Лорд Штормового Предела

      Станнис уже видел Харренхолл. Тогда он стоял во главе войска, шедшего отбивать столицу у Ланнистеров. В тот раз он смог разглядеть лишь неясные очертания замка, больше походившие на протянутую руку, пальцами которой были пять огромных башен. Теперь же руины твердыни Харрена Черного высились над ним. В сравнении с Харренхоллом, меркли и Штормовой Предел, и Риверран, и даже Красный Замок. Но лишь приблизившись к замку, Станнис понял, почему крупнейшая твердыня Семи Королевств имела такую недобрую славу. Все в замке было огромным — башни, стены, казармы, даже конюшни. В Великом Чертоге вполне могла поместиться вся его армия, и зал этот гордо звался Залом Тысячи Очагов. Вот только очагов в этом зале горело не больше двадцати. В руинах у одной из стен едва угадывалась септа, люди виднелись лишь в кузнице и на кухне, пара десятков человек оставались на стенах. Штормовой Предел после года осады и то выглядел более обжитым, чем Харренхолл, не видевший битв со времен Танца Драконов.       Глядя на текущее состояние замка, Станнис с трудом представлял, как старый лорд Уэнт позволил себе организовать роскошный турнир, на который были приглашены крупнейшие лорды королевства — включая самих короля и кронпринца. И все это вместо того, чтобы вложить те же деньги в ремонт хотя бы одной из пяти башен. Если конечно он организовывал турнир на свои средства.       «А ведь и Штомовой Предел могла бы ждать такая же участь» — подумал Баратеон. «Если бы гарнизон не сдал замок вместе с дочерью Аргилака.» Аргеллу Дюррандон поставили перед Орисом Баратеоном, голую и закованную в цепи. Его предок «проявил благородство», как говорят певцы и мейстеры. Он расковал ее, дал свой плащ, разделил с ней вино и еду, в итоге став ее мужем и родоначальником рода Баратеонов, для которого он взял герб и слова Дюррандонов. Станнис, впрочем, не видел в этом ничего благородного. Орис сразил ее отца в поединке, а на ней женился для того, чтобы закрепить свою власть в Штормовых Землях. Пусть и не вполне приглядная версия, но она была правдива и лишена какой бы то ни было фальши, присущей многим описаниям дел давно минувших лет и преданий старины глубокой.       Армия встала в Харрентоне — небольшом городке при замке. Он не имел стен — в случае войны жители должны были искать убежища в стенах замка. Король отметил, что многие дома были сложены из того же черного камня, что и Харренхолл — очевидно местные жители понемногу растаскивали замок еще со времен падения Харена Хоара. — Здесь три тысячи человек, в основном пехота. — сказал Хостер Талли. Лорд Риверрана, казалось, полностью оправился от ран, полученных в Колокольной Битве и на Трезубце. Из четверки мятежников, поднявшихся против власти Железного Трона, остался лишь он один. Роберт и Джон Аррен погибли, а о судьбе Эддарда Старка неизвестно ничего.  — На данный момент это все наши резервы?  — Да, милорд. Лорд Нестор оставил людей Арренов в Долине. Ссылается на нападения горцев.  — Вы вывели людей из Харренхолла?  — Этот замок не годится для долгой осады. Будь со мной больше людей и припасов, это имело бы смысл, но даже с теми, кого привели вы, защищать его будет непросто. Харренхолл, несомненно один из величайших замков Семи Королевств, но если мы позволим Тайвину запереть нас в нем, это может стать нашим концом. Нам нужна армия в поле, ваше величество.  — А Тайвину Ланнистеру нужна победа и замок, в котором он сможет закрепиться, милорд. — возразил Станнис. — эта крепость расположена слишком удачно, чтобы просто оставить ее.  — Зависит от того, какую цель преследует Ланнистер. Мой брат заявляет, что все его войско сейчас идет на север — прочь от Королевской Гавани.  — Он хочет закончить то, что начал у ее стен. — заключил король. — Тайвин уже знает о том, что Тиреллы вновь изменили сторону, а потому уже не надеется на Простор. Но если ему удасться еще раз победить, между ним и Утесом Кастрели останеться только армия под командованием Пайпера, стоящая на Красном Зубце.  — Неизвестно, что сейчас происходит в Западных Землях. — ответил Талли. Если верх одержат железнорожденные, то самые отчаянные из них неминуемо двинутся далее на восток. Поэтому, Каменную Мельницу оставлять нельзя.  — Но нам нужно с ними соединиться. Тем или иным образом. — сказал Станнис.  — И что вы предлагаете? Отступать до самого Риверрана?  — Если потребуется, то да.  — Вы не согласитесь на переговоры. — Хостер Талли не спрашивал, но утверждал. — Как и Тайвин Ланнистер.  — Он узурпатор и мятежник. — ответил король. — «Больший, чем я, по крайней мере», добавил он про себя.  — Иного ответа я от вас и не ждал. Но Старк все еще в его руках.  — Если он вообще жив.  — Уверяю вас, будь он мертв, Тайвин уже объявил бы об этом. Судьба Рейнов и все прочее. Мало что деморализует лучше смерти полководца — поверьте моему опыту. Я видел как рассыпалась армия мятежников на Ступенях, когда сир Барристан сразил Мейлиса-Чудовище.  — Армия разбойников и пиратов. Мой дед был десницей короля*, но когда последний из Блекфайров сразил его, штормовые лорды не покинули Ступени.  — Только потому, что ваш отец возглавил их войско. Так же как это сделали вы после смерти Роберта. Рикард Карстарк может и неплохой полководец, но пойдут ли за ним северяне так же, как шли за лордом Эддардом? Они шли до Харренхолла, спасаясь от Тайвина Ланнистера, но теперь когда мы в относительной безопасности, я не готов ручаться за то что между ними не возникнут… разногласия по поводу того, кто будет командовать.  — Они присягали не только Старкам из Винтерфелла. — ответил Станнис. — Но и мне лично. Я признаю лорда Рикарда командиром войска северян, до возвращения лорда Эддарда, или же, если придется, до окончания войны. В любом случае, если он жив и в плену, вы можете за него не беспокоиться.  — Почему же? — с интересом спросил Хостер.  — У лорда Эддарда, помимо оставшегося на Севере брата уже есть прямой наследник — ваш внук. С наследниками за стенами Винтерфелла и Риверрана, с армией северян в Речных Землях, Тайвин не посмеет казнить Старка.  — Звучит разумно. Что вы планируете теперь?  — В первую очередь, стоит дождаться возвращения разведчиков. Ланнистер уже миновал Хейфорд, но все еще остается в Королевских Землях. Я хочу знать, планирует ли он продолжить преследование.  — Хорошо. Есть еще один вопрос, который я бы хотел задать вам, ваше величество. Ваш брат был помолвлен с Лианной Старк. Вы собираетесь брать ее в жены, после того как она будет освобождена?  — Мы вернемся к этому разговору позже, лорд Талли. — ответил король.  — Как пожелаете. — Было заметно, что такой ответ лорда Хостера не удволетворил.       Должен ли он жениться на этой Старк? Станнис помнил, как восторгался ей Роберт, как хвалил ее ум и красоту, как перечислял ее достоинства и добродетели… встретив ее лишь несколько раз до того злосчастного турнира. После событий у Харренхолла брат прибыл созывать знамена. «Он украл ее у меня!» — разносился тогда по замку зычный голос лорда Штормового Предела. «Я заставлю его ответить!» — Станнис слышал от него на протяжении всех тех дней, что Роберт ждал своих знаменосцев. И пил. Старший Баратеон пил два дня подряд, позволив себе отоспаться на третий — тогда же и прибыли верные ему знаменосцы. Пред ними он предстал оскорбленным героем, пышушщим праведным гневом. Будто и не было всех этих дней пьянства, слез и стенаний. Но Станнис-то знал, что они были.       За все месяцы войн и походов ему было не до этого — ни как лорду, ни как королю. Он правил Штормовым Пределом, пока Роберт пил и блудил в Долине, он держал Штормовой Предел, пока Роберт прятался от Коннингтона в перинном доме, он правил Семью Королевствами и воевал против Тайвина Ланнистера, пока Роберт гнил в земле. Он одернул себя — размышляя о Лианне, он вновь вернулся к Роберту, интересно, будет ли так всегда? Будет ли он вечно оглядываться на покойного брата, оставившего ему Штормовой Предел, корону, войну, незаконнорожденных племянников и, скорее всего, еще и невесту? Скорее всего да.       Он стал сначала лордом, а затем и королем, не потому что желал этого или же потому, что должен был по праву рождения. Долг велел ему продолжить дело Роберта — так же как это сделали Аррен, Талли и Старк. Но брак… Брак был чем-то иным. В конце концов, его долг, не как короля или лорда, но как мужчины — оставить после себя наследника.       И почему же именно Хостер Талли задал ему этот вопрос? — «Потому что теперь у него есть незамужняя, а точнее вдовая дочь». Станнис видел дочерей лорда Трезубца в Риверране. Старшая, Кейтелин, держала на руках новорожденного сына Эддара Старка, которого она назвала Роббом —, очевидно, в честь Роберта. Младшая же, Лиза, обвенчанная с Джоном Арреном, стояла вместе с мужем. Аррен мертв, а детей у Лизы скорее всего нет. И потому, несомненно, Хостер Талли рассматривает Станниса в качестве возможного кандидата на ее руку. И лучшего времени для этого найти было просто нельзя. Баратеон скрипнул зубами. Страна разваливается на части, армия потерпела поражение и отступает, а лорд Трезубца решил, что самое время устраивать брак своей младшей дочери.

***

      Разведчики вернулись только к вечеру. Ланнистер, как оказалось, действительно продолжил путь на север, остановившись в руинах разграбленной и сожженной им же деревни. У стен Гавани не осталось ни одного солдата или наемника, исключая небольшие отряды фуражиров, грабивших отдельные фермы. Вся армия под знаменами Ланнистеров двигалась к Харренхоллу.  — У Тайвина сейчас должно быть не больше восьми тысяч человек — против наших девяти тысяч. — объявил Бринден Талли. — Но наше войско на треть состоит из рекрутов. Да и тысяча человек — не такой большой перевес.  — Но не в стенах же Харренхолла? — спросил Галбарт Гловер. — Почему бы нам не закрепиться здесь, и ждать, как мы планировали изначально?  — Потому что Харренхолл — не Ров Кейлин, его Тайвин может и обойти. — ответил Бринден. — Если бы Долина могла дать больше людей, или войско из Простора не было бы сковано действиями Охотника, то я бы, пожалуй, согласился дать ему бой здесь.  — Но подкреплений из Долины с нами нет. — заключил Рикард Карстарк, в начале собрания утвержденный королем как командир войска Севера. — Стало быть вы хотите, чтобы мы позволили лорду Ланнистеру нас преследовать?  — Главный вопрос заключается в том, какой маршрут выберет Тайвин. Если он повернет на запад здесь, к югу от Божьего Ока — Станнис указал на карту, то мы окажемся отрезанными от Риверрана.  — Не повернет. — ответил лорд Хостер. — Из озера на юг течет река под названием Слеза**. Она впадает в Черноводную.  — Разве Тайвин не может переправиться через нее? — спросил Карстарк.  — Через нее можно переправить небольшой отряд, но уж никак не армию. По реке ходят плоты и паромы, да, но их не хватит, чтобы переправить всех его людей.  — Значит Тайвин пройдет между Божьим Оком и Трезубцем? — спросил Джулиан Сванн.  — Он все еще может вернуться на побережье. — ответил Карстарк. — Сесть на корабли и отплыть в море, разве нет?  — Больше нет, — ответил Станнис. — Наемный флот Салладора Саана обошел побережье, от Крюка Масси до самого мыса Дюрана. Ему удалось захватить несколько возвращавшихся с материка кораблей, остальные он разогнал. Так по крайней мере заявляет лорд Эстермонт.  — То есть вы сами отрезали Тайвину путь к отступлению? — осведомился Бринден Талли.  — Он все еще может вернуться к Золотой Дороге. — возразил Робетт Гловер.  — Не с армией наемников. — ответил Хостер. — К тому же, там уже стоят Тиреллы, уже сменившие сторону. На юге Ланнистеру искать нечего, его цель — пробиться через Речные Земли и очистить Запад от железнорожденных.  — В таком случае, он, несомненно, не станет делить свою армию. — сказал Станнис.  — Даже так, сотня всадников с каким-нибудь головорезом во главе, отошедшая от основной колонны, вполне могут нанести немалый урон Речным Землям. — высказался Уильям Мутон. Толстый лорд Девичьего Пруда был братом бывшего оруженосца Рейгара, сира Майлса Мутона. Младший брат был сражен Робертом в Колокольной битве, а старший преклонил колено перед Риверраном только после того, как Ланнистеры взяли Королевскую Гавань. Тем не менее, лорд Хостер, верный своему слову, простил его, как и других лордов, ранее поддержавших короля.  — Если мы останемся здесь, то рискуем закончить тем, что в Речных Землях окажутся десятки таких отрядов, лорд Мутон. — ответил король. — Я считаю, что мы не можем позволить себе проиграть еще одну битву здесь — у нас больше нет резервов. А потому, вступать в бой с Тайвином армия не будет. Мы дадим ему пройти в Речные Земли и будем следовать перед ним. Выступаем завтра на рассвете. На этом все.

***

      Цель его поисков нашлась относительно быстро — судно лежало на боку, килем на юг. В воде вокруг виднелись рифы, больше похожие на клыки неведомого морского зверя. Песчаная отмель тянулась от скал к берегу. Спустив парус, бывший контрабандист сел на весла. В этой части Сладкой Сестры он бывал нечасто, а потому следовало быть настороже — не хватало еще напороться на какую-нибудь скалу, скрытую под водой.       К счастью, людей на берегу уже не было — неизвестно, как бы местные восприняли появление чужака на «своем» участке. Впрочем нет, Давосу это было вполне известно. В лучшем случае у него бы отобрали лодку и прочие ценности, а в худшем — камень к ногам и на корм рыбам. Море щедро одаривает тех, кто ищет, но и свои секреты оно хранит очень хорошо.       Корабль был пуст. Местные уже забрали все ценное и не прибитое к полу — то, что было прибито, они выломали вместе с досками. Давос отметил, что судно пострадало куда больше, чем могло бы показаться — мачты и надстройки были начисто снесены, а палуба была словно вдавлена в корпус. Тел внутри уже не было — скорее всего моряки попытались покинуть судно еще до того как его выбросило на мель. Нетронутой осталась лишь носовая фигура, изображавшая воина с поднятым мечом, теперь уже обломанным. Все же есть вещи, неприкосновенные даже для приморских мародеров. По ней Сиворт и опознал «Меч Воина» — корабль, о котором ему рассказывал Бейлиш.       Три Сестры как были гнездом контрабандистов, так им и оставались. Королевские чиновники редко посещали Пасть, в отличие от многочисленных искателей наживы. На грязных прилавках систертонского рынка можно было найти товары из Вольных Городов, в частности те, которые потом отправлялись в Чаячий Город, Белую Гавань и Солеварни. И если уж заморские шелка и драгоценности находили свой путь из Эссоса на Три Сестры, а оттуда — на материк, то и сталь так же могла следовать этим маршрутом. И пусть разбитый корабль Графтонов не был напрямую связан с поставками оружия горцам, после Чаячьего Города, искать нужных ему контрабандистов ему следовало именно там.       Первую зацепку Давос нашел уже в городке Боррелла — на рейде стоял большой корабль, который ни коим образом не мог быть приписан к какому-либо порту Семи Королевств.  — Похож на браавосийский — вслух размышлял Давос, огибая судно. — из-за осадки подойти не может, а может капитан просто боится. Раз боится, значит берег знает плохо. Да и таких кораблей я здесь в жизни не видел. Стоявшая у причала «Веселая Повитуха», старенький когг Кассо Могата, казалась игрушечной рядом с предполагаемым «браавосийцем». Давос хорошо знал и «Повитуху», и ее капитана, сына иббенийского китобоя и девки с Трех Сестер. Пусть корабль и был старым и неказистым, а бесчисленные слои унылой коричневой краски не делали его красивее, Могат поддерживал на нем строгий порядок. Потому-то он без труда мог вести свое судно из Систертона в Белую Гавань и обратно — маршрут, на который решиться не всякий капитан.       Осторожно ступая по уложенным поверх грязи доскам, Сиворт добрался до городского рынка. Идти по тавернам было рано — обычно такие заведения заполнялись только к вечеру. Давос шел мимо торговых рядов, на которых мирийские кружева соседствовали с тухлой рыбой, а паучьи крабы — с одеждой с подозрительными надрезами на рукавах. Аккуратно разложенные или сваленные в кучки, высушенные или покрытые водрослями — на систертноском рынке можно было найти любые «дары моря».  — Почем застежка? — поинтересовался Давос у одного из торговцев.  — Серебро есть? — спросил мальчик, поднимая с грязного прилавка слегка помяткую серебрянную застежку от плаща, выполненную в виде пылающей башни.  — Серебро? — переспросил Давос. — Да в ней серебра-то поменьше будет, чем в одной монете.  — Да неужто? — оскорбленным тоном пробормотал маленький продавец. — Вот и цепляй плащ на свою монету. Такую, так-то, не всякий рыцарь на себя нацепит.  — Потому что и рыцарей здесь отродясь не бывало. — ответил Сиворт.  — Говори что хошь, а моя цена — два серебрянных оленя. Берешь или нет?  — Олень и четрые медных звезды. Таково мое последнее слово.  — Возьмите за олени! — пробормотал мальчишка, внезапно понизив голос. — А то отец мне уши надерет.  — Так уж и надерет? — деловито поинтересовался Давос.  — Так уж и надерет. — обреченным тоном ответил мальчик. От его былой уверенности не осталось и следа — Сказал мне до вечера семерых оленей принести, а у меня и трех не набралось.       К прилавку подошел грузный, заросший черными волосами мужчина: — Ты опять болтаешь, вместо работы негодник! —  за этими словами последовал затрещина. — Вечно я должен тебя уму-разуму учить! — еще один удар. — Вы уж простите, господин. — обратился мужчина к Давосу. — Гек у меня тот еще бездельник, ни к какому делу не приучен. Носится с Томом, лоботрясом с соседнего двора, а прибытка мне никакого.       Давос молча взял застежку и вложил две серебрянные монеты в руку маленького продавца, все еще потиравшего ушибленные места. Сиворт отошел от прилавка, втайне радуясь тому, что его-то сыновьям уж точно никогда не придеться торговать товарами с выброшенных на скалы кораблей. Если все сложиться удачно, конечно. Если же нет, он все равно сделает все, чтобы вырастить их честными людьми. Краем глаза он видел, как отец Гека — если это был он, — вырывал у него деньги, после чего наградил еще одной затрещиной.       Обход остальных торговых рядов не занял у него много времени — помимо застежки с эмблемой Графтонов, Давос нашел лишь пару камзолов с тем же гербом. Расспрашивать продавцов не было смысла — то, как эти вещи попали в Систертон, казалось вполне очевидным. Да и никто на этом архипелаге не любил чужаков, в особенности чужаков, задающих лишние вопросы.        Солнце клонилось к закату и Давос поспешил в «Китовое Брюхо». Там платили медью и публика там была соотвествующая. Моряки, воры, контрабандисты, скупщики краденого. Вместо свечей на столах лежали коптилки, дававшие тусклый красноватый свет. Само заведение располагалось под местной лесопилкой, так что земляной пол был густо усыпан опилками, а запах древесины смешивался с запахами тухлой рыбы, дыма и нечистот.       Взяв чашу самого дешевого вина, Давос уселся в укромном уголке, коими изобиловал этот притон. Таверна уже начала заполняться людьми. Гурьбой или поодиночке, все они заходили внутрь. Кто-то искал девок, кто-то — пойла, а кому-то позарез нужно было обстряпать какое-нибудь «дельце». Но что объединяло большинство из них — так это сплетни.  — А эти браавосцы, грят, надолго тут? — белобрысый моряк указал на сидящих у самой двери людей в восточной одежде. Те без умолку говорили на своем языке и, насколько Давос мог судить, они были совершенно не рады тому, что оказались в Систертоне.  — На неделю, не меньше. Мне грузчик говорил, будто они в Белую Гавань шли, а их к нам занесло.  — Мало ли кто что говорит. «Меч Воина», вон, в Узком Море должон был быть, а вместо этого на южном берегу гниет.  — А спасся хоть кто?       Моряк махнул рукой.  — Он на мель налетел. Во время шторма. Его водой захлестывало так, что те, кого еще не выкинуло, захлебнулись будто на дне морском.  — Сам видел или рассказывали? — Давос не видел говорившего, но, судя по голосу это был совсем еще мальчишка.  — Лорд Годрик велел отправить пару баркасов к месту крушения… сам знаешь зачем.  — «Меч Воина» вообще-то раньше срока вышел. Я должен был быть на ней матросом, но не поспевал, из-за того, что капитан решил «убираться с Сестер как можно скорее». — вставил моряк с серьгой в ухе и длинными русыми волосами.  — Прям так и сказал?  — Прям так.  — Только безумец вышел бы из Систертона при таком-то ветре. Чую я, ребята здесь дело темное. — сказал высокий седой гребец, подсаживаясь к ним. — Да и не нашего оно ума.       «Только безумец вышел бы из Систертона при таком-то ветре». — повторил про себя Давос, выходя из таверны. Опытные моряки никогда не позволяли себе покидать любую из Трех Сестер в непогоду, равно как и приближаться к ним. А значит, была веская, очень веская причина, по которой капитан решил покинуть остров. Сам Давос сделал бы это лишь под страхом смерти. И очень возможно, что безвестный капитан «Меча Воина» думал примерно также.       Давос из Блошиного Конца? — послышался окрик. Давос не шевельнулся. — Мы знаем, что это ты. — повторил голос. — Лорд приказал привести тебя в Волнолом, живым и в сознании.  — И что же меня выдало? — спросил Сиворт, повернувшись к стражнику. Тот, хитро усмехнувшись ответил:  — Молчание. И обкорнанная рука, которой ты пересчитывал серебро.       «В принципе, все могло выйти и хуже» — решил для себя Давос, пока его вели к замку. «Волнолом не Скагос, значит выберусь».