***
— О, привет, — снова улыбнулся он, находясь за прочным стеклом небольшой камеры, в которой теперь ему предстояло повести ближайшее время, ненадолго сменив свое место обитания. — И тебе привет, — ответила тому я, присаживаясь на стул, что стоял чуть в стороне. — А где же твоя улыбка? Неужели, ты не рада меня видеть? — озадаченно спросил он, сощурив глаза. — Да и блеск в глазах стал глуше, и ведь гаснет до сих пор, — продолжал он, как-то скептически смотря на меня. — Отвратительно, — кинул он и подошел к стеклу вплотную, продолжая сверлить меня своим взглядом. И почему-то это замечание неприятно кольнуло где-то внутри, из-за чего я прикусила губу, посмотрев в пол. — И это из-за меня? — спросил он, после чего довольно ухмыльнулся, заметив мой бегающий взгляд и присел на корточки. — Стоило оставить без внимания на некоторое время и на тебе… — Думай, как хочешь, — недовольно фыркнула я, после чего тоже подошла к нему. — Ну и чего ты хотел добиться своим самоубийством? — спросила я, серьезно посмотрев на него, а он лишь скривился и выпрямился, начиная теперь смотреть на меня свысока, да даже в силу своего немаленького роста. — А как ты сама считаешь? — тихо спросил он, чуть склонив свою голову на бок, и слегка улыбнулся. — Если бы знала, то не спрашивала бы, — все также отвечала я, а он лишь тяжело вздохнул. — Теперь ты словно рыба, никакой забавной реакции. Становится не особо интересно… — прошептал он, но поскольку сейчас здесь находились только мы, я это довольно-таки четко услышала, от чего меня снова по неизвестной причине передернуло. — Но ты же не отстанешь? Я лишь утвердительно кивнула, вызвав некое недовольство с его стороны, но он продолжил. — Свободы я хотел. Свободы! — сказал он, пытаясь донести до меня такую понятную и простую вещь, как эта. — И что? Добился? — вопросительно изогнув бровь, спросила я, с недоверием посмотрев на того, а затем и оглядев его комнату, которая по своей конструкции больше напоминала тюремную камеру, и задумчиво промычала. — Как видишь, хоть что-то. Тот демонстративно помахал своими руками перед моим носом, дико этому радуясь, и широко улыбнулся, но снова посмотрев на меня, закатил глаза, видимо, смирившись с тем фактом, что я не отстану от него до тех пор, пока он честно не ответит на мой вопрос. — Да ты же все равно не поймешь, почему. — А я попробую. Я с вызовом посмотрела на того, после чего вспомнила еще одну вещь. — И да, кстати, я немного покопалась в твоей палате и кое-что нашла. Его лицо моментально вытянулось в удивлении, а в его глазах промелькнул… страх? Да, это был он, тот самый, что обычно Зак любил внушать всем окружающим лишь своим присутствием, а его потерянный взгляд стал бегать по комнате, да вот только на меня он смотреть явно не хотел. — Ты нашла ее? — тихо спросил он, обеспокоенно посмотрев на меня, на что я кивнула, а он попытался выдавить из себя улыбку, сквозь которую спросил. — Заберешь? Он отвел взгляд в сторону и горько усмехнулся, но я отрицательно покачала головой, только после чего он смог спокойно выдохнуть. — Скажешь вашему доктору? И я снова покачала головой, вызвав у того очередную ухмылку. — И какая же тебе с этого выгода? Тебе что-то от меня нужно? И снова "нет" с моей стороны, что его удивило достаточно сильно, да так, что он чуть сгорбился, чтобы посмотреть в мои глаза, находясь на одном со мной уровне. — Ты странная. Зачем тебе это? Я лишь пожала плечами, вызвав у того еще большее непонимание, но он лишь рассмеялся. — Нет, правда. Что тебе от меня нужно? Я уже была готова в очередной раз настоять на том, что мне абсолютно от него не нужно, и делаю я это лишь ради него, в чем никогда все же не сознаюсь, но кое-что тут же всплыло в моей голове, из-за чего у меня загорелись глаза. — И что же это? — Хочу обнять… — тихо, нерешительно сказала я, откуда взялось такое желание мне самой стало интересно, а его это поставило в ступор, от которого он явно не собирался отходить. Возможно, где-то на подсознательном уровне я считала, что если я до него дотронусь, то успокоюсь и перестану о нем постоянно думать, по крайней мере, нужно было попытаться. — Ты… что хочешь сделать? Может, я не так услышал? — переспросил он, чуть отойдя от меня на пару шагов назад. — Я хочу обнять тебя, — все также ответила я, умоляюще посмотрев на того, чем вызвала у того еще больше эмоций, чем он рассчитывал испытать во время разговора со мной. — Нет, со слухом, к сожалению, у меня все нормально. Это ты ненормальная, — простонал он, падая на свою кровать лицом вниз; а я все также продолжала стоять и смотреть на него, из-за чего он нервно косился в мою сторону, затем тут же отворачиваясь. — Ты ведь понимаешь, что ты просишь? Я утвердительно кивнула, а причина возникнувшей проблемы постоянно ускользала от меня, из-за чего я так и продолжала просто стоять и хлопать глазами в ожидании его ответа. Возможно, его напрягала мысль о том, что кто-то все же да решился подойти к нему слишком близко, чтобы потрогать с его же позволения, и это все не смотря на то, что в обществе его было принято считать ненормальным, несущим смерть и разрушение, но никак не нежность и доброту. — Ты хочешь, что бы я, — он рукой показал на себя, садясь на кровати, — обнял тебя, — еще раз повторил он, после чего у того начался приступ истерического смеха. — Подумать только. Мне такого еще никто не предлагал… Ты точно ненормальная, Рей. Но мне почему-то было это приятно слышать, поскольку уже стало ясно, что он согласился, на что я легонько улыбнулась и прислонилась лбом к стеклу. — Я знаю…Часть 4
15 апреля 2018 г. в 20:00
Проработав там неделю, стало ясно, что отправлять меня сюда было, действительно, плохой идеей. Я уже который раз жалела о том, что проходила в том коридоре, когда мне сунули в руки ту несчастную жёлтую папку, сказав отнести к Магистру. Я просто проклинала тот момент, тех людей и себя, все то, что привело меня сюда, а это место начинало меня потихоньку раздражать все больше больше.
От давящей на уши тишины я чувствовала, что моя крыша начинала ехать, медленно и верно, от этих голых стен, которые мне уже который раз приходилось здесь видеть, каждый день и одно и тоже, уже плыло в глазах, а от запаха спирта и моющего средства меня уже тошнило, слишком сильно он ударял в нос, да и голова постоянно кружилась.
Я начала плохо спать, каждый раз просыпаясь посреди ночи с мыслью о том, что вечно буду бродить по этим бесконечным коридорам, постоянно менять постельное белье, терпеть весь тот бред, что будут нести больные, и снова погружаться в темноту и неизвестность, в которой не будет слышно ничего. Любые звуки будут съедены в этом месте, заставляя тебя ощущать лишь пустоту и страх перед непонятным и неизведанным, будто бы перед осознанием смерти, но, даже не смотря на уверенность в том, что в этой темноте не было никого и ничего, я все равно боялась. Все так, как и в жизни, смешно даже.
— Рейчел, да что с тобой происходит?
Из некой прострации, в которую я стала впадать очень часто из-за недостатка сна, меня вывел голос Натальи, что так усердно пыталась мне что-то сказать вот уже целых пять минут.
— Ты слишком плохо выглядишь. Ты спишь, вообще?
Но после того, как я медленно повернулась к ней, как бы спрашивая «А по мне не видно?», она тут же замолчала и прикусила губу.
— Неужели, это все из-за него? —
Я лишь пожала плечами и устремила свой взгляд куда-то вперёд, а вернее, перед собой, чувствуя, что усну прямо здесь и сейчас, сидя на этом стуле, который мне теперь казался удобнее кровати.
— Да нельзя же так! С ним все в порядке, просто ещё пара капельниц и ты снова сможешь его увидеть, — сказала она, теперь тоже видя эту не очень хорошую картину, и тяжело вздохнула. — Ответь мне хоть что-нибудь… Не молчи только.
— Все нормально.
Это было все, что я сейчас смогла выдавить из себя, пытаясь всё-таки быть «здесь», а не где-то в своих мыслях, что получалось у меня довольно плохо, но я пыталась.
— Я пойду, займусь чем-нибудь.
Я попыталась натянуть на себя улыбку, чтобы показать, что все, действительно, в порядке, но когда начала вставать, то подскользнулась и полетела вниз, чувствуя, что все хуже, чем могло бы показаться на первый взгляд.
— Так, знаешь, что? — строго сказала она, помогая мне подняться. — Ты сейчас идёшь в тринадцатую палату, пока его там нет, и спишь, поняла?
— Да не надо, все в порядке, правда, — попыталась уклониться я, но получила в ответ лишь гневный взгляд, от чего тут же съежилась.
— Ты идёшь спать, и я не желаю ничего слышать. Я даже тебя провожу, чтобы ты дошла до кровати, — сказала она, взяв меня под руку.
— Но доктор Дэнни…
— Я ему все объясню, и я думаю, что он поймет, поэтому пошли.
Она бодро зашагала вперед, подхватив меня под руку, в то время как я кое-как за ней поспевала, медленно переставляя ноги. А как только мы зашли в палату, Наталья тут же почему-то вышла оттуда, сказав, что у нее много дел, а мне строго настрого запретила выходить отсюда раньше чем через час, якобы за это время я смогу поспать. Но как бы сильно я не хотела спать, как долго бы не лежала в его кровати, я не могла уснуть. Глаза закрывались, но не слипались, я медленно моргала, но не засыпала, я была сонной, но не уставшей, хотя я и продолжала пытаться погрузиться в мир Морфея. Но ничего не получалось.
Я лежала, ворочалась, но так и не могла понять, откуда Зак взял те таблетки, названия которых даже предположительно не были никому известны. Тогда в руках я держала обычный пузырек без имени и названия препарата, который, судя по всему, был доверху забит содержимым. Откуда взял и почему сделал то, что сделал — это были два вопроса, что не давали мне покоя. Сама же я прекрасно понимала, что стала будто бы одержима этим психопатом: все мои мысли были о нем, о том, какой он странный, даже порой до дрожи в ногах пугающий, какой упрямый, бесчеловечный и совсем ненастоящий. И у меня складывалось такое впечатление, что он специально вел себя так при мне, чтобы не оттолкнуть, как я поняла потом. Ведь в тот раз, когда он дал волю чувствам и эмоциям, я, действительно, испугалась. Но сейчас все внутри меня будто бы трепетало в надежде ощутить это снова, этот страх перед опасностью, страх перед желанием. Причины, мотивы, его конкретное желание в тот момент — все это было мне неизвестно и будто бы специально скрыто от глаз остальных.
Ну, а что меня зацепило в серийном убийце, было загадкой даже для меня. Он не делал ничего, чтобы заслужить моего хорошего отношения к себе, ему, даже наоборот, было глубоко наплевать на то, что я к нему чувствую. Ему нужно было лишь живое общение, если мы не могли дать тому размахивать холодным оружием направо и налево, что, конечно же, было против нашей системы «исправления», иначе не было бы никакого прогресса. Поэтому приходилось ограничиваться лишь словами, что позволяли хоть немного стать к нему ближе, даже если ненадолго, все равно находясь все также далеко от него.
И вот сейчас он неизвестно где, и неизвестно, что с ним стало. Я не знаю сколько дней его здесь нет. Неделю, две, день, два. Из-за переживаний на тему, известной лишь мне одной, я потеряла счёт времени, перестала воспринимать действительность вокруг себя, то что на данный момент происходило в этой больнице, а ведь мне казалось, что я сильнее всего этого, что никогда не буду на месте той, что будет страдать от бессилия и несправедливости этого мира, в то же время признавая, какой бред лезет в голову. Безусловно, я оставалась в сознании, и даже мой рассудок не собирался покидать меня на неопределенное время, но мне все равно было страшно. Я чувствовала, как медленно опускаюсь, а меня будто бы разрывало на две равные части: на ту, что хваталась за любые ниточки, но лишь бы остаться и ждать его, совершенно забивая огромный болт на все, что не касалось этого парня, и на ту, которая рвалась вернуться туда, где со мной никогда бы такого не случилось.
С другой стороны, если бы обстоятельства сложились чуть иначе, то я бы не встретила его, хотя и здесь были свои плюсы и минусы, противоречащие друг другу, перевешивая чашу весов по очереди. Да, он стал причиной того, что я теперь не могу чувствовать себя нормально, не заметив на себе его взгляда, не услышав его тихого голоса с лёгкой хрипотцой, не ощутив его прикосновений или теплого, порой даже горячего дыхания, и он стал причиной моей зависимости от него, из-за чего меня просто на изнанку выворачивало от раздражения. Но в то же время он был тем, кто смог заставить меня чувствовать радость при виде какого-то человека, а именно — этого психа, он мне всегда улыбался настолько лучезарно и обаятельно, насколько только мог, завораживая меня каждый раз, и ведь без него я теперь даже не видела дальнейшей жизни…
Перебравшись с кровати на пол, я легла на него и начала смотреть в потолок, водя по полу руками, и пыталась найти в этом хоть какое-то удовольствие. Здесь было все также тихо, как и всегда, но теперь здесь нельзя было услышать того голоса, что был почти что сравним с шепотом, да и говорить громко здесь, действительно, не было нужным, чтобы тебя услышали, и это становилось невыносимым.
Но вдруг у меня в голове что-то будто бы перемкнуло. «Так откуда же он взял таблетки?» — подумалось мне, и я стала лазать повторно по все тем же местам, где пыталась найти Зака, в поисках углубления, ячейки, дыры, где можно было бы что-нибудь спрятать, и чтобы это не нашли. Я уже чуть ли не разбирала шкаф, после чего попыталась сотворить то же самое с несчастной тумбочкой и кроватью, но на этом мои сложные махинации прекратились. А следующим же, что я стала проверять, оказались стены. Я вдоль и поперек облазила их, пытаясь найти хоть что-то, но и снова не нашла ничего, что меня на некоторое время обескураживало, но заставляло отбросить какие-либо сомнения. И оставался теперь только пол, в котором я была точно уверена, спрятать можно было только там, и я не ошиблась.
Прощупывая пол под кроватью, можно было заметить, что у самой стены доски не сходились, оставляя между собой небольшую щель, с помощью которой легко подцеплялась одна из них, открывая обзор на все то, что находилось под палатой в этом странном тайнике. В углублении я нашла ещё несколько таких же пузырьков, видимо, на случай, если в первый раз не получится, но вот то, что я нашла потом, заставило меня на секунду вздрогнуть, уже предчувствуя что-то нехорошее, и это мне совсем не нравилось. Я продолжала сидеть на полу и перебирать все возможные решения этой ситуации, в которую я же и попала, сунув свой нос туда, куда не совсем следовало, и мне показалось, что будет лучше, если мне все это объяснит он, разложить по полочкам, то, что я обнаружила, ведь это его вещи, поэтому я вернула все на место, прибрала то, что разбросала в течение своей бурной деятельности, и вышла оттуда, надеясь, что Зака вскоре доставят обратно в эту психбольницу, которая, действительно, больше напоминала дурдом, умерший где-то столетие назад.