Счастье моё — быть с тобой вдвоём Счастье моё — возвращаться домой Когда вокруг бесконечный бой В моём сердце мир, в моём сердце покой
***
Стрелки часов, висящих в кабинете прямо над столом, безбожно медленно ползли по белому циферблату, тикая и неимоверно раздражая. Бен устало откидывается на спинку стула, потягивается и ещё раз пробегает глазами по строчкам наконец-то закрытого дела о хищении в особо крупных размерах. Переводит усталый взгляд на часы и вымученно потирает переносицу — он опять опаздал на ужин, очень опаздал, часа так на три. Телефон, лежащий рядом на столе, издевательски высвечивает 0% и даже не желает включаться, а Бен, на самом деле, настолько устал, что даже не вспомнил о лежащей в столе запасной зарядке. Он поднимается на ноги, берёт законченное дело и топает в главный кабинет, вручая секретарю документы и подписывая кучи различных бумажек, что отнимает ещё час времени и раздражает жутко. На часах было двенадцать ночи, когда он открывает дверь квартиры. Мокрый из-за дождя, так не вовремя начавшегося на улице, немного злой из-за пробок на трассе и безумно уставший, настолько, что хочется упасть и заснуть прямо в коридоре или, не раздеваясь, рухнуть в кровать и спать по меньшей мере дня три, вот только вряд ли начальство оценит такое, а ещё вряд ли дела, оставшиеся пока незакрытыми прокурором, коим и являлся Бен, сделают это сами — и от этой мысли, на самом деле, тошно, а перед глазами всплывает кипа бумаг, аккуратной стопочкой сложенной на его столе, принесённой Одри сегодня утром. И вот после этой мысли хочется не просто спать дня три, а умереть, желательно — быстро и безболезненно, потому что к тому, что отучившись в академии его тут же примут в отдел, а потом завалят делами без испытательного срока и обучения, его жизнь не готовила. Бен снимает с себя куртку, кидает её куда-то в сторону вешалки, быстро избавляется от ботинок, и, призывая все свои силы, движется в сторону комнаты. Он так устал, что, кажется, тело не слушает его, движения слишком медленные, а реакция притуплённая. Огибая торшер, он не вписывается в угол и с лёту ударяется о ножку мольберта мизинцем, ругается сквозь зубы и теряет надежду дойти до родной кровати. — Бен? — раздаётся тихий голос откуда-то сзади, и Бен снова ругается про себя, смотря на то, как краски Мэл разлились по полу из-за него, образуя на напольном покрытии огромное разноцветное пятно. Бен устал и ему совершенно не хочется сейчас получать нагоняй от любимой девушки, но бежать-то некуда, да и лень как-то. Он медленно оборачивается и с опасением, перерастающим в удивление, смотрит на Мэл. Та глядит сонными, немного заспанными глазами, в которых всё же читается жалость, а не злость, на плечах привычный плед, а на ногах виднеются махровые носки, причём разномастные один — лиловый, а другой — зелёный. Волосы фиолетовые немного растрепаны, а длинная растянутая футболка, одолженная в гардеробе у Бена, помята. Мэл держит уголки пледа, чтобы с плеч не съезжал и слегка хмурится, и вот такая домашняя и милая она нравится Бену безумно. Мэл впрочем, нравится ему всегда, но, когда она кажется вот такой необыкновенно родной, Бен чувствует это особо остро, что И вызывает желание прижать ее к себе и не отпускать примерно все эти три дня, которые он собирается отсыпаться. — Устал? — участливо спрашивает она, и, не дожидаясь ответа, берёт его за руку и тянет в сторону спальни, даже не обращая внимание на пострадавшие краски. И Бен бы подумал о том, что любит её вот такую спокойную и терпеливую, но слишком устал для того, чтобы думать, да и впрочем он её любит всегда, совершенно любую. Он, на самом деле, не совсем помнит, как собственно оказался в кровати, да и неважно всё это, когда Мэл обнимает его и аккуратно гладит по спине так, что затёкшие мышцы расслабляются. Бен так устал, что не может даже пальцем пошевелить, он проваливается в сон почти сразу же, но всё равно ощущает, как девушка поправляет его одеяло. И Бен улыбнулся бы, если бы не устал так сильно, но он почти уверен, что Мэл и так всё поймёт. И Бен просыпается утром удивительно бодрым и даже выспавшимся. Мэл дома уже нет, но на столе дымится кофе. Парень счастливо улыбается и даже мысль о том, что сегодня будет трудный день, не омрачает его мысли. Он идёт на работу и думает о том, что, когда он придёт домой, его будет ждать Мэл, понимающая, терпеливая и, до рези в глазах, родная, сердце приятно щемит от нежности, и хочется поскорее оказаться дома, чтобы ощутить это невероятно приятное чувство покоя. Бен разгребает бумажные завалы на его столе, на часы поглядывает и улыбается немного — совсем скоро домой, а по пути он ещё обязательно должен купить краски, потому что уничтожил предыдущие, и цветы, потому что… потому что Мэл ждёт его дома.