***
Возле коттеджа их уже ждал личный спидер. Рей уселась впереди Кайло, прислонившись к его груди, в плотном укрытии его рук. Кайло сжал рычаги управления, и они отправились в путь. Разумеется, Рей пожелала взять роль водителя на себя — она загорелась, едва увидев спидер, и, получив отказ, обиженно закрылась в Силе. Справедливости ради, маршрут был ей незнаком, но… его нетрудно было показать… Кайло не особо радовала перспектива оказаться на правах пассажира, но к тому времени, как они добрались до места, он с неохотой признал, что не так уж это неприятно — держаться за ее талию, даже учитывая их разницу в росте. Закончив с парковкой напротив блестящего хромированно-стеклянного фасада больницы, он прочистил горло. — Если хочешь, поведешь на обратном пути. То, как она просияла, абсолютно стоило того. В холле, едва они переступили порог парадного входа, их встретили со всей возможной расторопностью, которую могло купить чрезвычайно щедрое пожертвование. — Мистер Амидала! — тепло поприветствовала его главный врач больницы и отвесила для Рей почтительный кивок. — Мы ожидали вас! Мой руководитель поставил меня в известность о вашем сообщении. Будьте добры, следуйте за мной. Рей шла рядом, пытаясь поспевать за его размашистым шагом, пока их провожатая излучала гостеприимство. «Амидала?» — удивилась Рей. «Настоящее имя подождет более подходящих обстоятельств. Вряд ли было бы мудрым решением представиться, как Кайло Рен». Казалось, фыркнуть по Силе невозможно, но у Рей получилось. «Тогда кто я?» «Миссис Амидала». Она была настолько потрясена, что резко притормозила. «Пожалуйста, скажи, что шутишь!» «Нет», — ответил он, и доктор, заметив, что Рей отстает, вежливо сообщила: — Мы почти на месте, сюда, будьте любезны. Палата, куда они вошли, выглядела стерильной и простой. На койке лежал ребенок — он был прикреплен к автоматике, которая равномерно и настойчиво попискивала. Кто-то постарался сделать все возможное, чтобы разрядить обстановку — на одеяле сидели две игрушечные зверюшки, а под потолком висел воздушный шарик — однако, ничто не могло отвлечь от резкого запаха антисептика. — Он не приходит в себя три дня, — вполголоса пояснила доктор и добавила, прежде чем исчезнуть из палаты: — Я приведу родителей. Рей прошла к койке, не отрывая глаз от мальчика. Он казался ужасно маленьким на фоне громоздкой медицинской аппаратуры. — Зачем мы приехали сюда? — Чтобы ты могла потренироваться в исцелении. Она остро глянула на него. — На детях? — Они восстанавливаются быстрее, чем взрослые. Кроме того, это отчаявшиеся родители, которые смирились с неизбежной смертью ребенка. Я уверен, они будут счастливы уцепиться за любой шанс, неважно, насколько странным и безумным он им покажется. Большинство обычных жителей галактики относились к Силе с опаской, но Кайло не сомневался, что в данной ситуации такому вмешательству будут только рады. — Я не… — Похоже, что он неверно истолковал ее беспокойство. Рей смущенно переступила с ноги на ногу. — Я никогда раньше… На Джакку было мало детей. — Ее лицо омрачилось. — Мало кто выживал. — Думай о них, как о маленьких людях, — Кайло представить не мог, чтобы кто-то — крифф, кто угодно — не проникся к ней любовью. — Не волнуйся. Каким бы ни был ее предстоящий ответ, ей помешало прибытие родителей — бледных и измученных. Доктор, по-видимому, объяснила происходящее экспериментальным лечением — что, впрочем, технически было правдиво. Родители встали в углу, а Кайло придвинул Рей стул и опустил руки ей на плечи. Исцеление вечно выходило у него отвратительно, но теория была усвоена достаточно хорошо. Он спроецировал свои воспоминания по Связи, передавая девушке успокаивающий голос из собственного прошлого. Голос твердил о единении с Силой, о покое, о целостности. «Впусти ее, пусть она течет сквозь тебя, стань опорой, источником выздоровления». «Почувствуй первопричину болезни — опухоли, которая поедает мальчика изнутри и заставь ее сойти на нет». Он не знал, сколько времени они провели в подобном трансе. Время словно шло по-другому в глубоком медитативном единении с Силой, но оно приносило небывалое успокоение. Даже больше — лучше, он чувствовал, что это работает, — жизненная энергия возвращалась к мальчику. И чистое сияние, исходившее от Рей, заставляло меркнуть все вокруг. Транс прервался из-за горестного всхлипа, раздавшегося в палате. Кайло практически позабыл, что они не одни, и, оглянувшись, увидел, как женщина смотрит на своего ребенка широко раскрытыми глазами. — Джей, ты… ты… Мальчик сонно моргнул. Его щеки приобрели здоровый цвет. — Мама? Женщина разразилась истерическими рыданиями, а отец стоял и трясся, как падающий лист. Рей встала и едва отошла в сторону, когда несчастные родители буквально бросились на своего ребенка. Они гладили его по волосам, трогали лицо, целовали в макушку, пока мальчик извивался и протестовал по поводу воцарившейся суеты, уверяя, что он жив, здоров и с ним все хорошо. Но мужчина и женщина не замечали ничего вокруг. Рей дернула Кайло за рукав. — Я хочу домой, — попросила она приглушенным голосом. Пожалуй, идея была хорошей. Рей выглядела уставшей и истощенной, не стоило выматывать ее без необходимости. — Тогда идем. На этот раз именно ему пришлось поторапливаться, чтобы нагнать ее. Казалось, это невозможно, но она почти сорвалась на бег в попытке поскорее убраться из палаты. Сквозь Силу до него доносились всплески то гордости от успеха, то мучительной зависти при виде счастья той семьи. Почти у самого входа Кайло окликнул ее: — Я надеюсь, ты не угробишь нас обоих на спидере. Ее глаза снова ожили, словно заискрив. После недолгого колебания Рей одарила его высокомерной улыбкой. — Из нас двоих именно я — лучший пилот, и ты это прекрасно знаешь!***
Вела она очень хорошо — что Кайло, разумеется, никогда бы не признал вслух. Когда они достигли коттеджа, он подал ей руку и повел по узкой тропинке через сад. Рей недовольно вздохнула. — Может, хватит держать меня в неведении? Неужели сложно объяснить мне, что происходит? — Не хотелось портить сюрприз, — как ни в чем не бывало отозвался он. Тропинка изгибалась и проходила под лимоноцветами, чьи ветви спускались так низко, что ему приходилось пригибаться. Они с Рей миновали небольшой холм и внезапно оказались перед большим чистейшим озером — по неподвижной поверхности воды еле заметно проходила мелкая рябь. Его полностью скрывали деревья, вокруг было безлюдно и тихо, не считая шепота ветра. Рей потрясенно внимала виду и вдруг крепко зажмурилась. Ее поведение показалось любопытным, и Кайло наклонил голову. — Что… — Шшш… — шикнула Рей. — Я запоминаю. Он послушно замер, пока нетерпение не начало брать верх, и он, смахнув с сапога грязь, посмотрел на воду. — Я подумывал научить тебя плавать. Но Рей словно не слышала. Ее глаза были закрыты, плечи мерно приподнялись и опустились — она сделала несколько глубоких вдумчивых вздохов. И улыбнулась. — Я не против, — спокойно ответила она, будто не решалась поблагодарить его вслух. Это изменится, пообещал себе Кайло. Со временем. Он обхватил ее лицо ладонями, но она не вздрогнула, встретив его взгляд. — Я научу тебя всему, — поклялся он, гордясь, что голос не дрогнул. — Я подарю тебе все на свете. Тебе больше никогда не придется голодать. Ты никогда не будешь одна. Я положу целые вселенные к твоим ногам… и ты… — Он наклонился, касаясь ее носа своим. — Ты будешь подчиняться только мне. Ему не требовалась подсознательная связь их Силового единения — он видел все эмоции на ее лице — надежду, конфликт и страх — все сразу. — Но… — Мне не нужен ответ, — Кайло медленно прикоснулся к ее губам. — Это просто факт.***
Вышло, как он и предполагал, Рей постепенно привыкала проводить время с детьми и уже не нервничала. После первого совместного визита Кайло не сопровождал ее — его присутствие заставляло родителей нервничать, а Рей более чем доказала, что способна справиться сама — практика творила чудеса, и по вечерам, когда он заезжал за Рей, она встречала его улыбкой. Их небольшой коттедж начал пополняться разными безделушками. Уже в следующий раз из больницы она вернулась с бумажной короной, собранной на веревочку из разноцветных неровных кусочков. На третий день она с трепетом прижимала к груди цветы — неуклюже приплюснутые и высушенные, но и еще хранившие слабый аромат. К концу недели это превратилось в традицию, и Рей бережно собирала и хранила все подарки, увлеченно рассказывая ему о детях, которые сделали их. Кайло не терял надежды, что это поможет ей привязаться к мысли о детях, и она задумается о том, чтобы завести собственных. Пока она работала в больнице, он читал донесения из Ордена и разбирался с делами, насколько это было возможно дистанционно. Он медитировал и оттачивал мечты о будущем, перерабатывал их, вплетая туда Рей — это будущее предстояло воплотить. По ночам он с жадностью окунался в ее объятия. Он пристрастился видеть блеск в ее глазах каждый раз, когда они ложились в постель — Рей надеялась, что, возможно, сегодня получит долгожданную разрядку. Это входило в его планы — в конечном счете. Но сейчас он наслаждался переменой — как первоначальная безропотная решимость сменилась робким удовольствием, а потом отчаянной жаждой, готовностью подчиниться его прихотям, чтобы угодить ему и получить награду. Возможно, это делало его монстром. Но для Кайло в этом не было ничего нового.***
Их пребывание на Иторе длилось уже десять дней — вызовов от Верховного лидера не поступало, и Кайло намеревался оставаться здесь как можно дольше. Он сидел один, наполовину изучив отчет Даоса Рена, когда в голову прорвалась дикая ярость, исходившая от Рей. Отставив дела, он бросился к спидеру, но почти сразу осознал, что в этом нет нужды. Рей, судя по всему, реквизировала какой-то транспорт, потому что он чувствовал ее приближение с каждой секундой. Вернувшись в коттедж, Кайло принялся мерить гостиную нетерпеливыми шагами. Он не мог определить источник ее гнева — невероятно сильного гнева. Вероятно, мощнее, чем когда его о… Хан Соло пал от его руки. Снаружи раздался рев мотора и тут же затих. Через секунду, врезавшись в стену, распахнулась дверь. И влетевшая Рей сделала то, чего никогда не делала прежде: схватив с полки первую попавшуюся под руку декоративную чашу, она с ненавистью швырнула ее на пол. Керамика разлетелась, как хрупкое стекло, наверняка оставив на полу вмятину. Осколки разлетелись по полу. Чужие эмоции высвобождались в Силе, приливаясь темными потоками. Ярость практически искрилась в воздухе, черепки задребезжали на полу — и эпицентром этого была Рей. Казалась, она с трудом сдерживается, чтобы с криком не сжечь все дотла. И Кайло ни разу в своей жизни не видел ничего, настолько прекрасного. И все же он решил вмешаться, пока это не зашло слишком далеко. Под подошвой сапогов захрустели осколки. Приблизившись к Рей, он коснулся ее плеч и провел по всей длине рук. Дрожь черепков прекратилась. Он обхватил ее запястья и несильно сжал. — Что случилось, малышка? Вместо слов она разразилась серией образов, нечетких, как мелькнувшие страницы флип-книги. Маленькая девочка, уткнувшаяся в одеяло на больничной койке. Шум медицинский аппаратов. Кожа девочки, словно разукрашенная ссадинами, страшно опухшие сизо-фиолетовые веки. Беспомощный взгляд медсестры — «документов нет, ее оставили на пороге. Мозг поврежден вследствие черепной травмы, внутреннее кровоизлияние». Рей упала на стул и занесла руки над ребенком, почти заученным движением призывая Свет. Мирная Сила струилась сквозь нее. Ссадины разгладилась, булькающие хрипы сменились тихим посапыванием. Исцеление отняло много сил, но, даже закончив, Рей не ушла, ласково положив ладонь на лоб девочки — она никогда не поступала так прежде, никогда намеренно не проникала в чьи-то мысли — она не знала, справится ли аккуратно, но ей нужно было знать. Что, если у девочки где-то есть семья? Что, если они ищут ее? Что, если она их ждет? Вернувшись в настоящее, Кайло чувствовал, как чувства Рей обострились, воспоминания хаотично сменяли одно другое. Особенно теперь, когда он переживал память ребенка глазами Рей, и к ней примешивались чужие переживания и эмоции. Но это было сложно для новичка. Лишь годы практики и опыта позволяли ему собирать образы воедино. Крики, крики… Папа кричит, мама плачет, ее тошнило от кислого запаха того питья… Папа кричит громче, мама падает, и она бежит на своих маленьких ногах, чтобы помочь, но затем удар, боль и… Это больно, так больно! И мама кричала снова, у них проблемы, серьезные проблемы, и кричала, кричала! Как это больно!.. Эмоции рывком прекратились, и Кайло поморгал несколько раз, прежде чем смог отойти от интенсивного напора видений, шум пульсировал в ушах. Когда зрение сфокусировалось, он увидел залитое слезами лицо Рей, она скалилась, как дикий взбешенный зверек. — Они избили ее! — заорала она, рванувшись всем телом в его руках. — Избили и бросили! Они бросили ее! Выбросили, как мусор! Осколки снова начали дребезжать — и не только они. Рей могла запросто обрушить все здание, как однажды Кайло, зайдясь яростью. Не раздумывая, он укрыл Рей на своем плече, покачивая ее и гладя по спине. — Ты права, что злишься. Позволь гневу струиться сквозь тебя — стань для него проводником. Дай этому произойти. Были то слова или его близость, но это помогло. Он шептал ей снова и снова, чувствуя, как рубашка намокает от ее слез, но в конце концов она притихла, продолжая вздрагивать. — Они покинули ее, — еле слышно повторила она. — Как они могли? Эхо одиночества ее души было настолько глубоким, что в нем можно было утонуть. — Я не знаю, — честно ответил Кайло. — Не знаю. Когда Рей мягко отстранилась, он отпустил ее без слов. Она исчезла в освежителе, зашумела вода. Он тем временем активировал дроида-уборщика. Оставшуюся часть дня они провели в тишине. Рей по-прежнему была вне себя, но ярость поутихла, и она не забыла переодеться к ужину и прилежно сесть Кайло на колени. Рутина. Справившись с ужином, Рей наклонилась и поправила подол платья. — Я хочу помедитировать. Одна. По ее тону слышалось, что она ожидала отказа. Но Кайло знал, что гнев имеет ценность, когда отточен, а не когда им руководит бездумная ярость. Ей требовалось время. И он кивнул. Ее облегчение ощущалось почти физически. Рей встала, не глядя обулась и юркнула в наступавшие сумерки. Он смотрел на ее удаляющуюся фигурку из окна — платье трепетало на ветру, но вскоре ее скрыли деревья. Она отправилась к озеру — ей нравилась вода. Вероятно, до сих была в новинку. Сам Кайло, не шелохнувшись, еще долго смотрел ей вслед. Наконец, оторвавшись от окна, он отыскал свою верхнюю робу, а затем извлек из сейфа меч — он хранил его в тайнике, но всегда в пределах досягаемости. Взвесив рукоять в руке, он дал себе прочувствовать знакомую тяжесть, нестабильную, опасную и надежную силу. На Иторе Кайло ощущал себя, как в отпуске. Здесь он позволял себе просто быть мужчиной, который наслаждался близким обществом своей ученицы. Ему нравилось направлять эту энергию, помогать ей понять его видение их совместного будущего, медленно, но уверенно склонять ее к своему образу мыслей. С каждым проходящим днем он все сильнее убеждался, что решение было верным. Его учитель проповедовал иной путь — сперва разбить, а затем строить из обломков — такие методы гарантировали эффективность, но Кайло не был обязан придерживаться их. Он предпочитал осторожно направлять Рей, постепенно вылепливать ту, кем ей предстояло стать. Его сердце замирало от ее взгляда, когда он чередовал жесткое учение с терпением и лаской. Она смотрела на него так, словно он был непререкаемым центром ее вселенной. Но вот наступил день, когда пришло время вернуть себе привычный покров. Для этой задачи ему не потребуется милосердие. Он — магистр рыцарей Рен. И сегодня он выйдет на охоту.His Heart was darker than the starless night For that there is a morn But in this black Receptacle Can be no Bode of Dawn — отрывок из поэмы «His Heart was Darker than a Starless Night» Эмили Дикенсон