***
Ночь оказалась, пожалуй, самым серьезным испытанием для Прейсса — поспать ему почти не удавалось. Несмотря на снежный шалаш и груду мехов, холод пробирал его до костей: он дрожал и то и дело просыпался, беспомощно озираясь. Даже Фотер, храпевший рядом, не помогал согреться. Вынырнув из дремы в четвертый раз подряд, Прейсс вылез из импровизированной постели и направился к костру. У огня сидел Хеддрик, бездумно рассматривая языки пламени. Не зря говорят, что на огонь и воду можно смотреть бесконечно — а на огонь особенно, если вокруг жуткий холод и тебе некуда от него уйти. Стуча зубами, Прейсс приблизился к военачальнику. — Хеддрик? Ты не спишь? — Я дежурю, — отстраненно ответил тот. — Ты, кажется, дежурил первым… И тебя до сих пор никто не сменил? Или я поспал совсем немного? — Прошло где-то полночи, — ровным голосом отчеканил Хеддрик, прикрывая глаза. — Венар должен был меня сменить. Но я не хочу спать. — Ты себя изведешь, — Прейсс сел рядом и протянул руки к костру, не заботясь о том, что они снова заныли, едва «оттаяв». — Когда ты собираешься отдыхать? Завтра на привале?.. — Завтра на привале я пойду в поход, — Хеддрик, кажется, удивился такому вопросу. — Хеддрик, — Прейсс сочувственно поморщился. — Я понимаю, что ты переживаешь за своих людей, и считаешь своим долгом их отыскать, но… Сможешь ли ты исполнять этот долг, если свалишься без сил? Хеддрик молча закрыл лицо руками. Прейссу стало неуютно: он почувствовал, что словно залез в душу молодому воину, причем залез нагло, бесцеремонно, хватая все, что попадется, грязными руками. Ведь сидел Хеддрик здесь спокойно, смотрел на огонь… Зачем нужно было его трогать?.. Спустя пару минут солдат отнял руки от лица и вновь уставился на огонь. Слеза, стекающая к подбородку, не добралась до цели, застыв и превратившись в льдинку. Он повернулся к князю. — Я знаю, что вы правы, князь, но я не могу уснуть. Просто не могу. И отдыхать здесь, попивая настойку, я тоже не смогу… Мне будет казаться, что я их предаю, — он помолчал. — Может быть, я и правда свалюсь без сил. Может, я сойду с ума. Может, во время очередного похода я упаду в сугроб и больше не поднимусь… Но я должен делать то, что должен. Иначе… Костер трещал. Под ногами Прейсса, которыми он перебирал время от времени, хрустел снег. Он не понимал, нужно ли ему продолжать разговор, и чувствовал себя неловко. — Может, я сойду с ума, — повторил Хеддрик задумчиво. — Знаете, князь, пока этого не случилось, я должен вам кое-что сказать. Я… С тех пор, как… — он опустил голову и наморщил лоб, отчаянно пытаясь выдавить из горла застревающие в нем слова. — Мне немного совестно это осознавать, но даже пропавшие ребята иногда выходят у меня из головы. А вот кое-кто другой — не выходит… Ваша сестра. Прейсс не был удивлен — он был готов к этому разговору еще со вчерашнего дня, и наконец услышал подтверждение своим догадкам… вернее, догадкам Ксеона. «Кажется, Ксеон разбирается в людях куда лучше, чем я думал», — отметил князь. Вслух же он не нашелся, что сказать. Странное дело, он подозревал, что Хеддрик поднимет эту тему в итоге, но понятия не имел, что ему на это ответить… — Ты хочешь, чтобы я вас благословил? — наконец решился он. Глаза Хеддрика округлились. — Я… Я не хотел бы торопить события. Мы с ней виделись один вечер, да и к тому же, я не из тех, кто считает, что девушку нужно выдавать замуж без ее согласия, — каждое слово давалось ему с трудом. — Но… Если бы все получилось, я был бы счастлив. — Когда мы вернемся в Снежный замок, думаю, я смогу уговорить Ксеона остаться еще на пару дней, — Прейсс улыбнулся. — Вы с Сангуэлой пообщаетесь. Ты для нее отличный вариант, Хеддрик. Надеюсь, она это поймет. На несколько мгновений лицо военачальника снова вернулось к своему свеже-мальчишескому выражению, стирая настоящий возраст, переживания и решимость. Он закусил губу, пытаясь не улыбаться слишком широко, и Прейсс, чтобы не смущать солдата, встал. — Думаю, мне пора перестать упрямиться и все же глотнуть настойки. А тебе лучше поспать. Понимаю, что ты поделился со мной от отчаяния, но теперь у меня еще больше поводов за тебя волноваться. Береги себя… — Да, князь, — еле слышно пробормотал Хеддрик. Прейсс ободряюще улыбнулся и пошел выкапывать флягу из снега. Настойка помогла Прейссу спокойно проспать остаток ночи, и наутро он легкомысленно выпил еще. Его едва не сбило с ног ощущение, что по горлу распространяется пламя — это одновременно бодрило и расслабляло. Но, видимо, он немного перестарался, потому что последующие события виделись ему затуманенными. Деталей происходившего он не помнил — все словно смешалось, а чувства притупились. Но холод тоже будто бы отступил, и этому он был рад. Он уже толком не мог понять, происходит ли все на самом деле, или он просто вспоминает то, что уже происходило. Они снова ехали и снова останавливались, потом снова ехали и снова останавливались… Потом снова ехали и ложились спать. В промежутках охотники и солдаты группировались и расходились в разные стороны. Хеддрик, несмотря на просьбу Прейсса, возглавлял каждый поход, и в какой-то момент князь ошалело наблюдал, как военачальник нападает на Венара, крича — Хеддрик кричит? — что тот слишком много отдыхает. Выражение лица командира становилось все мрачнее. От настойки он отказывался, и каждый новый поход теперь длился дольше предыдущего. Если Хеддрик заставал на привале Венара, пришедшего первым, он устраивал ему допрос с пристрастием, выясняя, тщательно ли тот проводил поиски, и грозясь повести свой отряд туда, чтобы все перепроверить. О том, что Прейсс видит не один привал, повторяющийся много раз, свидетельствовали меняющиеся лица. В первый поход второго дня снова ушел Ксеон, но, не встретив ни одного хищника, пообещал больше не высовываться в Леса, сыпя проклятьями и разочарованно пиная снег. Фотер, к всеобщему удивлению присоединившийся к Хеддрику в походах, раз за разом становился все задумчивее, а неприязнь в его глазах медленно таяла. Где-то в глубине души Прейсс чувствовал радость и облегчение, но все чувства были смазаны. Настойка, без которой не обходился уже ни один привал, завладела им. Наконец, спустя еще пару ночей, экспедиция достигла седьмого столба. Вернее, столбов было два, и они были наклонены и перекрещены — четкое послание, говорящее, что за эту отметку идти не стоит. На Хеддрика было страшно смотреть: он метался, собирая отряды, и с перекошенным от яростного отчаяния лицом повторял, что не разрешает никому возвращаться, пока они не найдут хоть что-то. «Хоть что-то! Вы меня поняли?» — кричал командир, заглядывая по очереди в каждое лицо. Лица были суровы и решительны, и Прейсс сквозь пьянящую пелену чувствовал острую жалость, понимая, что шансы «найти хоть что-то» ничтожно малы. Он уже даже не пытался образумить Хеддрика и жалел, что подсел в первую ночь к нему у костра, понимая, что, выговорившись, солдат потерял последнюю причину сохранять холодный рассудок. Он раскрыл Прейссу свои чувства, и дальнейшее уже было в руках судьбы: если им с Сангуэлой суждено стать мужем и женой, никакие Леса этому не помешают. «Благослови тебя Мать», — проговорил Прейсс вслед удаляющемуся отряду. Потом он взглянул на лунный луч, почти бессменный в этой части лесов, и добавил: «Помоги тебе Отец». Время уже было совершенно не властно здесь: солнечные лучи показывались не больше чем на час, позволяя лишь отслеживать начало нового дня. Сколько отряды пробыли в Лесах, было неизвестно, но по ощущениям — очень, очень долго. Прейсс изнывал от ожидания, время от времени подходя к перекрещенным столбам и с трепетом вглядываясь в темноту. Что там, дальше? Сколько охотников до него стояли здесь и задавались тем же вопросом?.. Были ли среди них те, кто отважился пойти и посмотреть? И если да, то нашлись ли среди смельчаков выжившие? Ну и главное — не там ли сейчас два пропавших отряда? — Тебе страшно? — Прейсс едва не подскочил. Бесшумно приблизившийся Ксеон всматривался вдаль, напряженно сдвинув брови. — Сам не понимаю, — признался князь. — Мне, скорее, тревожно… Неизвестно, что будет дальше. — Как ни прискорбно это говорить, но, скорее всего, дальше будет полное разочарование. Они вернутся ни с чем. Мы поглядим все вместе на эти столбы. Решим, что туда соваться слишком опасно. Да и припасы могут закончиться, если мы еще продвинемся вперед. Поспим и поедем обратно. — И на этом все? — Прейсс почувствовал себя словно обманутым. — Это то, ради чего мы затеяли все путешествие? То, ради чего мы с тобой оказались здесь? — Но, согласись, это было в какой-то мере полезно, — Ксеон ухмыльнулся. — Ты посмотрел, как живут охотники. Сблизился, так сказать, с народом. Побывал в Лесах. Напился настойки на всю оставшуюся жизнь… Оленя объездил, — Ксеон хлопнул князя по плечу. — И, Прейсс, не знаю, как тебе, а мне все яснее, что мы — князья холодных островов — должны держаться вместе. Нам не нужна эта дрянная столица и ее расплавленный король. Мы должны держаться вместе! Пусть нас постигла неудача, но вместе гораздо больше шансов противостоять таким поворотам судьбы… — Что ты хочешь сказать, Ксеон? — Прейсс поморщился. — Конечно, мы по возможности будем держаться вместе. Я знаю, что после Объединения Снежные и Ледяные князья не особо друг друга жаловали, но мы с тобой оба понимаем, что это путь в никуда. И тем не менее… Кто мы без короля? — Мы можем сами себе быть королями, — голубые глаза впились в Снежного князя, и тот заметил, что зрачки Ксеона расширились, приняв нормальный человеческий вид. Его взгляд теперь не казался злым, и само выражение его лица стало каким-то более мягким. Но вот слова… — Ксеон, ты же… Ты не… — Подумай, Прейсс, — прервал князь, не позволяя собеседнику договорить. — Просто подумай. Он стремительно отошел, оставляя Прейсса в недоумении. Но задурманенное сознание ошарашенного князя не позволило ему развить сколько-нибудь состоятельную мысль. Он даже не был уверен, что этот разговор действительно только что произошел, что уж говорить о поисках потаенных смыслов… Или не потаенных? Что все это значит? Не мог же Ксеон вытащить его сюда только для того, чтобы показать, что им не по пути с королем? Он ведь сам говорил, что прошлого не вернешь… Прейсс оперся на столб, пытаясь сосредоточиться, но его мысли были прерваны почти одновременным возвращением отрядов. Венар, прислушавшись к Хеддрику, гонял охотников и солдат по Лесам почти до полного изнеможения, и на лице каждого из них было написано страдание. Мужчины бросились к костру, пытаясь согреться, бросая на полпути добытых животных. Даже собаки выглядели уставшими, и не пытались ни играть, ни бегать — они даже не помахивали хвостами, а просто плелись сзади, поскуливая. Прейсс, взглянув в лицо Хеддрика, испытал смешанные чувства: оно притягивало взгляд, но, глядя на него, князь чувствовал себя неловко, словно подглядывает за плачущим человеком. Казалось, что Хеддрик за прошедшие несколько часов состарился на декаду: глаза ввалились, кожу испещрили складки. Уголки его губ неумолимо склонились вниз. Нахмуренные брови грозно нависали над глазами. Вид командира был страшен. Он медленно подошел к перекрещенным столбам, словно не замечая Прейсса, и начал глухо колотить их рукой. Отряды прошли белую дорогу до конца, не найдя следов пропавших охотников.***
Прейсс, все еще ощущая дурманящее головокружение, вызванное настойкой, вылез из снега и направился к столбам. Что-то его неумолимо манило туда, и он вглядывался в темноту, пытаясь понять, почему ему не спится и зачем он пришел сюда третий раз за ночь. Но внезапно где-то между деревьями мелькнула смутная тень. Князь напряг глаза. Тень мелькнула еще раз, уже ближе, и Прейссу показалось, что он явно увидел девичью фигуру. Он потряс головой, пытаясь понять, чудится ему это или нет, как вдруг прямо из-за столбов выскочила девушка и побежала вперед. — Эй! — крикнул ошарашенный князь. Девушка остановился и повернулась к нему. Ей на вид было не больше шести милий, но лицо было серьезным и неожиданно взрослым. Глаз он не видел — казалось, что они были закрыты или отсутствовали вовсе. Как ни странно, девушку это совершенно не портило. На ее плечах лежали белокурые косы, разлохматившиеся от перебежек между деревьями. — Прейсс, пойдем со мной, — незнакомка капризно уперла руки в бока. — Без тебя я не найду дорогу. — Какую дорогу? Куда ты идешь? — Прейсс сделал шаг вперед, но внезапно провалился в сугроб по колено. Нога словно увязла, и он не мог пошевелиться. — Нам нужно туда, — юная блондинка махнула рукой куда-то вдаль. — Давай же, пошли. Они все уйдут: и Хеддрик, и Ксеон, и даже Фотер. Ты останешься один. Торопись! Иди с ними, иначе ничего не выйдет! — Чего не выйдет? — вопрошал князь, барахтаясь в снегу. — Прейсс, — девушка покачала головой. — Прейсс, Прейсс, Прейсс… Нам нужно восстановить справедливость. Нам с тобой. Иди же сюда. Ты ведь для этого сюда пришел… Все это бессмысленно, если ты не пойдешь дальше! Ну? — капризно топнув ножкой, ночная гостья снова развернулась к Прессу спиной. — Да кто ты? — в отчаяньи закричал Прейсс, чувствуя, как снег начинает сыпаться ему за шиворот. Девушка обернулась с печальной улыбкой. — Я — Мать… На голову Прейсса приземлился увесистый ком снега, и наконец он очнулся, обнаружив, что кусок снежного шатра обрушился, засыпав снегом его лицо и шею.***
Солнечные лучи пробились к земле, чтобы вскоре исчезнуть. Прейсс сидел у догорающего костра и с блаженством представлял обратную дорогу и долгожданный дом, вдали от которого он пробыл так недолго, но по которому успел так сильно соскучиться. — Доброе утро, — поприветствовал его Ксеон, усаживаясь рядом. — Выглядишь на удивление бодрым. — Да… Предвкушаю обратную поездку, — Прейсс постарался сделать лицо менее радостным. — Мне, конечно, безумно жаль, что мы ничего не нашли, но я устал… Устал от этих бесконечных снегов. — Значит, уедем и забудем об этом? — сощурился Ксеон. — Не знаю насчет «забудем»… Сложный вопрос, это нужно обсуждать. Конечно, тринадцать пропавших охотников никуда не делись, и предпринять что-то необходимо. Но… Мы здесь, мы ничего не нашли, и мы, вроде как, не пропали, — Прейсс нервно усмехнулся. — Погоди, мы ведь еще не вернулись. Князья помолчали, неловко ухмыляясь. — Прейсс… Наш вчерашний разговор. Ты его помнишь? — Разговор или несколько туманных намеков? Ты просил меня подумать, Ксеон, но я не очень понимаю, о чем. Ты хочешь возродить Гелида-Террам? Стать снова независимым королевством? — Я считаю, что это желание имеет право на жизнь, — сухо, но по-прежнему туманно бросил Ледяной князь. — Снова намеки… Ладно, давай так. Я абсолютно — слышишь — абсолютно уверен, что Снежный и Ледяной остров должны держаться вместе. Это даже не стоит обсуждать. Когда произошла эта странная история с пропавшими охотниками, даже если бы среди них не было никого из «наших», ты должен был приехать ко мне — это единственно верное решение. Нет, я договорю, — Прейсс поднял руку, заметив, что Ксеон хочет что-то вставить. — Нальмера пыталась меня отговорить, говорила, что охота — ваш промысел, и что нам не нужно вмешиваться в это… Но я был против. Я говорил «но там же были наши люди», но даже это неважно… Мы одно целое, были одним целым много поколений, и нашим островам — и нашим людям — пора снова сблизиться. Ксеон напряженно смотрел на замолчавшего князя. — И тем не менее, — продолжил Прейсс, вздохнув, — отделяться — не выход. Каким бы мягким ни был Эбриллиан, он не откажется так просто от завоеваний своего предка… — «Завоеваний», — хмыкнул Ксеон. — Называй как хочешь, — резко перебил Снежный князь. — Тумулд заполучил все три острова, и Эбриллиан не отдаст их так просто. Восстать против него — значит развязать войну. Я не буду принимать в ней участия. — Если она действительно начнется, — медленно проговорил Ксеон, сцепив пальцы в замок, — ты ведь не сможешь просто встать в стороне. Скажи мне, Прейсс… Если я захочу отделиться… Ты поведешь свою армию против меня? Какое-то время был слышен только слабый треск костра и легкий гул разговоров просыпающихся охотников. Князья не смотрели друг на друга, а прожигали взглядами костер, словно надеясь, что от этого он разгорится ярче. Под ногами бродящих по лагерю людей хрустел снег. Где-то над деревьями завывал ветер. — Я сделаю то, что прикажет мне король, — нетвердым голосом ответил Прейсс наконец. — Я не хочу с тобой сражаться. Но если Эбриллиан посчитает нужным… Мне придется повести к тебе солдат. Ксеон хмыкнул. — Что ж, спасибо за честность. Ты можешь спать спокойно, Прейсс, — он потянулся. — Я не идиот. Если ты выступишь против меня, вся затея не имеет смысла — два ваших войска, объединившись, просто сметут меня. Я надеялся, что мы с тобой понимаем друг друга, но раз так… Придется оставить все как есть. Прейсс пристально посмотрел на собеседника, пытаясь понять, насколько тот серьезен, но, как обычно, лицо Ксеона не давало никаких зацепок — из напряженно-задумчивого оно превратилось в привычное насмешливо-беспечное, и он поднялся. К костру нечеткими шагами подошел Хеддрик. — Первый меч проснулся, — торжественно произнес Ксеон. — Наконец-то. Я-то уж думал, мы будем ждать до вечера, пока ты наверстаешь все бессонные ночи. Готов ехать домой? — Домой? — Хеддрик уставился на князя непонимающим взглядом. — Но мы ведь ничего не нашли. Гул голосов смолк. Взгляды всех, кто был достаточно близко, чтобы расслышать слова командира, обратились к нему. Хеддрик беспомощно огляделся. — Мы ничего не нашли, — повторил он с каким-то ожесточенным отчаянием в голосе. — Мы не можем возвращаться! — И что ты предлагаешь? — внезапно взорвался Ксеон. — Остаться здесь? Ждать, пока пропавшие охотники придут к нам сами? Хеддрик, опомнись, мы их не найдем! — Мы не можем просто развернуться и уехать, — военачальник покачал головой, и его лицо приняло такое суровое выражение, словно он готовился нырнуть в прорубь. — Мы проделали такой путь, исходили все вокруг, и я могу с уверенностью сказать, что их… здесь… не было. Вернее, их не было там, где мы искали. Я уверен, что они пошли дальше. — Дальше ходить нельзя, — заметил подошедший Фотер. — Нельзя, — подтвердил Первый меч. — Но они пошли. Вы можете не верить, но я уверен, что так и было. Я иду дальше. Ксеон, не успевший отойти от костра, снова сел и схватился руками за голову. — Отец всемогущий, что творит этот юнец… — пробормотал он и закричал, надрывая голос. — Ты там умрешь, упрямый идиот! — Может быть, — хладнокровно сказал Хеддрик. — Если пойду один — почти наверняка. Но моя совесть хотя бы будет чиста, — он окинул взглядом охотников и солдат. Сложно было сказать, к кому он обращался, но Прейсс почувствовал себя неуютно. Он не знал, что сказать или предпринять, потому что отчетливо понимал, что Хеддрик абсолютно серьезен. Он действительно пойдет туда один, если никто не согласится его сопровождать. Уехав сейчас отсюда, они обрекут его на верную смерть, и все присутствующие это осознавали. Охотники неуверенно переглядывались. Никто из них не хотел переступать черту, но и оставлять командира одного они бы не решились. Ветер, кажется, начал завывать протяжнее. Мысли в голове Прейсса путались: он лихорадочно пытался понять, как бы уговорить своего будущего — возможно — зятя взяться за ум и сесть на оленя, но нужные слова не шли. Хеддрик, переводя взгляд, всматривался в глаза каждому, и не находил возражений — только неловкое молчание. Наконец он остановился на Ксеоне. — Князь, я знаю, что это безрассудно. Но я просто не смогу… — Я пойду с тобой, — вымолвил Ксеон. Фотер выронил флягу, за которую было схватился. — Что? — Хеддрик округлил глаза. — Если ты, дрянной мальчишка, хочешь идти туда и подвергать опасности свою шкуру, я пойду с тобой. Себя ты не жалеешь, но защищать меня — твой долг, и я надеюсь, это будет держать тебя в узде. — Ксеон, — тихо проговорил Прейсс. — Это шутка? — Нет, не шутка. Ты, Прейсс, можешь ехать домой. И твой Кабан со своими солдатами тоже — думаю, ваше присутствие необязательно. Из вас, — он кивнул на охотников, — кто-то должен отправиться с нами, но я не хочу никого принуждать… Есть добровольцы, может? — с улыбкой, показывающей, что он сам не верит, что кто-то отзовется, он глянул на Венара. — Я тоже хочу отправиться туда, — хрипло сказал Фотер. Череда удивленных взглядов продолжилась — теперь все глядели на старика. Прейсс почувствовал, что ему снова снится какой-то абсурдный кошмар. Что происходит? — Там было трое моих людей. Людей со Снежного острова. Я знаю, Хеддрик, ты думаешь, что я пекусь о каждом своем солдате, как о родном сыне, — он откашлялся. — Может быть, это не всегда так. Я не идеальный командир. Но я хочу быть таким. Разрази меня гром, я хочу быть таким! И если есть шанс, что эти ребята там, — он кивнул в сторону той части Лесов, куда запрещено было ходить, — то я иду туда. Теперь уже Прейссу захотелось схватиться за голову. — Я без тебя никуда, командир, — Венар развел руками. — Я считаю, что это опасно до крайности, но… В конце концов, мы, возможно, станем первыми за много декад, кто ступит за эти столбы, — он подошел к Хеддрику и, раскинув руки, обнял военачальника. Тот похлопал приятеля по плечу, недоверчиво улыбаясь. — Но я, честно сказать, не хотел бы тащить туда слишком много народу. И оленей тоже… Псы нам необходимы, но олени околеют там. Как-то стихийно командиры выбрали еще двоих охотников, которые завершили команду. Хеддрик счастливо улыбался, видимо, не думая о смертельной опасности, а представляя лишь долгожданный момент обнаружения пропавших отрядов — он действительно выглядел так, будто верил в это! Венар решил, что они возьмут-таки одну повозку, и начал распоряжаться перемещением припасов. Прейсс ошалело смотрел на сборы, все еще не понимая, что происходит. Солдаты начали забрасывать костер. — Ну что ж, — проговорил Ксеон, видимо, и сам удивленный своим решением. — Честно сказать, я не до конца понимаю, как это получилось, но мы собираемся найти Древоземли! — Древоземли — это сказка, — рассеянно отозвался Фотер и сел рядом с Прейссом. — Князь, простите, я поддался эмоциям. Я не спросил у вас разрешения… Мне бы, конечно, не хотелось вас покидать. — С этим лисом все будет в порядке, — Ксеон махнул рукой. — Просто отсидится в норе со своими лисятами, пока мы будем изучать Древоземли. Мы потом тебе все расскажем, обещаю. Фотер просящим взглядом посмотрел на князя. — Фотер, это самоубийство, — не выдержал тот. — Никто из нас не знает, что там. Никто. И многие поколения наших предков не знали. А вот кто-то до них знал — и поэтому установил здесь эти столбы! Ты хочешь умереть? — Я хочу узнать, что случилось с охотниками, — в глазах старика появилась горечь. — Ладно, — Прейсс опустил голову. — Я не могу мешать тебе исполнять твой долг. Защищать меня, конечно, тоже твой долг, но, как заметил Ксеон, со мной вряд ли что-то случится… — Спасибо, князь, — благодарно улыбнулся Фотер. Прейсс опустил голову и уставился в снег. Вокруг мелькали ноги, лапы и копыта, и вдруг перед его глазами снова встало ночное видение. «Пойдем со мной, Прейсс, — позвала девушка, протягивая к нему руки. — Я хочу, чтобы воцарилась справедливость...» «Где ты?» — мысленно спросил князь свой ночной кошмар. «Я в Древоземлях, — ответила она, продолжая его манить. — Приходи за мной. Иначе ничего не выйдет...» Потухший костер предательски молчал. Завывания ветра были не слышны. В воцарившейся тишине Прейсс услышал свой голос: — Я тоже пойду туда.