Драбблы под первый снег

      «Кто я?»       «Кем я был?»       «Неужели всё?»       Минут жизни оставалось не так уж и много, но, несмотря на стремительно убегающие из невидимых песочных часов крупицы драгоценного времени, Доктор значительно подвис и заморочился.       Он не мог вспомнить, какая это по счёту регенерация и в какой из своих многочисленных регенераций забыл кое-что важное. Это что-то словно лежало на поверхности, но было закрыто неведомым блоком, который поставил он сам, либо же кто-то извне множество его жизней назад. Доктор не помнил кто и когда, он прожил СЛИШКОМ долго. И самое печальное — Матрица Повелителей Времени, к которой он мог бы подключиться, исчезла сотни лет назад, как, впрочем, и сами таймлорды. «Я помню, как однажды у НЕГО, того меня, был необычный цвет кожи. Какой же это был по счёту? 65-й? Нет, 65-й был одним из тех немногих случаев или, как я называю, „экземпляров“: без головы и с утроенными лёгкими. Ту свою жизнь он провёл на отдалённой планете, почти что лишённой жизни и заполненной одними лишь скалами, водой и папоротниками. Без головы было просто ужасно: шляпу приходилось вешать на правую руку, говорить тоже не представлялось возможным, поэтому эту свою странную жизнь он закончил быстро, сбросившись с утёса. Морская пена, смывающая кровавое пятно, — это он запомнил хорошо и надолго.»       Он мысленно переместился на несколько десятков жизней назад. «Тридцатые» жизни, их Доктор помнил хуже всего. Это была, так называемая, «странная» зона его памяти. Она двоилась, петляла, извивалась, бежала назад, мотивы и желания противоречили друг другу, начало сливалось с концом. Чёрное и белое. Всё потому, что тогда его было двое. Одна личность разорвалась на две, породив на свет сразу пару людей с памятью Доктора, выглядящих одинаково, детей, светловолосых девочек на вид лет восьми. Они обе были им.       Несмотря на такой инцидент, он продолжал регенерировать, оставаясь парой человек. Однажды это были мужчина и женщина, которые полюбили друг друга. Они носили фамилию Смит и называли себя семейной парой.       Слияние произошло через 300 лет, когда эта самая парочка попала в банальнейшую автокатастрофу. Оба взрослых погибли, но ребёнка, находившейся на девятой месяце женщины удалось спасти. С самого детства этот мальчик, не имея ни одного известного родственника, усыновлённый индусами и отличавшийся страннейшими генетическими аномалиями (например, два сердца), увлекался наукой, но, к всеобщему удивлению, звал себя пришельцем из другой галактики и спасителем миров. Его много били.       Это был лишь один из случаев необычной регенерации. Ещё на втором десятке он умудрился скопировать внешность одного спасённого им древнеримского старика, в 53-й он скопировал внешность своей регенерации под номером 1, затем под номером 2, потом 3. Так Доктор полностью воспроизвёл самый первый регенерационный цикл. Он копировал внешность своих старых и текущих спутников, путешествовал с собакой, будучи собакой, с пингвином, будучи упитанным мужчиной в разноцветном пальто… Как-то раз Доктор прилетел на одну планету и обнаружил, что выглядит как её президент, к несчастью прибыл он в тот самый день, когда этого президента должны были убить.       Он был пятнадцатью парнями по имени Джейкоб, считавшими, что они вилка. Один раз Доктор выглядел как Иисус.       Те варианты его воплощений, когда он был излишне худ, излишне толст, низок или высок вообще не оставили в его памяти практически никаких воспоминаний. Он слабо помнил и ту свою жизнь, в которой постоянно ел рогалики и разгадывал кроссворды, носил венок и чёрную водолазку, так подходящую к его бронзовой коже; а еще таймлорд всю жизнь ходил голышом, путешествуя с пятнадцатью любовницами и своей позапрошлой регенерацией.       Зато помнил жизнь, где он стал размером с микроба, и в течение 562 лет общался с одними лишь инфузориями. Одной он дал имя Анна.       Он наконец вспомнил то, что забыл. Того себя, когда он был равнодушен, когда устал, когда сама вселенная и жизнь, как таковая, осточертела ему. Всё, чем Доктор занимался в то своё воплощение — это ускорял энтропию, как мог. Ещё он ставил эксперименты над этими несчастными смертными. Развязывал войну, прилетал в зарождающийся мир и оставлял там вирус, а затем возвращался через пару тысяч лет, чтобы посмотреть, как планета дышит отравленным воздухом. Он смещал орбиты метеоров, чтобы они летели в сторону земных колоний; сажал на трон сумасшедших монархов; искоренял династии; разыгрывал шахматные партии длиною в несколько тысячелетий; развивал цивилизации поработителей, по жестокости многократно превосходивших далеков; заставлял поклоняться себе; стрелял на поражение… Это был уже не Доктор. В конце концов даже эти шутки надоели ему, он сам надоел себе, наступило полное равнодушие. И вот, он устроил так, чтобы следующая регенерация была последней и самой бесполезной. Вмороженный в огромную ледяную глыбу, самый последний Доктор провёл весь свой век, находясь в сознании и медленно приближаясь в своём плену к пасти огромной чёрной дыры в самом дальнем уголке вселенной. Времени до встречи с ней оставалось совсем немного, и тогда он исчезнет, наконец-то прекратив существование странной твари по имени Доктор, вобравшей в себя так много неясных существ. Вспышка, мрак, а затем ощущение необыкновенной свободы. «Кто я?» «Кем я был?» «Неужели всё?» Скала, морская пена. Кровь. Крик, пелёнки, мириады звёзд. — Дитя, да будешь зваться ты Рассилоном. Таймлордов никогда не существовало.