотанных вокруг её запястий, и почти насквозь пропитанных алым после «кровопускания» этим утром. Пожалуй, Вай переусердствовала, но жалеть уже поздно. Раны нещадно саднят, буквально превращая Вайолет в одну сплошную, пульсирующую от боли точку, и, как ни странно, её эта боль отрезвляет, не даёт впасть в окончательное помутнение после вчерашнего. A positive scab that’s never healing Calloused hit me in the face A burning bridge that’s so misleading Poison’s more potent now with the flame Она тут же приковала внимание. Студенты смотрели на Вайолет ошарашенными глазами, вероятно догадываясь, чьих это рук дело. Кто-то из девушек не удержался от испуганного «ах», в то время как парни очень долго и пристально рассматривали её каждую царапину. Все они оборачивались, толкали приятелей, чтобы те тоже взглянули, шептались между собой, строчили длиннющие сообщения в чаты и шарахались от неё, как от прокажённой. Это была очевидная реакция и Вайолет старалась не подавать виду, что она вызывает дискомфорт. Её разбитое лицо источало уверенность. И лишь трепетное сердце зашлось частыми ударами, когда она переступила порог кабинета литературы. Let it bleed Take the red for what it’s worth woah Watch the fire Fill your lungs with smoke for the last time If you feel like dying you might wanna sing До этого расслабленная обстановка, которая бывает за несколько минут до урока, тут же обернулась в схожую в коридорах. Мисти первой заметила Вайолет и её глаза сразу наполнились страхом и тревогой. Вероятно, она не ожидала, что всё дойдёт до крайностей. Мэддисон, завидев Хармон, одновременно переглянулась со Стефанией. Они не выглядели весёлыми или глумливыми, как это обычно бывало. На этот раз от них буквально исходила настороженность. Наверно они переживали, не вытворит ли Вайолет чего-то странного и непредсказуемого. Сидевшая в отдалении Амбер сделала вид, что ничего не заметила. По правде говоря, ей было стыдно в очередной раз. Вина едким облаком оседала где-то внутри, пока голос Мойры в её голове твердил о том, что неплохо бы стать независимой от Мэддисон. Квентин едва заметно улыбался. Он не сомневался, что она придёт. А Саммер в этот момент лишь устало потёрла глаза. Сегодня утром Вайолет взяла с неё обещание никому не рассказывать подробностей и конечно не пытаться просить у кого-то помощи, с чем Лоуэлли была категорически не согласна. Доминик многообещающе присвистнул и толкнул в бок Тейта, который до этого был полностью погружён в какую-то книгу. — Ого, ты только посмотри, — шепнул Вилмар. — Кажется Мэддисон перестаралась. Тейт оторвался от книги и обомлел. То, что он увидел перед собой, повергло в шок даже его. Во-первых, Лэнгдон не был в курсе планов Мэддисон, и, если честно, никогда ими не интересовался всерьёз. Во-вторых, он не ожидал, что будучи в таком состоянии, Вайолет Хармон явится на урок. Взгляд то и дело перебегал с её царапин и синяков на выразительные карие глаза, в которых затаилось то самое выражение, которое он видел много лет назад в отражении зеркала. Она вновь и вновь ломала его ожидания, сама того не осознавая. В начале Тейт думал, что эта девчонка очередная любительница правды, которая попытается противостоять здешним порядкам, но встретившись со стаей Мэддисон быстро передумает и сдуется так же, как и многие до неё, потому что люди слабы. Больше всего их волнует собственная шкура, они готовы бросить все свои идеалы и принципы в топку, лишь бы остаться целыми. Тейт ненавидел это, ненавидел таких людей и от всего сердца их презирал. Он не препятствовал насилию, потому что это вызывало в нём лишь скуку. Все те люди не были способны себя защищать, и это их проблема, но они только и могут, что ныть о несправедливости, вместо того, чтобы попытаться стать сильнее. Тоже самое касалось насильников. Вместо того, чтобы докопаться до равного себе, они самоутверждаются за счёт трусов, сами по сути являясь трусами. Последние пару лет Тейт цинично игнорировал происходящее, доказывая себе, что все они одинаково жалкие. И лишь встретив Вайолет Хармон несколько недель назад, он с удивлением обнаружил сходство. Будто они оба были помечены печатью демиановского Каина. И не было ничего удивительного, когда Тейту захотелось её сломать. Тогда бы он в очередной раз убедился в никчёмности своего окружения. Однако чем больше проходило времени, тем сильнее Тейт убеждался в том, что их сходство не надуманное. Ведь когда-то ему тоже приходилось несладко, потому он втоптал врагов в грязь. Он был жёстче, чем кто-либо, чтобы у слабаков даже мысли не возникло, что его можно доставать. Но самым абсурдным в этой ситуации было то, что будучи в царапинах, синяках и с разбитыми губами, Вайолет Хармон выглядела как грёбанное совершенство. Пока он цепким взглядом окидывал новенькую, Доминик анализировал его самого. По замыслу Мэддисон, Лэнгдон должен был охладить свой интерес к новенькой после такой головомойки, но всё невольно указывало на то, что ему стало ещё любопытнее. Тейт всегда был странным в этом плане. Он мог спать с кем угодно, однако для общения всегда выбирал чудаковатых девчонок. Таких же, как и он сам. Стоявшая у доски миссис Гуд, тут же подскочила к Вайолет. Её огромные глаза расширились от ужаса. — Вайолет, что с тобой произошло? — поинтересовалась она, как можно тише, однако класс уже навострил уши и притих. — Неудачно упала, — равнодушно ответила Вайолет первое, что пришло ей в голову. Как и ожидалось, Корделия не поверила. — Кто это с тобой сделал? — последовал новый вопрос. — Пожалуйста, скажи мне честно. Вайолет устало вздохнула. Миссис Гуд в этот момент ей очень напоминала Вивьен. — Я же сказала, неудачно упала. Чтобы избежать дальнейших расспросов, Вайолет обогнула учительницу и твёрдым шагом прошествовала к своему месту. По дороге она наткнулась на тёмные глаза Тейта. В них читался интерес и что-то, очень похожее на восторг, и это показалось Вайолет странным. Её сердце будто подскочило внутри, но она спешно придала невозмутимости своему лицу. Наблюдающий за всем этим Доминик не переставал ухмыляться, ведь события разворачивались весьма интересно. Наконец-то начался урок. В прошлый раз они закончили обсуждение «Гамлета» и написали эссе на выборочные темы. Так что ближайшие два занятия, а именно эту неделю, миссис Гуд хотела посвятить своим ученикам. Каждый должен был принести любимое стихотворение и рассказать по какой причине оно стало любимым. Вайолет внимательно слушала учеников, изредка поглядывая в окно: на улице шёл мелкий дождь; вдали, в яблочной роще, Сполдинг, укутанный в потрёпанное пальто, собирал опавшие румяные яблоки. Рядом с ним суетилась мисс Лалори, по всей видимости, раздавая поручения. Вайолет показалось это забавным. Интересно, сколько они здесь работают? Сколько всего им пришлось увидеть за это время? -… потому что творчество Артюра Рембо опьяняет… Несмотря на интересный урок, Вайолет хотелось поскорее вернуться в комнату и лечь спать. Тело ужасно ныло, напоминая о вчерашнем, однако она из раза в раз запихивала эти мысли подальше. Боль пройдёт, просто нужно немного подождать. — Мисс Хармон, Ваша очередь, — где-то рядом раздался голос Корделии. Вайолет почувствовала, как все взгляды обратились в её сторону. Она неспеша поднялась, держа перед собой алый сборник, взятый в библиотеке ещё на прошлой неделе. — Самым прекрасным выражением поэзии, которое мне приходилось читать, является стихотворение Эдгара Аллана По «Ворон». Оно очень известно, уверена — большинство из вас с ним знакомо, потому я прочитаю только свою любимую часть. — Прочитайте полностью, — с улыбкой попросила Корделия. — Я очень люблю творчество Эдгара По. Пожав плечами, девушка начала тихое, монотонное чтение. Сначала она чувствовала себя не очень хорошо: взгляды так и норовили выбить из колеи, потому что для многих она по-прежнему представляла интерес, как жертва Мэддисон. Они продолжали пялиться на её синяки и раны, никому не приходило в голову, что это может быть не очень этично. В такие моменты выражение «любопытство не порок» работало в обратную сторону, превращаясь в большое свинство. С каждой строчкой Вайолет всё дальше уносилась в мрачную и холодную комнату лирического героя, который в час тоски по бесконечно любимой Ленор пытался отвлечься чтением книг, но вместо этого встретил ворона. Тот влетел в его окно и, не переставая, говорил одно и тоже слово, вводя героя в ещё большую печаль, ведь теперь он был точно уверен — скорбь не покинет его никогда. И сидит, сидит зловещий, Ворон чёрный, Ворон вещий, С бюста бледного Паллады не умчится никуда, Он глядит, уединённый, точно Демон полусонный, Свет струится, тень ложится, на полу дрожит всегда, И душа моя из тени, что волнуется всегда, Не восстанет — никогда! Закончив, она наконец перевела дыхание. — Очень хорошо, — кивнула миссис Гуд. — А теперь можете рассказать, что именно Вас так впечатлило в этом произведении? Вайолет задумалась. Она не готовила какую-то речь или эссе, чтобы ответить на вопросы. Ведь это всего лишь мнение, оно само по себе субъективно. — Когда я перечитываю это стихотворение, каждый раз ощущаю неподдельную скорбь главного героя. Как его накрывает безысходность и мрак, и он никак не пытается из этого выбраться, потому что энергия смерти здесь очень сильная. Она затягивает и не даёт ему двигаться дальше. Остаётся только скорбеть и вспоминать лучшее, не имея шанса это вернуть. Я хорошо понимаю чувства героя и, пожалуй, в чём-то их разделяю. Мне нравится атмосфера, которую смог создать Эдгар По. Атмосферу тягучей, меланхоличной реальности, в которой тебе нет места, и любой символ неустанно об этом напоминает. — Достаточно мрачное видение картины, но Вы прекрасно описали то, что чувствовал лирический герой, — похвалила Корделия. — Спасибо, мисс Хармон. У Вас очень интересные мысли. Вайолет кивнула и села на своё место, уже более расслабленная. Всё это время Тейт внимательно наблюдал за ней, думая о чём-то своём. Во время обеда к Вайолет и Саммер подсела взволнованная Мисти. Шумно опустив поднос на их столик, она требовательно посмотрела на Хармон, видимо, желая узнать приключившуюся вчера историю. Лоуэлли на это снова вздохнула и с кислым видом принялась сортировать салат в тарелке на разные составляющие, в то время как Вайолет с удовольствием уплетала свой бургер и параллельно вкратце рассказывала произошедшее. — Почему ты не хочешь пожаловаться? — спросила Мисти. — Это ведь серьёзный проступок. Хармон тяжело вздохнула и перевела на неё мрачный взгляд. — Ты ведь тоже никому не жаловалась, когда тебя остригли и чуть не побрили налысо. — Это ни в какое сравнение не идёт с тем, что случилось с тобой! — Я ей уже говорила, но она не слушает, — вставила свои пять копеек Саммер. — Думает, что Мэддисон только и ждёт её капитуляции. Вайолет вытерла салфеткой рот и утвердительно кивнула. — Так оно и есть. Саммер и Мисти обречённо переглянулись, смекнув, что упрямую Вайолет не переубедить. — За моим столом только и разговоров, что о тебе, — поделилась Дей. — Все уверены, что главная причина, по которой тебе досталось — Тейт Лэнгдон. Вай едва не поперхнулась кофе, услышав это. Чёрт возьми, неужели школьным сплетникам больше не о чем поговорить? И самое главное, опять этот тип врывается в её личное пространство, будучи в отдалении от Вайолет. Саммер бросила в её сторону красноречивый взгляд, но промолчала. — Они думают, что он заинтересовался тобой, — продолжила Мисти. — И Мэддисон, конечно, разозлилась. Всё-таки она уже давно пытается добиться его. Пару лет назад была какая-то мутная история, и кажется Тейт был в ней замешен. С тех пор Мэддисон вертится рядом с ним. Брови Вайолет медленно поползли вверх. — Какая ещё история? Саммер тут же обеспокоенно заёрзала на своём стуле. — Они и сами толком не знают. Те, кто здесь не первый год, сказали, будто о таком не принято говорить, — голос Мисти стал тише. — А когда их расспрашивали, они только отмахивались и качали головой. Странно всё это. — Очень странно, — согласилась Вай и невольно посмотрела туда, где сидел Лэнгдон, в окружении своих приятелей. Они о чём-то беззаботно болтали, поглощая обед, однако любопытной Вайолет на секунду показалось это каким-то зловещим. Затем она перевела взгляд на Саммер, которая смотрела в другую сторону. Ведь пару лет назад она уже училась здесь, а значит, наверняка застала то время. Может об этом Саммер не захотела рассказывать вчера вечером? Вопросов становилось больше, но ответить на них было некому. Внезапно перед их столиком оказался Квентин Браун в компании незнакомого темнокожего парня. Оба выглядели достаточно приветливыми и бодрыми. — Привет, — поздоровался рыжеволосый. — Привет, — Вайолет кивнула ему. Ей казалось, что после вчерашнего разговора между ними завязалось неплохое знакомство. Голубые глаза Саммер тут же округлились и она в каком-то неверии переводила их с Вайолет на парня и обратно. Весь её вид говорил о том, что она встревожена. — Привет, — Мисти тоже улыбнулась, ничего не заподозрив. Квентин в последнюю очередь посмотрел на оробевшую Лоуэлли, потому она торопливо кивнула, забормотав сбивчивые приветствия. — Это Тайлер, мой друг, — представил темнокожего парня Браун. — Привет, девчонки, — Тайлер задорно улыбнулся. — Как ты себя чувствуешь? — Квентин снова обратился к Вайолет. — Только и слышу, что о тебе. Вайолет пожала плечами. — Вроде терпимо. А ты… как? Между ними завязался небольшой диалог. Всё это время люди за соседними столиками в очередной раз перемигивались и шептались, чем-то удивлённые. И только Саммер выглядела какой-то подавленной, совершенно не понимая, как все карты сложились подобным образом. — Ладно, мы пойдём, — наконец сказал Квентин. — Ещё увидимся. — Ага, до встречи, — ответила Вайолет и проводила их спины внимательным взором. Стоило им занять свои места, как Мисти и начала расспрашивать девушку о Квентине. — Вы общаетесь? — Недавно познакомились, ничего такого, — Вай пожала плечами. — Обалдеть можно. Похоже, ты притягиваешь популярных парней. Сначала Тейт, а теперь ещё Квентин. Вайолет отрицательно покачала головой. — Нелепая случайность, не более. Саммер незаметно вздохнула, бросая косой взгляд на стол, за которым сидел Квентин со своими ребятами. Как и Тейт, Браун выглядел абсолютно беспечным. Но Лоуэлли сомневалась, что кто-нибудь из них вообще сумеет забыть ту историю. Тоже самое касалось всех тех, кто хоть как-то был с ними связан. В этом числе была и сама Саммер.***
На улице давно потемнело. В общежитиях и комнатах общего пользования зажглись тусклые, но не менее уютные люстры, цветные гирлянды и ароматические свечи. Тяжёлые шторы скрывали происходящее внутри, и можно было услышать лишь отдалённые голоса: одни устроили мини-вечеринку, другие громко ссорились, скидывая с полок тяжёлые книги, третьи делали домашнее задание, четвёртые разговаривали по телефону. Этот вечер был наполнен особой атмосферой студенческого общежития, похожего на громадный пчелиный улей. А кто-то стоял между деревьев в мокрой траве, скрываясь от случайного наблюдателя, и обсуждал очередную школьную интрижку. — Ты уверен, что всё было именно так? — спросила Мэддисон, зажигая кончик сигареты. — Абсолютно, — ответил ей Доминик, поправляя тёмные волосы, в которых затерялись капельки дождя. — Видела бы ты, как он смотрел на неё. Ты уж не обижайся, но наш Тейт всегда западает на каких-то ненормальных девчонок будто не от мира сего. Мэддисон поперхнулась сигаретным дымом и закашлялась, прикрывая рот рукавом пальто. — Да с чего ты взял, что он запал на неё?! — рассердилась она. — Разве Тейт говорил об этом? Доминик снисходительно улыбнулся, понимая чувства своей приятельницы, но, в отличие от той же Стефании, Вилмар предпочитал не смягчать информацию. — Знаешь, дорогуша, когда мы обедали и к столу малышки-Вайолет подошёл Квентин Браун, то он только и делал, что пялился на них. — Все тогда пялились, — фыркнула Мэддисон, не желая даже допускать мысли, будто Лэнгдон может заинтересоваться новенькой. — Не понимаю, что ему было нужно. — Ты сказала, что вчера он подошёл к ней. Возможно, они познакомились, — предположил Доминик. — Другого варианта я не вижу. Мэддисон закатила глаза. — Я не понимаю какая ему разница, что между нами происходит! — Это означает только одно — Браун решил вмешаться. У него какие-то свои интересы, либо же малышка ему понравилась. В общем-то, разницы никакой. Монтгомери тяжело вздохнула. Ни один из вариантов её не устраивал. Она не могла поверить, что до Вайолет Хармон кому-то есть дело, и уж тем более Тейту, который в последнее время чаще пребывает где-то в своих мыслях. Также Мэддисон не понимала внезапного появления Квентина Брауна. Ведь если Вайолет с ним подружится, то доставать её будет сложнее. Всё-таки Квентин никогда не даёт своих в обиду. События складывались очень странным образом. — Знаешь, с появлением Вайолет всё как будто пришло в движение, — вдруг произнёс Доминик. Его привлекательное и обычно надменное лицо приобрело какое-то потерянное выражение, словно он перенёсся назад во времени. — Такое ощущение, будто всё, что произошло два года назад, снова всплывает. И хотя тогда на упоминание поставили табу, я всё равно думаю об этом и часто вспоминаю. Тогда мы были совершенно другими людьми. — Я тоже начинаю об этом думать, — нехотя призналась Мэддисон. — Вспоминаю тот ужасный Хэллоуин. Внезапно она замолкла, не решаясь продолжить фразу. Ведь на ней, как и на Тейте, были свои грехи. За два года Мэддисон очерствела окончательно, упиваясь своей властью. Ничто не могло воззвать к её совести, кроме одного, но и это осталось в прошлом. Она предпочла закопать вину глубоко в себе, превратив её в циничность. Доминик продолжил. — Мы ведь были лишь сторонними свидетелями того времени, а вот Тейт и Браун… — И ещё эта святоша Лоуэлли, — напомнила Мэддисон. — Да, они были в гуще событий в тот день. Если мы об этом вспоминаем, то они наверно не забывали никогда. И если так, то тебе нечего переживать насчёт Вайолет. Королева кисло улыбнулась. Такая себе у Доминика поддержка. Внезапно слева от них послышался какой-то шорох. Оба тут же напряглись, готовые к чему угодно. — Снова перемываете всем кости, подружки-сплетницы? — ухмыльнулась появившаяся из ниоткуда Хейден. Мэддисон тут же нахмурилась. — Это всего лишь ты. — Всего лишь я, — повторила Макклейн и улыбка медленно исчезла с лица, и на её месте появилась холодная ярость. — Хватит об этом судачить. Делать вам больше нечего. Презрительно фыркнув, Надзирательница удалилась восвояси, оставляя Доминика и Мэддисон мокнуть под дождём в неловкой тишине. — Нужно возвращаться, — наконец бросил до сих пор ошарашенный Вилмар. — Пожалуй.