Король сдержал свое слово и сир Давос Сиворт из Блошиного Конца стал сиром Давосом Сивортом c мыса Рубежный — так теперь назывались его владения. По правде сказать, в Вестеросе могло набраться с полсотни мысов с таким же названием, а обветшалый замок имени и вовсе не имел. Небольшой бревенчатый сруб в тех местах выстроил один из боевых товарищей Ориса Баратеона, еще во времена Завоевания. Со временем, дерево уступило камню, а в «хорошие времена» в замке был даже свой мейстер. Впрочем, те времена давно прошли — замок пустовал вот уже несколько десятков лет, его последний владелец то ли утонул, то ли сгорел, то ли сгинул в глубинах Дождливого Леса. На не самые плохие земли претендовали одновременно Мертинсы и Уайлды, но ни один из домов не решался занять пустующую крепость, не желая предстать перед своими сюзеренами из Штромового Предела в невыгодном свете.
Небольшая рыбацкая деревушка и пяток окрестных ферм составляли все богатсво края — всего чуть более полусотни людей. Еще до прихода зимы, новоявленный рыцарь с семьей успел обжиться в замке, привести в его относительный порядок. Хотя вряд ли «обжиться» было подходящим словом. Непросто было свыкнуться с тем, что теперь его домом стал самый настоящий замок, что люди повинуются ему не из-за опыта или авторитета, но потому что при нем была дарственная от самого короля. Мария как-то назвала их «крабами-отшельниками» — роль леди замка давалась ей не легче, чем ему — роль ленного рыцаря. И правда, где это видано, чтобы хозяйка замка самолично мыла горшки! Оставалось надеяться, что со временем они привыкнут к своему новому положению. Потому что Станнис Баратеон вызвал его в Красный Замок.
Редкому уроженцу Блошиного Конца выпадает честь побывать в Красном Замке — по крайней мере свободным человеком. Просители, которым хватало связей или денег, удостаивались чести быть приглашенными в тронный зал и предстать перед королем или его десницей, вот только Блошиный Конец — далеко не то место, где можно разжиться деньгами, а с тамошними связями вообще лучше держаться от короны подальше. Старики рассказывали, что Эйгон Невероятный иногда устраивал во дворе Красного Замка небольшие турниры, на которые приглашал простолюдинов, объявляя их «гостями короля», но при Эйрисе эта практика сошла на нет — «…возможно король боялся, что кто-то из «гостей» зарежет его отравленной ложечкой, а возможно лорд-десница боялся, что после подобных турниров в Красном Замке и вовсе не останется ложечек» — так об этом рассказывал подслеповатый старик, когда-то учивший Давоса подрезать кошельки. Он, ко всему прочему, утверждал, что служил стражником при добром короле Джехейрисе, как его отец, дед, прадед и занявший его место племянник, что вполне могло быть правдой. Красный Замок был довольно закрытым местом, некоторые слуги, конюхи, повара и стражники наверняка могли бы проследить свою родословную если не ко временам Эйниса и Мейгора, то ко временам Эйриса и Мейкара уж точно.
Как рыцарь на королевской службе, сир Давос безусловно имел возможность посещать Красный Замок, но этот раз был другим. Он ожидал, что король вызовет его в тронный зал или в иное место. Вместо этого, Станнис вызвал его в зал Малого Совета. Король не изменился с их последней встречи — все тот же тяжелый взгляд и напряженное лицо. Жестом он указал Давосу на его место, между Джейсоном Маллистером, мастером над кораблями и незнакомым Сиворту лордом в цветах Хайтауэров. В Штормовом Пределе и Риверране, даже после коронации, Станнис Баратеон и его лорды были мятежниками, в какой-то мере равными ему, бывшему контрабандисту. Теперь же он вновь чувствовал себя маленьким, среди могущественных лордов и вельмож Семи Королевств. Помимо членов Малого Совета, за столом находилось еще четверо: рыцарь или лорд из Хайтауэров, сидевший справа от Давоса, еще один из Западных Земель, судя по волосам — Ланнистер, сир Бринден Талли, и, что удивительно, Эддард Старк, лорд Винтерфелла и Хранитель Севера.
— Сир Гарт Хайтауэр, — представился сосед Давоса, — младший сын лорда Лейтона. — «И дядя лорда Простора», добавил про себя бывший контрабандист. В связях великих домов порой разобраться не проще, чем в пучке переплетенных канатов.
— Дамион Ланнистер, — сказал златовласый воин. — Это имя ни о чем не говорило Давосу, да и остальным, судя по всему тоже. Ланнистеры — довольно большой дом, состоящий из нескольких ветвей.
— Как мой кузен уже сообщил вам в своем письме, нашей первоочередной целью должен стать именно Светлый Остров, — сказал Ланнистер. — С его берегов железнорожденные могут ударить по всему побережью.
— Прежде всего мы должны избавиться от их кораблей, — возразил Талли. — Лорд Джейсон, что вы можете сказать по этому поводу?
Лорд Сигарда склонился над картой. Высокий, худощавый, он напоминал сейчас птицу, склонившуюся над добычей. Маллистеры ненавидели железнорожденных с незапамятных времен. «Я не питаю любви к контрабандистам,
сир», — сказал он однажды Давосу. — «Но пираты еще хуже. А худшие из них — железнорожденные. Вы не имели дел с островитянами, сир?». Он не имел. Только очень храбрый или очень глупый человек станет заниматься подобным, а Давос никогда не считал себя храбрецом или героем. Даже после того как пересек Залив Разбитых Кораблей на лодке. Ночью. Дважды. Лорд Маллистер, впрочем, был удовлетворен подобным ответом и больше эту тему не поднимал.
— Весной к нашим берегам приходят льды из северных морей. Большинство остается между Кремневыми Утесами и Орлиным Мысом, или забивает проливы между островами. Часть выносит между Пайком и Гибельной Крепостью, и к западному берегу Светлого Острова. Так что у нас будет время перебросить корабли из Сигарда в Ланниспорт, собрать силы в кулак и разбить железнорожденных на море, к тому времени когда море окончательно освободится от плавучих льдин.
— Я согласен с вашим суждением, лорд Джейсон, — сказал Станнис. — Но все же, смело было бы утверждать, что одной победы в открытом море будет достаточно, чтобы сокрушить железнорожденных. В то время как нашим кораблям необходимы гавани и порты, малые ладьи островитян могут пристать к любому пологому берегу. Мы должны нанести такой удар, при котором большая часть их кораблей будет уничтожена. И пролив между Светлым Островом и материком является наиболее подходящим местом для этого.
— Это риск, — подал голос молчавший до этого Хайтауэр. — Вы ведь предлагаете раздробить флот на две части, заперев островитян в проливе?
— На три, — уточнил король. — Часть будет держатся западней Светлого Острова на тот случай если островитяне попытаются обойти остров. Лорду Пакстеру Редвину с двумя сотнями кораблей, полагаю, это будет вполне по силам. Остальные корабли выдвинутся из Ланниспорта. После того как железнорожденные войдут в пролив с севера, флоты Запада и Речных Земель проследуют за ними. К тому времени как их суда будут связаны боем с нашей южной эскадрой, подкрепление из, скажем, Кайса, запрет островитян в проливе.
— Ваше величество, разумно ли оставлять лорда Пакстера вне боя? — начал Хайтауэр. — Я понимаю, что вы не испытываете к нему приязни, но…
— Дело не в моей приязни или неприязни к лорду Редвину, — лязгнул Станнис. — Лорд Пакстер признанный флотоводец, железнорожденные подумают дважды прежде чем выступить против него.
— Не строим ли мы чересчур сложный план? — спросил Хайтауэр. — Если нам необходимо избавиться от флота железнорожденных, почему бы не направиться на Острова и уничтожить его в гавани так, как это делали сами островитяне?
— Владыки Утеса всегда с неодобрением посматривали на своих вассалов, вздумавших собирать флоты сильнее тех, что защищали Ланниспорт, потому вся морская мощь Утеса оставалась вблизи Кастерли, — ответил король. — На Железных Островах, насколько нам известно флоты лордов-капитанов рассредоточены по островам. Даже если мы ударим, к примеру, по Лодпорту, и ударим успешно, у вассалов Грейджоев останется достаточно кораблей, чтобы вести затяжную войну.
— Кроме того, проливы и берега островов изобилуют скалами и мелями. Мы можем начать нести потери еще до вступления в бой, — добавил Маллистер — видимо этот момент они с королем успели обсудить заранее.
— Есть еще кое-что в вашем плане, что кажется мне достойным более пристального внимания — сказал Лионель Шторм. Сложно было не заметить сходства между ним и королем, оба черноволосые, высокие, голубоглазые — сами Боллинги возводили свой род еще к Дюрранодонам. Давос невольно задался вопросом: как часто великим и благородным домам приходилось прибегать к помощи бастардов или представителей побочных ветвей, чтобы сохранить свое имя? Сколько Сноу или Карстарков вновь стало Старками, Хиллов — Ланнистерами, Стоунов — Арренами? Видимо, только так династии Вестероса и смогли просуществовать десятки веков, срок невообразимо долгий что для короля, что для простолюдина. Наверняка хватало поколения, чтобы «забыть» о том, что тот или иной правитель был сыном бастарда. Давос надеялся, что то же верно и в отношении сыновей краболовов.
— Если я правильно понимаю, северная эскадра должна будет ударить с тыла. Но все корабли, которые у нас есть к северу от Светлого Острова — флот Сигарда в три десятка кораблей. В то время как флот Железных Островов насчитывает от двух с половиной до трех сотен больших и малых кораблей. Даже если предположить, что только двести кораблей войдут в пролив, трех десятков может оказаться недостаточно, чтобы задержать их отступление.
— То есть, вы предлагаете усилить северную эскадру? — уточнил король. — В таком случае, нам придется сделать это, не привлекая внимания железнорожденных на Светлом Острове.
— И это проблема, — поджал губы Маллистер. — В открытом море корабли все еще будут ждать льды, а через пролив незамеченными они пройти не смогут. И тогда весь наш план окажется под угрозой. Кроме того, большее число кораблей будет означать, что нам придется подобрать для них новую гавань. Или же разделить флоты еще раз.
— Западней руин Тарбекхолла есть крупный залив, относительно защищенный, может вместить до сотни современных кораблей. Конечно, место не готово к тому, чтобы принять корабли прямо сейчас, но, я надеюсь, с поддержкой короны, мы сможем подготовиться должным образом.
— Сколько вам потребуется? — спросил Виман Мандерли.
— До двадцати тысяч драконов золотом или серебром.
— Иными словами, вы не желаете вычесть эти деньги из той суммы, что вы должны короне?
— Боюсь, что это не представляется возможным — Дамион развел руками. — Львиная Пасть была в запустении со времен восстания Рейнов, да и до этого лорд Тарбекхолла уделял куда большее внимание попыткам подмять под себя Западные Земли. Мы не можем платить нашим людям обещаниями, милорды а учитывая разорение, учиненное железнорожденными, наступившую зиму… дом Ланнистеров сейчас в довольно непростом положении. Наши осенние поля были разорены и большинство наших средств сейчас тратится на закупку еды на юге. Когда налетчики атаковали Холмы Пендрика, нам пришлось завалить шахты, так что возобновить работы мы сможем только по весне.
— Лорд Виман, может ли казна позволить себе такие расходы? — спросил король.
— Сложно сказать ваше величество, — признался лорд Белой Гавани. — Зима еще не окончена, и, исходя из своего опыта, я бы предложил поостеречься от подобных трат. Особенно если учесть, что зимний дракон куда легче летнего.
— Прошу прощения? — спросил Эстермонт. Его недоумение, казалось, разделяли многие за столом.
— Ох, — Мандерли всплеснул руками, — это же очень просто. Представьте, что летом вы купили бочонок меда за одного золотого дракона. Зимой, чтобы получить этот же бочонок, вам бы пришлось потратить два, а то и три дракона. Это значит, что ценность одного дракона, верней, ценность золота, из которого отчеканена монета, сократилась в два или в три раза. Это в большей степени проявляется на Севере, но верно и в отношении земель к югу от Перешейка, как я уже успел убедиться. Конечно, сильнее всего это бьет по ценам на продовольствие и материалы, а, учитывая возможные масштабы работ, я могу с уверенностью сказать, что названная лордом…
— Сиром.
— …сиром Дамионом сумма не вырастет как минимум вдвое.
— Спасибо за разъяснение, лорд Виман, — сдержанно поблагодарил того король. — Тем не менее, учитывая черезвычайность обстоятельств, я вынуждет отклонить ваш совет. В то же время, вы, лорд Джейсон, и вы, лорд Виман, должны будете проследить, чтобы эти средства были применены с наибольшей выгодой. Я рассчитываю на ваш опыт и усердие, милорды.
Названные члены Малого Совета согласно кивнули.
— Что же, раз с этим разобрались, полагаю стоит вернутся к вопросу о том, как кораблям из Ланниспорта добраться до Львиной Пасти? — напомнил лорд Редфорт. — Учитывая расстояние, можно было бы попытаться перебросить корабли в ночное время.
Сир Дамион покачал головой.
— Ночью этот пролив конечно можно пройти, но незамеченным это можно сделать лишь держась материка, а там… не самые безопасные воды — много скал и мелей, а речь идет о крупных, боевых кораблях, верно?
— Я могу найти лоцманов, — сказал Давос. Его голос прозвучал неожиданно громко, так что ему самому стало слегка не по себе. — Я не знаком с этими водами, милорды, но я полагаю, что мне по силам найти нужных людей.
— Людей вашего круга, полагаю? — с усмешкой спросил Хайтауэр.
— Сир Давос уже доказал свою верность королевскому флоту, — сказал лорд Маллистер. — И уж точно не просторцу здесь стоит говорить о предыдущих делах!
— Милорды, милорды, мы все здесь стоим за одно дело, — попытался призвать к порядку лорд Эстермонт.
— Дом Хайтауэров получил королевское помилование! — не унимался сын лорда Староместа.
— Достаточно! — рявкнул Станнис. — Сир Гарт, если ваш лорд-отец действительно не желает видеть кораблей железнорожденных на Медовичке, то вы останетесь здесь и выслушаете все, что вам здесь скажут. Вы хотели добавить что-то еще, сир Давос?
— Да. Я бы предложил на каждые несколько кораблей отправленных на север отправлять по одному на юг днем. Так у железнорожденных на Светлом Острове создастся впечатление, что все наши корабли собираются на юге.
— Может сработать, — пробормотал сир Бринден. — Но нам все равно необходимо оставить хотя бы шесть десятков кораблей северней Светлого Острова.
— Так, Редвин поведет эскадру в две сотни кораблей и встанет к западу от Светлого Острова, — подытожил Мандерли, — Лорд Джейсон поведет шестьдесят кораблей с севера. Кто возглавит южную?
— Я, — сказал Станнис, тоном, не предполагавшем возражений.
— В этом нет нужды, — подал голос десница. Дядя короля казался Давосу неплохим человеком, учтивым, верным короне, пусть и производил впечатление более мягкого и нерешительного лидера в сравнении со своим венценосным племянником.
— Я не Джехейрис Второй, чтобы прятаться за стенами Королевской Гавани.
— У короля Джехейриса уже был наследник, а у него — свой. Простите меня, ваше величество, но ваш единственный родственник, — ваш младший брат, мальчик семи лет. Подумайте о том, что станет с королевством, если с вами что-то случится? Подумайте о Таргариенах, что остались за Узким Морем!
— Меня удручает недостаток веры, — сказал Станнис, обведя взглядом собравшихся. В комнате наступила тишина, которую нарушало лишь редкое шипение доносившееся со стороны Кухонного Замка.
— Вы полагаете, — продолжил король, — что если со мной что-то случится, это королевство падет. Я напоминаю вам, что мой брат, остается моим наследником до того, как моя леди-жена не разрешиться от бремени, что случится в ближайшие месяцы. Но даже если и так — люди смертны, умирают на поле боя и вблизи родных стен. Когда я отправился на запад, вы правили державой от моего имени. Я собираюсь сделать это вновь. Может случиться так, что в Королевскую Гавань придут вести о нашем поражении. Может случиться так, что и о моей смерти тоже. В таком случае, этот Малый Совет встанет на защиту государства до совершеннолетия моего наследника. Это тяжкое бремя. И если среди вас есть те, кто не готов его нести, я готов выслушать вас, милорды.
Все молчали. Молчал Виман Мандерли, не видевший родных стен Белой Гавани с начала войны, молчал Элдон Эстермонт, как-то обмолвившийся что и в жизни не поверил бы, что станет десницей. Даже те, кто, казалось, были вполне довольны своими должностями, предпочли отмолчаться.
— Хорошо, — сказал король, словно подводя черту под затянувшейся тишиной. — Я надеюсь, вы останетесь верны своим словам — верней своему молчанию. Лорд Эддард Старк, в своем последнем письме вы сообщили мне, что Север готов отправить на Острова пять тысяч копий.
Северянин согласно кивнул. Только сейчас Давосу показалось странным, что из всех лордов-хранителей присутствовал только лорд Винтерфелла. Да, правители Долины и Простора были детьми, а отношения короны с Дорном и Западом были далеки от сердечных, но Речные Земли находились куда ближе. Тем не менее, их на совете представлял брат лорда Хостера, сир Бринден.
— Весной Речные Земли выставят семь тысяч, как было обговорено ранее. Войска будут собираться в Сигарде.
— Я полагаю, отрядам с Севера стоит направится туда же, — сказал король. — В свою очередь, королевская армия в десять тысяч человек отправится морем из столицы в Ланниспорт. Три тысячи солдат из Долины Аррен также отправятся морем из Чаячьего Города. В Дощатом Городе к нам присоединятся еще две тысячи дорнийцев.
— Со своей стороны, дом Ланнистеров готов выставить шесть тысяч. Еще три тысячи всадников возьмут на себя защиту западного побережья — отозвался сир Дамион.
— Простор выставит восемь тысяч человек не считая гарнизоны береговых фортов, Щитовых Островов и Арбора.
— Итого получается более сорока тысяч воинов, — подвел итог король. Внушительная сила, если учесть, что части придется остаться на островах.
— Остаться? — удивленно спросил сир Бринден.
— Прошлые короли и лорды ограничивались тем, что уничтожали корабли железнорожденных, реже — высаживались на сами Острова, разоряя их, — сказал Станнис. — Я не повторю их ошибок. В первую очередь, Грейджои будут лишены титулов лордов-хранителей. Во-вторых, будет отменен закон Горена Грейджоя.
— Закон, запрещавший септонам проповедовать свою веру на Железных Островах, — внес ясность Редфорт.
— Закон, введенный Эйнисом Таргариеном, в «благодарность» за верность Железных Островов, — продолжил король. — Горен Грейджой, сын присягнувшего Эйгону Викона Грейджоя, остался верен короне, в то время как Семь Королевств сотрясали восстания. Он сокрушил жрецов, восставших против Железного Трона — и его собственной власти над островами, конечно же. Король Эйнис, первый этого имени, объявил, что Горен Грейджой может попросить короля о чем угодно, о любой услуге. Лорд Железных Островов просил не о выгодном браке или о низких податях. Вместо этого, он попросил изгнать всех служителей Церкви Семерых на материк. Король согласился, заложив еще один камень в Восстание Святого Воинства, а Железные Острова остались верны своей вере. Столетия спустя, отдельные попытки септонов проповедовать на Островах неизбежно заканчивались изгнанием или кровью — а Железный Трон бездействовал, будучи связанный собственным обещанием. Мандерли молятся Семерым на Севере, а Блэквуды поклоняются Старым Богам на юге. Железные острова более не будут исключением. В Вестеросе может быть один король, но и закон будет един для всех королевств, для всех подданных — от великого лорда, до последнего кукольника. Однако, этот закон, как и любой другой, должен быть защищен. Потому на Островах останутся гарнизоны — полутысяче человек на больших островах — Харлоу, Пайке и Большом Вике, по две сотни на Оркмонте и Старом Вике и еще сотня отправится на Одинокий Светоч, Соленый Утес и Черную Волну.
— Учитывая то, нам еще полных три года содержать гарнизон в Золотом Зубе, вы уверены, что казна сможет покрыть эти расходы? — осведомился Мандерли.
— У местных лордов находились ведь средства на снаряжение разбойничих ватаг, — ответил король.
— Это их не обрадует, — отозвался Дамион Ланнистер. — Такими действиями вы превратите Острова в осиное гнездо. Ваших людей там перебьют как овец — так же, как в свое время это случилось в Дорне.
— Дорн защищала пустыня, Железные Острова — их флот. Вот только после этой войны флота у Железных Островов уже не будет. И это не говоря о заложниках.
— Мой король, я все еще полагаю, что то, что вы предлагаете — излишне, — высказался мастер над законами. — Вы поступили куда мягче с бывшими сторонниками Таргариенов, да и с Ланнистерами, по правде сказать, тоже и до сих пор никто из них не давал вам повода усомниться в своей верности.
— Уж не жалеете ли вы железнорожденных, лорд Редфорт? — нахмурился король.
— Ни в коем случае ваше величество!
— Тайвин Ланнистер, при всей своей жестокости, пытался прикрыть свои амбиции подобием законности. Он захватил столицу, его люди расправились с королевской семьей, и все же он искал оправдания своим действиям. «Ради восстановления мира и порядка в Семи Королевствах» — так он написал мне, когда захватил Королевскую Гавань. И ведь верно — стремление к миру, к порядку, к справедливости — все это превозносится в Семи Королевствах, не так ли? Тайвин стремился к миру, мой брат к справедливости — в то же время, замечу, что Роберт все же, был куда искренней в своих стремлениях. Железнорожденные лишены и этой малости. Их «законы» поощяряют грабеж, насилие и убийства — этим они мало отличаются от горцев Лунных Гор или одичалых за Стеной. Скажите, лорд Редфорт, лорд Старк, как вы поступаете с подобными? Как поступаете с теми, кто посягает на ваши земли, на жизни ваших людей?
— Казним, — последовал незамедлительный ответ.
— Казните, — медленно повторил король. — Я, конечно, могу поступить как Тайвин Ланнистер или Эйрис Таргариен — вырезать правящие дома, разрушить замки, оставить на месте Железных Островов дымящиеся руины. Более того, я полагаю, те, кто пострадал от их бесчинств были бы только рады такому исходу. Вот только так уже поступали. Через поколение, через сто лет, Железные Острова поднимутся вновь. Может не под знаменем Грейджоев, ну так под другим домом. Я не желаю делать этот архипелаг проблемой своих наследников. А потому, Островам придется изменится.
***
Заседание продлилось еще час — в основном решались отдельные вопросы вроде маршрутов войск и кораблей, заготовки, цели первой атаки — ей стал захваченный железнорожденными Светлый Остров, состава гарнизонов, которые предстояло оставить на Островах — король почему-то настаивал на том, это должны быть молодые люди, имевшие представление о морском деле — или хотя бы о каких-либо ремеслах. Также Станнис уточнил, какие из наемничих флотов могли бы согласиться защищать столицу во время похода на Железные Острова. Беспалый рыцарь назвал имена Салладора Саана, Коссы-Жреца и Роджера Катлана - эти имена ничего не говорили лорду Винтерфелла. Эддард Старк никогда не считал себя стратегом или великим планировщиком — его, как и Роберта, увлекал именно бой, там Старк чувствовал себя в своей стихии. Он учился теперь, как глава семьи. Как глава дома Старков. Роберт называл это «подсчетом медяков, не требующем внимания», вот только у Роберта, как оказалось, был брат. У лорда Винтерфелла такой роскоши не было — Бенджен был способным юношей, но Эддард считал своим долгом позволить младшему брату самому выбирать свою судьбу.
Тем не менее, Эддард Старк был рад услышать, что совет наконец окончен. Потому что помимо обязательств перед братом Роберта, была еще одна причина, по которой он, посреди зимы, оставил родной дом, сына, беременную жену и младшего брата.
— Ваше величество, — обратился он к королю, когда они остались одни. — Моя сестра до сих пор в Дорне.
— Да, — бесстрастно отозвался брат Роберта. — Вместе с бастардом Рейгара Таргариена.
Эддард думал, что был готов услышать и это. Он знал об этом, сама Лианна писала о том, что ждала ребенка, уже находясь в Дорне. И все же он, похоже, до самого конца отрицал бесчестье сестры.
— Лорд Мандерли сообщил вам? — вырвалось у него.
— Нет. Принц Доран, — последовал ответ. — Он полагал, мне будет интересно знать, что в Дорне находится претендент на Железный Трон.
— И… что вы об этом думаете? — осторожно спросил Эддард, стараясь разглядеть хоть какие-то эмоции на неподвижном лице монарха.
— Он бастард, этот мальчик, но и бастарды принесли этому королевству немало бед. Особенно при том, что он родился в Дорне, а законные сыновья Рейгара мертвы.
— Ваше величество…
— Возможно, конечно, что Рейгар обзаведется потомством, но даже так, у него есть младший брат…
— Ваше величество.
— Конечно, пока живы дети Безумного Короля, бастарда никто короновать не станет.
— Он мой племянник, — сказал Эддард. — В первую очередь, он мой племянник, сын моей сестры. — Он, наконец, сделал это. Признание того, что тот ребенок, которого он никогда в жизни не видел — его кровь.
— Я знаю, — спокойно ответил король. — Для вас он племянник. Но для
других — брат Роберта выделил это слово, — он все еще сын Рейгара Таргариена. Кто-то, кого можно будет возвести на престол, если текущий монарх, — он скривился, — покажется им неугодным, а дети Эйриса окажутся черезчур своевольными.
— Ребенка можно спрятать, — сказал Эддард, стремясь сохранять спокойствие. — Объявить погибшим, вырастить втайне. Он не будет даже знать, кем был его отец, Лианна будет молчать и я тоже.
Король издал нечто, похожее на смешок.
— Прекрасно, лорд Старк. Вам осталось заставить замолчать братьев Мартелл, тех, кто был с вашей сестрой в Башне Радости, тех, кто был с ней в Солнечном Копье, тех кто сопроводит вашу сестру и ее сына обратно в Винтерфелл, и Рейгара Таргариена, конечно же. Что же до мнимой смерти — люди порой, вполне охотно идут за призраками. Харрен Красный, предполагаемый внук Харрена Черного, сгинувшего в Харренхолле — отличное тому подтверждение.
— И что же вы предлагаете?
— Роберт много рассказывал мне о вас, — сказал Баратеон без особой теплоты в голосе. — О том, что вы, лорд Старк, верный человек, человек чести, человек слова. До сих пор я не видел повода усомниться в его словах. Вы заберете ребенка в Винтерфелл и воспитаете его так, как считаете нужным. В вашей власти дать ему родовое имя или оставить имя бастарда, но мальчик должен будет знать кто он. Незаконнорожденный сын представителя свергнутой династии, не имеющий никаких прав на престол, — припечатал король. — Незачем скрывать от него правду. По прошествии четырнадцати лет, вы будете вольны делать с ним что захотите — отправить на Стену, в Цитадель или же дать земельный надел, чтобы тот продолжил свой род, в глуши северных земель.
— Это… большая честь ваше величество.
— Это задание, лорд Старк, — отрезал король. — И я ожидаю что, вы справитесь с ним достойно.
***
Во все времена, сыновья стояли выше дочерей. Будь ты король, дворянин или простой столяр — тебе необходим наследник. Продолжатель твоего дела, продолжатель твоего рода, ученик в молодости, помощник в зрелости и отрада в старости. Первенец-мальчик означал достаток, опору, надежду. Первенец-девоча — да и просто девочка — убытки, расходы, траты — особенно если боги не подарят ей братьев, а отцу — крепкого здоровья. О дочери можно заботиться, наряжать, учить домашним делам, хотя это скорей удел матерей, но уж точно не ждать дохода — если только речь не идет о низостях, на которые не пойдет ни один благочестивый человек. Так думают фермеры, ремесленники, сборщики податей, купцы, рыцари, лорды и короли. Но отцы, иногда, думают несколько по-другому.
Вести о том, что его леди-жена рожает, он встретил на берегу Путеводной — тогда Станнис объезжал замки и земли лордов Королевских Земель. Изначально, он собирался посетить Крюк Масси, надеясь вернуться до истечения срока, но боги, в которых Станнис Баратеон не верил, посмеялись над его планами. Стоя на занесенном снегом берегу замерзшей реки, король принял решение. Столица находилась в паре дней пути, так что его жене пришлось рожать без него. Тем не менее, Станнис не собирался затягивать это одиночество.
Фрейлина ее Величества, как оказалось, имела неплохое представление о родах. — Сильное дитя, ваше величество, сильное и здоровое! — восклицала Джейн Кворгил и несколько повитух вторили ей. Станнис слышал это раз за разом, на пути через Королевскую Гавань, к Красному Замку, от ворот до их покоев в Твердыне Мейгора.
— Принцесса Элеонора Баратеон. Твоя дочь, — тихо, почти стыдливо произнесла королева, держа на руках спеленаный сверток, смотревший на короля андалов, ройнаров и первых людей парой синих глаз.
Эдрик — недурное имя для наследника престола, распространенное в Штормовых Землях, с чем леди Инис Баратеон не стала спорить. Но взамен потребовала, чтобы, в случае рождения дочери, ее назвали на дорнийский манер. Станнис посчитал это капризом, но королева проявила необычайное упорство. В итоге, целый вечер супруги провели, перебирая различные имена. От ройнарских имен отказались сразу — леди не испытывала особой приязни к Мартеллам. Сильвия, Вилла, Гвинет — все эти имена были отвергнуты. В итоге сошлись на Элеоноре. Строго говоря, это имя встречалось как на востоке Дорна, так и в Дорнийских Марках, а в Просторе и вовсе писалось и звучало как «Элинор».
Она была маленькой. Станнис вспомнил, как вечность назад, они с Робертом решали, кто из них первым сможет подержать новорожденного Ренли. Роберт упирал на то, что он старший, Станнис подчинился. Роберта больше нет, как нет и отца с матерью. Не считая бастарда — а может и бастардов его старшего брата, — от дома Баратеонов остался лишь он сам, его младший брат и, вот теперь, это дитя. От макушки, которую покрывали тонкие черные волосики, до красненьких пальчиков на маленьких скрюченных ножках, которым еще только предстояло научиться ходить — она была его дочерью.
— Позволь мне? — он попытался сказать это как можно мягче. Королева кивнула и передала ребенка ему. Младенец, несколько раз моргнул, а затем зевнул, обнажив лишенные зубов десны. Станнис рассеяно провел рукой по голове дочери и сел рядом с женой.
— Я надеялась, что это будет сын, — призналась Инис. — Ты ведь ждал наследника, верно?
Верно. Король Станнис Баратеон ждал наследника. И он его получил.
— По закону, сын идет прежде дочери, но дочь идет прежде брата. Она будет моим наследником до тех пор, пока ты не родишь мне сына.
— Хорошо, — ответила та, хотя по голосу было заметно, что заботило ее вовсе не это. Она зевнула, прикрыв рот рукой и легла на кровать, оставив его с ребенком в руках. Позже, он узнает, что его жена не спала целый день, ожидая возвращения мужа. Где-то за закрытыми ставнями звенели колокола. Младенец спал у него на коленях. Станнис Баратеон, король Семи Королевств, повелевавший десятитысячными армиями и сотнями кораблей, не мог сдвинуться с места, не потревожив жену и дочь. Так он и просидел следующие часы, охраняя сон своей семьи.
