— Вы стоите перед Элдоном из дома Эстермонтов, лордом-десницей короля Станниса Баратеона, первого этого имени, — возвестил герольд. — Назовите себя и свое дело ко двору короля.
В этот день просителей было немного — несколько рыцарей, пара купцов и один каменщик, требовавший платы за за три дня работы. Внимание немногочисленных придворных было приковано к к группе дорнийцев, прибывших в город утром.
После всего, что повидали жители Королевской Гавани за последний год, появление корабля с дорнийским солнцем на парусе в устье Черноводной определенно не было чем-то необычным. Это было небольшое быстроходное торговое судно, какие даже во времена осенних штормов путешествуют по Узкому Морю и мало кто из обывателей заметил его появление. Тем не менее, каждый корабль, входящий в порт, подлежал досмотру, и «Покоритель Зари» не был исключением. Груза на борту не нашлось, а пассажиров было всего трое, впрочем, они и не пытались скрываться. Напротив, они стремились попасть на аудиенцию к королю, о чем портовая стража не преминула доложить в Красный Замок.
После всего, что повидал лорд-десница Элдон Эстермонт за последний год, появление дорнийцев в Королевской Гавани определенно было чем-то необычным. Положение осложнялось еще и тем, что десница не знал, как следовало принять посланцев. Официально, Дорн все еще оставался частью Семи Королевств, пусть и не признавая власти Станниса. Однако, с юга доходили вести об отходе дорнийцев к Красным Горам, а король и вовсе считал, что южный регион Семи Королевств вскоре объявит о независимости. Тем не менее, Эстермонт решил принять их как десница короля, при Малом Совете и придворных Красного Замка.
— Я Дейрон Вейт, лорд Вейта и Красных Дюн, со мной сиры Роберт Уэллс и Элиас Чарн. — Хриплый голос дорнийца гулко разносился по тронному залу. — Мы прибыли в Королевскую Гавань для расследования убийства принцессы Элии Мартелл и ее детей, Эйгона и Рейнис. Принц Доран Мартелл отправил нас к королю на Железном Троне, кем бы он ни был, за правдой и справедливостью.
На миг затихший зал тут же наполнился шелестом перешептываний. Рейгар еще оставался в Королевских Землях, а вести о принцессе, словно на крыльях пташек уже появлялись в разных уголках Семи Королевств, обрастая слухами и домыслами, но неизменно сходились в одном: Элию и ее детей убили, и убили жестоко. Никто не сомневался в том, что произошедшее было делом рук людей Ланнистеров — тем удивительней были слова дорнийцев. Элдон ожидал предложения о перемирии, объявления независимости, но это… Тщательно подбирая слова, Эстермонт медленно произнес:
— Преступление, совершенное в этих стенах не останется безнаказанным. Король будет извещен о вашей просьбе. Пока же, считайте себя гостями короля Станниса Баратеона.
Простые слова, мало что значащие без согласия короля, а здесь оно было необходимо. Будучи десницей, Эстермонт считал себя вправе решать многие вопросы, но Дорн… С высоты Железного Трона сложно было понять, остались ли дорнийцы по-настоящему довольны ответом, но Вейт коротко кивнул и отошел к остальным.
Гостей расположили как можно дальше от бывших покоев принцессы, впрочем, их свободу никто не ограничивал. Ответ от короля пришел быстро — насколько это могли позволить разразившиеся дожди. В Гавань, в сопровождении охраны, отправился один из подозреваемых в убийстве Элии, о чем ему придется сообщить Дейрону Вейту, дорнийцу с валирийским именем. Вейты не самый богатый, известный или могущественный дом, Дорна — те же Айронвуды и Фаулеры куда знатней. Впрочем, и слава может быть разной — Вилей из Виля поколениями помнят и в Просторе, и в Штормовых Землях далеко не за доблесть и благородство. Может Зеленая Скала и далеко от Дорна и Марок, но его предки ходили на юг и с Дюррандонами, и с Баратеонами, да и Трезубец он еще долго не забудет.
Раз гости пришли за правосудием, то и принимали их у мастера над законом. Здесь Элдон впервые смог ближе рассмотреть послов. Смуглые, черноволосые, — таких в «Завоевании Дорна» Юный Дракон называл «солеными». Лорд Вейт вышел вперед, показывая, что говорить будет именно он. Это был немолодой уже человек, в богатой шелковой одежде.
— В первую очередь, мы бы хотели знать, на какое содействие мы можем рассчитывать, — сказал дорниец.
— В первую очередь, мы бы хотели знать, с кем мы имеем дело — с вассалами Железного Трона, или же с мятежниками? — ответил вопросом на вопрос десница.
— С вассалами принца Дорана Мартелла.
Короткий, ничего не значащий ответ. Что сейчас на уме у принца Дорна скорее всего знает лишь он сам.
— Почему же принц Доран решил вспомнить о правосудии именно сейчас?
— Его высочество ни на миг не забывал о сестре, как не забыл о ней и Дорн, — жестко ответил Вейт. Однако ввиду недавних событий, принц не был уверен в том, насколько возможно было провести расследование. Кроме того, в последнее время начали появляться слухи, будто участие Ланнистеров было несколько преувеличено.
— Что вы имеете ввиду?
— То, что на момент штурма Королевской Гавани вашей армией, Элия и ее дети еще были живы.
— Это тяжкое обвинение, лорд Вейт! — Редфорт, до этого молчавший, встал.
— Это не обвинение, лорд…
— Лорд Хортон Редфорт, мастер над законами его величества.
— Благодарю, милорд. То, что слухи существуют, еще не значит, что я их поддерживаю. Полагаю, в ваших же интересах прекратить подобные разговоры, а их может прекратить только правда.
— Король бы согласился с подобным суждением, — негромко заметил Эстермонт.
— Планирует ли его величество возвращаться в столицу?
— Его величество воюет. В Речных Землях он разбил Тайвина Ланнистера и его наемников. В числе пленных — один из убийц сестры принца.
— Неужели вам удалось пленить Скачущую Гору? — удивился кто-то из рыцарй-дорнийцев.
— Гора мертв.
— Мертв? — переспросил Редфорт, для которого это также было новостью. — Кто же тот доблестный герой, что сразил это чудовище?
— К сожалению это пока неизвестно, — сдержанно ответил десница.
Лорда Вейта эта новость, казалось, опечалена.
— Принц поклялся лично сразить Гору в поединке. Жаль будет его разочаровать.
— Не знал, что принц Доран — признанный боец, — заметил мастер над законами.
— Не Доран, лорд Редфорт, его младший брат, принц Оберин.
О нем ходила недобрая слава по обе стороны Красных Гор. Правитель Дорна слыл рассудительным и осторожным человеком, а его брат — вспыльчивым и непокорным. Оберин впервые прославился после дуэли с лордом Айронвудом, после которой последний умер, несмотря на пустяковую рану. После, он воевал наемником в Эссосе и даже выковал несколько звеньев цепи мейстера в Цитадели. Знатока ядов и оружия, многие считали его одним из самых опасных людей Вестероса.
— Полагаю, череп Клигана устроит принцев. Как и второй убийца, которого, несомненно казнят.
— Кто же тот второй убийца, о котором вы говорите?
— Его имя — сир Амори Лорх, рыцарь на службе Тайвина Ланнистера. Он сам признался в убийстве принцессы Рейнис, — Эстермонт поморщился. — Он полагал, это может порадовать его величество.
— Из-за того, что Рейгар убил его брата?
— Его не Рейгар убил, а стрелы Фреев. Они сражались, да, Роберт был ранен. Но Рейгар не был тем, кто нанес последний удар.
— Прошу меня простить, милорд — Вейт поднял руки в примирительном жесте. — Я не был на Трезубце, а потому могу лишь пересказать то, что слышал от участников той битвы. Как король Станнис распорядился поступить с Лорхом?
— Казнить через отсечение головы, — ответил Редфорт, изучив пергамент, который ему передал десница.
— Быстрая смерть, — заметил один из спутников Вейта. — Не слишком ли чистая для пса лорда Тайвина?
— Один удар взамен на, как мне сказали… полсотни, верно? — медленно произнес сам Дейрон. — Не таким я представлял себе королевское правосудие.
— Приговор был вынесен королем, — отрезал мастер над законами. — Кроме того, этот человек, сколь низким он ни был, остается помазанным рыцарем, а значит, должен быть предан мечу, а не веревке или иным — он внимательно посмотрел на дорнийцев, — инструментам.
— По крайней мере, надеть черное ему не позволят, — заметил десница. — Король распорядился и об этом.
— Отрадно слышать. В таком случае, дело осталось за свидетелями?
— Верно, — ответил Эстеромонт. — Всего пять человек, верно, лорд Хортон?
— Шестеро, если считать кухонную девочку, которая пряталась в соседней комнате. Также один гвардеец Таргариенов, еще один слуга, а также трое солдат из Западных Земель, захваченных в плен после штурма столицы. Мы допрашивали их всех, и все они говорили, о «человеке огромного роста» и «неком рыцаре со знаменем мантикора», шедших в покои принцессы.
— Если вы не возражаете, я бы хотел переговорить с этими людьми.
— Это можно устроить, милорд, — ответил десница. — Лорд Редфорт, сколько времени вам потребуется, чтобы разыскать тех, кого мы опрашивали?
Мастер над законами задумчиво потер подбородок.
— Я полагаю, не меньше двух дней. Королевская Гавань велика, и я не могу ручаться, что свидетели еще в городе. Но говорить с ними вы будете в моем присутствии!
— Как вам будет угодно, милорды, — неожиданно холодно ответил Вейт. — С нетерпением буду ждать ваших свидетелей.
***
Уже в коридоре, десница вновь столкнулся с дорнийским лордом. Дейрон расхаживал по коридору, погруженный в свои мысли.
— Прошу простить лорда Хортона. Он крайне ревностно относится к своим обязанностям.
— А? Ничего особенного. Признаться, меня даже радует его рвение — мало что побуждает упорство лучше уязвленной гордости. Хотя меня куда больше интересует другое. Скажите, лорд Эстермонт, один удар мечом — не кажется ли вам это милостью по отношению к Лорху?
— Его приговорил король, руководствуясь законом. Таково королевское правосудие.
— Правосудие. Занятно. Неужели ваш король действительно полагает, что его подданные будут довольствоваться правосудием?
«Скорее всего да» — подумал Эстермонт. У его племянника было весьма своеобразное представление о людях, которое, по-видимому, не изменило бы и вторжение Иных.
— Лорд Деймон, я понимаю, что вам бы хотелось для Лорха участи Лионеля Тирелла, но, боюсь, что здесь мои полномочия заканчиваются. Слово короля выше моего слова.
— Постель полная скорпионов, значит? — дорниец невесело усмехнулся. — А у вас неплохая фантазия, лорд-десница. Скажите, а ваш король не указал, кто именно должен будет привести приговор в исполнение?
— Как будто нет, милорд, — ответил Элдон, уже догадываясь о просьбе его собеседника.
— Тогда, не позволит ли лорд-десница оказать честь мне и Дорну?
— Официально, королевский палач — сир Илин Пейн.
— Тот, которому Эйерис приказал вырвать язык?
— Ланнистер сделал его придворным палачом. На большее он все равно не годен, а лишних людей у меня, увы, нет.
— Прискорбно. Но все же…
— Я поговорю с сиром Хортоном насчет казни. Это все, что вы хотели узнать?
— К сожалению, нет. Что вы сделали с телом Элии?
Их нашли в септе Бейлора — какой-то сердобольный септон распорядился унести останки подальше от дальнейших надругательств, и прятал их до прихода войск Станниса. Затем их несли за Божьи Ворота, на небольшое кладбище, предназначенное для знати. Тихое, зеленое место, которое, казалось обходили стороной восстания и войны. Десница хорошо помнил, какая толпа окружала носилки — видимо принцессу любили в городе. А может горожане, сами пострадавшие от рук Ланнистеров, откровенно сочувствовали несчастным.
— Она похоронена за Божьими Воротами. Вместе с детьми.
Они шли по коридорам Красного Замка, тихим и почти безлюдным. Вейт говорил тихо, словно обсуждая заговор, а не похороны.
— Кости Элии, — я полагаю, им самое место в Дорне. — Как и ее детям.
— Детям?
— Ну да. — все так же тихо ответил дорниец, как будто речь, шла о чем-то само собой разумеющемся. — Раз уж его королевское высочество кронпринц изволил от них отречься. И не стоит удивляться, милорд. В Дорне признают бастардов и любовников, но с оговорками, что бы вам не там ни говорили. Рейгар оскорбил своим поступком не только Баратеонов, но и Дорн. Более того, не будь принцесса заложницей в Красном Замке, еще неизвестно, пошли бы мы за Таргариенами.
— Лорд Вейт, скажите прямо, кто вы, и чего здесь добиваетесь? — десница остановился, но, к своему неудовольствию, также перешел на шепот.
— Видите ли, лорд Эстеромнт, в Дорне многие помнят Нимерию и Морса, отсылавших низложенных королей на Стену, Мерию и Нимора, остановивших Таргариенов, а вот глупцов вроде Мориона Мартелла помнят, увы, немногие. Вместо того, чтобы залечивать раны, оставленные его королевству Королем-Стервятником, он нанял флот наемников, погрузил на него своих людей и повел их к мысу Гнева. Вы догадываетесь, что случилось дальше?
— Драконы? — он знал эту историю — о безрассудном дорнийском принце, о пылающих в море кострах и трупах, что выносило месяцами.
— Верно, драконы. Король Джейхейрис на Вермиторе, Бейлон на Вхагар, и Эймон на Караксесе. Война была проиграна за день.
— К чему вы клоните, милорд?
— Каждый начинает войну Эйгоном-Завоевателем, милорд-десница, полным планов, надежд и амбиций. Вопрос лишь в том, как долго он сможет продержаться. Ваш племянник-король, насколько мне известно, объявил себя королем андалов, Первых Людей и ройнаров в том числе?
— Это так.
— И что же король Станнис планирует предпринять в отношении Дорна?
Этим вопросом лорд-десница задавался еще со времен коронации в Риверране. Станнис приводил хорошие доводы, с его мнением можно было соглашаться — да и самому Эстермонту было бы куда спокойней, если бы юг остался в составе Семи Королевств. Вот только сделать это кажется практически невозможным — Дорн не покорился даже драконам. Даже Железные Острова, которые защищало само море, казались целью достижимой.
— Действия его величества будут напрямую зависеть от действий его высочества принца Дорнийского. Если Дорн признает Станниса своим королем…
— А если не признает? — перебил дорниец десницу.
— Вы ведь за этим прибыли? — устало спросил Эстермонт.
— Я — да, — не повышая голоса ответил Вейт.
— Что же, выходит, и принц Доран вас не посылал? — Кулуарный разговор все больше начинал походить на заговор.
— Принц послал меня за правосудием. Я же прибыл за миром. Мир между Дорном и короной был кропотливым трудом многих людей, нескольких поколений, если быть точным. Глупо было бы разрушить его из-за глупости одного человека и жестокости другого.
— Разве не так обычно начинаются войны?
— Видно, что вы — человек благоразумный, милорд. — Принц Доран — мудрый и опытный правитель, но сейчас за него может говорить горе, во многом устами его брата. Септон в Солнечном Копье как-то обмолвился, что лишь милостью богов Оберин — младший брат. Будь он правителем — за телом его сестры отправилась бы армия, а дом Ланнистеров отправился бы вслед за Рейнами и Тарбеками. И неважно, чего бы это стоило ему и Дорну.
— Чего же вы, в таком случае, хотите?
— Я? Я хочу видеть зелень весной и обильный урожай осенью. Хочу, чтобы мои поля не жгли, а моих людей не отправляли за тридевять земель от дома. Хочу, чтобы родные мне люди умирали в доме, окруженные внуками и правнуками, а не в грязи Речных Земель, окруженные мертвыми и умирающими. Война Девятигрошовых Королей была слишком давно, чтобы родились и выросли глупцы, желающие стать героями, но в Дорне все еще остались благоразумные люди. Я думаю, вашему племяннику полезно будет знать об этом.
— «Полезно знать об этом», — повторил про себя десница, глядя вслед уходящему дорнийцу. Интересно, что бы на его слова ответил Станнис? Наверняка он даже и говорить бы с Вейтом не стал — заговоры не его стихия. Впрочем, можно ли это назвать заговором? Никаких обещаний, договоров или союзов — лишь слова, да старые истории. Тот же рассказ о Морионе Мартелле можно было толковать двояко — начнись война с Дорном, в его положении вполне могут оказаться они, а не дорнийцы.
***
Бывший оруженосец короля, а ныне рыцарь Джаселин Байуотер прибыл в столицу пять дней спустя, к вящей радости лорда-десницы. Лорд Дейрон уже успел расспросить свидетелей и окажись тогда Лорх в Гавани, дорниец, скорее всего не сдержал бы своего обещания, пришибив рыцаря на месте. В лучшем случае. Суд был коротким: свидетелей вывели, Лорха опознали и признали виновным, после чего вывели на турнирное поле за Королевской Гаванью. Каким-то образом слухи о том, кем был Лорх, просочились в город, а потому последний путь павшего рыцаря сопровождался оскорблениями и проклятиями. В какой-то момент, Эстермонт даже запросил в сопровождение дополнительный отряд Золотых Плащей, опасаясь, что толпа устроит самосуд. К счастью, этого не произошло, однако горожане вышли за ворота вслед за осужденным, стремясь увидеть казнь.
— За жестокое убийство Рейнис из дома Таргариен, за соучастие в убийстве Элии из дома Мартелл и Эйгона из дома Таргариен, именем Станниса Баратеона, первого этого имени, короля андалов, ройнаров и Первых Людей, сир Амори из дома Лорх приговаривается к казни через отсечение головы! — возвестил Эстермонт. — Честь исполнить приговор в исполнение будет оказана лорду Дейрону Вейту из Вейта.
Дорниец обнажил меч, упиравшегося осужденного ударили копьем по ногам, чтобы тот, наконец, встал на колени. Десница ожидал подвоха, например, что меч дорнийца окажется тупым или вместо того, чтобы ударить по шее, он ударит по спине, но ничего необычного не случилось. Меч поднялся и опустился, толпа издала восторженный крик — насколько люди могут радоваться смерти преступника. Правосудие свершилось.
