И ничего тебе не надо говорить Ты без слов прогнала мою боль*
***
Ветер яростно бьёт в окно, разбивая о стекло сотни маленьких снежинок. Остервенело сбивает сосульки с крыш, которые с громким треском обрушиваются на землю. Мэл смотрит на всё это и плечами зябко передёргивает, натягивая на ноги тёплые носки. Шуршит упаковками с различными таблетками и внимательно вчитывается в непомерно длинные инструкции, написанные словно на другом языке. Находит наконец-таки то, что искала и с облегчением вздыхает, набирая в тёмно-синюю кружку кипятка из только что вскипевшего чайника. Разводит в воде порошок, который при соприкосновении с водой тут же становится тёмно-жёлтым и начинает шипеть, расходясь в кружке пузырями, и Мэл морщится, будто ощущает на кончике языка неприятную горечь лекарства. Тихо ступая по полу, идёт в спальню, прихватив какие-то таблетки и кружку, источающий неприятный запах, присущий всем лекарствам. Тяжёлые тёмные шторы закрывают окно, не пропуская свет с улицы, отчего в комнате совсем темно, не считая неяркого света, излучаемого небольшим светильником, стоящим на прикроватной тумбочке. Мэл, недолго думая, аккуратно ставит кружку на ту самую тумбочку, там же оставляя таблетки, и опускается на самый краешек кровати, на которой спит парень. Мэл смотри на него и чувствует, как щемящая сердце нежность наполняет её. Она аккуратно поправляет одеяло, а потом бережно убирает чёлку, упавшую на чуть взмокший от высокой температуры лоб парня. Проводит холодными пальцами по щеке, а потом прикасается губами ко лбу, хмурится немного, ощущая жар его кожи на своей. Отстраняется нарочито медленно, наблюдая, как дрожат ресницы парня. — Бен, — тихонько зовёт она, гладя по щеке. А парень лишь жмурится, мучительно что-то и неосознанно льнёт к прохладной ладони в попытке чуть-чуть остудить горящую кожу. — Бен, нужно лекарство выпить. Парень открывает глаза, не до конца сбросив оковы сна, щурится от мягкого света светильника. Пытается привстать, но руки отчего-то его не слушаются. Свинцовая тяжесть во всём теле придавливает его к кровати, а раскалывающаяся, кажется, голова отзывается волной тупой боли, моргать оказывается слишком больно. Но Бен, превозмогая её, поднимается на локтях и садится. Голова идёт кругом, перед глазами то и дело мелькают непонятные тёмные пятна, и, на самом деле, немного тошнит, а горло нещадно саднит, но он всё равно пытается сосредоточить всё своё внимание на девушке, внимательно наблюдающей за ним. Мэл протягивает ему кружку и следит за тем, как он выпивает лекарство, даже не возмущаясь тому, что оно просто ужасно на вкус, только сверкая лихорадочно блестящими глазами да морщась иногда. — Ну нет, — бормочет она. — Я никуда не пойду. Как я могу оставить тебя одного в таком состоянии?! Мэл смотрит уверенно, весь её вид выражает неприклонность, но Бен тоже не собирается отступать. — Но… — Я остаюсь. Парень опускает кружку на тумбочку и пытается принять более-менее удобное положение. — Мэл, — взывает он к ней, стараясь придать своему осипшему голосу хоть капельку уверенности. — Сегодня открытие твоей выставки. Ты никак не можешь этого пропустить. Ты ведь так старалась, Мэл, и так хотела этого. Ты просто обязана там быть, я не позволю тебе пропустить её из-за меня, — Бен грозно взмахивает рукой, но тут же ощущая слабость, опускает её на колено девушки, успокаивающе поглаживая. Всматривается в родные глаза и смягчается. — Со мной ничего не случится. Я в порядке, правда. Мэл фыркает и смотрит недоверчиво, и усмехается. «Ну что за дурак!», — читается в её глазах, но она лишь продвигается ближе и протягивает таблетки, молчаливо прося выпить. Бен послушно пьёт, запивает водой и отвечает на задумчивый взор девушки улыбкой, выходящей впрочем не очень уверенной, но искренней. Он берёт её ладони в свои, пытаясь согреть вечно холодные пальцы, а она всё всматривается ему в лицо. — Мне, правда, уже лучше. Честно, — говорит он и притягивает девушку к себе. — Эй, ну ты же болеешь! — протестует она, но вопреки своим словам, позволяет себя поцеловать. Тихо смеётся, а потом хмурится. — Я быстро, только на открытие, а потом сразу сюда, — говорит Мэл; Бен кивает. — Не вставай, а ещё лучше поспи. И перед тем, как подняться, оставляете на его губах лёгкий поцелуй, на что получает довольную улыбку и тихое: «Нууу, я же болею, ещё заразишься!». Мэл быстро надевает куртку, обувает сапоги и выскакивает за дверь, напоминая, что «скоро будет!». Выходит на улицу навстречу холодному ветру, который обжигает щёки и бросает в лицо колючие снежинки, чтобы попасть на свою первую выставку картин. А Бен улыбается, ощущая, как слабость немного отступает, а губы отчего-то горят. Он прячет горящее лицо в одеяле и проваливается в сон для того, чтобы проснуться от ласковых прикосновений Мэл, уже вернувшейся домой. Бен улыбается, ему, на самом деле, уже легче.