***
Тэхен в это время уже бежал к тому месту, где Чон с Хосоком должны были встретиться. Парень сказал Киму адрес еще дома, думая, что тот будет действовать согласно плану, а Ким, ни сомневавшийся в том, что этого делать как раз-таки не станет, покинул квартиру уже через пять минут после ухода Чонгука. Боясь не успеть, он, не обращая внимания на пугающе тихую, безмолвную темную улицу, по которой шел, угнетающую и невероятно пугающую, Тэхен мчался вперед, спотыкаясь на ходу, едва ли не падая, но не останавливаясь. Внезапно, когда парню оставалось только повернуть за угол и оказаться в нужном месте, гробовую тишину прорезал оглушительно громкий звук выстрела.***
Ким ускорился, бежал так быстро, как только мог, несмотря на то, что легкие огнем горели, а голова кружилась. — Чонгук! Фигуру парня Тэхен увидел еще издалека. Его — и еще человека рядом. — Чонгук! — Ким позвал снова, крича так громко, как только возможно было, но парень не реагировал. Он полулежал, полусидел на мокрой от начавшего таять снега земле. — Ты в порядке? Ты в порядке, я тебя спрашиваю?! — Тэхен, подскочив к Чонгуку, схватившись за ворот его куртки, начав трясти, пытаясь привести в чувства. А Чон не реагировал. Губы его дрожали, веки закрывались. — Ответь, пожалуйста, что ты меня мучаешь? Ответь! — Тэхен руками и глазами стал исследовать каждый миллиметр тела парня, распахивая куртку, хватаясь за рубашку. — Я.., — Чонгук, казалось, почти не дышавший, говоривший невнятно, тихо и напуганно, вдруг произнес. — Я… Не хотел… — Что? — Тэхен, схватив руками его лицо, посмотрел в глаза парня. — Взгляни на меня! Ну, посмотри на меня! Что? Ты ранен? Что? — Он.., — губы сильно дрожали, руки тряслись. — Я в него… Нечаянно… Тэхен обернулся. На земле лежал нелепо раскинувший ноги и руки Хосок, из чьего рта вытекала маленькая струйка крови. Раны видно не было, но по земле уже довольно быстро расползалась алая, кровавая лужа. Ким ахнул и в ужасе повернулся к Чонгуку, только сейчас замечая в его дрожащих руках пистолет. Сперва Тэхен, дико перепугавшийся, не знавший что делать, после мгновенно покрутил рычаги в своей голове, давшие сигнал основному рефлексу: «Спасти Чонгука любой ценой!». — Тс-с-с, — парень выхватил из рук Чона пистолет и откинул в сугроб, а потом прижал к груди. — Не смотри, не смотри. Все в порядке. Тэхен знал, что такое потерять жизнь. Знал, что такое забрать ее. Он варился в котле ненависти к себе, потому что считал себя причиной всех чонгуковых бед, был уверен в том, что только из-за него парень попал в больницу, боролся со смертью и чуть не погиб. Но он не убил, не умер сам. А вот Чон… Не позволяя Чонгуку смотреть на тело своего, уже, похоже, мертвого дяди, Тэхен, одной рукой гладя по голове, все еще тесно прижимая к своему замерзшему телу, делясь разве что теплом собственного сердца, тихим шепотом успокаивая, другой рукой потянулся к карману куртки и достал телефон. — Я позвоню твоему отцу. — Нет, — Чонгук в ужасе затряс головой. — Не надо… — Никто, кроме него нам сейчас не поможет, — Тэхен мягко, но настойчиво произнес. — Он… Решит проблему с… Хосоком. Дрожащими пальцами набирая нужный номер (Ким, правда, даже не помнил, откуда у него номер господина Чона), Тэхен прислонил мобильник к уху, тревожно поглядывая на Чонгука, не прекращая гладить по голове. — Господин Чон… — Тэхен? Что тебе нужно? — отец Чонгука определенно не желал говорить с Кимом. — Господин Чон, послушайте, это очень важно. Чонгук… — Что с моим сыном? Что-то опять произошло? — Пожалуйста, послушайте, нет времени, — торопливо заговорил в трубку Тэхен. — Ваш брат написал ему и позвал на встречу, а я не смог удержать, он пошел и… У Хосока был пистолет, а Чонгук, он… Он его, кажется, убил… — Убил? — после недолгого молчания, ошеломленно переспросил господин Чон. — Да, — Ким быстро-быстро закивал. — Мы… Не знаем, что делать. — Адрес. Тэхен сообщил господину Чону о своем местоположении, и тот бросил трубку после короткого: «Еду». — Все в порядке, твой отец сейчас приедет и решит проблему, — зашептал Тэхен. — Не волнуйся. — Я правда не хотел, Тэ, я… — Я знаю, что ты не хотел, — нежно целуя в лоб, произнес Ким, стараясь не показывать своего, действительно, жуткого и до костей пробирающего страха. Он словно понизил температуру около парней градусов на двадцать, заставляя дрожать. — Расскажи, что произошло? — Он… Я набросился на него, хотел выбить пистолет из рук. Он направил его на меня… Он сопротивлялся, и так вышло, что я… Я нечаянно нажал на курок, — Чонгук еле сдерживал рыдания, судорожно дыша, поднимая голову к небу, пытаясь не позволить горячим слезам проливаться. — Все, пожалуйста, успокойся. Это уже произошло, а твоей вины здесь нет. — Тэ, что мне делать? — Чонгук поднял мокрые от слез глаза на парня. — Просто сиди. Сейчас приедет твой отец, и мы все решим. А пока… Просто закрой глаза, успокойся. — Я не могу… — Можешь. Просто ляг на меня. Давай, вот так, — Тэхен, распахнув куртку, позволил Чонгуку прижаться к своему телу, спрятаться от холода и страха в тэхеновых нежных объятиях. — Успокойся. Скоро все закончится.***
Господин Чон приехал через пятнадцать минут. Выскочив из машины вместе с двумя незнакомыми мужчинами, он приказал тем остановиться у машины, а сам побежал к сыну. — Что здесь, черт возьми, случилось?! Чонгук, за это время задремавший, зажмурился и открыл глаза, немного щурясь, ибо все еще мокрые глаза на холоде неприятно щипало. — Отец… Я… — Ты не ранен? — Нет, но… Хосок… Мы подрались, у него был пистолет, я пытался спастись, нечаянно нажал на курок… — Черт, — господин Чон опустился на корточки, и, отбросив неприязнь, спросил у Тэхена. — С ним все в порядке? Ким молча кивнул. — Ему нужно уйти отсюда. Мои люди займутся телом и орудием убийства. Просто уведи его отсюда сейчас. — Хорошо, — ответил Ким, и, дождавшись, пока господин Чон подойдет к телу своего брата, чтобы осмотреть и решить, как же скрыть произошедшее, обратился к Чонгуку. — Пойдем домой? — А… Хосок? — Он погиб, Чонгук, — сам чуть не плача, произнес Тэхен, стараясь не давить на больное. — Пойдем. Нужно позаботиться о тебе. — Ему нельзя помочь? — Нет, — почувствовав неприятный ком в горле, ответил Ким, приобнимая Чона. — Только не вини себя. Идем. Ласково шепча на ухо парню успокаивающие слова, Тэхен, кивнув господину Чону, повел Чонгука прочь от этого страшного места, домой, в тепло, туда, где хорошо и безопасно. Жизнь удивительно хрупкая. Самые ценные для нас вещи в этом мире невероятно хрупки. Не нужно с ними играть, иначе можно нечаянно разбить. Можно извиняться, плакать, убиваться, страдать, но расколовшееся однажды уже никогда не станет таким, как прежде.