***
— Я слишком сильно беспокоюсь о нем, — произнесла княгиня, стоило лишь карете тронуться. На ее щеках выступил легкий румянец, и она вперила в Дориссу взгляд увлажненных глаз. — Дори, я не знаю, замечаешь ты или нет, но я просто… Просто схожу с ума. Это были самые долгие несколько ночей в моей жизни. И я… Я не знаю… Сколько их будет еще… Дорисса молчала, ошеломленная. Так значит, все спокойствие Нальмеры — не более, чем умелая игра? Княгиня настолько хорошо притворялась невозмутимой, что Дорисса искренне завидовала ей, а на деле… — Меня восхищает твое спокойствие, — внезапно призналась Снежная княгиня и дотронулась пальцами до щеки, смахивая слезинку. — Наверное, ты безоговорочно веришь в Ксеона… Тщетно пытаясь проглотить вставший в горле ком, Дорисса отвела глаза. Слезы Нальмеры вынуждали и ее глаза увлажниться, но она старалась держаться изо всех сил, потому что две княгини, рыдающие друг у друга на груди, виделись ей каким-то ну совершенно неприличным зрелищем. И все же промолчать было неловко — тем более она сама напросилась сюда, чтобы поддержать Нальмеру. Собравшись с духом, Дорисса пересела на ее сторону и накрыла ее руки своими. — Нальмера, — ее голос дрожал, — нам нельзя сходить с ума. Я уверена, все образуется. Мы княгини Гелида-Террам, жены князей, мы должны быть… сильными. Верить в них. Это единственное, чем мы можем им помочь… — О, я верю, — Нальмера зажмурилась, и на руки Дориссе закапали холодные слезы. — Я верю… Но ведь Прейсс… Он такой… Такой… — лицо княгини наморщилось — она, очевидно, пыталась сказать, что ее муж был слишком домашним для затеянного похода, но не понимала, как выразить это, не задев княжескую честь. — Смелый? — улыбнувшись, подсказала Дорисса. В глазах ее спутницы отразилось сомнение. — Да-да. Твой муж очень смелый. Ксеон… — она вздохнула. — Ксеон безрассуден, и я даже не стесняюсь об этом говорить… Потому что об этом и без того говорят все. Он, правда, превзошел сам себя этим походом, но никого, пожалуй, не удивил. Прейсс не таков… И все же он уехал. Ты можешь им гордиться. Он смелый, но в то же время рассудительный и мудрый. Я уверена, что он будет там единственным, кто точно не станет добровольно рисковать жизнью. Слегка кивая, Нальмера жадно вглядывалась распахнутыми глазами в лицо Дориссы, и беспокойная печаль в них смешивалась с радостной гордостью. Дорисса, которой, конечно же, хотелось говорить о своем муже, почувствовала легкий укол сожаления, но сочувствие в ней победило. — Ты поэтому поехала к отцу? Чтобы излить ему душу, не тревожить никого в замке? Нальмера кивнула. — Да, я… Мне кажется, стоит лишь раз потерять лицо, и я начну целыми днями рыдать и причитать. Ты открыла опасную дверь, Дори. Но я постараюсь быть сильной. Я ведь Снежная княгиня… Я должна быть сильной — ради себя, Прейсса, детей и ради всей семьи Рейнгхард. Карета остановилась. — Так быстро приехали? — удивилась Дорисса. — Это ведь Солдатский квартал, — Нальмера пожала плечами и наскоро промокнула лицо платком. — Здесь совсем недалеко от замка. Трактир через несколько домов — мы обычно не останавливаем карету прямо возле него… На всякий случай, — Нальмера улыбнулась, глядя куда-то вдаль. — Вся эта конспирация напоминает мне юность, когда мы с Прейссом ночами сбегали из дома, чтобы побыть вместе. Может, поэтому я никак не могу перестать скрываться… Эти воспоминания приятны. — Княгиня приобняла Дориссу. — Я постараюсь отсутствовать не слишком долго. Но если устанешь ждать — скажи Ларреку, чтобы отвез тебя в замок. — Я подожду, — Дорисса тепло ответила на объятия. — Спасибо тебе, Дори. Ты удивительная, — надвинув меховую шапку на лоб, Нальмера осторожно вышла из кареты. Уже почти закрыв дверцу, она обернулась. — Хоть ты и Ледяная княгиня, от тебя исходит столько тепла... Дверца захлопнулась. Дорисса, вымученно улыбнувшись, откинулась на сиденье. Как все-таки иронично сложилась ее жизнь! Родившись княжной, она уже долгое время завидовала той, которая появилась на свет в семье трактирщика. Трактирщики на островах всегда считались наименее уважаемыми людьми. Наибольшим почетом — среди «простых» людей — пользовались, конечно же, охотники и солдаты, дальше шли те, кто работал руками: ремесленники, рыболовы. Трактирщики же ничего не создавали, они лишь разливали эль да следили за порядком в кабаках. С ними были связаны все порочные развлечения: выпивка, женщины… Они воспринимались как повелители разврата. И когда острова потрясла весть о том, что новый князь женится на дочери трактирщика, все были повергнуты в шок. Какая-то безвестная девка-трактирщица станет княгиней? Больше всего жителей изумляло, что Прейсс, казалось бы, тихий, спокойный, идущий на поводу у общественного мнения, вдруг взбрыкнул и пошел всем наперекор. Но Нальмера оказалась идеальной спутницей для него: она так быстро превратилась в гордую неприступную княгиню, что все перестали вспоминать о ее происхождении. Конечно, сам Прейсс тоже постарался на славу: будучи вдумчивым и рассудительным князем, он полюбился жителям острова, и его решение жениться на простолюдинке перестало восприниматься в штыки. Повернув голову, Дорисса посмотрела в окно. Если бы Ксеон смог по-настоящему полюбить ее, она не отказалась бы даже стать дочерью трактирщика. Но увы. Ее любовь тоже родилась запретной — ведь долгое время она думала, что влюблена в родного брата. Но когда правда открылась и она поняла, что ничего запретного в ее чувствах нет, они все равно не стали взаимными. Неужели, родившись княгиней, нужно отказаться от настоящих взаимных чувств?.. Дорисса встряхнула головой. Просто сидеть, погружаясь в свои обыкновенные мысли, становилось невыносимым, особенно здесь, в карете, под звуки завывающего ветра. Нерешительно обернувшись, княгиня постучала в окошко кучеру. — Ларрек, — позвала она. — Да, княгиня? — румяный мужчина наклонился к ней, выдыхая ледяной пар. — Как добраться до трактира? — До трактира? — кучер поднял брови. — Вон в ту сторону. Нужно пройти те два дома, потом свернуть налево. Такой небольшой домик… Двухэтажный. На втором этаже — бочки. Чтоб не спутать. — Спасибо, Ларрек, — благодарно улыбнувшись, Дорисса вновь откинулась на сиденье. В ее сознании боролись желание пойти в трактир и страх перед толками и пересудами. С сомнением оглядев свои меха, княгиня нахмурилась. — Ларрек, — собравшись с духом, она снова постучала. — Я хочу пойти за княгиней. Если мы с ней разминемся, будь добр, передай ей, что я там… — Хорошо, княгиня, — Ларрек выглядел озадаченным, но он был не вправе задавать вопросы. Решительно выдохнув, Дорисса скинула плащ с роскошным воротником, под которым скрывалось самое обыкновенное серое шерстяное платье — наряжаться она не слишком любила, тем более, сегодня она весь день планировала быть у себя в комнате. Выскочив из кареты, женщина крепко обхватила себя руками, чувствуя, как холод пробирается к ее коже. «Я тоже безрассудная, — невольно подумалось ей. — Совсем как Ксеон…» С этой мыслью, подрагивая от холода, она поспешила в указанном Ларреком направлении, низко опустив голову, чтобы уберечь лицо от ледяного ветра.***
Сангуэла спешила по коридору, воровато оглядываясь. Сердце ее почти выпрыгивало из груди, как она ни убеждала себя, что бояться ей уже некого. С трепетом подбежав к заветной двери, она с усилием рванула ее на себя. — Мастер Доурен! Доурен, средних лет оружейник, обернулся, отложил меч, который с усердием начищал, и расплылся в широчайшей улыбке. — А, княжна! Рад вас видеть. В последние несколько ночей нам с вами не довелось свидеться… — Княгини уехали, — прерывающимся голосом выдохнула Сангуэла, прижимая ладони к горящим щекам. — Обе… Мастер Доурен… Я хочу позаниматься… — Княжна, — слегка притушив улыбку, оружейник наклонил голову. — Вы ведь в платье… — Ах, времени нет! — с выражением крайнего отчаяния на лице Сангуэла сложила руки перед собой. — У нас есть не больше пары часов! Пару часов, мастер, пожалуйста! — Хорошо-хорошо, — глубоко вздохнув, оружейник снова растянул губы в улыбке и встал. — Но, княжна… Вы ведь знаете, меткость лучника позабыть гораздо проще, чем навыки меченосца… Может, вам лучше пострелять? — Нет, — в голосе княжны проскользнула неожиданная твердость. — Мне нужен меч… Я… — ее голос на секунду сорвался. — Я так скучала по мечу! Получив одобрительный кивок мастера, Сангуэла бросилась к шкафам, приподняв подол, чтобы не упасть. Оружейная казалась бесконечной, но наконец она достигла цели — заветного шкафа по соседству с тем, из которого она доставала меч для Хеддрика. Распахнув дверцы, она осторожно прикоснулась к Нему. Этот меч выковали специально для княжны, и она была в него безумно влюблена вот уже пару милий. Он был меньше, чем мечи солдат, даже несколько изящнее, но высочайшего качества: сам Доурен забраковал несколько штук, прежде чем, удовлетворенно хмыкнув, вложить тот самый Меч в ножны и торжественно передать княжне. Сангуэла отчетливо помнила, как в тот момент, когда оружие было ей вручено, по ее телу разлилась слабость, и она едва не упала, но в следующую секунду осознала, что теперь, когда она почти что солдат, ей нужно соответствовать — и она постаралась стать сильной. Хотя бы внутри. Ей тогда исполнилось шесть милий. Страсть к оружию проснулась в Сангуэле гораздо раньше, но родители только качали головами, когда она просила научить ее сражаться. — Детка, — ласково говорила ей мать, — но ты ведь девушка… Княжна. — Ну и что, — своенравно фыркала девочка. — Прейсс вот будущий князь, ему положено уметь обращаться с оружием… А он не умеет! Давайте я буду вместо него… Если Прейсс в этот момент был рядом, мать бросала на него встревоженный взгляд, но юный князь только смеялся и целовал сестру в макушку. Он сам прекрасно знал, что мечи — не его сильная сторона, тем более, что мечам он предпочитал книги, но его это совершенно не смущало. …Потом родителей не стало. На какое-то время Сангуэла забыла о разговорах про оружие, только время от времени горестно вздыхала, глядя, как ее брат или Фотер уединяются в княжеской оружейной, чтобы отточить навыки владения мечом. И вот, когда она уже совсем потеряла надежду, в ночь, когда ей исполнилось шесть милий, Прейсс торжественно привел ее в оружейную. — Сангуэла, это Доурен, — сказал он, светясь улыбкой. — Наш оружейник. — Я знаю, — осторожно ответила девочка. Она никогда не общалась с Доуреном до того момента, но прекрасно знала, кто он. Частенько перед сном она грезила, что однажды войдет в оружейную и он покажет ей, как нужно держать меч. После смерти родителей дерзость и воинственность Сангуэлы испарились: она стала тихой, робкой, ходила, глядя в пол, постоянно неловко одергивала перчатки и воротник платья, боясь, что они невзначай откроют всем ее тщательно спрятанные шрамы. Разговаривала девушка тихо, причем старалась это делать как можно реже. Ей все время хотелось уменьшиться, исчезнуть, стать невидимкой. Хлопая глазами, она взглянула тогда на меч — на Меч! — а потом перевела взгляд на Доурена. — Здравствуйте, княжна, — мужчина учтиво наклонил голову. — Меч — это подарок вам на именины от брата… И я тоже, — он тихонько хмыкнул. Сангуэла встряхнула головой, отгоняя воспоминания. Времени в обрез, так что ностальгические размышления лучше отложить. Внутренне трепеща, девушка схватила меч и вернулась к оружейнику. — Доурен, я позанимаюсь сама. Проследите, пожалуйста, чтобы я не слишком засиделась… Если княгини вернутся, дайте знать. — Как скажете, княжна, — слегка поджав губы, но все же не меняя добродушного выражения лица, ответил Доурен. — Но все же… Не забывали бы вы про лук… — коротко вздохнув, мужчина вышел. Прожигая взглядом закрывающуюся дверь, Сангуэла крепко сжала рукоять меча. Она встала точно напротив тренировочного манекена и подошла к нему почти вплотную, расправив плечи и подняв подбородок. Ее привычная тревожность отступила, сменяясь ледяным спокойствием. Все же только здесь она чувствовала себя уверенно, и, если бы было возможно, она осталась бы здесь навсегда… — Здравствуйте, князь, — прохладным тоном произнесла она, спрятав меч за спину. — Хотите что-нибудь мне сказать? Манекен медленно, но верно приобретал черты Ксеона. Светлые растрепанные волосы. Насмешливый взгляд голубых глаз. Вечно искривленная в ухмылке линия тонких губ. Висящий на поясе меч… Руки заложены за спину, и вся внушительная фигура излучает спокойствие и готовность к новым дерзким издевкам. — Я сказал тебе достаточно в те пару ночей, — медленно произнес он с ужасающим спокойствием. Княжна, сглотнув, сжала рукоять. — Да… Вы говорили мало. Но убедительно, — чувствуя, что голос начинает предательски дрожать, Сангуэла умолкла, буравя воображаемого собеседника взглядом. — Чего ты хочешь, Сангуэла? — спросил князь, отводя скучающий взгляд в сторону. Вопрос поставил княжну в тупик, но она быстро нашлась. — Я хочу… Хочу… Чтобы вы попросили у меня прощения. Ледяной князь, недоверчиво приподняв брови, рассмеялся. Какой же мерзкий у него смех. Словно ему совершенно не смешно, но он готов выдавливать из себя любые звуки, лишь бы подкрепить свое презрительное отношение к ней. — А потом… Потом вы признаетесь, что любите меня, — продолжила Сангуэла, пытаясь игнорировать ужимки князя. — Вот как, — в глазах Ксеона плескалось недоверие — «как, она решилась это произнести?». — Я могу сказать лишь, что я… Что мне жаль тебя, — он покачал головой, поджав губы. Сощурившись, Сангуэла сделала шаг вперед и наконец вытащила меч из-за спины. Ксеон в непонимании перевел взгляд на оружие. — О, Отец, где ты взяла его? — поморщился князь. — Положи… Это не игрушка. — А я и не ребенок, — выпалила княжна. Нет. Неубедительно. Слишком… Слишком быстро. Она должна произнести это гордо, с достоинством… — Положи… Это не игрушка. — А я и не ребенок. — Уже лучше. Размеренно, гордо, ледяным тоном… Но, может, слишком уж торжественно? Это ведь не должно выглядеть, как заготовленная речь. — А я и не ребенок. — Да. Идеально. Холодно, высокомерно, но достаточно пламенно, чтобы казаться спонтанным. — А я и не ребенок. Не ребенок. Не ребенок… Наигравшись вдоволь с этой фразой, княжна подошла к противнику вплотную и приставила к его горлу клинок. — Сангуэла, прекрати, — Ксеон хотел казаться невозмутимым, но его лицо приобретало беспомощное выражение. Страх! — Защищайтесь, князь, — отстраненно произнесла она.***
Без труда обнаружив невысокий домик, Дорисса практически забежала в него, растирая озябшие руки. Она застыла в дверях и нерешительно осмотрелась. Зал был довольно просторным, но темным, людей было немного, но княгиня не различала лиц — только силуэты. За парой столов сидели мужчины, посмеиваясь и постукивая кружками по столам. Взад-вперед по залу слонялась пара девиц, видимо, скучающих в ожидании кого-нибудь, кто угостил бы их элем. Передернув плечами, Дорисса направилась в самый дальний и темный угол. Опустившись на скамью, она слегка закусила губу, чувствуя, как по телу пробегает волна холода. Каждая скамья заканчивалась высокой перегородкой, и она ощутила себя словно в отдельной комнате, что позволило ей немного расслабиться. Прислонившись к перегородке, княгиня прикрыла глаза. «Что я здесь делаю?» Спустя несколько секунд хлопнула дверь и раздался топот ног. — Тарим! — позвал громовой раскат мужского голоса. — Тарим, мы пришли выпить! Из-за длинного прилавка, расположенного у противоположной от Дориссы стены, выскочил юный паренек. Видимо, он копался в припасах, потому что, заходя, княгиня его не видела. — Тарим занят, — ответил он, тяжело дыша, в мгновение ока подскочив к новоприбывшим. — А, Болвек… Привет, дружище. Мы тут сядем. — Дорисса, все еще не решаясь выглянуть из-за перегородки, не видела говорящего, но по голосу он представлялся ей огромным волосатым мужиком с ладонями-лопатами. — Новая сента началась. Показывайте жетоны. Послышалось тихое бряцанье и глухое рычание. Не выдержав, Дорисса краем глаза выглянула в зал. Привыкающие к сумраку глаза различили троих мужчин, устроившихся за столиком. Двое доставали из-за пазухи жетоны на цепочке, третий же, отвернувшись, сурово порыкивал. — Ага… Стальные, — паренек, наклонившись по очереди к двум гостям, удовлетворенно кивнул. — Молодцы, парни, — выпалил он, за что моментально был награжден насмешливыми взглядами. — Ну, а ты что? Мужчина нехотя вытащил цепочку. — Железный, — заключил Болвек, наклонившись. — Ну, правила вы знаете. Железный жетон — никакой выпивки. — Дрянной Армир! — незадачливый посетитель с железным кулоном стукнул кулаком по столу, и Дорисса сразу поняла, что именно он был обладателем громкого голоса. — В прошлую сенту я отлично потрудился! Не знаю, какая муха укусила его! Паренек развел руками. Пару секунд в трактире висела почти гробовая тишина. — Налей нам хотя бы, — попросил один из обладателей стальных жетонов. — Дадим уж товарищу отхлебнуть. — Ну смотрите. Больше положенного не налью. Заметив, что мужчины со скучающим видом начинают посматривать по сторонам, Дорисса вновь юркнула за перегородку. Об этой системе с жетонами она знала в основном понаслышке. Каждый работающий житель островов раз в сто ночей получал жетон, отражающий результаты его работы. Если мастер был доволен, работяга вешал на шею стальной жетон и мог получать лучшие продукты и выпивку в трактире. Тем же, кем мастер оставался недоволен, доставались железные жетоны, и они обеспечивались только самым необходимым. Послышался стук посуды и журчание наливающейся жидкости. — Ну, за Армира, — загоготали мужские голоса. — Чтоб ему пусто было, — злобно отозвался обладатель железного жетона. Рядом с Дориссой раздались шаги. — Я тебя не знаю, — услышала она и вздрогнула. Болвек, паренек примерно одного возраста с Сангуэлой, возвышался над ней, подозрительно сощурив глаза. — Новенькая? Хозяин ничего не говорил про новеньких. Дорисса похлопала глазами, не понимая, что он имеет в виду. — И одета как-то скромно… — рассуждал парень, обращаясь уже скорее не к ней, а к самому себе. Наконец княгиня поняла, что он имеет в виду, и залилась краской. Ее глаза блеснули. Подавив вспышку ярости, она тихо проговорила: — Я не новенькая. Я вообще не… Не из этих. — Тогда показывай жетон, — нахмурился юнец. — Просто так я наливать не буду. Воровато оглянувшись, Дорисса просунула руку под ворот платья и достала цепочку. Конечно же, у князей не было жетонов, но было кое-что, позволяющее выделиться из общей массы — на цепочке княгини висела аккуратная белочка из серебра. У Болвека расширились глаза. — Кня… — Ш-ш-ш, — нахмурившись, прервала Дорисса. — Я здесь с Нальмерой. Вернее, я с ней приехала… Помощник трактирщика озадаченно кивнул. — Простите, кня… Кхм… Простите, — запинаясь, произнес он. — У нас… Редко бывают такие гости, — он понизил голос почти до шепота. На секунду Дорисса испугалась, что они привлекают слишком много внимания, но, прислушавшись, поняла, что посетители громко разговаривали, и никому не было дела до стола в темном углу. — Вам… Принести что-нибудь? — Горячего чаю, — тихо попросила Дорисса, приходя в равновесие. Болвек оглядел легкий наряд княгини и слегка улыбнулся. — Вы тоже… прячетесь? Я думал, только Мира… Нальмера… княгиня играет в эту странную игру, — он сделал шаг в сторону, но, помедлив, снова повернулся к ней. — Пару ночей назад приходил ваш муж. С Фотером… Военачальником. Мы думали, он будет заглядывать чаще… Поняв, что сказал что-то лишнее, паренек смущенно наклонил голову. — Ну, то есть… Мне показалось… Что ему здесь понравилось. — Не сомневаюсь, — Дорисса сдержанно улыбнулась. — Он больше не придет? — в глазах юноши зажглись любопытные огоньки. — Он… Как-нибудь заглянет, думаю, — осторожно ответила Дорисса, всматриваясь в юное лицо. Он ведь не может знать о поездке князей? — Его сейчас… Тревожит кое-что. Юноша кивнул, продолжая буравить княгиню взглядом. Она почувствовала себя неуютно. — Так, все-таки… Чай? — Да, конечно, — спохватился Болвек, отходя. — Простите, кня… Простите. Дорисса со вздохом оперлась на руку, потирая озябшее плечо. Любопытство трактирщика ей совсем не понравилось, и ей стало интересно, какие слухи ходят о княжеских делах. Неужели о поездке прознали жители? Может, кто-то из замка слишком много болтает? Впрочем, подумалось ей, это было неизбежно. Люди по природе своей не склонны держать язык за зубами… Довольно быстро Болвек принес дымящуюся чашку, и княгиня с наслаждением обхватила ее ладонями. Наконец-то. Все же Ксеон, не получающий удовольствия ни от огня камина, ни от горячих напитков, был уникален, а его супруга наслаждалась теплом. Легкая улыбка, скользнув по губам Дориссы, сразу же поблекла, и на лбу выступила обеспокоенная складка. Как он сейчас?.. Чашка была уже наполовину опустошена, когда она услышала за перегородкой шарканье и легкий скрип скамьи — кто-то усаживался за стол прямо за ее спиной. Инстинктивно княгиня подвинулась правее, чтобы быть ближе к стене, и вжалась в перегородку. — Да, Армир, конечно, странно раздал жетоны в эту сенту, — услышала она сзади мужской голос. — Я слышал, у него жена шалавит. Вот и срывается на работниках… — Да и пес с ними обоими, — прервал хриплый бас. Дорисса узнала голос незадачливого посетителя, нехотя демонстрировавшего Болвеку железный жетон, только теперь он был не громогласно-раскатистым, а тихим, даже вкрадчивым. — Тут отхлебнул, там надкусил — вот и счастлив, — послышался негромкий смех его собеседника. — Сотня ночей быстро пролетит. — Что слышно? — первый мужчина сменил тему. — Сестра прислала голубя. Говорит, князь мог уехать в Леса. — Что-о-о…? — Тише ты! — раздался стук кулака по столу. — Помнишь, тут был недавно Ксеон Винната? — Еще бы, — голос хрюкнул. — Он, наверное, выжрал весь запас эля, который тут был. — Так вот, — обладатель железного жетона не разделял веселья товарища. — Есть мысль, что он приехал не просто эля отпить, а князя утащил в Леса… Искать пропавших охотников. — А что их искать-то? Охотники пропали в Лесах, эка невидаль. Погоревать да забыть. — Ну, такого давно не было. Хеддрик все-таки молодец, — голос помолчал пару секунд, потом тяжело вздохнул. — Странная история там. Еще и отцы ходят с таким видом… Словно не несколько человек пропали, а добрая пара сотен. В общем, все очень странно, но если сложить все воедино, других вариантов не остается: охотники пропали, Ксеон подорвался из своего замка и примчал сюда, князь уже несколько ночей не показывается… Голоса затихли, и несколько нескончаемо долгих минут Дорисса слышала только тяжелое дыхание, покашливание и шумные глотки. — Вот же… — наконец заговорил первый. — Вот же дрянное воронье… Этот Ксеон. — Угу. Княгиня крепче вцепилась в остывающую чашку, но вместо спасительного тепла почувствовала лишь холод. — И ведь только недавно все затихло… Улеглось, — с досадой продолжил мужчина с железным жетоном. — Прейсса-то любят. Кажись, маллидеровцы потихоньку превращаются в прейссовцев. — Так давно уже, — хмыкнул первый. — Тебе прошлая ночь — уже давно. Не так уж, на самом-то деле. Помнишь, как про Миру пыхтели? «Какая она княгиня, молодой князь из ума выжил»… Ну да неважно. На Ледяном острове прейссовцы тоже появляются. — Иди ты. — Ага, сестра так и написала. Ну, почти так… Все устали от этой беличьей династии. Сколько можно, в самом деле, терпеть такого правителя — бесполезного пьяницу? Дорисса закрыла руками рот, чтобы случайно не вскрикнуть. — Но, сам понимаешь… Это пока только разговоры. Маллидеровцы четыре декады подогревались, но так ничего и не сделали толком. Может, и прейссовцы так же. Если Ледяной остров не восстанет… — Надо дождаться возвращения Прейсса. Может, все и образуется. Но если Ксеон сгубит нашего князя… — Ладно-ладно, — неожиданно миролюбиво прервал его первый собеседник. — Ничего еще не случилось. Да и про Леса… Ну, мало ли что люди балаболят. — Да, тоже верно. Но ты держи в курсе, если сестра еще чего пришлет. Снова послышались шумные глотки, шум кружек, скрип скамьи. Потом шаркающие шаги направились к дверям. — Болвек! — голос мужчины снова стал громогласным. — Жаль, что Тарим не вышел, ну да и ладно. Передавай ему благословение Отца, — входная дверь хлопнула, не успел парнишка ответить. Дорисса, забыв о недопитом чае, буравила взглядом стену.***
Воображаемый противник Сангуэлы наконец понял, что она не шутит, и, спохватившись, выхватил из ножен меч. Меч Ксеона был больше, увесистее, но девушка воспользовалась этим — она наносила удары так стремительно и точно, как он никогда бы не смог. Конечно, до Хеддрика ей было далеко — но кому это важно? Она сейчас сражается не с Хеддриком. Ловко переставляя ноги и взмахивая оружием, княжна растворялась в этом бою, словно в танце. Свист ее клинка смешивался с воображаемым свистом лезвия ее противника. Два меча исполняли в унисон смертельную партию, изредка сталкиваясь с оглушающим лязгом, и не желали уступать друг другу ни в чем. Ксеону надоело обороняться, и он пошел в наступление — ее ловкость он решил побороть собственной силой. Меч скользил в воздухе на удивление плавно для такого мощного оружия, но слишком, слишком медленно — она была быстрее. Сангуэла парировала каждый его удар двумя, не позволяя идти в атаку: как бы он ни хотел, все, что ему оставалось — защищаться. Изредка княжна вглядывалась в сосредоточенные голубые глаза, растерявшие насмешливый блеск, сузившиеся от напряжения, затемненные нахмуренными бровями. Он явно был удивлен ее навыками, и уже не думал о том, чтобы смеяться над ней — он страстно хотел победить. А она… Она тоже хотела победить, но в то же время жаждала ему поддаться. Танец звенящих клинков продолжался, казалось, вечность, и Сангуэла уже забыла обо всем: о княгинях, которые должны были вот-вот вернуться, о Доурене, который рано или поздно прервет этот поединок, вырвет ее из плена собственных фантазий. О том, что Ксеон сейчас далеко в Лесах, она тоже забыла, наслаждаясь только настоящим моментом, их воинственной близостью, их страстной враждой. Но поединок на мечах не может длиться вечно, особенно если ты хрупкая княжна, а твой соперник — сильный выносливый князь, да ко всему прочему еще и существующий только в твоем воображении. Силы покинули княжну резко, внезапно, и, почувствовав легкое головокружение, она не смогла парировать очередной удар — вместо того, чтобы ответить, она только уклонилась. Ксеон, победоносно ухмыльнувшись, взмахнул мечом еще несколько раз, и Сангуэла, не удержав равновесие, выронила меч и завалилась на спину. Несколькими медленными шагами Ледяной князь приблизился к девушке и приставил острие меча к ее груди. — Ты думаешь, ты можешь победить меня, — сказал он с какой-то властной печалью. — Когда-нибудь смогу, — процедила княжна сквозь зубы, изо всех сил стараясь не дать волю слезам. Легко проведя мечом по затянутой плотной тканью платья груди, Ксеон вздохнул. — Нам с тобой незачем сражаться, — наклонив голову, он выпустил меч, и тот со звоном упал на пол. Затаив дыхание, княжна смотрела, как Ледяной князь медленно опускается на колени рядом с ней. Проведя рукой по горящей щеке, он слегка сжал ее шею, приближая к ней лицо… — Княжна! — вскрикнул запыхавшийся Доурен, врываясь в оружейную, и с недоумением опустил глаза на раскрасневшуюся Сангуэлу, растянувшуюся на полу. — Княжна… Вы в порядке? — обеспокоенно спросил он, подбегая к девушке и подавая ей руку. — Да… В порядке, — отсутствующим голосом произнесла Сангуэла, поднимаясь. Она туманным взглядом скользнула по лежащему на полу мечу, по пустому залу, по неподвижному манекену. — Я немного… Увлеклась. — Княгини вернулись.***
Снова укутанная в плащ, Дорисса вышла из кареты, крепко держась за руку Ларрека. Обратный путь они с Нальмерой проделали в тишине: Снежная княгиня, видимо, излив душу отцу, не испытывала нужды в разговорах, а Дориссе и вовсе было не до пустой болтовни. Сухой ветер напал на ее лицо, стоило лишь выглянуть из кареты, но привычная к погоде островов женщина только зажмурилась, делая несколько шагов вперед. Почувствовав, что порыв ветра прошел, женщина снова открыла глаза и увидела, что к карете со всех ног спешит Брольдан. В руке он держал клочок бумаги. Сердце Дориссы сжалось. Советник засвидетельствовал ей свое почтение только легким кивком головы — и то скорее неосознанно, по привычке. Его обеспокоенный взгляд был прикован к выходящей из кареты Нальмере. Та, ступив на землю, благосклонно взглянула на старика, но, заметив его встревоженное лицо и бумагу в руках, она застыла. Ее губы предательски задрожали. — Княгиня, — выдохнул он, тщательно подбирая слова. — Письмо… От князя Винната. Отбросив манеры, Нальмера в два прыжка подскочила к советнику и, выхватив послание из его рук, жадно впилась глазами в бумагу. Проведя по строчкам глазами несколько раз, словно не веря написанному, она смертельно побледнела и выронила письмо.