Давай напишем эту историю вместе?

— Чонгук, не смей этого делать! — Тэхен мертвой хваткой вцепился в руку парня, натягивавшего джинсы. — Не смей!  — Тэ, отпусти, — Чонгук, упрямо продолжавший одеваться, ответил. — Ты что, не понимаешь? Он может тебя убить! А если я сейчас встречусь с ним, возможно, он тебя не тронет.  — Возможно… Возможно?! — Тэхен был готов сейчас залепить Чону пощечину, лишь бы тот не геройствовал. — Да мне наплевать! Он может убить как меня, так и тебя. Прекрати немедленно! Я хочу жить с тобой, а не помнить мертвого «героя»! Телефон снова завибрировал. Пришло сообщение с адресом.  — Тэхен, пусти, я могу опоздать.  — Я позвоню твоему отцу сейчас же, — Ким, не отпуская чонгуковой руки, потянулся к собственному телефону.  — Тэхен! Только попробуй!  — А что мне делать? Смотреть на то, как ты себя убиваешь? — воскликнул Ким, и в дрогнувшем голосе теперь уже не слышалось ни капли гнева: лишь страх и отчаяние. Чонгук остановился и вздохнул, переводя дыхание, после чего повернулся к Тэхену:  — Я не хочу кричать на тебя, и ты, пожалуйста, не повышай голос.  — Чонгук.., — Тэхен пытался не плакать. Он так сильно боялся, пожалуй, сильнее, чем когда-либо. Боялся, что Чонгук уйдет и никогда больше не вернется, а его это геройство погибнет вместе с ним.  — Все, не плачь, я не могу это видеть, — парень прижал Тэхена к своей груди, поглаживая по спине.  — Чонгук, давай что-нибудь придумаем. План какой-нибудь, не знаю, что угодно… Но не ходи туда один.  — Послушай… Я пойду туда и встречусь с ним, а ты просто вызовешь полицию в тот момент, когда я отправлю тебе сообщение. Понимаешь, я хочу записать наш разговор на диктофон. Это, во-первых, будет доказательством его вины, во-вторых, я хочу услышать от него все, что он только может сообщить. Я хочу понять, что им руководило. И только тогда, когда я все узнаю, я незаметно наберу тебе, ну, или напишу, а ты вызовешь полицию, хорошо?  — Ты думаешь, это сработает? — поднял на парня заплаканные глаза Тэхен.  — Конечно.  — А если он попытается сразу убить тебя?  — Не попытается, не бойся. Он не такой человек, да и я больше чем уверен, что ему что-то нужно.  — Ты ведь понимаешь, что тебя нет — и меня тоже нет, да?  — Да, поэтому я вернусь живым.  — Обещаешь?  — Гарантирую. Тэхен зажмурился, когда дверь его квартиры громко хлопнула, оставив парня сидеть одного на таком холодном полу. Ким, свернувшись в клубочек, не имея возможности даже встать и лечь, к примеру, на еще теплую кровать, закрыл лицо и рот руками. Нельзя плакать, нельзя плакать, нельзя плакать… Он просто не представлял, что будет, если Чонгук не вернется. Он это все уже проходил однажды, но второго раза сердце не выдержит. Тэхен прекрасно помнил, как точно так же лежал на полу и кричал от боли, рыдая, задыхаясь и держа в руках осколок разбитого зеркала. Мысль о том, что один порез, одно движение, несколько минут физической боли могут навсегда закончить боль душевную, настолько невыносимую, мучительную, смешивающую с грязью, втаптывающую в землю, разрывающую на кусочки, приводила в ужас. Ни одно слово не может передать того, что чувствует в такие минуты человек. Моральную боль нельзя описать, нельзя показать, насколько она ужасна. Ее нельзя увидеть, можно только почувствовать. Можно, но гораздо лучше никогда и ни за что с ней не встречаться, не сталкиваться лицом к лицу. Она поистине могущественный и сильный соперник. Мгновенно уничтожит, убьет, лишит кислорода, заставит молить о пощаде, лишь бы только перестать ощущать эту всепоглощающую боль. Ким, конечно же, не мог поступить так, как они с Чоном договорились, поэтому, спустя минуту после того, как его квартира опустела, парень поднялся с пола и, руками вытирая слезы, уничтожая соленые мокрые дорожки, исполосовавшие его лицо, бросился к шкафу, дрожащими руками доставая из него одежду и спешно переодеваясь.

***

Невозможно до конца разобраться в деле, если не знаешь, что чувствовал каждый замешанный в нем человек. В этом уверена на сто один процент. Пак Хосок (зайдем издалека), родной брат отца Чонгука, еще с самого детства мечтал управлять компанией брата вместе с ним. Будучи еще несмышленым малышом, он перед сном мечтал о том, как он вместе со своим самым, как казалось тогда, родным человеком на планете, стоит во главе крупной фирмы, машет руками, радуясь и смеясь, а его снимают камеры. Он хотел дарить людям добро. Всегда представлял, как заработанные им миллионы бескорыстно отправляются на счета детских больниц и реабилитационных центров, к примеру. Все шло так, как Хосок того и желал, пока однажды не появился Чонгук. Брат Пака, конечно, тут же переключил свое внимание на сына, мгновенно решив, что только он, и он один будет управлять компанией после его смерти. Нет, конечно, Хосок сперва почти не обижался, как никак, он лишь только совладелец, обладатель тридцатипроцентного пакета акций, и своей частью его брат вполне может распоряжаться так, как вздумается. Как бы то ни было, не стоит считать, что вскоре Хосок потерял власть просто так: да, он трудился, но недостаточно. Это жестокий мир, здесь выживают сильнейшие. Его брат день и ночь работал в поте лица, заключая лучше сделки, делая деньги каждую секунду с помощью непосильного труда, поэтому, в конце концов, Совет Акционеров решил, что главой компании станет господин Чон, а Хосок… Нет, не совладелец, уже не совладелец, просто… Просто владелец пакета акций, просто родственник, просто друг и просто брат. Чонгук же подрос, окончил институт, и однажды отец преподнес сыну подарок: всего-навсего место главы компании. Не стоит также думать, что парень зазнался. Вовсе нет, он трудился, казалось, даже больше, чем собственный отец, хоть вовсе того и не желал. Уже известно, что Чонгук просто не хотел расстраивать родителей, и лишь из-за этого не покидал столь высокий пост. Он даже отказался подписывать договор, по которому компания после смерти господина Чона перейдет в руки парню. А ненависть Хосока росла с каждым днем. Поначалу принимавший активное участие в жизни фирмы и мирившийся с тем, что «его» место занимает парень, просто на лифте поднявшийся до неба и схвативший самую яркую звезду, в то время как Хосок «трудился», преодолевая крутую лестницу, Пак вскоре и вовсе стал открыто пропускать собрания и игнорировать племянника. А Чонгук неглуп. Прекрасно видел, как к нему относится дядя. Конечно, парень закрывал глаза на его вечные отсутствия на важных собраниях, на порой даже хамское к себе отношение, но потом просто не смог. Однажды выложив отцу все, что так долго копилось на душе, он попросил господина Чона об одном: отдать компанию брату. Однако он запретил. Чонгук купался в ненависти Хосока, уже придумывающего, как бы скинуть его с верхушки это золотой горы, довольно долго, пока Пак совершенно случайно не набрел на один бордель. Вообще сложно сказать, что он там делал. Снова напился, снова гулял по ночному городу и как-то дошел до этого «пристанища греха». Заказал какого-то миловидного паренька, выместил всю накопившуюся за долгое время злость, а потом, опять-таки совершенно случайно узнал, что этот парень по имени Тэхен знаком с его племянником. Хосок долго следил, и в конце концов обнаружил, что Тэхена и Чонгука связывает нечто большее, чем дружба. Он даже видел, как Чон выносит парня из отеля в ту злополучную ночь. Жалко было терять свою любимую шлюшку, ну да ладно, она сослужит неплохую службу позже. Хосок подговорил найденных в каких-то подворотнях полупрофессиональных киллеров сперва следить за передвижениями Чонгука и делать фотографии. Пак поначалу только запугивал, не забывая отвести от себя подозрения: ему уже было известно, что племянник-таки выкупил Кима за семь миллионов вон у владельца того борделя, поэтому, делая вид, будто конверты парню отправляет именно Ли Джинен, он слал Чону угрозы. Хосок был почти уверен в том, что если Чонгука однажды поставить перед выбором, то он непременно выберет Тэхена, возможно, даже не из-за сильной любви, а просто чисто по-человечески, он бы не допустил, чтобы парень умер. Пак даже, черт возьми, устроил пожар в офисе, чтобы доказать всю серьезность своих намерений. Он не сомневался в том, что когда Чонгуку нужно будет выбирать, он выберет Кима, разорвет договор, по которому является владельцем фирмы, и очистит путь для Хосока. Вот только Пак не учел маленькую деталь: договора никакого и не было. Как он мог узнать? Хосок не посещал собрания, не интересовался жизнью племянника и брата, он лишь слепо верил в то, что все вокруг него сговорились, уже давным-давно все решили. А Чонгук ведь и впрямь не мог подвести отца, боялся. Тот, тогда еще не показавший, насколько сильно Тэхена ненавидит, казался сыну таким добрым и хорошим человеком, что расстраивать было жалко. Чонгук ведь и не подозревал тогда (да и Хосок сам не подозревал, что все же пойдет на это), что за ним уже наблюдают через бинокль. А наблюдатель — убийца. Хосок сперва очень растерялся, когда понял, что племянник ранен и, скорее всего, уже мертв. Но потом включился инстинкт самосохранения — необходимо было замести следы, уничтожить видеозаписи с камер, привести мысли в порядок, чтобы, переволновавшись, не выдать себя с головой. Пак ежечасно пел брату песню о том, что Тэхен во всем виновен, что он желал смерти парня, который якобы дал тому много денег. Даже рассказал о том, в каком борделе и как именно работал Ким. Нужно было просто отвести от себя подозрения, что у него успешно получилось. Правда, записи уничтожить все же не удалось: господин Чон, заботившийся о своей безопасности и безопасности сына, утроил защиту, поставил кучу паролей, а Хосоку сказал только один из десятка. Пак не мог ничего удалить, и ему только и оставалось, что молиться, чтобы никто и ничего не узнал. Он надеялся, что Чонгук либо умрет, либо испугается и затихнет, не явится больше в компанию, возможно, даже поссорится с отцом из-за Тэхена, Хосок ведь настроил господина Чона определенно против него. Но Пак, должно быть, просто плохо знал племянника и немного переборщил с угрозами: теперь Чонгук боялся за свою жизнь и жизнь Кима, а еще он был не настолько труслив, вполне способен обратиться в полицию, а потом переступить через собственную гордость и явиться в офис, посмотреть записи с камер. Хосок уже знал, что его обнаружат, когда видеофайлы будут просмотрены. Он еще пытался предпринять хоть что-то, не дать залезть в его компьютер, но что там можно было сделать? Когда господин Чон и его сын с Тэхеном остались в кабинете, Пак просто сбежал. Спокойно покинул проходной пункт, после чего на негнущихся от страха и волнения ногах бросился бежать. Он не знал, куда мчится — нужно было просто немного времени, чтобы все обдумать и спрятаться. А новый план созрел уже довольно быстро. Для того, что претворить его в реальность, нужно было лишь умение красиво разговаривать и пистолет. И все будет кончено.