***
Синяки на бедрах прошли, и Кайло вернулся к ней в постель. Она лежала на спине, и было не так больно, как в первый раз. Он был странно нежен, и Рей уткнулась ему в плечо, не в силах смотреть на его лицо — слишком выразительное в такие моменты; она не знала, справится ли с тем, что увидит там. С тех пор она всегда встречала его в платье. Гардероб пестрел бесконечным разнообразием нарядов, и спустя недели две Рей засомневалась, а не пополняет ли его кто-то, пока ее нет. Больше она не провоцировала его, нарушая правила, и наказание не повторилось. Кайло вел себя почти дружелюбно. Ее жизнь по-прежнему крутилась вокруг привычных ритуалов, разве что детали поменялись. Рей просыпалась — обычно, чтобы обнаружить руку Кайло на своей талии или волосах, — а затем поднималась и шла на тренировку. Она тренировалась с рыцарями, потом отдельно с Кайло и уходила читать. После чтения ее ждал брифинг в ангаре «Б», по завершении которого она помогала конструкторам с несложными проектными работами и чертежами. Закончив работу чашкой кафа в компании коллег, Рей возвращалась к себе и процарапывала черточку за шкафом, где ее не увидел бы Кайло. А вскоре возвращался он и кормил Рей ужином, неторопливо и почти снисходительно, словно сам упивался тем, что способен хоть о ком-то заботиться, а не уничтожать. Потом они шли в постель. Несколько недель устоявшейся рутины доказали, что нежность в определенной мере оставалась иллюзией. В обычное время — как ни странно — совсем не жестокий, он проявлял характер, стоило ей раздеться: Кайло ставил ее в те позы, которые нравились ему, заставлял ее прикасаться к себе и краснеть до корней волос. Он дразнил ее, и Рей старательно пыталась подавить воспламенявшееся от стеснения тело, игнорируя то, как каждый раз удовольствие становилось все изощренней. У него были сильные руки, и, засыпая, она чувствовала боль по всему телу, но то была приятная боль. Ведь ее сознание уносило прочь снова, снова и снова. Раньше на Джакку исполнение незамысловатых ритуалов помогало ей сохранять рассудок. То же самое повторялось на борту «Финализатора». Разве что на Джакку не было посторонних, кто мог бы напомнить о здравом смысле.***
— Так что, — громко, чтобы перекричать шум столовой, продолжила Мидда с набитым маффином ртом; из ее рта вылетали крошки. Девушка, сидевшая рядом с Рей, оперлась на локоть. Вокруг них царила суета, и было многолюдно: младший офицерский состав, техники, штурмовики — все они слонялись здесь, обезоруживающе человечные, занимая места за столиками и выбирая еду поаппетитей из-под ярких обогревателей. — Я давно хотела спросить, но… Ты кем приходишься Кайло Рену? Рей застыла — ее кружка с кафом застыла в воздухе. Внезапно весь стол неловко притих, и остальные коллеги повернули к Мидде. — В смысле, мы все были в шоке, когда он пришел и угрожал нам расправой, если мы… Ай! — Мидда подпрыгнула и стрельнула обиженным взглядом в соседку. — За что? Подняв голову, Рей попыталась сохранить лицо спокойным: — Я с ним работаю, и все. — Выходит, ты рыцарь? Ты серьезно… Крифф! Да прекратите, кто это делает! Медленно опустив чашку, Рей уставилась на коричневый напиток. Все последние дни у нее было странное чувство, будто коллеги пытались отгородить ее от Мидда, прилагая усилия, чтобы они не оказались рядом и не болтали наедине. Она не понимала причины, Мидда казалась приятной, разве что немного болтливой и надоедливой — молодая девушка была младшей в отделе, даже младше, чем Рей. Но теперь стало ясно, что именно этой ситуации все и пытались избежать. — Все в порядке, — слабым голосом отозвалась Рей, оглядев стол. Похоже, окружающие явно старались избавить ее от неловкости, но теперь ловили каждое ее слово. — Я не рыцарь, нет. Я просто… работаю с ним, — споткнувшись, закончила она. — Ты поэтому не живешь в блоке технического персонала? И не носишь форму? Рей чувствовала, как по щекам медленно расползается румянец: — М-м. Да. Мидда куснула свой маффин: — Я слышала, что он тот еще дикарь. Сожалею, что тебе приходится с ним работать. Рей внезапно пронзило воспоминание: она согнута над кроватью, а крепкие руки Кайло стискивают ее запястья, его дыхание горячит висок, и с ее губ срывается бессвязная чепуха, перемежаемая резкими вздохами при каждом мощном толчке… — Все в порядке. Наступила долгая и неловкая пауза, но в конце концов Якс — старшая из всех, с проседью на висках — наклонилась к ней. — Если есть что-то, что в наших силах… Если мы можем чем-то помочь тебе… На всякий случай знай: у меня есть знакомый в медицинском отсеке. Рей нахмурилась и тут осознала, что они обсуждали ее между собой. Но с чего они решили, что ей требуется врач? — Что?.. На этот раз заговорила Понни — она нервно сцепила пальцы, ее голос был приглушенным, словно они затеяли заговор. На родной планете у нее осталось двое детей, и она служила на боевом корабле, чтобы зарабатывать деньги на оплату их школы — в ее обращении с Рей всегда сквозило нечто, напоминающее материнскую заботу. — Рей, мне жаль. Я знаю, ты, наверное, пыталась скрыть, но я заметила синяк у тебя на шее. И в другой раз на руке. Мы… — Она прочистила горло. — Он, само собой, очень влиятелен, и мы не в состоянии помочь тебе, но если тебе что-то… — Синяки? — вдруг вмешалась Мидда. — У тебя синяки? На шее? Понни прикрыла глаза, словно с трудом сдерживаясь. — Мидда, тише… — Но это кошмар! Он бьет тебя? — Она возмущенно оглядела коллег. — Вы знали, что он издевается над ней, и молчали?! Рей ответила так тихо, как только могла: — Он не бьет меня. — Ей не требовалось чужое сочувствие ценой лжи. Поступать так было неправильно, даже если альтернатива казалась выгодней в этом отношении. Не следовало лишний раз упоминать свой дар Силы. Еще в Сопротивлении Рей усвоила, что люди заметно нервничали, узнав об этом, а ей не хотелось терять нынешнее подобие нормальной жизни. — Но… тогда… ох! — Понни замолкла, как и Мидда, открыв рот. Остальные смотрели понимающе, а не шокированно. Очевидно, многие из них, будучи старшее Мидды, умудренными жизнью, пришли к напрашивавшемуся заключению. Странная молодая женщина появляется из ниоткуда, получает большое влияние, не имея какого-либо официального статуса или поста, никогда не говорит, чем занимается в свободное время, и послушно направляется к офицерским апартаментам в конце рабочего дня — вывод было сделать достаточно легко. Мидда смущенно промямлила что-то себе под нос. Понни придвинулась ближе: — Все нормально, Рей. Ради Создателя, все мы делаем то, что должны, а ты умная и способная, и всем нам очень нравишься… — Мне надо идти, — выдавила Рей и вскочила на ноги, чуть не перевернув чашку с непочатым кафом. Их сочувствие ощущалось почти физически, пока она покидала столовую, стараясь поскорее убраться оттуда.***
Оказавшись в своей каюте — каюте Кайло! Не стоит забывать — Рей нервно зашагала по комнате. Как она дошла до жизни такой?.. Она всегда была стойкой, умела находить компромиссы — и гордилась этим. Но следовало ли приспосабливаться к такому? Да. Возвращаясь к первоначальной цели. Она дала слово, заключила соглашение, сделку. А Рей с Джакку уважала сделки. Она сама пошла на это. И ей придется остаться. Но какой же она стала… покладистой. С готовностью выполняла все его указания, крифф, наряжалась для него, как кукла! Дроид ухаживал за ее ногтями и волосами, чтобы вечером она встретила Кайло, как подобает! Как она умудрилась докатиться до того, что о неправильности происходящего ей напомнили посторонние люди?.. Ведь это было ради спасения друга, а не ради удовольствия… Нельзя было думать о том, как было хорошо, чувствуя его в себе… О том, как тело полыхало, как влажно было там, внизу… Или о трепетной пьянящей завесе похоти… Или об оргазмах. Крифф, сколько их было… Рей настолько погрузилась в воспоминания, что потеряла счет времени, очнувшись, лишь когда дверь плавно открылась. На пороге появился Кайло, и он сразу нахмурился, увидев ее в рабочей одежде, с практичной прической и хмурым лицом. Шлем наклонился набок. — Что случилось? Рей понятия не имела, как это объяснить. Все — все было неправильным! — Ничего. Кайло освободился от шлема и медленно убрал его в сторону. Сам он не выглядел рассерженным, несмотря на тот факт, что она не подготовилась к его приходу. Наоборот, весь излучал беспокойство. — Что-то случилось. Что именно? — Ничего, — упрямо повторила она, резко развернувшись и направившись в освежитель. Стиснув зубы, она не глядя выбрала платье, а потом напряженно села ему на колени и просидела так весь ужин, несмотря на ласковые поглаживания по руке и спине. Кайло пытался прощупать ее сквозь Узы, пробуя выяснить, что не так, но она бесцеремонно закрылась от него. К тому времени, когда Рей угрюмо доедала десерт — все еще злясь, да, но кто она, чтобы отказываться от шоколадного пудинга ,— тревога, исходящая от Кайло, превратилась в навязчивую. — Расскажи мне, — попросил он, вытянувшись рядом с ней и дотрагиваясь до нее с непривычной нежностью. Рей решительно притянула его к себе и прижалась к его губам. Не потому что хотела — напомнила она себе, чувствуя мягкость его губ — так надо, чтобы скорее покончить с этим. Только так. Вот и все. Неудивительно, что он поддался ей, но сделал это с той же обезоруживающей мягкостью. Кайло отстранился, и в его глазах светилось беспокойство. Он поцеловал ее ухо, опустился ниже, потом провел по шее, задержался у ключиц… — Нет! — вскрикнула она — сердце сжалось от чувств, которые она не желала испытывать, от досады на разливавшуюся внутри непрошеную радость. — Не надо! Он застыл у ее груди. — Что? — Не будь со мной добрым! — Что? — Кайло приподнялся на локтях и со смятением уставился на нее. Проведя пальцами сквозь его волосы, Рей со всей силы сжала в кулаке прядь — он зашипел. — Я. Не хочу. Твоей доброты. Не смей обращаться со мной так, как будто любишь! Вокруг него клубилась Тьма, словно он призывал Силу, паутина гнева сплеталась вокруг него, подпитываемая закипавшим гневом. — Малышка! — выдохнул он с терпением, больше походившим на предостережение. — Расскажи, что случилось! — Нет. — Это не просьба. — Нет. Его пальцы сжали ее челюсть сокрушительной хваткой, одновременно с тем, как чужая энергия резко вжалась в разум, пытаясь добраться до воспоминаний. Но сейчас Рей была сильнее, гораздо сильнее, чем в тот первый раз, когда он пытался сделать это и невольно сотворил их Узы. И она вспыхнула — вспыхнула гневом настолько, что перегородила ему путь, легко оттолкнув вторжение. И это окончательно взбесило его, наполняя бешеной яростью. Рей чувствовала, как она переполняет его, и ее сердце учащенно забилось. Платье затрещало по швам — он разорвал его, схватив за ворот — лямка больно рассекла плечо. У нее вырвался вскрик от неожиданной боли. Через мгновение она осталась голой, и Кайло жестко сжал ее шею. Хватка не перекрывала дыхание полностью, но концентрировалась точечно, отчего у нее все плыло перед глазами. Она обратила взор к потолку, не желая смотреть Кайло в лицо, пытаясь сохранить хоть толику независимости. — Отлично! — огрызнулся он, дыхнув на нее, а затем подхватил под колено и прижал ее ногу к груди. — Отлично. Хочешь монстра? Ты его получишь. Обычно он терпеливо разогревал ее, но сейчас притиснул к постели, не прекращая невидимого давления на шею, и принялся расстегивать собственные штаны. И когда он ворвался в нее, глупо было отрицать, что происходящее возбуждало ее — доказательством тому служил раздавшийся влажный звук. Пусть какое-то время плоть пронзало болью — это, как и раньше, было приятно. Рассудок затуманился, сложно было соображать; проникновения были грубыми и глубокими, и — ох! — Рей поняла, что, несмотря на все, пытается податься ему навстречу… Ощущения брали верх над здравым смыслом. — Нет! — Кайло пресек ее попытки. — Лежи смирно. Ты же не хочешь доброты? — многозначительно произнес он, подкрепляя слова особенно сильным толчком, от которого ее дыхание осеклось в такт дрожи, прошедшей по телу. — Лежи и радуйся тому, что дают. Слушай, какая ты до криффа мокрая!.. Рей уже не понимала, отчего пламенеют щеки — из-за слов или хватки вокруг шеи. Но, безусловно, он был прав. Влажные шлепки плоти о плоть служили достаточным доказательством ее лукавства. И пусть ей не хотелось разделять эту страсть, тело изменяло ей, погубив весь план на корню… Огромные ладони Кайло накрыли ее грудь, и она ахнула, когда он крепко сжал соски, дразня их, пока чувствительная плоть не опухла. Рей чувствовала, как ее уносит, как волны чистых ощущений прокатываются по телу, и каждый болезненный спазм усиливал это чувство. Она рисковала потеряться в этом помутнении. Обездвиженное чужой хваткой тело льнуло к нему, дыхание становилось все прерывистей, напряжение в бедрах росло. Кажется, только что она давала себе слово, что никогда… что будет сдерживаться, но сейчас уже не могла вспомнить, что именно это было. — И, — добавил он прямо ей в ухо, и от переливов бархатистого глубокого голоса волосы встали дыбом, — тебе не разрешается кончать. Она не сразу осознала смысл его слов, но когда поняла, немедленно взвилась в гневе. «Я ненавижу тебя!», — зарычала она сквозь Узы, но отказалась умолять, слыша в ушах участившийся пульс. Пусть тело сводило от желания, она не станет умолять! — Прекрасно! — отрывисто бросил Кайло. — Так даже проще. Но Рей едва слышала его. Туман в голове не позволял двигаться, единственной связью с реальностью оставались чувства — и те были слишком сильны. — Ты такая узкая, когда хочешь кончить… — застонал он, тяжело дыша. — Жадная, отчаянная… Раз жестокость — то, о чем ты мечтаешь, то вот что ты получишь: я буду пользоваться тобой. Ты ведь этого хочешь? Служить только моему удовольствию. Это было так близко. Она почти кричала от предчувствия разрядки. Лишь чуть-чуть… так близко, так близко, так криффово близко!.. С гортанным криком он вбился в нее особенно глубоко, и хватка на горле рассеялась. Рей вдавило в матрас, кровь бросилась в голову, и затем она ощутила, как сознание возвращается к ней, а между ног становился влажно и тепло. Жар охватывал ее повсюду, и вместе с потрясением от стремительности происходящего она чувствовала жуткую усталость. Он просто поимел ее — грубо и небрежно; но несмотря на все, отвращения не было. Словно ее возбуждала мысль о чужом контроле над собой. Кайло все еще нависал над ней, и Рей повернулась, впервые посмотрев ему в глаза, в его черные расширенные зрачки. — Довольна? — резко осведомился он, к его лбу прилипла прядь волос. Странным образом Рей чувствовала, что причинила ему боль, хотя не могла понять, как такое возможно. Не ответив, она отвела глаза, игнорируя тянущую тоску от желания, оставшегося неудовлетворенным. В душе царило разочарование, и пришлось подавлять внезапный непрошеный порыв утешить его, исправить то, что она сделала. Ругнувшись сквозь зубы, он скатился с кровати и исчез в освежителе. Его срыв должен был считаться ее победой. Рей доказала, что он не может получить все, что захочет. Это должно было быть победой. Только вот не было.O Rose, thou art sick. The invisible worm That flies in the night In the howling storm Has found out thy bed Of crimson joy, And his dark secret love Does thy life destroy. — «Больная роза» Уильям Блейк