Лорд Штормового Предела

      Корабль с дорнийским солнцем на парусе лениво покачивался на светло-серых волнах, готовясь принять свой страшный груз. Кости убийц и их жертв отправлялись в Солнечное Копье вместе.  — Нет ли вестей о Тайвине? — спросил лорд Дейрон десницу, когда они оба вышли на пристань.  — Не больше, чем я уже рассказал вам. Его ищут, но, пока без результатов.  — Клиган и Лорх были лишь исполнителями его воли, в чем последний признался и вам, и мне. Надеюсь, вы понимаете, для свершения полного правосудия, необходимо отрубить не только руки, но и голову?  — Если Тайвин Ланнистер окажется в наших руках, то, его судьбу, как и судьбу Лорха, будет решать король.  — Такому как он, даже Стена станет смертным приговором, — заметил дорниец. Это ведь правда, что ваш король заставил сира Барристана Селми надеть черное?       «Заставил» казалось Элдону Эстермонту не вполне подходящим словом. Рыцари Королевской Гвардии служат до смерти, как и братья Ночного Дозора, с той лишь разницей, что одни защищают короля, а другие — королевство. Безусловно, охрана монарха была делом куда более почетным, чем бесконечные стычки с одичалыми, но в обоих орденах встречались как люди честные и достойные, так и подлецы. Белый плащ носили как многоженец Лукамор Стронг и цареубийца Джейме Ланнистер, так и Дункан Высокий и Райам Редвин. То же самое касалось и плаща черного — вместе с убийцами и разбойниками на Стену отправлялись рыцари и лорды, пусть даже их прегрешение заключалось лишь в том, что их мечи оказывались на стороне не того короля.  — Сир Барристан верой и правдой исполнял свой долг, путь и служил он безумцу. Король не пожелал казнить его, но и освобождать от пожизненной клятвы не стал. Так что можете считать службу в Дозоре подобием почетной отставки для прославленного рыцаря.  — Хороша же милость короля Станниса. Скажите, стоит ли всем гвардейцам короля Эйериса ожидать подобной участи?  — Вы ведь говорите о принце Ливене, верно? — спросил Эстермонт. — Со своей стороны, я готов попытаться убедить короля в том, что брат принца Дорна заслуживает лучшей участи, чем Стена.       Эстермонт сомневался, что сможет как-либо повлиять на решение Станниса, но большего обещать не мог.  — Отрадно слышать, милорд. Признаться, я даже несколько огорчен тем, что мне не удалось увидеть самого короля. Я много слышал о нем, как и о его брате.  — Осенью Узкое Море неспокойно. Лорд Вейт, вы уверены, что не желаете отправиться по суше? — напоследок, обратился Эстермонт к дорнийцу. Тот проводил взглядом матросов, поднимавших на борт длинные ящики, после чего ответил:  — Приятно, что вы беспокоитесь о своих гостях, однако путь по суше займет слишком много времени.  — Вы ведь понимаете, что если с вами, вашим судном или его грузом что-то случится, мир между Дорном и Короной станет, скорее всего, невозможным?  — Я понимаю ваши опасения, как и то, что их причиной стало постигшее вас горе, — ответил Вейт. — Но принц приказал нам возвращаться как можно скорее. Могу заверить вас, мы приняли меры определенные предосторожности. В первую очередь, капитан согласился отойти от привычного маршрута — в этот раз мы будем идти вдоль побережья Эссоса до самого Тироша, затем повернем к Дорну.       Выросший на одном из островов Узкого Моря, Эстермонт знал, что побережье у Вольных Городов куда меньше подвержено штормам и бурям. Впрочем, это не относилось к Ступеням, которые притягивали непогоду не хуже, чем пиратов и сброд со всего Узкого Моря.  — Во-вторых, — продолжил дорниец, — сир Элиас, с которым вы уже имели честь познакомиться, согласился остаться в Гавани, чтобы отправиться в Солнечное Копье сушей. Так что, даже если с «Покорителем Зари» что-то случится, известия о моей работе так или иначе достигнут Дорна. Впрочем, — Вейт усмехнулся, — я все же надеюсь, что эти меры окажутся излишними.  — В таком случае, лорд Дейрон, мне остается только пожелать вам и вашим людям удачи.       Лорд-десница смотрел вслед удаляющемуся судну. Не то чтобы он привязался к дорнийцу, но его желание достичь мира он считал достойным уважения. Более того, от действий и слов этого человека вполне могло зависеть, отправит ли его племянник-король войска под палящее солнце Дорна, — исход, которого Эстермонт всеми силами стремился избежать.

***

 — «Зима близко», как говорят наши родичи Старки — сказал лорд Рикард Карстарк, когда он и остальные командиры собрались в шатре короля.       Станнис понимал, что означают эти слова. В прошлую, сравнительно недолгую зиму, снег выпадал в Королевской Гавани. Зимой войны в Вестеросе замирали* — даже в южных регионах, где северные снега нередко обращались в проливные дожди, размывавшие реки и дороги. Кроме того, в Просторе и Дорне крестьяне продолжали возделывать землю и собирать урожай, снабжая северные королевства. Лорды и солдаты отправлялись по домам, чтобы весной вновь собраться по призыву верховного лорда или короля.  — Вы считаете, что пришло время распустить войско? — напрямую спросил король.  — Простор фактически наш, — заметил Джулиан Сванн, — Как только Тиреллы возьмут Хайгарден, у оставшихся лордов не останется причин поддерживать Рейгара. Я полагаю, мы могли бы оставить часть людей в северной части Простора, на случай, нападения со стороны Западных Земель.  — Не лучшая идея, — ответил Станнис. — Мы не знаем, как долго может продлиться эта зима а местные лорды будут в первую очередь стремиться собрать урожай и продать его на север, так или иначе. Кроме того, Западные Земли потеряли большую часть своей армии, а также пострадали от атак островитян. Если до снегопадов осталось недолго, то, полагаю действительно пришло время распускать войска. Начать придется с северян и людей из Долины.  — Вы собираетесь распускать их постепенно? — уточнил сир Бринден.  — Именно так. Сначала армии Севера и Долины, затем тех, кто пришел из Королевских и Штормовых Земель, и наконец, людей из Речных Земель.  — Звучит так, будто вы собираетесь удержать часть сил для определенной атаки, верно? — спросил молчавший до этого Вэнс.  — Это так, — ответил Станнис. — Вторжение Тайвина изрядно задержало нас. Пусть значительная часть Простора признала меня королем и голод королевству не грозит, Западные Земли по-прежнему верны Тайвину.  — Ваше величество, вы же сами сказали, что Запад ослабел и не представляет угрозы. Разве не разумней будет наступать весной, когда войска вновь соберутся вместе? — спросил Карстарк.  — К весне, лорд Рикард, Запад сможет хотя бы частично восстановить свои силы. Пока что, у нас есть возможность нанести удар. Одна захваченная крепость сейчас, вполне возможно позволит нам избежать лишнего года войны потом.       Король развернул карту. К Утесу Кастерли вели три дороги: Речная, по которой Тайвин рассчитывал вернуться в Западные Земли, Речная, Золотая и Океанская. Первый путь был самым коротким, но его перекрывал Золотой Зуб — древняя и мощная крепость, мало уступавшая Кровавым Вратам Долины Аррен. Золотую Дорогу блокировал город-крепость Дейл, известный не только своими крепкими стенами, но и древней легендой о тринадцати воинах, сразивших дракона, что взимал дань с города золотом и юными девами. На Океанской Дороге стоял Крейкхолл, вотчина одноименного дома.  — Океанская Дорога далеко, а земли вокруг наверняка разорены железнорожденными, — сказал король. Золотой Зуб относительно близко но, учитывая золотые шахты, расположенные там же, эта крепость наверняка хорошо укреплена и подготовлена к длительной осаде. Таким образом, остается Дейл, что на Золотой Дороге.  — Но это же в почти месяце перехода отсюда! В текущих условиях, по крайней мере, — возразил сир Бринден.  — Вы отправитесь на юго-запад, вместе четыремя тысячами человек. Ваша задача — начать осаду города. Вместе с этим, вам надлежит искать тропы, проходы, пути вокруг укреплений — на тот случай, если вы не преуспеете до наступления зимы, — ответил Станнис.  — Откровенно говоря, я сомневаюсь в успехе, — негромко сказал Талли. Я мало что знаю о местности у Золотой Дороги, тем более у Дейла. Если речь идет об укрепленном городе, штурм подобными силами приведет лишь к тому, что одну половину мы потеряем в первый день, а другую — во второй. Вам ли не знать, какой натиск могут сдерживать крепости. Мы могли бы построить машины, но, если подобные будут и у осажденных, толку от них выйдет немного. В то же время, — добавил брат лорда Трезубца, — провести разведку до начала снегов мы точно сможем, да и людей потребуется меньше. Я бы предложил отправить два отряда по полторы тысячи человек к Золотому Зубу и Дейлу. Пусть делают вид, что строят машины, а еще лучше — пусть сделают так, чтобы защитникам казалось, что они лишь авангард большего войска. Фальшивые палатки, колья — когда мы осаждали лагерь Лимонда Лашара на Кровавом Камне, нам было достаточно построить два фальшивых требушета, чтобы пираты покинули остров.  — Да, вот только сделали вы это уже после того как Селми сразил Мейлиса-Чудовище, — заметил лорд Антранты. — Его подельникам было уже не до Вестероса.  — Как будто у Ланнистеров без Тайвина дела идут лучше, — парировал Талли. — К слову, есть ли новости о Тайвине? — спросил Сванн, стремясь предотвратить зарождавшуюся перепалку.  — Он определенно пережил мятеж в собственном лагере, — ответил Вэнс. — Его след обрывается где-то к югу от Речной Дороги. Мои люди спрашивали у беглецов, селян, купцов — ни следа.  — Он мог спрятаться. Роберт неделями укрывался в Каменной Септе, — заметил король.  — Вашего брата любили в народе. У Тайвина же в Речных Землях друзей нет.  — Как нет и тех, кто прельстился бы его золотом? — недоверчиво спросил Станнис. — Те наемники, они ведь как раз сражались из-за его обещаний.  — Если он жив и уже вернулся в Западные Земли, то уже не замедлил бы заявить о себе. Ланнистеры в немалой степени держалась на нем, без него им придется туго, — заметил Карстарк.  — Сир Бринден, как вы считатете, мог ли Тайвин добраться до Западных Земель? — спросил Станнис.  — Сложно сказать, — ответил брат лорда Трезубца. — Мы знаем, что лагерь он покинул на лошади, с ним было еще несколько всадников. Времени у них было достаточно. Держась вдали от поселений, подкупив или, запугав кого-то, кто мог бы переправить их через Красный Зубец, если он и его спутники и покинули Речные Земли, то наверняка сделали это где-то между Шеррирским Городком и Розовой Девой.  — Много допущений, но, исходя из худшего, Тайвин Ланнистер жив, здоров и готов руководить войной. Учитывая, все, что совершил этот человек, сражаться он будет до конца и даже дальше, — заключил Станнис.  — Ваше величество, я понимаю, ваше стремление занять удобную позцию в Западных Землях, но, боюсь, что сейчас из этого мало что выйдет. Мы можем разведать земли около этих замков и подготовиться к осаде весной. Кроме того, даже если Тайвин и достиг Западных Земель, вряд ли он достиг Утеса. А это значит, что любые переговоры вы будете вести не с ним, а с его братом, Киваном.  — Я не верил в смерть Роберта пока Молчаливые Сестры не принесли тело моего брата под стены Штормового Предела, — ответил король. — С чего бы брату Тайвина верить в его смерть? И уж тем более я не намерен вести с Западом никаких переговоров кроме полной и безоговорочной капитуляции.  — Разве наша победа над Тайвином — недостаточный повод для начала подобных переговоров? — спросил Сванн. — Даже если они укрепят приграничные крепости, армии у них нет, а все что они смогут собрать по весне окажется смазкой для наших мечей.  — Пока все подступы к Западу в руках Ланнистеров, любые наши угрозы не возымеют силы. Кроме того, весной им будет проще наступать, собрав силы в единый кулак. Когда мой брат поднял восстание, несколько месяцев ушло лишь на то, чтобы армии соединились в Речных Землях, — возразил король.  — Да, но весной и море станет судоходным. Железнорожденные непременно отвлекут на себя часть сил Ланнистеров, — ответил лорд Каменного Шлема.  — Если только в этот раз они не попытаются занять Каменный Берег или Сигард, — вставил Карстарк.       Станнис еще раз оглядел собравшихся лордов. Большинство из них имели достаточный военный опыт, чтобы возражать ему и даже спорить с ним — он это признавал. Но отказываться от похода на запад означало лишь продлить и так затянувшуюся войну. В то же время, бросать людей на штурм крепостей Запада в условиях приближавшейся зимы действительно казалось самонадеянностью, граничащей с безумием. В Королевской Гавани, длинные стены и бунтующие горожане позволили Станнису взять город. Здесь же, они будут лишены подобных преимуществ — если только Тайвин Ланнистер не свернет себе шею, пробираясь по горным тропам в Западные Земли. Отказ означал ожидание, но ждать второй сын Стеффона Баратеона научился уже очень давно.  — Я выслушал ваши предложения, милорды, — сказал Станнис, — и вынужден признать ваше суждения справедливыми. Сир Бринден, я поручаю вам подготовить людей к походу к крепостям Ланнистеров. Лорд Вэнс, лорд Сванн вы должны будете подготовить солдат к переходу на зимние квартиры**. Лорд Карстарк, к вам относится то же самое. Кроме того, известите лорда Старка, он насколько я знаю, все еще в Риверране, что я отправляю его северян домой.

***

      В то время, как Станнис, его десница и советники, ломали головы над судьбой Тайвина Ланнистера, в Вестеросе был еще один человек, весьма обеспокоенный этим вопросом.       Ланниспорт, как и возвышавшийся над ним Утес Кастерли, был выстроен из песчаника, светлого и податливого камня. Со временем сажа, грязь и копоть покрывали стены налетом, который добросовестным горожанам приходилось счищать. После атаки железнорожденных, второй после Староместа город западного побережья Вестероса почернел. Из-за затопленных в гавани кораблей, железнорожденным пришлось высаживаться к югу от города. В течение целого месяца они жгли костры вокруг городских стен, жгли окрестные фермы и поселения, жгли корабельные леса, высаженные Лореоном Ланнистером еще в те времена, когда последние драконы доживали свои дни. Горький, отдающий смолой дым стоял над побережьем Закатного Моря.       Со времен Красного Кракена, Запад не подвергался подобному разорению. Пусть Утес и Ланниспорт остались нетронутыми, земли с которых они кормились, были опустошены. Похожая картина складывалась на всем побережье, от Ланниспорта до Виндхолла — люди укрывались в каменных крепостях и острогах, пока железнорожденные разоряли поля, сады и пастбища. Железные Люди имели репутацию. свирепых воинов, но не покорителей крепостей и замков — по крайней мере не тех, в которых имелось достаточное количество защитников или припасов.      Железнорожденные явились подобно пожару, подобно пожару они и ушли — огонь неизбежно гаснет в тот момент когда иссякнет топливо. Разломав и испортив все, что они не могли взять с собой, беспрепятственно вернулись на свои корабли, уведя с собой скот и невольников. Закрепившись на Светлом Острове, Грейджои оставили истерзанное набегами побережье, отступив не перед военной силой, но перед осенними штормами и надвигающейся зимой.       Даже сейчас Кивану казалось, будто запах гари никуда не исчез. Это были долгие несколько месяцев. Утес не испытывал недостатка в провизии, болезней также удалось избежать, а сама высота твердыни Ланнистеров делала его недосягаемым для стрел и камней — даже если бы железнорожденные могли строить камнеметы. Неизвестность и бессилие, вот что тяготило брата Хранителя Запада. Он, оставленный защищать Западные Земли, уберег лишь Ланниспорт и Кастерли.       Трижды железнорожденные предлагали выкуп за осажденные ими город и крепость. Железная цена хороша для воина, но многих капитанов устраивал и «айронгельд» или так на старом языке назывался выкуп, что прибрежные короли и лорды платили в те времена, когда железнорожденные правили Закатным Морем. Киван знал, что некоторые лорды-знаменосцы Ланнистеров согласились заплатить — так поступили Вестерлинги и Бейнфорты. Он же отказался. Не только потому, что золото, лежащие в кладовых Утеса предназначалось для оплаты наемников, которых должен был привести Тайвин, но и потому, что понимал, что заплатив однажды, Ланнистерам придется платить снова и снова, до тех пор, пока очередной лорд Утеса не сможет собрать флот достаточной силы, чтобы одолеть островитян на море.       Железнорожденные ушли раньше, чем вести о битве на Речной Дороге достигли Западных Земель. Сначала это были отдельные слухи, затем — группы солдат, остатки разбитой армии, лесами и горными тропами пробиравшиеся на запад. Даже когда стало ясно, что никакая армия с востока не придет, Киван продолжал ждать известий о брате. Будь он мертв или пленен, его убийцы или тюремщики не замедлили бы заявить о подобном успехе. Тайвин же, словно растворился в лесах Речных Земель. Шли дни, за ними недели. И вот, наступил наконец, момент, когда ждать более было нельзя. Войско короля из Штормовых Земель стояло у Золотого Зуба, а гонец уже доставил в Утес письмо, скрепленное коронованным оленем, отправленное Тайвину Ланнистеру.       Он вошел в покои брата, которые тот занимал с тех пор как вернулся с войны на Ступенях. Последний раз Киван был здесь в тот день, когда Тайвин решил выступить на восток. Многочисленные слуги в Утесе Кастерли хорошо справлялись со своей работой — могло показаться будто хозяин не ушел в далекий поход больше года назад, а отправился на небольшую прогулку и вернется через несколько часов. Хотя, скорее всего, владелец этих покоев уже никогда не вернется домой. Последний остававшийся в Кастерли сын Титоса Ланнистера подошел к письменному столу, и вытащил из-под него небольшой ящик из темного дуба. Повозившись с замком, он достал из ящичка несколько свитков пергамента, на одном из которых было написано: «Воля Тайвина Ланнистера». Младший брат хорошо помнил, как старший показал ему эту шкатулку, как закрыл крышку и передал маленький железный ключ, наказав открыть только в случае его, Тайвина, смерти. Возможно, это время пришло.       Киван. Если ты читаешь эти строки, значит война, которую я вел ради нашего дома, окончилась не в мою пользу. Был ли я сражен на поле боя, или умер по иным причинам — это не имеет значения более. Важно лишь то, кто займет мое место. Ты служил мне верно и помогал во всем, а потому назначаешься регентом Западных Земель. Безумный Король украл у меня сына, «одарив» белым плащом — я намерен содрать с Джейме эту тряпку. Если я не преуспею в своем намерении освободить моего наследника от этой клятвы, Кастерли и Запад получишь ты и твои потомки, в ином случае мои братья и их потомки. Тирион ни в коем случае не должен получить Утес. То же самое касается и Серсеи. Чудовище, которого называют моим сыном, станет позором и концом дома Ланнистер. Серсея лишь немногим лучше, ипульсивна, жестока, лишена качеств, необходимых правителю достойному. Она может послужить лишь способом для сближения с иным великим домом посредством брака. Для исполнения моей воли, дозволяю использовать любые методы, включая самые крайние. Лорд Тайвин Ланнистер, Хранитель Запада, Щит Ланниспорта, 283 г. от З. Э.       В коридоре послышались шаги. Дженна Ланнистер, единственная дочь Титоса Ланнистера, вошла в кабинет брата.  — Киван? Есть новости о Тайвине?  — Никаких. Сегодня, я получил письмо: Станнис Баратеон требует распустить армию, передать ему Тайвина и признать власть Железного Трона. И заплатить за все разрушения, что учинил мой брат во время войны, конечно же. Если он не у них, и не у нас… то, остается только признать худшее. И вот что, — он передал ей письмо, — наш брат оставил нам.       Сестра просмотрела письмо, после чего вложила его в шкатулку и закрыла крышку. — И даже в смерти… — пробормотала она. — Если он умер, конечно же. Что же, я полагаю, я могу поздравить нового Хранителя Запада? — добавила она неожиданно холодно.  — Никто, кроме Тайвина не мог бы освободить Джейме от клятвы, — признал Киван. Если самого Барристана Селми Станнис Баратеон отправил на стену, то о какой милости для цареубийцы-Ланнистера может идти речь. — Но насчет Серсеи он прав. А Тирион…  — О боги, Киван, он же приказывает тебе избавиться от него! «Крайние меры», конечно же! У Тайвина никогда не хватало мужества ни признать его сыном, ни убить его — он со мной год не разговаривал, когда я в открытую стала называть Тириона его сыном. Он ведь надеялся, что ему удастся вызволить Джейме. Ты же прекрасно знаешь, как наш брат предпочитает действовать чужими руками.  — Тирион однажды сказал мне, что хотел бы сделаться септоном, — ответил Киван. Не то что бы он испытывал симпатии к карлику-племяннику, но становиться убийцей, тем более убийцей родственника не желал вовсе. Вдобавок, он настолько свыкся с тем, что Тайвин был Хранителем Запада, что не представлял себе никого на этом месте. Включая себя.  — Ряса, цепь или черный плащ? — спросила Дженна.  — Сам Тайвин бы согласился на одно из этих трех, — ответил Киван, сев на один из двух стульев, стоявший у стола. — Ты сама сказала — он надеялся вызволить Джейме.       Дженна покачала головой.  — Ты никогда не задумывался, отчего люди, не угождавшие твоему брату, столь недолго живут?  — Ты же не имеешь ввиду…  — Или почему из всех его братьев, на войну отправились лишь те, кто осмеливался спорить с ним?  — Достаточно! — пожалуй Киван впервые в жизни повысил голос на сестру. — Наш брат совершил многое, но ты не будешь обвинять его в том, чего он не совершал! Тигетт и Герион знали, на что шли. И я был готов встать на место любого из них. Они были и моими братьями тоже!       Дженна вздохнула, и села напротив Кивана.  — Иногда мне кажется, что с тех пор как он ушел на восток, все начало сыпаться на части. Сначала Тигетт, затем железнорожденные, Герион… Я любила его, как брата, он был единственным, кто заступился за меня перед Фреями. Или все началось намного раньше?  — Раньше, — согласился Киван. — С Джоанны. — «С тех пор улыбки бедный лорд не ведал никогда» — тихо пропела Дженна отрывок песни, автору которой Тайвин приказал вырвать язык, — что ты собираешься делать теперь?       На границах собирается вражеская армия, зима близко, поля разорены. Даже если они продержатся до весны, в одиночку, против всего Вестероса им не выстоять. Небольшой выбор ему оставил Тайвин Ланнистер.  — Баратеон потребует отправить Джейме на плаху или же на Стену. Учитывая, сколько сторонников Эйериса туда уже отправил Тайвин, долго он там не проживет. Я организую ему побег в Вольные Города, если не смогу добиться лучших условий. Тирион будет отдан Вере, а Серсея останется здесь. Честно говоря, я даже не уверен, что Станнис не потребует и мою голову тоже — я ведь все еще член Малого Совета Тайвина, его мастер над кораблями. Если ни Джейме, ни я не станем Хранителями Запада, им станет мой старший сын Лансель. Он неплохой малый, но ему потребуется помощь. Я ведь могу рассчитывать на тебя?  — Если только его величество не потребует и моей головы тоже, — мрачно заметила Дженна. — Мой муж, Фрей, имеет больше прав на Близнецы, чем тот Фрей, которого посадили Старк и Баратеон. Как и наши дети.  — В таком случае, Эммону следует помалкивать о своих претензиях, уверен, тебя он послушает.  — Он-то послушает, но вот послушает ли король? — с горечью усмехнулась сестра.       Киван ничего не ответил. Они с сестрой просто сидели в комнате их старшего брата, размышляя над тем невеселым наследством, которое он им оставил. Даже если он и был мертв, воля Тайвина Ланнистера по-прежнему продолжала тяготеть над потомками Ланна Умного.