***
Они встретились в небольшой — относительно других помещений Красного Замка, конечно, — комнате в западной части замка. Одетая в черное с зеленым — цвета своего дома, платье, Анья Уэйнвуд была вдовой уже десять лет, но правила своими землями, ничем не уступая лордам-мужчинам. Множество женихов сватались к ней, но она отвечала неизменным отказом. — Леди Уэйнвуд, король Станнис вызвал вас в Королевскую Гавань для обсуждения будущего Долины Аррен. — Король уже назначил регента Долины? — спросила леди Железной Дубравы. — Джон Ройс предложил своего двоюродного брата. — Нестора? Конечно, кому присматривать за малолетним наследником, пусть пока и носящим фамилию Хардинг, как не кастеляну Лунных врат? — Вы имеете что-то против него? — Насколько я могу судить, король решил отдать Долину в полное распоряжение Ройсов. Регенту подчиняется армия, регент собирает налоги, регент созывает знамена — от имени юного лорда, конечно же. — И здесь мы сталкиваемся с противоречием. — сказал лорд Эстермонт. — Гарольд — единственный внук моего бедного дяди Эллиса. Мы так радовались, когда лорд Джаспер дал согласие и его дочь, Алис Аррен стала моей теткой. А потом в их семье начало происходить нечто невообразимое. Старшая из моих кузин вышла за Дениса Аррена, — Который погиб в Колокольной Битве? — спросил Эстермонт. — Ему размозжили голову топором. — Да. Вскоре после этого его жена и новорожденная дочь также умерли. Еще две моих кузины умерли от оспы, третья стала септой, еще одна — Молчаливой Сестрой. Единственному сыну копытом проломила голову лошадь — бедняжке не было и четырех лет. Джейн осталась в Железной Дубраве — она помолвлена с кем-то из Браккенов и отправится на запад, как только кончится эта война. Ну, а последняя — Сильва, вышла замуж за сира Джастина Хардинга и умерла после родов. Словно проклятие. Насколько я знаю, Арренам досталось не меньше. Роннел, брат покойного лорда Аррена умер от болезни живота, а его сын, Элберт, сгинул в Красном Замке вместе с другими спутниками Брандона Старка.** Когда Гарольд станет наследником, прозвище Невероятный придется ему в самый раз. — Пожалуй. Эйгон был четвертым сыном четвертого сына, Гарольд же, получается, сын шестой дочери младшей дочери. — И мой воспитанник, — добавила леди Уэйнвуд. — Я могла бы стать регентом Долины, если бы не воля короля. — Как раз таки по этой причине король и вызвал вас в Королевскую Гавань. — Чтобы обговорить условия передачи опеки над Хардингом? Что же, я не собираюсь следовать примеру упокоенного Уолдера Фрея, да и последнее, что нам нужно сейчас — еще одна междоусобица. — Леди Уэйнвуд подалась вперед. — Горцы вконец распоясались, милорд. Они нападают на караваны и небольшие деревни. И они хорошо вооружены. Поначалу мы думали, что они добыли оружие, занимаясь мародерством, но чем чаще становились нападения, тем яснее становилось, что им кто-то помогает. — То есть есть кто-то, способный снабжать горцев оружием? — спросил Эстермонт. — Поначалу я думала, что за этим стоят Графтоны, но ни я, ни Робар Ройс ничего не нашли, хотя каждый корабль, что входил в Чаячий Город тщательно досматривался. — А кто еще мог бы стоять за этим? — Никто. Ни один благородный дом в Долине не пойдет на союз с этими дикарями! Даже Ройсы, что бы про них не говорили, не настолько глупы, чтобы поддержать горцев. Я думаю, что есть группа контрабандистов, привозящих оружие откуда-то — скорей всего из Вольных Городов. Они оставляют его где-то на берегу, после чего горцы его забирают. Если мы сможем найти это место… Эстермонт поднял со стола колокольчик и позвонил. В комнату вошел слуга в черно-желтом камзоле. — Вызови сюда сира Давоса, Джейкорн. Он должен быть в порту, — сказал десница. — Да, милорд. — ответил слуга и побежал вниз. — Что же вы думаете о нашем положении? — спросил Эстермонт, когда за слугой закрылась дверь. — Ланнистер решил поиграть в Перкина Блоху***, не иначе. — ответила леди Железной Дубравы. — Вот только Перкин был безграмотным авантюристом, за которым шел сброд из Блошиного Конца. За Тайвином стоит вся мощь Запада, Арбор, Золотая Роща и несколько Вольных Городов. Я не разбираюсь в военном деле, я же все-таки леди, — Анья Уэйнвуд усмехнулась, — но война эта затянется надолго.***
Перед Давосом стоял коренастый рыжий рыцарь в черной кольчуге. Давос отметил, что стоит он, широко расставив ноги, словно упираясь ими в землю. — Сир Роджер Велл, с Орлиного Мыса. Прибыл для содействия восстановлению королевского флота. Вы? — Сир Давос Сиворт, ленный рыцарь на королевской службе. Король Станнис поручил мне заняться ремонтом верфей. — Сиворт? Не слышал о таком доме? Какой у вас герб? — Черный корабль с белой луковицей. — С луковицей? Не вас ли прозывают Луковым Рыцарем? — Положим, это я. — ответил Давос нахмурившись. Прозвище «Луковый Рыцарь» он получил на третий день своего пребывания в Королевской Гавани. Один из его знакомых, находясь в изрядном подпитии, рассказал собутыльникам дивную историю о луковом рыцаре, которая мигом разлетелась по городу. Бывший контрабандист обнаружил себя в довольно странном положении. С одной стороны — теперь он рыцарь, и не может якшаться с контрабандистами. С другой стороны — рыцари, по крайней мере те, что были в Королевской Гавани, не считали его одним из них, неизменно называя Луковым Рыцарем или Сиром Контрабандистом. Это было неприятно, но грех жаловаться — пусть он и Луковый рыцарь, но его дети и внуки уже станут равными всем этим доморощенным юнцам. Впрочем, за работой в порту Давос не сильно задумывался над этим. Там его окружали люди его сословия — плотники, бондари, кузнецы, моряки. Для них Давос был частью их рядов — ведь он ходил в те же кабаки, что и они, пил тот же эль, что и они, слушал тех же певцов, что и они, и молился Семерым в маленькой портовой септе, под куполом которой неизменно висели фонарь и молот — ибо Старица освещала мореходам путь, в то время как Кузнец сохранял корабль в целости. Для рыцарей же он был выскочкой, с чьим существованием им приходилось мириться — в конце концов Давоса в рыцари пожаловал сам король. Но сын краболова оставался для них сыном краболова. Вот и сейчас бывший контрабандист ждал, когда же очередной высокородный напомнит ему о своем происхождении. — Как рыцарь, я бы сказал что-то о чести и неправедности, — сказал Велл, — Но как моряк — клянусь Семерыми, если и часть россказней про вас и Штормовой Предел правда, то свое дело вы знаете хорошо. А я имею привычку уважать людей, разбирающихся в своем деле. В конце концов, вы получили фамилию — мне-то пришлось ее поменять. Остаток дня Давос провел, разъясняя рыцарю происходящее. Пусть Тайвин и увел большую часть кораблей, а верфи распорядился поджечь, но восстановить уже удалось немало — удалось починить три корабля и спустить на воду еще один. Сир Роджер оказался хорошо осведомленным в корабельных делах — с его слов он три года провел среди верфей Сигарда. Солнце уже клонилось к горизонту, когда к Давосу подбежал слуга в цветах Баратеонов и сказал, что лорд-десница ждет его в Красном Замке.***
Восходящее солнце осветило четырехтысячный авангард во главе с Бринденом Талли, шедший через земли Рокстонов — старинного дома, занимавшего земли между истоками Мандера и Черноводной. Глава дома, лорд Колин Рокстон, сначала оставался верен Тиррелам, затем перешел на сторону Рейгара, а когда в Простор вошла армия Станниса — увел все свои войска в Звено, замок далеко на юге. Несмотря на прямой приказ, многие ленные рыцари и мелкие лорды остались защищать родные земли. В конце концов лорд без земли мало чем отличался от межевого рыцаря. Одним из оставшихся был сир Гилберт Молси — оседлый рыцарь, владевший парой деревень и каменным замком у моста через небольшую реку, пересекавшую Золотую Дорогу. Сам мост представлял из себя две каменные опоры, поверх которых были уложены доски. Западная часть моста уцелела, а вот от восточной остались лишь обугленные головешки. Лорд с челядью и окрестные селяне укрылись в крепости. Единственным человеком, который остался снаружи, был чернобородый крестьянин, ростом не уступавший Бронзовому Джону. Он стоял у моста и в замешательстве смотрел на приближающийся отряд. Не каждый день через земли твоего сюзерена проходит огромное войско. Пока одна часть авангарда отправилась к воротам крепости, сир Бринден решил заняться допросом. — Что это за река? — спросил он. — Вента. — крестьянин, поняв, что, по крайней мере сейчас его убивать не будут, заметно приободрился. — А мост этот еще старый сир Роберт Молси приказал построить, взамен другого. Ох и ладный мост был, млорд, вы б знали, какой ладный! Старый мост не годился никуда, скрипел, будто вот-вот развалиться. — А кто мост-то сжег? — спросил кто-то из рыцарей остановившихся позади. — А я почем знаю? — полуобиженно-полувозмущенно пробормотал крестьянин, напрочь забывший, что стоит перед армией. — Мало ли какого сброду тут шатается! Кабы знал, что за сволочь такая мост споганила, я бы уж им показал! Сир-то наш в крепости сидит, не выходит, пока разбойники всякие тут мосты сжигают. — Что за разбойники? — спросил Бринден Талли. — Какие цвета на них были? — Какие цвета, там темно было, хоть глаз выколи. У лорда на башне дозорный увидал огни на другой стороне, подумал, мол купец едет или рыцарь какой на восток собрался. Там — он указал на обгоревшие развалины какого-то сарая на другом берегу, двое стояли, из наемников. Наш-то лорд нам не доверял, после того как старик Дейнел признался, что семью пропускал, а платы не брал. Его тогда чуть на Стену не отправили, хорошо хоть леди вступилась, а… — К делу! — приказал Талли. — А ну да, так вот, те двое, из наемников, должны были это, как его… — крестьянин задумчиво почесал голову, — помню же, такое заумное слово, во, досматривать! Ну их, значится, эти пару дней назад того… в расход. А потом на сарай и мост факела закинули. Мост вспыхнул, что хворост. Мы тушить бросились, а нам навстречу из темноты стрелы летят. Тут уже ясное дело, ведра все побросали и побежали кто куда. Потом уже люди сира подошли, мы тряпки в реке намочили, пламя сбили, а то что сильно горело — то обрубили. Меня сир послал вниз по реке посмотреть, может бревно какое к берегу вынесло или что — равно в хозяйстве пригодится. Ну я возвращаюсь, а тут вы стоите, сир ворота запер, не пускает. — Если запер, то пусть отопрет немедля. — сказал Талли. — Скоро здесь будет король с остальными десятью тысячами и тогда от крепости твоего сира и камня на камне не останется. — Короля, милорд? — недоуменно спросил крестьянин. — А, это, мне сиру же сказать надо будет, какой король, получается? — Станнис Баратеон, первого этого имени. Крестьянин кивнул и побежал к воротам, перед которыми уже стояло несколько рыцарей, тщетно пытавшихся заставить лорда открыть ворота. Сколько времени потребуется на ремонт моста? — спросил король, когда основная часть армии подошла к Венте. — В пределах одного дня, не больше, — ответил Талли. Мимо них то и дело сновали солдаты, а также крестьяне сира Молси, носившие бревна к реке. Рыцарь открыл ворота и преклонил колено перед королем, выделив своих крестьян и разрешив — хотя его разрешения никто и не спрашивал — рубить деревья на его земле. — Людей у нас достаточно, а повреждения не такие большие как могли бы быть. Проблема в том, что река глубокая и течет довольно быстро, так что этот мост — единственная переправа на много миль вокруг. Берега — сами видите, довольно крутые, так что понтонный мост навести не получится. — Есть предположения о том, кто мог это сделать? — Сложно сказать. Джон Ройс, отправил несколько всадников вдоль берега — на юг и на север — искать другой брод, но ничего и никого не нашел. Я думаю, это мог быть просто отряд в десяток человек, который послали, только для того, чтобы повредить мост. — Надеюсь, что это так. Вента — единственная река на нашем пути? — Со слов сира Молси — да. Далее местами встречаются небольшие речки и ручьи, но их мы сможем перейти вброд, если с мостами что-либо случится. Так, по крайней мере, утверждают местные. — Хорошо. Как только мы переправимся через реку, станем лагерем на том берегу. Мост был готов после полудня — грубо отесанные бревна резко контрастировали с гладкими, отшлифованными временем и ногами досками. Войско разделили на несколько групп — в первую очередь должна была переправиться небольшая часть пехоты северян, конный арьергард и часть войска Долины — ими командовали Эддард Старк и Джон Ройс. Далее шло разделенное на две части войско Речных Земель под руководством Бриндена Талли и Титоса Блэквуда. За ними шел отряд пехота Штормовых Земель под командованием Станниса. После них следовала остальная пехота северян, которых вел Робетт Гловер. Следом шла основная часть армии Долины во главе с лордом Белмором. И только потом — в самом конце — по мосту должны были проехать обозы. Командиры опасались, что, в случае поломки, даже одна телега запросто перекрыла бы весь мост, а переправлять в первую очередь стоило людей, а не шатры. Станнис пересек мост во главе своей колонны и увидел явно встревоженного Джона Ройса. Разведчики вернулись и вернулись с плохими новостями: Рендилл Тарли идет не к Хаммерхоллу, как они рассчитывали, а сюда, к мосту. И он близко. Очень близко. Король приказал войскам построится в линию лицом к северу — воинов Простора ждали именно оттуда. Точного их числа не знал никто — их могло быть и пять, и пятнадцать тысяч. Оставалось лишь ждать и надеяться, что большая часть войска успеет переправиться до того, как лорд Рогова Холма приведет своих людей. Не успели. Тарли нанес удар именно в тот момент, когда они были наиболее уязвимы — колонна Гловера только-только перешла мост, но не успела встать в строй. Бронированный кулак рыцарской конницы ударил в не успевших подготовиться воинов, нанеся существенные потери. В то же время, другой отряд конницы ударил в стык между войсками Речных и Штормовых земель, образовав брешь. Подошедшая с запада часть пехоты начала теснить людей Старка и Бриндена Талли, стоявших дальше всех от реки. Несмотря на все усилия оборонявшихся, войско, и так разделенное, оказалось рассечено еще на две части. На наспех сколоченной части моста началась давка. Станнис слышал скрип бревен позади себя. В этом скрипе ему слышался скрип досок налетевшего на скалы корабля. Взяв окруживших его солдат — резерв в несколько сотен человек, он направился на помощь Гловеру — нельзя было допустить чтобы их отрезали от моста. Как раз в это время еще один отряд конницы, которым, судя по красному яблоку, командовал кто-то из Фоссовеев, начал приближаться к нему. Стена стали двигалась на них и Станнис понял, что ему стоит быть рядом со своими людьми. В Штормовом Пределе его присутствие на стене ободряло солдат гарнизона. Здесь ему нужно было сделать то же самое. — Держать строй! Держать строй! — Станнис ехал на коне позади наспех сформированных рядов — солдаты северных и штормовых земель стояли плечом к плечу, объединенные общим врагом. Северяне держали щиты, а штормовики**** положили на их плечи копья — такая формация должна была выдержать удар. Тем не менее, Фоссовею удалось прорвать их ряды на одном из участков и Станнис бросился туда. Его оруженосцы последовали за ним. Прямо к нему приближались два рыцаря. Первый размахивал мечом и Станнис, отцепив от пояса булаву, с силой ударил ей рыцаря. Удар гулко отозвался в плече, но рыцарь слетел с коня с шумом упал на землю — король не видел что с ним случилась дальше. Второй несся к королю с копьем наперевес, целясь точно в щит, который Станнис держал в левой руке. «Словно на турнир пришел» — успел подумать король, практически никогда не принимавший участия в турнирах, перед тем как футовый наконечник копья вошел в грудь коня Станниса. Несчастное животное встало на дыбы и на мгновение земля и небо поменялись местами. Внизу поле боя выглядело совершенно иначе, чем сверху. Вот рыцарь, которого сшиб Станнис, лежит с кинжалом в прорези забрала, вот лучник в цветах Мандерли с колчаном полном стрел, но без головы, вот солдат Тарли, вбежавший в брешь за всадниками — тот лежал ничком с топором между лопатками. Вокруг суетились, бегали и умирали люди, но король на какое-то время впал в подобие оцепенения, из которого его вырвал голос оруженосца. — Милорд! — Спешившийся Байуотер помог королю подняться и подвел свою лошадь, в то время как Сванн и Морриген вдвоем зарубили рыцаря, сбившего короля. Взобравшись на коня, Станнис оглядел поле боя. Центр медленно отступал, но держался. Войскам Простора так и не удалось потеснить северян и спешившихся рыцарей Долины, которые встали полукругом и держали отчаянную оборону практически без поддержки. И там Станнис увидел возможность: Тарли начал переводить войска на левый фланг, перестав давить на вот-вот готовый рассыпаться правый. К тому времени мост перешло достаточное количество солдат, чтобы нанести контрудар и король стал тем, кто его возглавил. Теперь уже они атаковали, теперь людям Тарли нужно было держать удар. Станнис на мгновение почувствовал радость и… азарт? Видя тщетность попыток сломить сопротивление Старка, Рендилл скомандовал отбой. Зазвучал рог и войска Простора начали отступать. Ободренные солдаты с гиканьем бросились за отступающим врагом. — Не преследуйте их! Не преследуйте их! — кричал Станнис. — Он понял, чего хотел добиться Тарли: заставить их преследовать его так, что они неминуемо разорвали бы строй. Тогда лорд Рогова Холма, со своей потрепанной, но все еще боеспособной армии, смог бы уничтожить отдельные отряды врага поодиночке. Голос короля с трудом перекрывал только-только начавший стихать шум битвы, но все же его услышали. Бринден Талли, также разгадавший план, приказал своим людям остановиться еще раньше. Тарли же беспрепятственно отошел на север. На какой-то момент воцарилась тишина. Измазанные в крови, грязи и еще Семеро знают в чем люди медленно шли по полю, ставили шатры и колья. Многие из них были ветеранами Трезубца, Эшфорда, Колокольной Битвы и штурма Королевской Гавани, но то, что человек пережил одну битву не гарантирует, что он сможет пережить следующую. Потому люди были рады тому, что битва кончилась и они живы. Король слышал, как некоторые — и простые воины, и рыцари, шептали молитвы, благодаря богов — и старых и новых, за то, что укрепили их сталь и сохранили их в целости. Все, и Станнис в том числе сильно устали, но он, в измятой броне ходил у строящихся укреплений, желая убедиться, что все делается как нужно. Так, насколько Станнис помнил по рассказам, делал отец. Стеффон Баратеон редко рассказывал сыновьям о той войне, во многом потому, что на ней он потерял отца, после смерти которого принял командование армией, и многих друзей. Но то, что он рассказывал, молодой король запомнил хорошо. Станнис внезапно для самого себя улыбнулся, вспомнив о данном дяде-деснице обещании не бросаться в бой сломя голову. «Неужели я превращаюсь в Роберта?» — подумал король, направляясь к шатру, где его уже ждали остальные командиры.