Он исчезнет…
***
Очнувшись, я поняла, что лежу на полу, но сколько времени, не мог сказать никто. В голове был ужасный гул, который перемешивался с адской болью, тело не слушалось, меня будто бы притягивало магнитом к холодной поверхности, не позволяя выпрямиться, чтобы понять, что вокруг происходит, в глазах плыло, а в ушах стоял постоянный звон, кроме которого я не слышала ничего, но даже такое зрение позволило мне разглядеть красное пятно под собой, от чего я почему-то обрадовалась. В голове крутилась лишь одна мысль: «Оно перестало быть отвратительно-серым…», и я ведь даже понимала, что это кровь, моя кровь, которая все это время тихонько капала с моего лба из небольшой раны, которую мне оставили довольно-таки сильным ударом чего-то тяжелого. Но мне было плевать. Я все также продолжала пытаться встать, да даже хотя бы осмотреться, после чего я поняла, что лежу в коридоре, а вокруг меня толпа людей, один из которых все это время смотрел на меня, сидя рядом на корточках. Мне даже было неважно, кто это был, важным было то, что это был не он, поэтому я тут же отвернулась от человека, абсолютно не понимая, что он мне пытается сказать. Да и мысли беспорядочно путались, не давая вспомнить, почему я сейчас оказалась здесь, почему я постоянно встряхивала головой, хотя прийти в нормальное состояние, но как только я подняла свой взгляд чуть выше, я поняла, что все закончилось… Для меня, для всей этой истории и для него… Силы резко появились, из-за чего я тут же встала и, пошатываясь, чуть ли не падая, быстрым шагом побрела в сторону толпы, прорываясь сквозь них, отталкивая от себя всех тех, кто пытался меня остановить, после чего я все же упала, но продолжала ползти, все еще слыша вместо голосов раздражающий звон. Я не понимала, что вокруг меня происходило, но в голове стала появляться картинка, которая приводила меня в ужас, и я не хотела верить. Дрожащие руки медленно тянулись к его лицу, глаза наполнялись жгучими слезами, а я же не могла сказать и слова, я просто наклонилась к нему, подрагивающими губами шепча тому на ухо всего один вопрос: «Какого черта?». И это была вся фраза, которой можно было описать мое состояние, ведь после всего, что произошло, он сейчас сидит, опираясь на стену, молчит и не шевелиться. Его бинты уже давно пропитались алой кровью, которая постепенно становилась багрового цвета, и он, судя по всему, давно уже так сидел, не приходя в сознание, но все еще сохранял то тепло, которое я хотела чувствовать снова и снова, пусть даже вокруг и будет сорокаградусная жара, мне это было необходимо. А теперь я просто обнимаю его тело, зная, что он больше никогда не пошутит про то, что я странная, никогда больше не улыбнется и никогда больше не посмотрит на меня парой совершенно разных глаз, ведь они теперь будут навсегда закрыты. — Рей, я хочу убежать, — вдруг сказал он, как только я открыла дверь в его палату. В комнате было все также темно, но теперь даже и лучи солнца сюда не проникали, чтобы осветить хотя бы один уголок, ведь их просто не было. А я в очередной раз пришла к нему ночью, что почему-то довольно быстро вошло в мою привычку, да и домой я уже почти не ходила, разве что за сменной одеждой, и все это время сидела с ним, абсолютно не зная, что меня в нем привлекло. Вроде бы и глаза были необычны, а с другой стороны, это не тот критерий, за который человек может понравиться; вроде бы это было его необычное поведение, но и оно скорее отталкивало, чем располагало к себе; а возможно, это были его слова в мой адрес, которые мне никто и никогда не говорил. Может быть, дело в этом? Но даже тот факт, что и не любовь нас связывала, и не дружба, я невольно скривилась, болезненно сжав свои кулаки. — Что? — переспросила я, подходя к тому ближе. — Что ты хочешь? — все также тихо спросила я, почему-то хотя, чтобы он сейчас поднял на меня свои глаза, а не смотрел куда-то в сторону потерянным взглядом. — Я хочу сбежать, — все также продолжал он, подняв свою голову к потолку, и тяжело вздохнул. — Обратился не по адресу… — ответила я, «подперев» стену своей спиной, чтобы можно было его видеть, ведь его идея мне совсем не нравилась. — Почему же? По-моему туда, куда нужно, — изумился тот, чуть склонив голову на бок. — Мне нужно сделать кое-какие дела, да и, в принципе, все. Можно будет вернуться обратно, — задумчиво сказал он, а я же чуть заметно цыкнула и отвернулась в сторону зашторенного окна, после чего услышала вопрос, сопровождаемый ехидными смешками, и я почему-то вздрогнула. — Или же ты боишься, что я сбегу от тебя? Я медленно стала поворачиваться к нему, снова замечая на себе те сверкающие глаза, снова чувствуя, как их обладатель пожирал меня, даже не прикасаясь, снова видя эту чуть пошатывающуюся походку, которой он медленно подходил ко мне… — Ты уже успела присвоить меня себе? — в очередной раз спросил он, неторопливо наклоняясь. — Конечно же, нет… Я вздрогнула от резкого удара по стене рядом со мной, и ведь только сейчас я поняла, что все это время он сидел здесь без смирительной рубашки, которая сейчас валялась где-то на полу, и теперь мне действительно стоило его бояться… — А почему ты не в… — Просто кто-то забыл ее обратно надеть на меня, когда в последний раз отсюда уходил, — улыбнулся он, и я почувствовала, как его руки медленно гладили меня по плечам, вследствие чего куртка мягко упала на пол, сопровождаемая лёгким шелестом, и меня буквально вдавили в стену, слегка нависая сверху. — Мне даже, с какой-то стороны, нравится, что ты думаешь, будто бы я твой. Очень мило, да только жаль, что это всего лишь фантазии, — выдохнул он в мои губы, после чего широко улыбнулся и добавил. — А вот я могу тебя сделать своей, убив своими же руками. Он склонился к моей шее, начиная покрывать ее до ужаса приятными поцелуями, каждое неторопливое прикосновение его губ было будто бы желанным, желанным мной, а мне почему-то было уже глубоко фиолетово на то, кем его считала вся общественность. Это был Зак, тот самый, который одурманивал сладкими речами и манил к себе пальцем каждый раз, когда я его видела, заводя в пасть к чудовищу, которым все привыкли его видеть. — Да вот только в этом случае ты станешь слишком послушной, и это уже будет неинтересно, а значит остаётся последний вариант… — я даже ничего не успела сказать, да даже подумать, как всего одним ловким движением с меня стянули футболку, в которой я была, а Зак накрыл своими слегка шершавыми губами мои, увлекая в горячий поцелуй, от которого становилось невыносимо жарко, но мне это нравилось. Да и пришла в себя я уже только тогда, когда почувствовала под собой мягкий матрас и его, нависающего надо мной, а когда он снова потянулся ко мне за очередным поцелуем, я приложила к его губам палец, из-за чего он вопросительно посмотрел на меня. — Ты сказал, что хочешь сбежать, но тогда зачем тебе сюда возвращаться? — спросила я, тяжело дыша, будто бы каждый раз боясь, что воздуха мне не хватит. — Просто я, наверное, нашел то, что искал всю жизнь, — улыбнулся он, садясь на меня, из-за чего я не могла ни встать, ни сесть, ни убежать, а потому просто продолжала лежать и смотреть на него, снова видя этот дьявольский огонек в его глазах. — Я нашел того, кого хочу больше всего убить, так как этот человек непонятно что со мной делает. Он в очередной раз склонился ко мне, целуя в щеку — Но и по этой же причине я не смогу этого сделать, ведь тогда у меня не останется никого… Понимаешь, о ком я? — хитро улыбнувшись, спросил он, из-за чего мне стало ужасно приятно, и очередная волна мурашек пробежалась по всему моему телу, даря какую-то легкость и удовлетворение. — Ну и как ты собирался сбежать, если сейчас здесь валяешься? — тихо спросила я, чувствуя, как меня пытаются потихоньку оттащить в сторону. Но я как будто бы намертво вцепилась в него, не желая ни отпускать, ни поворачиваться к тем людям, ожидая лишь того, чтобы он сейчас посмотрел на меня так, как это делал всегда, и сказал всего два слова: «Все хорошо».