Spring Day

— Ты, вроде, не смотрел это раньше, — плюхнувшись рядом с лежащим на широком диване Алтыном, заявил блондин, и закинул ногу на ногу. — Хотя, не думаю, что могу судить. Хер знает, что ты там смотришь. Может и свою казахскую пор... — Мне вполне понравилось, — шутро перебил его казах, а Плисецкий лишь усмехающе фыркнул. — А кое-кому нужно проветрить мозги, так что пошли в этот парк. Сегодня, случаем, не какой-нибудь праздник? — Нет, — не понимая до конца, выпалил тот. Накинув ветровку и звякнув ключами, он поплёлся по лестнице вниз. Шаги эхом отдавались по зданию, а свет зажигался от малейшего потока звука. Весь подъезд протитался куревом и пылью, что порождало желание поскорее выйти. Они пошли в маленький сквер, с которого был прекрасный вид на мост. Людей совсем не было, что почти не удивило — малолюдные места просто вычислить с первой попытки. Сев на скамейку, они смотрели вверх, медленно утопая в сладкой тишине. Вокруг никого не было, а фонари, идущие чередом вдоль улицы, время от времени мигали. Под светом блестели капли воды на асфальте, а мушкора пускала тёмные лучики тени. Им было приятно проводить время в компании друг друга, иногда так: сидеть и молчать, наслаждаясь тем, что существуют в одной вселенной, мире и секунде. Но что-то глубоко в душе отзывалось некой горечью. Капли холодной влюблённости полыхали огнём в присутствии их обоих. А после, всё тело прожигало кипятком. В такие моменты, так как оба были влюблены друг в друга, боялись, что когда признаются в чувствах, взаимности не получат. А ведь это может закончится полным обрывом связи — ни звонков, ни сообщений, ни SMS, ни «Привет» ранним утром по сети Scape или линии диалогов в «ВКонтакте». — Бек, смотри, мосты раздвигают! — протараторил блондин, а в глазах Отабека начали сиять огни города. Карие глаза никогда не отражали цветов жизни, лишь блестели этим смутно-шоколадным цветом и пленяли своей глубиной. А сейчас, будто раскрылись дверцы в мир иной, и видны в нём цвета осени и весны. А Юра всматривался в уже давно выученные черты лица, в смутно знакомые до этого изгибы носа, будто запоминал его снова и снова; будто больше не желал никогда отпускать. Отабек повернулся к нему, посмотрев прямо в кукольные, зелёные глаза. Между ними будто были ничтожные метры, которые медленно, плавно сокращались. И вот, они рядом, слишком близко друг к другу, вместе. И в глазах обоих всё ещё плескались искры фонарей, огней и фар. Поддавшись моменту, тот приблизился к лицу Отабека, и аккуратно дотронулся своими губами, теперь, родных губ. Нежно сминая губы друг друга, они целовались, забыв обо всем. Отабек дарил Юре свободы, а тот же приковывал его в себе, больше не давая шанса уйти. Постепенно углубляя поцелуй, переходя из нежного в более страстный, Отабек проводил языком по нежному небу, по ровным рядам зубов, и понимал, что его фея теперь по-настоящему его. — Тебя что-то беспокоит? — Отабек гладил его по щеке. А Юра смотрел ему в глаза. Мотнув головой, он опустил голову. На его щеках был виден румянец, а на лице была милая улыбка. И Отабек не желал это проверять — ведь лицо у того было опущено к земле, но он это чувствовал. Положив тонкие руки за шею казаха, он поглаживал кончиками пальцев его выбритый затылок. Казалось, что никого в округе нет, что было не далеко от правды. Вокруг всё будто замерло, время прекратило свой шаг, а самообладание Алтына постепенно шло к отрицательной отметке. — Ты такой тёплый, — тихий шепот на ухо, который заводил ещё больше. А больше уже, к сожалению, некуда...