Разъезд дорнийцев наткнулся на отряд железнорожденных еще в пяти днях пути от побережья. Их было всего десять и занимались они тем, что конвоировали колонну пленников из разоренной деревеньки. Рабство в Вестеросе было запрещено еще тысячи лет назад, но невольники железнорожденных и не были рабами в полном смысле этого слова — они могли владеть имуществом, их дети, рожденные на Островах, объявлялись свободными людьми и, самое главное, невольников нельзя было купить или продать — только захватить в результате набега. Впрочем, это не избавляло многих несчастных от долгих лет тяжелого труда во тьме железных шахт. С тех пор как Острова стали частью Семи Королевств, приток новых невольников заметно сократился и их места в шахтах, каменоломнях и на полях начали занимать простые люди. Дошло до того, что Квелон Грейджой и вовсе отменил само звание невольника за несколько лет до начала войны. Однако, глядя на колонну связанных крестьян, можно было понять, что у нового лорда Пайка были несколько иные взгляды на старые традиции.
С той стычки на пути армии Рейгара постоянно встречались небольшие отряды железнорожденных, как с добычей, так и без нее. Находящиеся в войске просторцы требовали смерти каждого уроженца Островов, ступившего на земли, омываемые Мандером, и королю с трудом удавалось предотвращать казни капитанов и командиров, за которых он рассчитывал получить выкуп или же обменять на кого-либо. Дорнийцы же… дорнийцам было все равно.
Из всех армий Вестероса, войско Дорна было, пожалуй, наиболее хорошо вооружено и экипировано. Сравнительно небольшое население пустынного края вынуждало принцев и принцесс Солнечного Копья обучать своих подданных воинскому делу — так же как когда-то это делали ройнары. Перед ним стройными колоннами шла дорнийская пехота, — на Трезубце их копья значительно проредили ряды рыцарей Долины и Речных Земель. Пять тысяч копейщиков, пять сотен лучников и еще полторы тысячи всадников — это была грозная сила, с которой стоило считаться. У самого же Рейгара в подчинении было всего лишь четыре тысячи воинов, из которых едва ли треть могла похвастать боевыми опытом.
Разведчики вернулись с вестью о лагере островитян за ближайшим лесом. Это был не маленький отряд, но крупное войско, наподобие того, что захватило Светлый Остров и теперь окружило Ланниспорт. Побережье Западных Земель с давних пор было лакомой добычей для морских разбойников, но и здесь, на юге, железнорожденным было чем поживиться. Уже пали Щитовые Острова, а захват устья Мандера позволили бы захватчикам подниматься до самого Хайгардена. Именно поэтому король приказал выступать. Бой был неизбежен, но Таргариен был спокоен. Сейчас у него практически в два раза больше людей, да и к тому же здесь, вдали от берега, его противник был беззащитен. Более того, он считал, что его победа сможет сплотить дорнийцев и просторцев в борьбе с общим врагом. Островитяне увидели их, но отступать не стали. Их воины сомкнули свои круглые щиты, промеж которых виднелись мечи и топоры. Надежная против пехоты, но не слишком крепкая против конницы формация, впрочем, по-другому железнорожденные и не воевали.
— Лучники! — прозвучало где-то у него за спиной и в воздух взмыло пять с лишним сотен стрел. В ответ, стена из щитов пришла в движение, и Рейгар скомандовал коннице выдвигаться. По его замыслу, дорнийская кавалерия должна была ударить по правому флангу железнорожденных, ослабить и разметать их, после чего идущие за ними просторцы довершат начатое.
Все пошло не по плану с самого начала. Вместо того, чтобы атаковать тех, перед кем его поставил король, Ливен Мартелл повел своих всадников прямо в центр вражеского войска. Им без труда удалось смять ряды железнорожденных, вот только пехота, которую они должны были прикрывать, осталась без поддержки. Численный перевес мало что значил в столкновении с опытными, не знающими пощады воинами, а потому левый фланг Рейгара начал стремительно рушиться. В то же время, дорнийцам удалось значительно оттеснить железнорожденных.
— Трубите в рог! — крикнул Рейгар, не надеясь, что его услышат. Впрочем, рог все же зазвучал и конница Мартеллов повернула влево, устремившись в брешь между отступающими и атакующими островитянами, чей строй к тому времени окончательно рассыпался. В рукопашной схватке один на один у налетчиков еще были шансы, но тяжелая конница и численное превосходство делали свое дело. Исход боя уже был предрешен.
— Это великая победа ваше величество! — кричал ему какой-то латник в цветах Хайтауэров, одной рукой державший голову какого-то бедолаги, а другой — мех с вином. — Теперь-то эти кракены не сунуться на наши земли! Прикажете насадить ее на пику? — указал он на голову.
— Они вернутся — сказал сам себе Рейгар. — И если я одержу еще одну такую победу, то и вовсе останусь без войска. — Погрузите ее в смолу и посадите на пики вдоль побережья — бросил он солдату, стараясь не смотреть на его «трофей». Ему самому предстоял нелегкий разговор.
Брата принца Дорна он нашел в его же палатке. Ливен Мартелл как ни в чем не бывало потягивал вино из тонкого, узкого кубка. Увидев короля, гвардеец встал. Его доспехи все еще хранили следы боя — грязь, вмятины и царапины, а на белом плаще отчетливо виднелся грязный отпечаток чей-то ладони.
— Позвольте поздравить вас с победой, ваше величество. — сказал он, отложив кубок. — Насколько я помню, до сегодняшнего дня дорнийцы не сражались с уроженцами Железных Островов.
— Я требую объяснений, принц Ливен. — с трудом сохраняя спокойствие сказал король. — Почему вы повели конницу в центр?
— Я решил, что там она принесет больше пользы. К тому же, вы не давали никаких четких распоряжений на этот счет.
Рейгар мог поклясться, что видел ухмылку, промелькнувшую на лице дорнийца.
— И вы понимаете, что своими действиями подставили под удар тех, кто шел за вами? Из-за ваших действий погибли ваши же союзники!
— Из-за моих действий мы победили, ваше величество. — отрезал Мартелл. — Только глупец стал бы бросать конницу туда, где ее больше всего ожидали. Поле битвы за вами, и четыре тысячи железнорожденных остались на нем.
— Как и три тысячи солдат из Простора.
— И пять сотен дорнийцев. — невозмутимо ответил Ливен. — Неужели вам так дороги бывшие вассалы Тиреллов?
— Мне дорог каждый меч, ставший под знамя Таргариенов. — ответил король. — А потому я не допущу еще одной подобной выходки. Вы — королевский гвардеец и от вас я требую подчинения. Обо всех ваших планах вы будете отчитываться передо мной, ясно?
— Да, милорд. — холодно ответил дорниец.
Он разбил Роберта на Трезубце, но мятежные лорды провозгласили его брата королем. Он победил Тигетта Ланнистера у Черноводной, но не смог вернуться в столицу, он одолел войско Тиреллов и Ланнистеров и взял Хайгарден, но часть лордов Простора в итоге перешла на сторону узурпатора-Баратеона. И теперь, он разгромил крупный отряд железнорожденных, но в его распоряжении остались лишь дорнийцы. И победа эта наверняка не станет победой Рейгара Таргариена, а победой Ливена Мартелла. Да, Драконий Камень все еще держится, Тарли стоит у Хайгардена вместе с остатками армии Флорента, а Хайтауэр держит Старомест его именем, но в целом, ситуация не становилась лучше. С каждым боем его войско редело, а враги множились.
Вернувшись в свою палатку, король почувствовал, что устал. Вокруг него теперь были лишь чужие люди, повиновавшиеся ему либо из страха отправиться вслед за Мейсом Тиреллом, либо, как дорнийцы, потому, что желали отомстить его врагам. И посреди всего этого он, игрушка в руках богов, король без трона, Таргариен без драконов. Он взял в руки лютню — последний раз он играл на ней в башне Радости, а Лианна плакала, слушая его песни. Струна издала звук — тонкий и протяжный. Он начал играть, даже не сознавая, что именно играет. На мгновение, ему показалось, что он вновь в руинах места, где он родился — Летнего Замка, что через несколько дней вернется к жене и дочери, а затем, вместе с Дейном, Лонмаутом, Мутоном и Коннигтоном отправиться в Дорн или в Речные Земли — «будущему королю стоит знать, чем живут его вассалы» — так поучал его мейстер Пицель, когда в его бороде еще были темные волосы.
Лютня полетела на землю. Нет. Никогда все не будет прежним. Друзья и родные мертвы или в бегах, союзники предали, а шансы на победу таяли с каждым новым сражением. Будь это в его власти, королевский гвардеец уже стоял бы перед ним, закованный в цепи — его действия, по мнению Рейгара, были ничем иным как предательством. Но он был бессилен — дорнийцы теперь составляли костяк его армии. «Принц Ливен припомнит мне этот разговор», — подумал король и с ужасом осознал, что сейчас он совершенно беззащитен. Его союзникам сейчас ничего не стоит расправиться с ним и его людьми, а после, возвестить всему остальному миру, что король Рейгар пал в битве с захватчиками. Они уйдут на юг, а принц Доран, скорее всего, не замедлит объявить о независимости своего королевства. Выход был только один — попытаться добраться до Хайгардена, где стояли, как он полагал, верные ему люди.
— «Сбегаешь от собственных людей», — прошелестел в его голове голос, явно напоминавший отцовский. — «А я ведь говорил тебе, не стоит якшаться с дорнийцами. Помнишь? Помнишь?»
Отцовское «Помнишь?», преследовало его пока он отвязывал и седлал коня. Солнце заходило и лагерь готовился к ночи, а потому всадника заметили лишь когда он выехал за наспех поставленные колья, ограждавшие лагерь. Рейгар видел, что вслед за ним отправились десять всадников — шестеро дорницев и еще четверо, чьих цветов он не различил, а потому пришпорил коня. Серебристо-серый жеребец по имени Изумруд,
был подарен ему Тайвином Ланнистером на его девятнадцатые именины — как раз за полгода до того, как Эйерис официально отказал своему деснице в помолвке Серсеи и Рейгара. «Ты самый смышленый из моих слуг, Тайвин, но кто же станет женить своего наследника на дочери своего слуги?», так сказал ему отец. И Хранитель Запада хорошо запомнил тот ответ.
Преследователи начали понемногу отставать, но Рейгар и не думал останавливаться. Если он умрет, то, возможно, всей династии Таргариенов придет конец. Он не мог, не смел, не желал этого допустить. Конь под ним хрипел, но король лишь крепче сжимал поводья. Всю ночь король скакал мимо ферм и полей и позволил себе остановиться лишь у небольшого острога, над которым реяло знамя Флорентов. Несмотря на то, что их земли находились по другую сторону реки, лорд Ясноводного Чертога позволил себе занять владения, ранее принадлежавшие Тиреллам «в качестве награды за верную службу».
Осматривая частокол, король не чувствовал себя в безопасности. Вокруг него вновь были чужие люди, на этот раз с лисицами и венками на одежде. Кто знает, может быть и они уже сменили сторону? Да и от дорнийцев деревянные стены не спасут. Утолив жажду и голод, он вновь двинулся в путь.
***
Королевская армия вновь двигалась по Золотой Дороге, только в этот раз не на запад, а на восток, назад, к Королевской Гавани. Под коронованным оленем собралось десятитысячное войско едва ли две трети от той армии, что отправилась в Простор месяцы назад. Среди знамен северян и штормовых лордов теперь реяли и стяги их бывших врагов, с некоторыми из которых они бились еще у Каменной Септы и на Трезубце. Теперь же всем им предстояло вновь идти на столицу, но не для осады или штурма, — теперь уже им придется защищать ее.
— Слишком медленно. — сказал король, проезжая мимо отставшей части колонны.
— Мы и так и так не успеем прийти к городу раньше Тайвина, милорд. — ответил командовавший арьергардом Роберт Гловер. — К тому же, нам будет проще разбить его войска, если тот будет занят осадой.
— Меня беспокоит то, что Тайвин может, минуя Королевскую Гавань, отправиться дальше на север или северо-запад.
— В Речные Земли?
— И возможно еще дальше. Кроме армии Пайпера у Розовой Девы, да разрозненных отрядов ополчения, идущих к Харренхоллу, у нас нет никаких резервов.
— В любом случае, сейчас мы ничего не можем сделать, милорд. — ответил северянин.
Обе армии встретились на равнине, к юго-западу от Королевской Гавани. Войска под львиным знаменем встали у берега Черноводной, с левой стороны их прикрывала река, а с правой — крупный отряд кавалерии.
— Он привел всадников? — удивленно спросил Эддард Страк. — Ваш кастелян, кажется, говорил только об осадных машинах?
— Возможно, они высадились позже или северней. — с раздражение ответил король. Наличие у противника конницы стало для Станниса неприятным сюрпризом, но размышлять об этом было уже поздно.
— Сир Бринден, вам нужно будет отвести от поля боя его всадников. — обратился король к рыцарю.
— Слушаюсь, ваше величество. — кивнул Талли.
— Лорд Старк, вы поведете в бой центр. Ваша задача — прижать Ланнистеров к реке.
— Да, милорд. — ответил северянин.
— Лорд Джулиан, лорд Рокстон, вы займете фланги. Вам надлежит поддерживать лорда Старка.
— Хорошо, милорд. — отозвались командиры.
Раздав указания, Станнис остался на небольшом пригорке, слишком маленьком, чтобы его можно было занять, но пригодном для наблюдения за войсками. С возвышенности хорошо было видно, как армии движутся друг на друга, подобно двум волнам в бушующем море. «Винтерфелл!», кричали одни, «Риверран!», кричали другие. Навстречу им доносилось «За Ланнистеров!» или «За Утес!». Всадники Талли первыми вступили в бой, отбросив вражескую кавалерию. Следом в битве схлестнулась пехота и к ржанию и хрипу коней прибавился звон мечей и копий. Король знал, что Тайвин оставил часть людей в Бронзовых Вратах и у Штормового Предела, так что, имея численное преимущество, он решился атаковать. «Если я одержу победу, то у Тайвина не останется шансов», — думал король и вновь окинул взглядом поле боя. Центр противника уверенно теснили, Ланнистеры отступали, но их фланги стояли нерушимо и Станнису это начало казаться странным. Их войско прогибалось, но не отступало. Из линии, цепь солдат противника превратилась в полумесяц, в котором, словно в пасти оказались его армия. Северяне Старка уже практически прорвались через их строй, когда края начали понемногу сдвигаться.
— Отступаем! — скомандовал король. Послышался долгий, протяжный гул — сигнал к отходу. Королю Семи Королевств оставалось лишь беспомощно наблюдать, как передний край его войска исчезает среди рядов Ланнистеров и наемников из-за моря. Там, внизу кричали, ругались, плакали и умирали люди, которых он привел сюда. Конница была связана боем и ничем не могла помочь своим союзником.
***
— Из ланнистерских «клещей» вырвалось около шести тысяч человек. Лорда Старка среди них нет. — доложил Бринден Талли. Его изрядно потрепанная конница прикрывала отход короля на север.
— Это разгром! — воскликнул Рикард Карстарк, принявший на себя командование северянами после исчезновения Эддарда. — Катастрофа!
— Сейчас Тайвин может с легкостью разбить нас. — заключил король. — Из этого выходит, что нам придется отступать в Речные Земли. Если Ланнистер пойдет за нами, мы объединимся с подкреплениями у Божьего Ока и встретим его там. Если он пойдет на запад по Золотой Дороге, мы отправимся вслед за ним, в то время как Джон Ройс выдвинется ему навстречу.
— А если он останется у стен Гавани? — спросил Роберт Гловер.
— Тогда мы отойдем на север и ударим по нему дождавшись подкреплений.
— И вы оставите город на произвол судьбы? — спросил сир Бринден.
Станнис скрипнул зубами.
— Иного выхода у нас нет. — отозвался Джулиан Сванн. — Королевскую Гавань можно снабжать и морем, а что касается штурма…
— У Тайвина не хватит людей, чтобы захватить город и удержать его. — сказал Джон Амбер — И он это знает. К тому же, жители хорошо запомнили то, как Ланнистеры разграбили город, когда Безумный Король открыл ворота.
— Значит, на север? — спросил Рикард.
— На север. — сказал Станнис. — Отправьте воронов в Гавань, Харренхолл, Риверран и Золотую Рощу. Известите их о случившемся. Лорд Тайвин мог одержать победу, но война еще не окончена.
«Попался в ловушку, как какой-то мальчишка», думал Станнис, провожая взглядом уходящих лордов. «Мальчишка, потерявший половину армии». Роберт потерпел поражение на Трезубце, но Аррен и Старк сохранили значительную часть его войска. Станнис же чуть не уничтожил и это. Он слишком поздно разгадал маневр лорда Тайвина, поспешил разделаться со своим врагом и вот, — расплата за спешку. Конечно, Королевскую Гавань можно будет снабжать по морю, но пока на Драконьем Камне и Дрифтмарке сидят Веларионы, сложностей не избежать. Долина и Север не могли прислать еще людей. Что же до подкреплений, которые когда-то обещал Хостер Талли — Станнис был уверен, что с севера придут зеленые юнцы — не ровня сотням ветеранов павших на берегу Черноводной. Но одно королю было ясно — это действительно еще не конец
его войны.
