Оленёнок Нара

      — Выиграл, Шикаку Нара, — подытожила Учиха, отойдя к учителям.       — Молодец, Шикаку! — громко завопила Кушина, выглядывая из-за окна.       Она была действительно ослеплена своей детской любовью к моему брату. На щеках юной Удзумаки алел легкий румянец, от чего Кушина действительно была похожа на маленькую помидорку. Минато, стоявший возле объекта своего воздыхания, старался вести себя максимально по-взрослому. И ему это удивительным образом удавалось. Он улыбался, глядя на Кушину. Возможно, Намикадзе действительно был рад видеть девочку в хорошем расположении духа, ведь последнее время после смерти Мито-самы и передачи Курамы в её хрупкий разум, Кушина была ещё более нелюдима и озлоблена. Я была почти уверена, что Кьюби тихо нашёптывал ей всякого рода гадости. Ведь сломать дух юной и неопытной девочки гораздо проще, чем дух взрослой и мудрой женщины. Но жизнь у Удзумаки была не сахар даже не только из-за демона в голове. В адрес Кушины звучало в разы больше издёвок, её стали гораздо чаще унижать сверстники. Дети бывают порой слишком жестоки. И в этом мире это правило не подвергалось исключениям. Кушина страдала. И только один человек мог заставить её улыбнуться. Как не парадоксально, но это был мой безразличный брат, который всего-то однажды заступился за девочку.       Дело было полгода назад — зимой. Был перерыв на обед, и Кушина как обычно сидела за столом со своими подругами: Кин Като, Микото Учиха и Джун Хьюга. Их квартет был известен на всю школу как «Команда неудачниц». По тем или иным соображениям каждую из них недолюбливали почти все дети. Кин была надоедлива и слишком красива. Микото заранее помолвлена с умным и очаровательным наследником клана Учиха. Джун же обладала слишком большим талантом для нищей девочки из побочной ветви Хьюга.       А Кушину ненавидели за её цвет волос. И вдобавок дети знали, что она будущий сосуд девятихвостого демона лиса, а потому заведомо боялись и сторонились её. Думаю, что если бы в её жизни не появилась Кин, то ей было бы по-настоящему тяжело пережить школьные годы. Так же как Наруто — она была бы изгоем. Но, к счастью, Кушине повезло. Кин подарила Удзумаки защиту. Они вчетвером заключили негласный договор, пообещав всегда быть на стороне друг друга несмотря ни на что. И в целом они действительно подружились за это время. Девочки смеялись, радовались и помогали друг другу не в корыстных целях. Этим детство Кушины отличалось, от детства Наруто. Однако был ещё один момент, которым жизнь Кушины сильно отличалась от жизни её сына. Она знала, кем она была. Знала, что значит её фамилия — Удзумаки. Знала отца и мать. Знала бабушек и дедушек. Знала, где её родина.       А её родина была уничтожена. Её родители были убиты. Её деревня была сожжена дотла. А на месте некогда процветающей страны Водоворота расположилась военная база другой страны. Кушина была действительно одна. Она не просто родилась такой. Она не выросла одиночкой. Кушина стала ей в момент. В январе. И, к счастью, у неё были друзья и семья в Конохе, которые поддержали её в тот нелёгкий промежуток времени. И она это ценила. Ценила так, как никто другой. Удзумаки готова была порвать всех за своих друзей. Ведь кроме них у неё почти никого не осталось.       В тот день Микото опоздала на обед. Она взяла поднос с едой и быстро побежала к друзьям. Слишком поторопилась и не заметила на своём пути Цуме. Инудзука ненавидела малышку Учиха, потому что питала некую странную любовь к Фугаку. Цуме, ехидно улыбнувшись, как всегда, решила насолить Микото. Она поставила ей подножку, и Учиха громко рухнула на пол, выронив всю еду с подноса. Это выглядело ужасно. Но, как бы жестоко это не прозвучало, обыденно. В этой школе царила жёсткая иерархическая система. Дети были злее тех, которых в своё время я обучала в Череповце. Я считала, что эдакая система сложилась из-за нескольких факторов.       Во-первых, менталитет данного общества. Здешние люди любили иерархические ступени. Ты должен уважать тех, кто выше по званию. Должен почитать старших. Не грубить более умным. Эти принципы жизни были мне понятны, но большинство из них я недолюбливала. Ведь во многом именно из-за такого поведения случались непростительно глупые и порой жестокие ситуации.       Я всегда знала, какие непростительные ужасные вещи могут произойти в такой среде. И я говорю не только про жесточайшие издевательства внутри образовательных учреждений. Когда-то давно моя настоящая младшая сестра рассказала мне ужасную историю, в которую довольно сложно поверить. Она работала недолгое время стюардессой на борту весьма приличных лайнеров. И узнала от коллег, что одна из страшнейших катастроф случилась по вине подобного общественного воспитания: второй пилот постеснялся настоять на своём мнение, получив оскорбления от начальника. И из-за этого в ужасающих обстоятельствах погибли все, кто был на борту. Такие вещи непростительны и никогда не должны случаться в обществе. Но не удивлюсь, что из-за подобнейших проблем и здесь происходили подобные случаи.       Во-вторых, конечно же, сам факт того, что из нас делали первоклассных убийц, которые не должны по сути знать слово пощада. Это в будущем появится светлый Наруто, который медленно, но верно будет переписывать историю мира. Но в данную минуту ситуация была не самой приятной. Единственное, что меня радовало — это тот факт, что оказалась я в этом месте, а не в стране Тумана или в Корне, где за жизнь надо убивать своих близких.       Микото тихо вздохнула, привстав на корточки. Никто из детей никак не отреагировал на ситуацию. Нобу продолжал что-то рассказывать Ичиро. Тот в свою очередь внимательно слушал друга, громко хрустя чипсами. Чоуза, Минато и Иноичи явно заметили происходящее, но решили никак не реагировать и продолжать есть рис. Кохаку абсолютно была не заинтересована во всём происходящем. Ей было плевать. Как и нам с Шикаку. Мы не замечали. Я тоже молчала, потому что спасти всех было невозможно. Плюс для этих детей подобное явление было не просто ужасающей нормой — это был для них важный урок. Постоять за себя или тихо уйти — они должны были выбирать. В будущем им также надо будет уметь решать подобные проблемы, только более сложные и более мерзкие.       — Надо быть аккуратнее, — довольно прошипела Цуме. — А то бежишь как слепая кури…       — Извинись, Цуме! — закричала в момент Удзумаки, хлопнув кулаками по столу.       В столовой резко стало тихо. В этом месте редко кричали, особенно на Цуме. В этот же момент к Микото подбежала Джун и спросила подругу, всё ли в порядке. Учиха неуверенно кивнула, собирая еду обратно на поднос, хотя это было не обязательно. К Цуме медленной походкой подошла Ёшино. В правой руке она небрежно подкидывала яблоко. Кин, обедавшая рядом с Кушиной, явно чувствовала себя неуютно, как и многие другие дети. Она насторожилась, потому что понимала — сейчас может дойти дело и до драки. Кин предпочитала молчать при Цуме или Ёшино, после того как вторая чуть не раскрасила её миловидное личико.       — Что ты там вякнула, малявка? — с неприкрытым отвращением спросила Цуме.       — Я сказала — извинись перед Микотой! — уверенно продолжила Удзумаки, ярость которой прямо кипела в её жилах.       Надо признать, Кушина была потрясающим ребёнком. При всей своей чрезмерной вспыльчивости и грубости, она, в отличие от Нара с Инудзука, не встала на тёмную сторону издевательств и грубости. Она, как и Наруто, была за справедливость. Было смешно наблюдать за ней, потому что она всегда была честной с другими людьми, несмотря на иерархические ступени. И особенно это всё раскрылось в Кушине после смерти её клана. Именно тогда её желание помогать слабым возросло в миллион раз. И у неё появилась странная для неместной девочки мечта — стать Хокаге. Она редко об этом говорила, но всё же все знали, о её цели. И это также раздражало большинство детей.       Микото быстро подошла к Кушине и нежно коснулась рукой плеча подруги. Кин тоже медленно и осторожно попыталась усадить Кушину на место. Они уже привыкли к тому, что иногда Удзумаки бывает чрезмерно вспыльчивой.       — Кушина, я и правда виновата, что поторопилась и… — но Микото резко остановила речь, увидев холодный взгляд Удзумаки.       — Не оправдывайся, Микото, — грузно произнесла она, оттолкнув руку подруги. — Эта парочка уже давно нарывается!       С этими словами юная Удзумаки уверенно вышла вперёд прямо к Цуме. Она была ниже Инудзука, но энергетика от неё исходила даже мощнее. Она с неким укором смотрела в хищные глаза Цуме. Она не боялась. Ей было всё равно, если бы её побили. Нара от такой наглости даже улыбнулась. Её всегда забавляла малявка с кровавыми волосами. Она этого даже и не скрывала. Из всей «компании неудачниц» Удзумаки была единственной, кто нравилась Ёшино. В меру наглая дерзкая пацанка. Она забавляла Нара. Но Цуме её ненавидела. Не за цвет волос. А как раз за ту же самую наглость, которая нравилась её подруге. Инудзука считала, что мелкая не уважает её. Ей не нравилось, что она не боялась ни её, ни Ёшино.       — Послушай сюда, малявка, — прошипела Цуме, подойдя в упор к Кушине. — Ещё слово и тебе хана.       — Извинись перед Микото или я надеру твой зад, — грубо произнесла Кушина, сморщив нос от злости.       Я тогда сидела рядом с происходящим, поэтому прекрасно помню все выражения лиц. Ичиро явно был доволен мелкой Удзумаки. В то время как Нобу был немного недоволен и не особо хотел видеть драку возле своего обеденного стола. Иноичи был наготове влезть в драку, чтобы разнять девочек, как и Минато с Чоузой. Кохаку просто ела салат, не обращая внимания на происходящее вокруг. Многие в зале были скорее в предвкушении драки. Именно поэтому соблюдалась негласная тишина. Лишь мой братец томно ныл, что всё это та ещё морока.       — А ты уверена, что сможешь? А, малявка? — прошипела Цуме, схватив за ворот Кушину и притянув к себе.       Удзумаки сильно ударила Цуме по руке, от чего та резко отпустила её. Ёшино довольно улыбнулась и отгрызла кусочек яблока. Где-то сзади послышались просьбы Микото и Кин не лезть Кушину в драку. Джун же молча смотрела на подругу, не зная, что сказать и как всё остановить. Джун явно переживала. Она хотела помочь, но не знала как. Так же и Минато молча смотрел в сторону Удзумаки, слишком сильно сдавливая палочки для еды в руках.       — Я могла бы с лёгкостью побить тебя, малявка, — грубо рыкнула Инудзука. — А ты бы побежала плакаться родителям. Хотя, постой, — наигранно продолжила Цуме, злобно посмеиваясь. — У тебя же нет родителей. Как и нет дома. Ты изгой, Удзумаки. Тебя только и делают, что используют. Ты просто сосуд. И знаешь что? Ты не станешь Хокаге. Ты будешь изгоем до конца.       На этих словах Кушина со всей силы влепила Цуме пощёчину. Она тяжело дышала, была в гневе. Но в то же время слова Цуме не просто ранили девочку, они задели её за живое. Ещё никто не причинял ей такую боль с тех дней, когда она узнала об уничтожении родного клана. На глазах Кушины наворачивались слёзы. Но она трезво понимала, что сделала. Понимала, что Цуме это так не оставит. И сразу же была готова отбить удар Инудзука, который не заставил себя долго ждать. Цуме замахнулась. Но всё резко остановилось.       — Достаточно, — теперь в потасовку ввязался и мой брат, который резко переместился к девочкам, схватив обеих в теневой захват.       Он был зол. Этот дикий взгляд я видела редко на его лице. И я понимала, почему он так разозлился. Как и я, Шикаку ненавидел, когда обижали слабых. Но, как и я, чаще всего не лез в такого рода потасовки. Всех не спасти. Однако в тот день Цуме перешла границы. Слова о мёртвых родителей и семьях явно задела что-то в душе Шикаку.       Кушина стояла напротив Цуме бледная, как молоко. Её брови были злобно опущены к глазам, из которых вот-вот покатились бы слёзы. Она держала кулаки наготове, правда руки её от слов Цуме дрожали. Она тяжело дышала, слишком часто, неровно. Ёшино, что стояла позади Цуме, теперь с интересом оглядывала Шикаку. Брат резко отпустил обеих из теневого захвата, сжал кулаки до хруста.       — Какая же вы двое морока, — грубо произнёс Нара, оглядывая Ёшино с Цуме.       — Интересно, — произнесла Нара с нахальной улыбкой и с хрустом ещё раз откусила яблоко.       — Как ты смеешь говорить подобное, Цуме? — он медленно подошёл к Инудзука, — Хочешь с кем-то подраться? Так, давай, сначала, выбери себе не слабую первогодку, а кого-то посильнее. Например, я готов уделать тебя, Инудзука. Давай, пойдём.       Мой брат был противен Цуме. Вся эта выходка казалась абсолютно абсурдной в голове Инудзука. Она любила, когда её боялись. Любила, когда ей подчинялись. Но эти двое выразились предельно чётко, и в их глазах не было страха. Был лишь гнев. И это невыносимо убивало её.       — Да, что ты говоришь, Шикаку. Думаешь, я тебя боюсь? — злобно прошипела Цуме, направив всё своё внимание на него. — Да с удовольствием, я тебя так отделаю, что ты…       — Ты теряла кого-нибудь, Цуме? — резко перебил девочку Шикаку.       Она немного опешила, но виду не показала.       — Нет, — уверенно произнесла Инудзука. — Я никого не теряла.       — Извинись, Цуме, — внезапно помощь пришла оттуда, откуда её никто не ожидал.       Ёшино кинула яблоко удивлённой Инудзука. Та неуверенно поймала его и с лёгким отвращением уставилась на подругу. Все были поражены тем, что сказала Нара. Но она была абсолютно спокойна.       — Прости, что, Ёшино? — переспросила Цуме у Нара, будто ей всё это лишь показалось.       — Извинись, — спокойно ответила Нара. — За гневную речь, которую ты несла про клан мелкой Хабанеро. Хокаге то ясно, она не станет, — усмехнулась Ёшино, подойдя ближе к раздражённой Кушине. — Но Шикаку прав. Нечего было приплетать смерть её клана.       Цуме недовольно оглядела Кушину, что пилила взглядом Инудзуку в ответ. Ёшино недовольно вздохнула и, резко развернувшись, пошла в сторону выхода из столовой.       — Исправь всё, Цуме, — приказным тоном произнесла Ёшино, махнув остальным рукой на прощание.       Когда Нара вышла из столовой, Инудзука, противясь своей воле, всё же соизволила произнести тихое извини. Правда на лице её была ужасающая гримаса, выражающее всё негодование, с которым она столкнулась. Цуме была не просто подругой Ёшино. Она была её правой рукой. И она подчинялась Нара, потому что считала её более умной и сильной. Плюс Ёшино была на полгода старше Инудзука.       Постояв друг напротив друга в тишине и наигравшись в гляделки, Цуме быстро развернулась и ушла, предварительно откусив яблока. Зал вновь загудел и оживился, словно ничего только что и не происходило.       — Спасибо, — неуверенно произнесла Кушина, взглянув на моего брата.       — Я это сделал не ради тебя, — быстро ответил Шикаку, отойдя и сев на своё место.       — В любом случае, — ответила Кушина, подойдя к нашему столу, — спасибо, Шикаку-кун.       Так и закончился тот злополучный день, когда Кушина обратила внимание на моего глупого младшего братца. Он не питал тех же чувств к девочке, но всегда улыбался ей в ответ дружеской улыбкой. Как не крути, но Шикаку был хорошим мальчиком, так что не удивительно, что и у него были свои поклонницы.       Я оглядела окно и ещё раз удивилась, насколько же взрослым был маленький Минато. Он не переживал из-за детской любви Кушины к Шикаку. И я не понимала, то ли он верил, что это всё у неё пройдёт и она обратит внимание на него. Или же он действительно был настолько в неё влюблён, что готов был отпустить, лишь бы та была счастлива. И как я на это не смотрела — в любом случае его поведение меня удивляло.       — Кажется, и у твоего брата есть группа поддержки, — меланхолично произнесла Кохаку, глядя в сторону окна.       — У всех должна быть группа поддержки, — усмехнулась я и тихо продолжила, — Особенно, когда приходиться держать в себе много… недосказанного?       Кохаку никак не отреагировала на мои слова. Она промолчала, переведя взгляд на арену. Шикаку медленно опустил руки, освободив Ёшино из теневого захвата. К удивлению брата девочка не ринулась сразу же бить его по макушке. Вместо этого она, закатив глаза, протянула руку.       — Было не скучно, — пробормотала она, глядя в потолок.       Брат усмехнулся и сразу же пожал её руку в ответ. Он вытянул губы в широкой улыбке, произнеся, что и сам был удивлён её таланту. Наблюдать за этой сценой мне было невероятно интересно, зная о дальнейшей судьбе этих двоих. Ёшино, что была выше и крупнее Шикаку, в секунду слегка оторопела, но быстро привела себя в чувства, грубо отпустив руку Нара.       — Ещё как-нибудь сыграем, Шикаку, — грубо прошипела Ёшино, пройдя мимо брата и резко толкнув его плечом.       Шикаку продолжал улыбаться. Было что-то странное в его улыбке. Она была грустной, и в то же время в его глазах я видела некую озадаченность и непонимание. Ёшино тоже как-то странно довольно улыбалась, пока поднималась по лестнице. Она медленно шла, слегка похрамывая на правую ногу. К ней подбежали ирьенины, но девочка наотрез отказалась в каких-либо осмотрах. Она грубо рявкала, приговаривая, что хочет посмотреть следующий бой и ей плевать на раненную ногу и руку. Шикаку, у которого ручьём стекала кровь из глубокой раны на щеке, сразу же согласился пойти с врачами на лечение ранений. Они были у него не такими серьезными, как у Чоузы или Иноичи. Но он всё равно послушно последовал за ирьенином. Выходя из зала, он оглянулся на меня и подмигнул. Это приободрило меня.        Ёшино же продолжала негодовать, но врач всё же убедил её пойти залечить раны. Ведь мало ли возникнут проблемы, и она не сможет отомстить Шикаку в будущем. Эти слова её озадачили, как и тот факт, что она может потерять позицию лидера в спаррингах в классе. Всё же Ёшино оставалась тем ещё ребёнком.       — Эй, Кокоро-чан, — слишком громко завопила Нара, — надери зад этому дружку СаруБаки.       — Он не дурак! Ты сама — дура! Проиграть такому хиляку! — завопила Кин из окна.       Минато с Кушиной не оказалось рядом с назойливой Като. Видимо, они пошли встречать моего раненого братца. Сарутоби с болью смотрел в сторону Кин. Потом закатил глаза и томно вздохнул.       — Ты мелкая кого хиляком назвала? — зачем-то завопила Ёшино, заступаясь за Шикаку. — Да ты бы и минуты не выстояла бы против него!       — Нара, — прикрикнул Ичиро, — замолчи! Провоцируешь всяких орать всякое, — прошипел Сарутоби, потерев рукавом глаза.       Он всеми силами старался игнорировать Кин. И не желал слышать ничего с её стороны. Нобу, сидевший рядом с ним, последнее время после той ссоры в забегаловке, тоже старался избегать Като. Она нравилась ему внешне, но её злые слова в сторону Кохаку тогда всех разозлили. Даже Нобу, который никогда и не на кого не держал зла.        Ёшино поморщилась, глядя то на Кин, то на Сарутоби. По пути к выходу она сильно пнула Ичиро ногой по спине, отчего тот вылетел вниз. Однако он быстро успел зацепиться за перила и ловко сделал кувырок, вновь оказавшись на своём же месте. Сделал он это абсолютно спокойно и обыденно, словно гимнаст. В его движениях все было очень плавно. Нобу задорно рассмеялся и показал язык уходящей Ёшино, от чего получил подзатыльник от стоявшей рядом озлобленной проигрышем подруги Инудзука.       — Саруботи, — произнесла я, ухмыльнувшись, — ловок, словно мартышка.       Кохаку на мои слова никак не отреагировала. Она апатично глядела вниз на учителей. Один из них быстро собрал вещи и побежал куда-то по делам. Директор подобным поведением был слегка разозлён. Это было заметно по его движениям рук и мимике. Он глянул на нас с Кохаку.       — И последние на сегодня: Кохаку Шимура и Кокоро Нара, — безынтересно произнесла сестра Нобу, все так же находясь возле стола учителей. — Спускайтесь.       Я взглянула на Кохаку. Она спокойно встала и неторопливо пошла к лестнице. Я следовала за ней. Сердце почему-то билось ровно. Мне было абсолютно все равно, что сейчас надо одолеть своего же друга или подругу. На самом деле уже казалось не важно, с кем меня бы не поставили в этот день. Я была готова. И не только физически, но и ментально. Да, меня пугали глаза Нара во время их драки — пустые, холодные. Отчуждённые. Это был не взгляд двух детей. Они были взрослее. И я повзрослела ещё больше. Стала спокойнее, стала хладнокровнее. Становилась военным. Убийцей.       Мы встали друг напротив друга. В глазах Кохаку не выражалось абсолютно ничего. Она была уверена в своих силах. Как и я. Мы вытащили из-за пазухи кунаи и встали в стойку. Учиха крикнула что-то, и мы резко сорвались с места. Как по сигналу. Мы не стали ждать и думать о тактике, как то было у Нара. Мы просто бились со всех сил. Удар за ударом. Я была первой, кто нанёс ранение, задев кунаем плечо Кохаку. Она в то же время успела сбить меня с ног, от чего я сильно ударилась спиной. Но к счастью или нет, тут я привыкла к физической боли. Поэтому быстро вскочила на ноги и не получила сильный удар ногой сверху от Шимура. Кохаку была быстрой. Но я успевала за её движениями. Внезапно она отпрыгнула назад и, сложив печать, побежала на меня. Простенькая иллюзия — и вот я не вижу, где именно настоящая Шимура. В глазах двоилось, а то и троилось. Я подпрыгнула, Кохаку тоже.       — Катон, — крикнула я, выдув огромный шар огня.        Один кунай Кохаку пролетел мимо меня, не сильно задев ухо. Видимо, она не ожидала, что я владею этой техникой — я это скрывала, оставив как козырь на будущее. А потому она от нечего делать решила попытать удачу и кинуть кунай в огонь, не зная, куда именно он попадёт.       — Теперь Кокоро ещё и наследника Шимура попыталась подпалить! — со смехом прокричал кто-то из второгодок. — Прямо как Ичиро и Наваки!        — Ничего себе! — где-то завопил Нобу, — Так вот чему Кокоро учила Рен-сама.        — Молодец, малявка, — завопила Инудзука, с азартом наблюдавшая за боем. — Так его!        От Сарутоби же никаких реплик не последовало. Он внимательно смотрел на арену. Скорее всего, очень сильно волновался за Кохаку. В этот раз он действительно наблюдал за боем со всей серьёзностью.        Мы упали на землю обратно. Я глянула на Шимура — правая рука у неё была в ожогах. Видимо, она не успела полностью увернуться.       — Овладела техниками стихии огня? — удивленно спросила, Кохаку, доставая из набедренной сумки сюрикены.       Я удручённо усмехнулась, выставив кунай перед лицом.       — Конечно, я же сумасшедшая Кокоро, я поджигаю людей, — честно произнесла я, на что, как мне показалось, Кохаку даже как-то грустно улыбнулась.       Она резко побежала вперёд, кинув несколько сюрикенов в мою сторону. Я отбила их кунаем, сложив руки в печать клана Нара. Кохаку была недалеко от меня. А запас чакры я истратила лишь наполовину. При других обстоятельствах, возможно, я бы и выиграла. Но я недооценила Кохаку. Она сложила пальцы в неизвестную мне комбинацию печатей и внезапно земля под ногами стала колебаться, словно волнами. Я стойко держала тень, хоть это и было крайне сложно. Кохаку, подобно моему брату, запульнула кунай с взрывной печатью в деревянную перекладину надо мной, и несколькими быстрыми движениями рук взорвала конструкцию. Я успела схватить Кохаку в теневой захват, но было поздно. Мы упали на землю, и я сильно ударилась головой о кусок бетона, оставшийся после драки Шикаку с Ёшино. Деревянная балка полетела ровно в нас двоих.       Удивительно, насколько много всего можно увидеть в долю секунды, когда думаешь, что тебе почти что конец. Я увидела Сарутоби, который в ужасе решил нарушить субординацию и прыгнуть к нам вниз, чтобы не допустить катастрофы. Увидела Нобу и Цуме чьи волосы встали дыбом от ужаса. Учиха и учителей, которые как в замедленной съемке двинулись к нам. И самое страшное — я услышала слова Кохаку, которые еле-еле прозвучали в этом шуме.       — Я ненавижу свою жизнь, Кокоро.       Я теряла сознание в эти доли секунды, как вдруг почувствовала неизвестный жар, исходивший неподалёку. Перед нами стояло огромное существо, от которого исходило ярко-синее, холодное свечение. Оно схватило деревянный навес, который в секунду в его руках испепелился в чёрную золу. Существо нагло улыбалось.       — Надо быть осторожнее, Кокоро-чан.       Сомнений быть не могло — это был Деми.