Великое призвание Джесси Кастера

Кэссиди оказался слегка нервным обиталищем для их всеблагих с Кастером начинаний, но всё же он был куда более сознательным, чем я ожидала. Он стойко переносил тяготы беременности, не пил алкоголь, не курил, раздавал пендели Джесси, когда тот замирал в красивой позе с сигаретой в зубах, забыв при этом покинуть собственную кухню... Возможно, лишь подобные карательные меры поддерживали в нём достаточный уровень удовольствия, без которого он давно бы послал всё к чёрту и нажрался до потери пульса. Тогда же Кэссиди открыл в себе новый талант или заболевание — никто так и не понял, что с ним случилось — когда его крыла боль, лень, тоска, желание сожрать хот-дог и что угодно ещё, он смачно ругался, как поражённый синдромом Туретта. Но, вопреки тому, что в добром здравии он заворачивал трёхэтажные слоёные матюки, аки бог, его «беременные» ругательства разительно отличались от обыкновенных, имеющих смыслом внутреннюю оскорбительно-обсценную суть. Такая суть пропала, а вместо неё появились доброта, умиление и рейтинг ноль плюс. Так или иначе, нас с Джесси согнуло пополам, стоило нам услышать одну из его тирад. Чем больнее было Кэссиди, тем смешнее становилось нам. — Сумасброд! — орал Кэсс, и мы ржали, как два дурака. — Лентяй! Негодник!!! Да откуда я такие слова-то знаю... Глупец! Безумец!!! — Прекрати, Кэсс! — попытался остановить его Джесси, подавляя хохот. — Ругайся по-человечески! — Я не могу! — с обидой в глазах выкрикнул тот. — Бахвал! — От бахвала слышу, — зажимая рот, чтобы перестать ржать, бубнил рыдающий от смеха Кастер. Но ведь именно он был повинен в этих приступах. Он, дуралей-папаша, засадивший в Кэсса нечто инородное методом ненаучного внедрения, а оно уж постаралась таким вот образом извернуться, и теперь все на пять километров вокруг стали у нас бахвалами и негодниками. Когда «негодники» заканчивались, Кэссиди не останавливался и продолжал ругаться ругательствами, которые придумывал тут же, на ходу. Джесси их иногда записывал в кухне карандашом на обёртке от печенья: «жока», «лашмяк», «шохнутый», «зрегщ». В общем, это было что-то с чем-то. Иногда Кэссиди впадал в тоску, сидел у окна, смотрел на дождь и на вопросы о том, что с ним, оборачивался, пытался соскрести физиономию с черепа пальцами и с интонацией мучения выдавал: — Хочу-у пы-ыхнуть! Потом он снова успокаивался, а Джесси прятал от него свою зажигалку. Ещё одна занятная деталь их быта: в их спальне стояло две максимально удалённых друг от друга кровати. Мне стало интересно, и я, конечно, спросила насчёт этого у Джесси. Он в ответ на мои слова покивал, но ясности не внёс. — Так вы — как? — поднимая брови, спросила я, тая надежду на понимание. — Что? — Что? — Вы, типа, спите вместе? — Да нет, — играясь с зажигалкой, ответил Джесси. — Ага, — сказала я, силясь всё понять. — А спали? — Где-то неделю... дней пять, — прикинул в уме Кастер. — Было достаточно. — Так всё тупо только затем, чтобы вывести потомство? — спросила я напрямую, поскольку такая мысль неотступно преследовала меня с самого первого дня, когда Джесси ударило в голову и в нос, что Кэсс его омега. — Не знаю. Да, может. Не знаю, — откровенно признался мне мистер Тушканчик. — И всё это время вы ничего не делали, и тебя устраивает? — поинтересовалась я. — Вроде того... — Он дважды на день в душе дрочит, — сказал, появляясь из-за угла Кэссиди. Он нашёл свои сланцы, надел их и пошёл обратно. — Ну-ка, — очень по-альфовскому недовольно крякнул Кастер, желая, кажется, указать омеге его место. Омега прошлёпал сланцами мимо, игнорируя. — Отвали, — спокойно сказал омега и захлопнул за собой дверь. Вот такой он был — альфа-тушкан. Когда Кэссиди ушёл в своих сланцах, я всерьёз задумалась: а ведь он же, наверное, и вредный такой просто от недотраха?.. Хотя нельзя всех судить по себе. Я поглядела на Джесси, а он машинально достал из кармана пачку сигарет. — Не смей дымить в кухне! — заорал из-за двери Кэсс. — Твою мать... Я и не собирался! — отозвался Джесси. — Я слышу, как шуршит хренова пачка! — Я просто достал пачку! Я пойду на крыльцо! Джесси подождал, не дождался новой реплики и отправился курить на крыльцо. А с ним отправилась и я, странное существо, непонятно как и почему постоянно обитающее в их жилище. Наверное, находила такое времяпрепровождение интересным. Или надеялась, что однажды я всё-таки заберу себе Джесси, и мы уедем на Таити. Или в Норвегию.