Свора

Я не был задуман для света софитов, интриг.

      Небо затянулось серыми непроглядными тучами. Зимой редко случались дожди, но продолжались целый день. Нехорошее предзнаменование. Припарковавшись на отведенном для хозяйки месте, Виктория вышла наружу и вдохнула свежий морозный воздух. Находиться в той проклятой квартире с претензией на роскошь с каждым годом становилось все невыносимее.       Все началось с чертовой конференции пятилетней давности.       Поправив испорченную после бурной ночи прическу, женщина недолго постояла на улице. Нельзя заходить внутрь в таком заполошном виде. Это проявление слабости, а псы, как правило, слишком хорошо ее чувствуют. Курить уже не хотелось – вчера Волкер любезно разделил с ней целую пачку. А потом потащил в постель и наказывал за вызывающее поведение на мероприятии.       Успокоившись лишь после нескольких часов, злополучный Кардинал даже подобрел и позволил себе улыбнуться одной из своих самых редких улыбок. От которой на душе становилось одновременно тепло и тревожно. Они попрощались лишь под утро. Удовлетворенный Арман сделал лучший кофе, а затем предложил довезти до клуба. Но подобная галантность была отринута сразу – их не должны видеть вместе.       Вся община знала о взаимоотношениях мятежной Королевы с самопровозглашенным Королем, но этот добровольно-принудительный акт рассматривался как жертва во имя интересов Эдема. Если лидер способен пожертвовать своими интересами, своей гордостью и достоинством ради народа, то такому лидеру будут беспрекословно подчиняться. Но если начать афишировать отношения с так называемым врагом и кичиться достижениями, то люди начнут задавать вопросы.       Глядя на вычурную черную двустворчатую дверь, Маргулис невольно погрузилась в воспоминания о том, каким это место было раньше. Убогим, грязным, разрушающимся. Она превратила трущобы в то, что теперь именуют оплотом революционного духа. Вся Республика восстала против мизерной крепости, отрицающей парадигму разврата, безнравственности и политического содома.       А это чего-то да стоит. По крайней мере, в масштабе целой авторитарной Страны. Может, изменить мир не получилось, но одну из его составляющих – вполне. Рука предательски потянулась к пустой пачке, оставленной в досягаемом месте. Понимая всю бессмысленность затеянного предприятия, вдова окончательно разобралась с внешним видом и устремилась вперед.       В проходе ее уже ждали представители хваленого клана. Что-то не так. Выпрямившись, правительница стала гораздо увереннее в походке. Необоснованное предчувствие чего-то плохого принудило к активным действиям. Адреналин бросился в кровь. Волнение переросло в невольную панику, стоило ей разглядеть взволнованные лица и расслышать перешептывания.       Длинный коридор теперь казался еще более громадным, вызывая головокружение и дрожь в ногах. Вымощенный зеленым мрамором путь вел к деревянной стойке, где молодой консьерж, стоявший с опущенными в пол глазами, протягивал трясущуюся ладонь в надежде получить ключ-карту. Все происходящее попросту не укладывалось в мозгу.       Оставив собственную карту на ресепшене, Виктория машинально оглянулась: за невидимой чертой своеобразного пограничного пункта, как правило, собирались небольшие группы участников, дабы обсудить недавние новости и поделиться неинтересным мнением. Их излюбленными местами являлись колонны молочного оттенка с золотистыми прожилками и удобные диваны в гостиных, где они продолжали играть в светское интеллектуальное общество.       Но сейчас, вместо скучных рассуждений о погоде и политике, кругом царила незыблемая тишина. Как будто клуб пережил очередной рейдерский захват и крысы убежали с тонущего корабля. Нет. Все гораздо страшнее. Выстукивая каблуками по полу, Виктория отчетливо слышала эхо своих шагов и бешеное биение сердца.       Своего ли?       Какое неприятное чувство – находиться в центре всеобщего внимания. Еще вчера ты был на вершине мира, контролировал абсолютно все, а сегодня на тебя смотрят, как на главного виновника всех бед и страданий. Никто не говорил, что позиция лидера проста. Нужно защищать границы не только от внешних врагов, но и внутренних противоречий между союзниками. Ей не удалось. В этой ситуации самое мерзкое заключалось в том, что она даже не знала, за что ее распнут в ближайшую минуту.       – Этот Гудвин не станет проблемой? – поинтересовался Волкер, на удивление деликатно справляясь с молнией на спине. От его прикосновений кожа буквально воспламенялась. – Постой-постой, может, ты в него влюбилась?       – А вот это точно идиотизм, – почувствовав на лопатках холодные пальцы, очерчивающие подушечками причудливые узоры, женщина позволила себе выдохнуть.       – Разве? – привычный ироничный тон усыпил бдительность. Отвлекшись, Маргулис не успела отреагировать вовремя, в результате чего была резко схвачена за плечи и повернута лицом к мучителю. – Ах, точно, ты же влюблена только в одного человека. – по коже пошли мурашки, а в горле пересохло. Усмехнувшись, Арман приблизился к истерзанной им самим мочке уха и, ловко орудуя языком, прошептал:        – В Майкла.       – Виктория, черт тебя возьми! – яростный крик вытянул из пучины воспоминаний. Салливан возник из ниоткуда, нервно вертя часы на цепочке. – У нас серьезные проблемы. Это катастрофа…       Выставив руку в качестве защитного жеста, Королева попыталась остановить грозящийся излиться на нее поток слов. Но извержение вулкана так и не случилось. Его предотвратили распахнувшиеся двери и громогласные вопли, разнесшиеся едва ли не по всему зданию. Охранники отреагировали моментально, но, увидев нарушителя спокойствия, замерли в нерешительности. Этот человек не обладал личным пропуском в клуб, но мог беспрепятственно зайти туда в любое время суток.       Невысокий мужчина, слегка покачивающийся, но командирской походкой приближался к фигурам, застывшим в недоумении. Перед ним благоговейно расступались, словно перед истинным вождем. Круглое лицо с сероватой щетиной на подбородке и в области губ не выражало ничего, хотя обычно искрилось добродушием. Отрывистыми движениями он напоминал старого медведя или мудрого льва, чьи годы прошли в сплошной борьбе за выживание.       И теперь этот зверь-победоносец имеет право отдохнуть.       – Викки, что ты натворила? – угроза сквозила во всей позе нарушителя, накалив атмосферу до предела. Райджел Флоррик, дядя знаменитой повелительницы, никогда не заходил в эту проклятую обитель без особой на то причины.

Республика, несколько лет назад.

      – Почему ты не позвонила мне? – сосредоточившись на дороге, Райджел изредка поворачивался в сторону племянницы. Он не ждал ответа, так как вопрос был риторическим. – Нет, вместо этого ты привлекла какого-то паршивого адвокатишку со школьных годов.       – Я отдала твоему водителю номер Марка, но не запретила рассказывать о случившемся тебе, – без особого энтузиазма парировала Виктория, нуждающаяся в душе больше, чем в анализе ситуации.       – С таким же успехом ты могла прислать мне почтового ворона! – начиная выходить из себя, дядя, тем не менее, не терял контроль над автомобилем. И над всем остальным. – Это обслуживающий персонал. Думать им противопоказано! Это не их задача! А твоя!       – Не будем спорить. Я приехала всего на пару дней, чтобы разобраться с делами. Это неожиданная проблема застала меня врасплох и вынудила обратиться к услугам того, кто свое дело знает.       – Извини, что я не приехал на похороны, – проигнорировав вторую часть монолога, Флоррик первый раз взглянул собеседнице прямо в глаза. Промелькнувшее чувство боли сменилось наигранным равнодушием. – Неотложные дела, сама понимаешь. У нас тут недавно местные выборы прошли. Я принимал участие. Вся эта чертова бюрократия окончательно доконала. – постучав пальцами по кожаному рулю, бизнесмен включил музыку. Старая группа 80-ых, но песни до сих пор актуальны. – Ты хочешь есть? Можем остановиться в ресторане или предпочитаешь домашнюю еду?       – Мне надо принять душ. Хочу смыть с себя весь этот позор, если ты не против.       Уютная квартира, расположенная в многоэтажном доме, находилась как можно дальше от центра, в одном из элитных районов. Вытащив чемодан из багажника, Райджел указал рукой в правильном направлении и заторопился к дверям вестибюля. Консьержка, не отрывавшаяся от газеты, кивнула и проводила жильца безразличным взглядом. Поднявшись на лифте на один из последних этажей, родственники практически уткнулись в неприметную, пошарпанную дверь.       Маскировка. Иллюзия бедности.       Сохраняя молчание, дядя любезно предоставил в распоряжение Виктории целую комнату. Назвав точное время ужина, политик ушел на кухню, где уже включил электрическую плиту. Пока ароматы приправ и хорошо прожаренного мяса раздражали Маргулис, она терпеливо промывала волосы и орудовала мочалкой, пытаясь избавиться от последствий долгого переезда. Ей понадобилось около тридцати минут, чтобы привести себя в порядок и переодеться.       – Присаживайся, – закинув полотенце на плечо, мужчина принялся раскладывать свинину с луком по тарелкам. Затем он опустился на самый главный стул, прямо напротив девушки. – Ну как тебе?       – Довольно вкусно, спасибо. Особенно после шестичасового перелета, – улыбнувшись краем губ, Флоррик внезапно поднялся с места и подошел к настенным ящикам, откуда извлек бутылку виски и два бокала. – Наслаждайся. К слову, я завтра рано встаю. Во сколько тебя разбудить, потому что ключи я никому не оставляю?       – В десять утра будет приемлемо, я не собираюсь тут надолго задерживаться. Мне нужно продать один дом, принадлежавший Майклу. Если поможешь, я буду благодарна.       – Ты хочешь продать дом своей семьи? – ссутулившись, Райджел немного поддался вперед, словно намереваясь уничтожить несуществующего противника. Разумеется, ведь это единственная память о его умершей сестре. Пусть и двоюродной.       – Нет, речь идет о другом. Майкл оставил мне предостаточно средств. Я даже продала несколько квартир через риэлторов. На цены было наплевать. Но остался загородный дом, от которого я давно хочу освободиться. Раньше мне не позволяла совесть.       – Винишь себя? – решив поиграть в психоанализ, заботливый родич отпил из своего бокала.       – Что? Нет. Автокатастрофа не имеет ко мне никакого отношения. Я не сидела за рулем грузовика, выскочившего на встречную полосу, – поймав на себе внимательный взгляд, Перри нахмурилась. – И не посылала мужа в двенадцать часов ночи в магазин на окраине.       – Расскажи мне о своих планах. Ты окончательно обрубишь все связи с прошлым, а потом? Есть идеи? – обдумав сказанное, парламентарий сплел пальцы и прищурился.       – Вернусь домой. Начну писать или просто займусь собой. Заведу собаку.       – Домой ли? – сказал Райджел скорее самому себе. Потерев переносицу, он еще раз посмотрел на подросшую за восемь лет дочку сестры. – У меня есть предложение поинтереснее.

Республика, наши дни.

      – Я бы ударил тебя прямо там, на глазах твоей пресловутой своры бешеных псов! – опустив кулак на деревянную поверхность стола, разъяренный дядя заставил маленький глобус опрокинуться. – Пять контейнеров! Пять! Как ты могла так поступить? Со мной?! – Виктория предпочла молчать. Ее вызывающее поведение лишь ухудшит положение. Обычно депутат ненадолго выходил из себя и срывался на душераздирающие вопли, но отходил так же быстро. – Подставить всю семью! Пойти на такие риски! Ты понимаешь, что теперь произойдет? Это же резонанс! Тебя могут посадить или даже хуже! И я не смогу помочь. – расхаживая по кабинету, он яростно жестикулировал и утробно рычал. – Это же преступление национального масштаба. За это могут приговорить к смертной казни.       – Хочешь блеснуть интеллектом? Ну давай, блесни! – подначивал Флоррик, перешедший на иронию с примесью пренебрежения. – И где же твой расхваленный цинизм?! Ты стала скучной. – Королева сдержалась и на сей раз. – Поставлять оружие боевикам? Ты выжила из своего чертового ума?       – Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, – наплевав на условности, Маргулис потянулась к новой пачке и вытащила сигарету. Мужчина не выносил этот омерзительный запах и постоянно требовал покончить с вредной привычкой. – Я не имею к этому никакого отношения. То, что пару новостных каналов упомянули мое имя или название клуба еще ничего не значит. Мы занимаемся разными делами, но не спонсируем войны.       Недостойное занятие.       – Достоинство? С каких пор это стало девизом твоего сброда? – выплюнул Райджел, высокомерно вздернув подбородок. – Я видел эти цитаты Платона, развешанные повсюду. Думаешь, они спасут тебя в критический момент? Искренне веришь в то, что твои дельцы, или как ты их там называешь, не разбегутся по норам, когда ситуация обострится? Не лги ни мне, ни себе. Мы оба знаем, что вся эта чушь не стоит ровным счетом ничего.       – Ошибаешься, есть люди, которые готовы…       – У тебя есть только я! – наконец-то он сорвался по-настоящему. Пульсирующая вена выделилась на побагровевшей шее, а лицо исказила слепая ярость. – Твоя семья! Не те выблюдки, которых ты подобрала с улицы как паршивых собак, а я! Единственный человек, которому не наплевать на то, найдут тебя завтра разрубленной на куски или нет. – Виктория на секунду ощутила себя девочкой. Семнадцатилетним подростком, наказанным за провинность. – Я могу умереть в любой момент. Ты знаешь это не хуже меня. Я заботился о тебе не только из уважения к покойной сестре, но и потому что видел в тебе потенциал. Больше десяти лет назад ты приехала ко мне разбитой и изможденной, без целей. Я помог тебе. Сделал все.       – Не смей говорить, что я отплатила тебе черной неблагодарностью. Особенно, если вспомнить тот случай с арестом, – зрачки Флоррика расширились, однако он не дал выход эмоциям. – Твои речи о семейном благе тронули меня в тот миг. Я переборола гордость и цинизм, коеми ты меня так усиленно попрекаешь, и пошла на сделку. Тем самым, фактически, продав душу дьяволу. А сейчас ты приходишь в мой дом и заявляешь, что я не ценю твои поступки? Могу сказать одно: а не пошел бы ты к черту.       – Кто мог тебя подставить? – спустя полувековое молчание выдавил уставший политик, при этом сняв с головы кепи и вытерев пот со лба. Последнее время он стал носить головные уборы, чтобы скрыть залысину. – Волкер?       – Неужели ты соизволила вернуться? – развалившись на постели, Арман не переставал дымить. – Кстати, куришь редкостное дерьмо. – он редко позволял себя ругаться, поддерживая амплуа благородного эстета. Но сегодняшний выходной позволял переходить все границы.       – Тогда оставь мою пачку в покое, – обмотавшись полотенцем, Перри присела на самый край кровати и взглянула на задумавшегося любовника. – Что с моим грузом?       – Каким именно? – усмехнувшись, Кардинал вернулся к своей исконной ипостаси саркастического демона. – Душевным? Это не ко мне. Я со своим разобраться не могу.       – У тебя есть душа? – буквально вырвав собственную сигарету из лап зверя, Виктория победно улыбнулась. Все же бывали моменты, когда между ними возникало некое подобие гармонии. Но длилось это недолго. – Ты не ответил на вопрос. Или твое слово больше ничего не стоит? Как и ты сам?       – Я же пообещал, что все пройдет хорошо. Но ты упорно продолжаешь меня донимать. Почему? Неужели там не только цитрусы для Нидерландов? – пожав плечами, Виктория выставила обе руки вперед, таким образом признавая свое поражение. Но истинные эмоции спрятали клубы дыма, окутавшие обоих правителей Страны.       – Ты поймал меня. Вот твой приз. – с этими словами она умышленно медленно вытащила сигарету и, наклонившись, положила ее в слегка приоткрытый мужской рот. –       Наслаждайся.       – Когда-нибудь ты поплатишься за все ошибки, Викки. И меня не будет рядом в тот момент, – дядя, последний раз фыркнув, поднялся с кресла и направился к выходу. Перед тем, как хлопнуть дверью со всевозможной силой, он рявкнул: – Помяни мое слово!       Излив накопившуюся злобу на ни в чем неповинный макет Города, Маргулис разрушила половину припортовых улочек. Они стали источником ее проблем. Потребовалось меньше десяти минут, чтобы восстановить дыхание, привести себя в порядок и вернуться на путь здравого анализа всего произошедшего. Решение пришло быстро. Даже чересчур. Пришлось вытащить несколько ящиков из письменного стола ради тайного отсека. Достав оттуда полиэтиленовый пакет с разложенными в нем дополнительными кнопочными телефонами, хозяйка Эдема воспользовалась одним из них.       Разговоры могут прослушиваться, а излишняя предосторожность никому не повредит.       – Добрый день. Можете позвать к телефону Винсента Вэнса? Скажите, что это очень срочно.

Республика, местоположение не определено.

      Они выбрали это место вместе. Недосягаемое для чужих глаз, недоступное любителям шпионажа. Пустырь на окраине представлял собой удручающее зрелище: мертвые кустарники, обгоревшие шины, подозрительные останки неизвестных существ. Мало кто захочет прогуляться здесь даже при самой обостренной форме прокрастинации. Поэтому оно использовалось в качестве временного пристанища двух одиноких сердец, решающих судьбу целой нации.       Иронично.       Волкер, приехавший на самой неприметной машине, дожидался так называемых представителей второй стороны. Оставалось как минимум десять минут до назначенного часа. Нервно вертя пачку в замерзших пальцах, он все время то доставал сигарету, то клал обратно. Нужно успокоиться. Если враги почувствуют слабость, то разорвут на куски при первой же возможности. А он планирует задержаться на этом поганом свете подольше.       Наконец, из-за угла показался невзрачный темный автомобиль, уверенно подъехавший к обрыву и заглушивший мотор. Политик заметил Салливана, паршивого адвоката, сидевшего за рулем и о чем-то оживленно беседующим со своим работодателем. Королева никуда не могла выйти без своих любимых псов. Это нонсенс. Скривившись от инстинктивного отвращения к лизоблюдству, Арман принялся ждать, пока лже-союзница не подойдет ближе.       – Отлично выглядишь для человека, которому грозит расстрел, – поклонившись, Мануэль схватил женщину за руку и, дабы не волновать сторонних наблюдателей, поднес ее к губам, при этом шепча: – Будь моя воля, я бы придушил тебя еще тогда, в квартире. Если бы знал, что ты устроишь.       – Довольно угроз на сегодня, – выдернув ладонь, Виктория благоразумно отошла на два шага назад. – Я могу сказать тебе тоже самое и, если ты заметил, перевес на моей стороне. – тень страха промелькнула на лице победоносного Регента, осознавшего свою первую ошибку. – Успокойся. Такие приемы в твоем стиле. Лучше ответь на вопрос и попытайся сделать это максимально честно. Без трюков, иносказаний, недосказаний, загадок, метафор и прочей чуши, которую слушают твои избиратели. Ты создал эти проблемы с таможней?       – Забавно, что ты называешь полномасштабную катастрофу проблемой, а я не могу пользоваться метафорами, – нередко поглядывая в сторону невидимой опасности за стеклом, Волкер все же не мог позволить себе окончательно забыть про насмешки. – Могу заверить, что в списке тех, кто был причастен к этому абсурду, я нахожусь на последнем месте. Но содержание контейнеров вынудило меня усомниться в твоем списке доверенных лиц. Кажется, туда я точно не вхожу.       – Потому что ты двуличный интриган и жеманный подхалим. И перестань уже искать истину в своих заблуждениях, даже если тебе кажется, что они хорошо работают – твои заблуждения.       – А теперь посмотри мне в глаза и еще раз скажи, что я лгу, – возвышаясь над Маргулис, Кардинал нарочно склонил голову, чтобы оставаться с ней на одном уровне. Продержавшись меньше минуты, Перри отвела взгляд, тем самым вызвав триумфальную усмешку оппонента. Единственный человек с неограниченной властью над ней. – Никогда во мне не сомневайся. Я не собираюсь тебя топить по одной простой причине: следом пойду на дно и я. Мы повязаны. Неужели ты до сих пор этого не поняла?       – Извини, на эмоциях, – облизав губы, вдова подошла чуть ближе и положила руку любовнику на плечо, устанавливая более тесный контакт. Проще наплевать на гордость, чем вести нелепую борьбу между собой. Изменившись в лице, Мануэль вздрогнул, но сдержался и снисходительно кивнул. – И что теперь делать?       – Как ты выразилась, у тебя проблемы. Ты подставила меня, себя, своих людей. Завтра эта новость прогремит во всех местных газетах, с нашими именами на главных страницах. Я был уверен, что та особая связь, которую мы поддерживаем, наведет тебя на мысль сказать мне, что вместо поганых цитрусов ты провозишь несколько ящиков гранат и прочих радостей жизни. А еще лучше – прийти ко мне за помощью. Я бы сделал все более грамотно.       – И позволить тебе манипулировать мной дальше? – насмешливым тоном полюбопытствовала несгибаемая хозяйка клуба. – Даже и не мечтай. Лучше дай совет, Кардинал.       – Телефоны будут разрываться от неимоверного количества звонков с просьбой прокомментировать ситуацию. Не делай этого. Ни при каких обстоятельствах. Никому не звони, никого не впускай. Подожди, пока все эти волнения станут менее болезненными – потребуются как минимум двое суток. А потом мы с тобой сделаем ход конем и устроим пресс-конференцию. Сначала буду говорить я. Сошлюсь на неверную трактовку произошедшего. Тебе же нужно будет только подтвердить мои слова.       – В каком же свете ты собираешься меня выставить в таком случае?       – Ну уж точно не военного генерала, вооружающего убийц нашего народа. Как о тебе все подумают и напишут, – Волкер поставил себе на заметку узнать дальнейшие шаги в схеме торговли оружием. Свора уже не будет допущена к такому лакомому куску и он останется нетронутым. – Нас неверно поняли, вот и все. Журналюги раздули сенсацию и через пару часов это – новость от Бостона до Будапешта. Пять защитников Родины уже пострадали в ходе махинаций. Десять. Двадцать! Все приведено в сухой статистике, телевидение сгустило краски, мозги чувствовались на вкус. Массовые протесты, всеобщее осуждение, требование правосудия. А затем – бам! Мы выходим на сцену, под свет софитов, и опровергаем всю абсурдную клевету. Ты не оружейный барон, а спасительница. Работаешь во благо Страны уже четырнадцать гребаных лет и вот как тебя отблагодарили! Втоптали честное имя в грязь, уничтожили репутацию Эдема! Не этого ты заслуживала. Посему ты не можешь стоять в стороне и спокойно наблюдать за тем, как ублюдки разрушают твою империю, построенную на собственной крови! Ты не станешь молчать!       Сорвавшись на крик, Арман наматывал круги, махал руками и резко оборачивался в неизвестном направлении. В такие моменты он совершенно переставал контролировать своего дремлющего внутреннего демона. Безумный взгляд, растрепанные волосы, упавшие на лоб, и вид всемогущего, неуязвимого хищника – настоящий Король. Воин. За это она его и любила. Какой-то извращенной, нездоровой любовью.       – Вот что ты скажешь. Я еще позвоню и мы урегулируем детали, – чувствуя себя гораздо увереннее, чем час назад, Мануэль все же достал сигарету из помятой пачки. – Ты же понимаешь, что должна мне.       Снова.       Виктория в свою очередь коснулась пылающей мужской щеки, ощутив легкое покалывание. Кардинал предпочел стоять на месте, не двигаясь. Такими редкими мгновениями следует наслаждаться. Выражениями слабости. Закрыв глаза, мужчина никак не отреагировал на проявление чуждой нежности. Лишь блаженствовал от понимания, что такое возможно.       Консультант, следивший за происходящим через стекло, сохранял каменное выражение лица, что еще больше подчеркивало его волчий профиль. Дождавшись, пока главный виновник всех проблем сядет в машину и уедет, адвокат вышел наружу и подошел к стороннице.       – Все готово? – не оборачиваясь, спросила Маргулис. Ее темные волосы колыхались на слабом ветру, а ничего не выражающий взгляд устремился вдаль.       – Ну разумеется.       – Тогда действуйте, – властным тоном, привычным для приказов, произнесла Королева, после чего направилась к автомобилю.       – Пристегните ремень, господин Волкер. Будет жесткая ночка, – улыбнувшись, Салливан взглянул на окурок, ранее выброшенный политиком, и раздавил тот носком ботинка.       Итак, началось.