Великое призвание Джесси Кастера

Как-то у нас с Кэссиди завязался прелюбопытнейший разговор. Хотя, скорее, это был монолог, а мне стало лень подниматься с кухонного стула, так что он продолжал, а мне приходилось слушать. В процессе монолога я из первых, что называется, рук услышала версию омеги насчёт того, что произошло тогда на рынке. Оказывается, в планы Кэссиди совсем не входило делать всё то, что он делал в последние несколько месяцев. В его планы входило сесть на самолёт и свалить в далёкий незнакомый жаркий островной город, где, как предполагалось, он будет тусить до изнеможения, а потом, если останется жив… — Совершить ритуальное самоубийство, — не удержалась я. Кэсс поморщился, высунув язык. Он не собирался в гроб! Он собирался окружить себя кучей красоток и жить припеваючи в их компании до конца своих дней, ночуя в бунгало, зашибая денежки где-нибудь в местном баре, подметая песок метёлкой, а со временем втесаться в местный наркобизнес мелким барыгой и на этом подняться. У Кэссиди подобным образом начинались все его грандиозные бизнес-планы… — И что же, ты оставил мечту ради тёплого дома? — поинтересовалась я, пряча в глубине фразы маленький мирный сарказм. — Ага, — подумав, согласился Кэсс. После признания Кэссиди мне показалось, что тема себя исчерпала, к тому же по неизвестной причине в детской завопил проснувшийся после послеобеденного сна маленький тушканчик, и Кэссиди, почёсывая спину, поплёлся узнавать, что там такое стряслось. Спустя пару дней Кэсс подошёл ко мне и положил что-то на стол перед моим носом. К тому времени я уж и забыла о том его монологе про тропический остров с бабами, но, взяв в руки бумажку, которую он положил, поняла, что гляжу на билет на этот самый остров и на ту самую дату, когда Кастер словил его в кушальне на рынке. Откровенно говоря, сложив эпохальные два и два, я слегка офигела, представив вдруг, что всё, что он мне тут плёл, имело огромные шансы оказаться чистой правдой. Что его выгнали с квартиры, где он жил, что он купил билет на последние деньги, что он реально собирался жить на острове в бунгало и подметать песок, и вот он торчит в кухне с зубочисткой в зубах, флегматично натирая в раковине мылом детскую посудку. Я взглянула на него и, возможно, впервые с нашей встречи в моих глазах светилось уважение. А в его глазах ничего не светилось, в его глазах были расширены зрачки, и я решила, что обязательно поговорю об этом с Джесси, так как Кэссиди надо бы ограничить доступ к лечебным травам, ведь он как-никак — мать. После такого откровения мне стало вдруг интересно, о чём думал Джесси до того, как встретил Кэссиди, и как-то я его спросила об этом. Он ответил, что он совершенно ничего не думал и в тот момент никоим образом не строил никаких далеко идущих планов, и вообще он просто делает последовательно всё то, что считает необходимым, и что я вообще от него хочу, и звонить ли ему адвокату? Кое-как уняв панику святого отца, я помогла ему раскурить сигаретку, после чего он покурил и вернулся в своё нормальное состояние. — Ужин, ёпт. Макароны сварил, — шаркнув по крыльцу дверью, которая тут же закрылась обратно, сообщил вдруг Кэсс. — Ого! — оценила я. Джесси с не менее изумлённым, чем моё, лицом затушил окурок о траву рядом с крыльцом, прицельно послал его, потушенный, в далёкий мусорный бак с ногтя, и пошёл за мной следом в дом, дабы лицезреть макаронного монстра, надеясь, что он не летающий. Разузнав, таким вот образом, про отношение папаш к вопросу будущего, я осталась один на один с мыслью о том, что же я думаю на этот счёт сама. Я упорно пыталась вспомнить, что же именно я тогда думала? Были у меня какие-то планы? Чего я вообще хотела? Планы, кажется, у меня тогда были, но они были очень обтекаемыми. По типу «не умереть за следующий месяц» или «купить к осени зонтик». Или «жить с Джесси долго, счастливо, умереть в один день». Всё из списка можно назвать планами с большой натяжкой. Больше это смахивает на пожелания. Самым подлым в этой ситуации оставалось то, что практически всё, что я тогда планировала сбылось: я не умерла за тот месяц, купила зонтик и с Джесси всё по-прежнему долго и счастливо. Даже иной раз бесит, насколько всё, на самом деле, хорошо. Думаешь иногда — уж лучше бы поругался, покричал, что уходит, да хоть просто бы нажрался в ноль, в конце концов. Ан нет, просто достанет с нижней полки пару баночек холодного пива, протянет одну — и вот попробуй с ним поругайся. А то и того хуже: принесёт маленького, посадит тебе на коленки и начнёт фотографировать обоих для семейного альбома. Так что всё у нас хорошо, долго и счастливо. Будет невероятной иронией, если в придачу мы ещё и в один день умрём. Надеюсь, Кэсс к тому времени уже будет мёртв, а то получится неловко. Впрочем, зная Кэссиди, можно предположить, что он будет пинать наши трупы с криками «а ну вставайте, бахвалы!», и он будет настолько раздражающим, что мы не выдержим и встанем.