Лорд Штормового Предела

— Выше бери! Не стой столбом! Ты, тебе щит для чего в руки дали? — хриплый голос Донала Нойе разносился над внутренним двором Штормового Предела. Крестьяне, набранные с окрестных ферм и деревень — именно они должны были пополнить поредевший по итогам осады гарнизон. Здесь были и старики, и зеленые юнцы, младшим из которых было не больше десяти. Фуражиры Тиреллов разорили земли вокруг замка, так что сиру Кортни пришлось изрядно потрудиться, чтобы собрать хотя бы три сотни здоровых рекрутов. Но их все еще требовалось обучить и, по мнению, кастеляна замка, никто не подходил на эту роль лучше, чем оружейник Нойе. Однорукий кузнец действительно показал себя неплохим наставником — под его руководством вчерашние фермеры действительно стали больше походить на солдат, чем на селян. По крайней мере, когда они занимали свои места на крепостной стене, их можно было принять за настоящих воинов. И все они уже принесли своеобразную «присягу», на собственном оружии поклявшись не отступать перед лицом врага и не сдавать замок ни в коем случае.       Поначалу, двор был завален телегам и ящиками — оружейник специально стремился ограничить своих подопечных в движении. В конце концов, они будут сражаться не в открытом поле, а на крепостных стенах и, — если до этого дойдет, — в узких коридорах и на крутых лестницах главной и единственной башни крепости. Правда сейчас, когда враг встал у самых стен, беспорядочные груды хлама превратились в ряды баррикад, прикрывавших вход в башню.       Внимание кузнеца привлек один из рекрутов, примостившийся у стены. Мальчишка в простой крестьянской одежде сидел на каком-то ящике и, вместо того, чтобы усердно махать мечом или копьем, не менее увлеченно болтал ногами. Нойе пересек двор и встал перед рекрутом.  — Почему не работаешь? — спросил он.  — Я устал. — послышалось из-под капюшона. Голосок этот показался кузнецу странно знакомым.  — Ах ваша милость устали? — осклабился оружейник. — Не изволите ли отправиться в опочивальню, милорд?  — Да, пожалуй. — ответил рекрут.  — Ах «пожалуй»?! — рассерженный кузнец одной рукой взял мальчишку за грудки и хорошенько встряхнул. — Да я тебя… — начал было Нойе, но тут же осекся.  — Лорд Ренли?!       Наследник Штормового Предела, визжа и барахтаясь, повис на руке кузнеца.  — Отпусти! Больно же! — мальчишка сел на ящик, потирая ушибленное место.  — Что ты… вы здесь забыли? — возмущенно спросил оружейник.  — Я хотел научиться быть воином. Как Роберт. Потому переоделся в одежки Виллема. Ну и пришел сюда. В моем обычном наряде ты бы меня не пустил.       Виллемом звали одного из конюхов, не переживших осаду. Бывший товарищ Ренли по играм, мальчик умер от истощения, как и десятки других обитателей замка.  — Конечно не пустил бы. — покачал головой кузнец. — Это же не игра. Негоже юному милорду заниматься муштрой вместе со всеми, коли вы так быстро устаете.  — Сир Гавен Уайлд обещал заниматься со мной, как только кончится осада. Но Станнис посадил его в темницу и тот умер. — в голосе мальчика слышалась обида.  — Сир Гавен был изменником и попытался бежать в лагерь Тиреллов. Оставив вас, вашего брата и всех нас голодать здесь. Поэтому Станнис и посадил его за решетку.       Будущий король собирался запустить бывшего мастера над оружием и двух его сообщников из катапульты — в назидание остальным. Его остановил мейстер Крессен, предположив, что «мясо им еще пригодиться». Год назад подобные слова привели бы любого здравомыслящего человека в ужас, но, на удивление, и сам Станнис, и стражники, поймавшие беглецов, согласились с этим предложением. Одним богам известно, чем бы все это кончилось, не объявись темной ночью контрабандист с лодкой полной лука.       Оружейник хорошо помнил то пасмурное утро, когда по всей крепости разносился запах луковой похлебки. Тогда это казалось бредом, наваждением — все овощи в замке были съедены еще месяц назад. Но вот не перестающий улыбаться слуга кладет ему в руки миску с дымящимся варевом, в котором плавала разварившаяся луковица и пара кусочков рыбы. Донал Нойе не проронил ни слова, когда Крессен кромсал его раны или когда он узнал, что руку все же придется отнять. Но, после месяцев на крысах и собаках, при виде такого «угощения», оружейник почувствовал, как у него заслезились глаза. Та трапеза, пожалуй, была самой вкусной и самой сытной в его жизни, да и в жизни большинства защитников замка.  — Мастер Нойе? — голос Ренли вырвал кузнеца из воспоминаний.  — Вы же не расскажете мейстеру Крессену, что я приходил сюда, верно?  — Ну, а если расскажу? — неожиданно для себя усмехнулся тот.  — Тогда… Тогда я запрещаю вам это делать! — топнув ножкой ответил Ренли.  — Как скажете, милорд.  — Милорд? — Но раз Станнис король, то я ведь принц теперь, верно?  — Верно.  — Здорово… — мальчик осмотрел себя, словно примеряясь к новой роли. — А ты сделаешь мне корону? С оленьими рогами?       «Для него это лишь игра» — подумал оружейник. — «С утра он играл в рекрута, теперь будет играть в принца».  — Только если железную. Но с рогами.  — Железную? Как у северных королей? Нет уж. — Ренли задумчиво покачал головой. — Железо тусклое. Лучше тогда из меди — она-то хорошо блестит на солнце! Хотя Станнис мне не разрешит. — грустным тоном добавил новоявленный принц. — Он вообще часто сердится, не то, что Роберт. Скажет еще, что это «очередная глупость», да и все. Я пойду — Ренли спрыгнул с ящика и направился в сторону башни.  — А вы чего встали? Возвращайтесь к работе! — обратился кузнец к остальным рекрутам, некоторые из которых решили, что раз грозный Донал Нойе их не видит, то можно и передохнуть.       Вечер кузнец встретил, как обычно, в кузнице. Казалось, что все вернулось на круги своя — за стенам враг, лорд замка воюет где-то за тридевять земель. Отпустив мальчишку-подмастерье, Нойе прошелся по кузнице. В углу стоял молот, которым он выковал свое величайшее творение — боевой молот покойного лорда Роберта. Когда-то он мог поднять его лишь двумя руками. Теперь же инструмент только покрывался пылью, служа немым, но крайне весомым напоминанием о былых временах. Кузнец некоторое время смотрел на него, после чего нагнулся и попытался поднять молот. Ему удалось оторвать железный боек от каменного пола, но на большее его не хватило — инструмент с гулким стуком упал в футе от ноги оружейника. Нойе почувствовал себя опустошенным. Кузнечное дело было его жизнью, печь — солнцем, а звон молота — музыкой. А теперь, с его увечьем, — какой из него кузнец? Для него теперь есть лишь одно место, место, где дан приют калекам, бастардам и сломленным вещам. Пожалуй все, что мешало ему уехать — армия Тайвина Ланнистера.       Его взгляд упал на маленький клочок пергамента, зажатый между маленьким молоточком и наковальней. При свете масляной лампы он увидел грубо намалеванное изображение чего-то, отдаленно напоминавшего шлем с парой монструозных отростков. Донал Нойе усмехнулся. По крайней мере для этой работки большой молот ему точно не пригодится.

***

 — Лорд Уиллас Тирелл согласен признать Станниса Баратеона своим королем и присягнуть ему на верность в том случае, если дому Тирелл будут возвращены все их права и привилегии, а также будет дано право вершить суд над теми его вассалами, что принимали участи в штурме Хайгардена. — зачитал письмо с Арбора Матис Рован.  — Великолепно. — процедил Станнис. — Корона согласна признать дом Тиреллов маршалами Простора и Хранителями Юга. Указ, подтверждающий мои слова, будет издан в кратчайшие сроки.  — Хорошо. — ответил Рован.       В первую очередь, королю было необходимо решить, кто должен командовать армией Простора. Лорд Золотой Рощи был прямым ставленником Хайгардена, обладал авторитетом и влиянием, но при этом не смог показать себя в качестве умелого полководца — в победе Рендилла Тарли у Эшмарка его заслуги не было, обе его попытки взять Штормовой Предел обернулись провалом, он не сумел предотвратить взятие Хайгардена и его единственная победа заключалась в разгроме колонны Флорентов у Заветного. Род Рокстонов был далеко не таким знатным, и его глава, Колин Рокстон не мог бы выставить и половины от приведенных Рованом людей. С другой стороны, он не стоял под стенами Штормового Предела, вынуждая Станниса есть сапоги и крыс, да и в его верности королю сложно было усомниться, — во многом потому, что один из его сыновей сейчас направлялся в Королевскую Гавань. Решение нашлось относительно быстро — Рокстон возглавит войско просторцев, которое Станнис отправил на восток, на помощь столице. Ровану же предстоит отбить у Тарли Хайгарден. Рованы были верны Тайвину, а Рокстоны — Рейгару. Поставив этих лордов против своих изначальных противников, король надеялся предотвратить возможную измену.       В остальном же, война продолжалась. Ланнистер оставил у Штормового Предела две тысячи наемников, не давая защитникам возможности покинуть замок, а сам двинулся разорять Штормовые Земли. Как и предполагал Станнис, Бронзовые Врата не стали серьезной помехой на пути армии Тайвина. Старый замок, чьи стены и башни повидали и нашествие андалов, и Последний Шторм Аргилака Дюррандона, пал, а Ральф Баклер был казнен. Новым лордом стал Тальберт Баклер, брат казненного, изгнанный за какой-то проступок за несколько лет до войны. Замысел самопровозглашенного лорда-протектора был ясен — набрать в Эссосе наемников-вестеросцев, пообещав им земли и наделы тех, из-за кого им пришлось покинуть Семь Королевств. Обнадеживало лишь то, что среди высадившихся в Штормовых Землях не было Золотых Мечей — по всей видимости, приверженцы Блекфайров желали видеть Баратеона на троне еще меньше чем Таргариена.* Особенно если учесть, что за троном встанет Тайвин Ланнистер, чей дом внес ощутимый вклад в войну на Ступенях, обернувшуюся гибелью Мейлиса-Чудовища.**       Лорд-десница писал, что переводит Королевскую Гавань на осадное положение, но еды в городе может хватить на лишь на месяц. Это тревожило короля пожалуй больше, чем все топоры железнорожденных и копья Дорна вместе взятые. Станнис по своему опыту знал, как сложно держать в узде голодающих людей, а бунт в Королевской Гавани служил ярким подтверждением того, что голод толкает человека на самые жестокие и безрассудные поступки. К тому же речь шла не о дисциплинированном гарнизоне замка, а о населении целого города, часть которого и в мирные годы не отличалась особой любовью к порядку. А потому вместе с Рокстоном на восток отправился Эддард Старк с пятью тысячами северян и сам Станнис с двумя тысячами выходцев из Штормовых Земель — практически треть от всей его армии. Потеря столицы грозила обернуться как военной, так и политической катастрофой и король был готов пойти на все, чтобы ее предотвратить.       Железнорожденные же так и оставались для Станниса призрачной, далекой угрозой. Они тревожили Каменный Берег и мыс Морского Дракона — пустынные и бедные регионы Севера, но ограничивались лишь набегами, приберегая всю свою мощь для богатых земель Юга. Островитяне заняли вотчину Фарманов и уже осаждали Ланниспорт, а также удерживали Щитовые Острова и грозились полностью овладеть устьем Мандера. Пока что они боролись с врагами его врагов, но Бейлон Грейджой не собирался снимать с себя корону из плавника, а потому Станнис считал своим долгом положить его правлению конец.

***

      Снег, снег и еще больше снега. Барристан Селми с трудом мог вспомнить, когда в последний раз ему было так холодно. Даже в темницах Красного Замка, по его мнению, было чуть теплее, но пахло, конечно, куда хуже. Позади остались Трезубец, Близнецы, болота Перешейка и окутанные туманом руины рва Кейлин. Их «караван» уже давно миновал Винтерфелл, где их принял и накормил юный кастелян замка, Бенджен Старк, и они прошли мимо Долгого Озера — крупнейшего озера на всем Севере. Они миновали Последний Очаг и пустынные земли Дара.       Погода была ясной, но если бы не Йорен-вербовщик, бывший рыцарь Королевской Гвардии принял бы Стену за очередную гряду облаков. Ну, а разбросанные вдоль Стены деревянные дома и каменные башни главной твердыни Черных Братьев разительно отличались от любого южного замка. Следы запустения были заметны невооруженым взглядом — у многих башен выпадали зубцы, а в некоторых домах виднелись щели, в которые свободно можно было просунуть руку. Это был не Дозор, воспетый в песнях, но тень былого величия и Барристан не питал по этому поводу никаких иллюзий. Вместе с ним, на север отправились полсотни знатных лордов и рыцарей, оказавшихся не на той стороне, но и преступников — грабителей, воров и убийц, — оказалось не меньше. Хватало и мальчишек — детей бедняков, которым посулили кров и пищу, в обмен на путешествие на край известного мира и отказ от любых связей. Впрочем, насчет последнего у рыцаря были кое-какие сомнения: уж слишком воодушевленно будущих дозорных приветствовали жительницы Кротового Городка, крохотного поселения у Стены.       Сир Барристан получил прозвище «Отважный», убив Мейлиса Блекфайра. Он не страшился участи дозорного, в той же мере, в которой не боялся смерти. И все же, здесь, в Черном Замке, был человек, перед которым ему еще придется держать ответ за свои деяния.  — Так значит, это правда? — прошептал старческий голос. — Все правда?  — Да, милорд. — ответил Селми.  — Я присяжный мейстер, сир, а милордом быть перестал еще до вашего рождения. — Эймон тяжело вздохнул. — Как бы я хотел помочь им, сделать хоть что-то чтобы предотвратить эту резню. Бедные дети… Боги дважды испытывали мой обеты, сир Барристан. Однажды, когда я был мальчишкой, школяром в Цитадели, мне предложили любовь. Затем, когда я был вдвое старше, мне предложили корону. И теперь, когда я стар и немощен, когда зрение изменяет мне, третье испытание, пожалуй, самое жестокое из всех. Вести о падении моего дома и гибели моих родичей. Я беспомощен, как младенец, но горько… горько мне сидеть здесь в забвении, когда бедный внук моего брата убит, также как и его внуки.       Потрясенный Барристан увидел слезы, блеснувшие на глазах старика.  — Я сделал все, что мог, чтобы защитить их. Рейгар в Просторе, Визерис в Дорне, а Дейнерис за Узким Морем.  — Я не виню вас. Последние из Таргариенов, последние из драконьего рода… а времени все меньше. Мой брат и мой племянник верили, что обещанный принц появится в роду Таргариенов, рожденный среди дыма и соли… Рейгар подходит, над ним тень Летнего Замка, и он прямой потомок Эгга, но как же он сможет возглавить войско?  — Войско? Но у Рейгара уже есть армия. — недоуменно спросил рыцарь. — О чем вы?  — О многом и малом, сир Барристан. — загадочно ответил бывший Таргариен. — Пока же нам с вами остается лишь ждать новых знамений.