Но надолго ли?
Дарья никогда и подумать не могла, что станет бояться одиночества, как огня. Когда же ей успел одолеть новый страх? И одиночества ли она на самом деле так сильно боится? Может, то, что приносит с собой это самое одиночество? А ведь девушка раньше наоборот любила оставаться наедине с собой, чтобы поразмышлять, а в последние дни она стала предпочитать допоздна задерживаться на работе, а дома всегда оставлять какой-нибудь источник звука, только бы не оставаться с собой наедине, не нужно. Только бы не оказаться в плену своей памяти, что словно дикий зверь накидывается на свою жертву, разрывая её на куски, как только она останется одна. И когда же ей удастся освободиться или хотя бы на короткий промежуток времени покинуть эту камеру пыток прошлого, где главное орудие воспоминания? Ну неужели она не заслуживает хотя бы малой доли снисхождения на пару минут? Неужели она навсегда обречена на эти мучительные пытки? Неужели её жизнь навсегда стала воплощением ада на земле? Неужели счастье стало для неё запретным плодом, коего ей никогда не вкусить? Почему она мучается даже сейчас, во сне? Почему ей приходиться слышать голоса до боли знакомых людей, пока кому-то не надоест смотреть на её страшные терзания, и ей будет дозволено проснуться от собственного крика. Даша невольно ёжится и сжимается во сне.Только вот от холода ли?
Знакомые картинки мелькают перед глазами девушки, наполняя сердце щемящей болью, в очередной раз оживляя в памяти ужасные сцены. А слишком знакомые голоса в её голове смешались в кровавую кашу: «Жениться — это не моё, разве что на тебе». Сердце пропускает очередной болезненный удар, грозясь вот-вот остановиться. «Если ты придёшь, то у нас всё будет по-настоящему». Осколком по шраму на сердце, разрезая его по швам, заставляя вновь ощутить боль былых утрат в троекратной силе. «Дашка, мы же с тобой лучшие подруги, даже больше. Ты для меня стала сестрой, о которой я всегда мечтала…» Кувалдой по солнечному сплетению, от чего её охватывает немыслимая боль. «Я тебе говорил — мне нужна только ты» Зарядом расколённого свинца в тело, заставляя его разрываться на куски. «Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива» Горячей ртутью в вены. «Дашуль, и всё-таки как хорошо, что тогда Майкл тебя бросил, иначе у меня бы никогда не появилось такой подруги!» Самым острым лезвием по душе. «Влюбился, как мальчишка». Огнём по нежной коже. «Как тебе? Я старался. Наверное, не так, как Никита, но всё же…»« Мне кажется, это хуже чем ошибка»
Острыми иглами, пропитанными едким ядом, в капилляры, заставляя их разрываться, затапливать кровью и отравлять беспомощное тело. «Собирай свои шмотки и вали из моего дома! От тебя одни проблемы!!! »«Выходи за меня…»
Самым едким ядом в кровь. Самым болезненным ударом в грудь, от чего внутри начало что-то трескаться поважнее, чем кости. Ножницами по швам и как можно больнее. Метким ударом самого острого кинжал в сердце, раздробляя его на мелкие кусочки. Цель достигнута: жертва измучена, унижена, растоптана, полностью пропитана мерзкой болью, доведена до нервных конвульсий, захлёбывается в собственных слезах, утопает в собственном крике и горьких молитвах о помощи, что слетают с её губ — можно прекращать пытки, иначе погибнет. А ей нельзя дать погибнуть слишком быстро, ведь она ещё не достаточно натерпелась. Для неё уготованы ещё более страшные муки!Вот только куда уже страшнее?
Дарья вскочила с кровати в поту, еле подавляя собственный крик, от которого в висках закололо так, что в глазах по-прежнему оставался мрак, и лишь изредка мелькали светлые пятна. Тело бьёт озноб, по спине струйками стекает ледяной пот, а голову всё ещё не отпускают навязчивые мысли. Очередная истерика… И когда с этим уже будет покончено? Дарья судорожно сжимает голову, пытаясь понять, как ей можно облегчить боль. На ум приходит совет психотерапевта, похоже, что сейчас это будет являться единственным правильным выходом… В памяти возникают те самые строчки, что любила повторять её бабушка и мама: — Не дай сломать себя, родная, никому! Ни обстоятельствам, ни чувствам и ни людям. Ты слушай сердце, но и действуй по уму! Вокруг всегда полным-полно негласных судей. Голос почти пропал из-за крика, от чего девушке остаётся лишь шептать слова такого родного и знакомого стихотворения. Внутри бушует настоящий ураган, который нужно усмирить, иначе она разнесёт эту квартиру к чертям собачьим, в попытке заглушить ядовитую боль. — Ты обмани, когда внутри горит огнём… Ты улыбнись и безмятежно сдуй пушинку… Звони родным, друзьям и сделай ход конём! Утри свою слезинку! Сама себе скажи: во что бы то ни стало! Я буду счастлива сегодня и всегда! И вправду помогает. Становится легче. Девушку постепенно отпускает. — Не дай себя сломать, родная, никому! Ни обстоятельствам, ни чувствам и ни людям! — ещё раз шёпотом повторяет Дарья, окончательно возвращаясь в реальность. Кажется, Даша достигла первого маленького успеха. Она смогла прекратить истерику, не устраивая грандиозного спектакля в виде слёз, конвульсий и разбросанных вещей, и это уже результат. На приёме у Бориса Арнольдовича ей непременно будет что рассказать доктору. И от чего-то кажется, что тот обязательно похвалит её, одаривая той тёплой улыбкой, что Дарья привыкла видеть у него на лице. Звук будильника, который сейчас отчего-то кажется не таким мерзким, разносится по спальне. Девушка быстро выключила источник громкого звука, по привычке включила телевизор, чтобы разбавить тишину квартиры и направилась в ванную. Сделав все утренние процедуры, Дарья пришла на кухню, приготовила и «запихнула» в себя завтрак, который организм всячески противился принимать. И это не казалось ей странным, ведь она уже и не помнит, когда ей в последний раз приходилось есть по желанию, а не насильно. Да и не только есть… Расправившись с завтраком, Дарья вернулась в спальню, чтобы сменить одежду. Рефлекторно добавила громкости на телевизоре, где шли какие-то новости, но ей было всё равно на программу, главное — это заглушить то, что пыталось завладеть её мыслями. Звук внезапно зазвонившего мобильного телефона, заставил Дарью отвлечься от выбора своего сегодняшнего наряда на работу. На дисплее высветилось имя «Полина», поэтому Дарья быстро ответила на звонок подруги. — Даша, привет. Я тебя не сильно отвлекаю? — бодрый голос девушки послышался из динамика мобильного. — Привет. Нет, я могу говорить, — ответила Дарья, доставая из шкафа тёмные брюки. — Так получилось, что сегодня детский сад Сашки не работает, и мне не с кем его оставить… Я могу взять его на работу? Он не помешает никому, спокойно посидит в моём кабинете, можно? Перед глазами Дарьи возникает образ маленького смышлёного мальчика, с которым она совсем недавно познакомилась. — Конечно можно, — расплываясь в улыбке, проговорила Дарья. — Увидимся на работе, — всё с той же улыбкой произнесла брюнетка. И, возможно, эта улыбка продержалась на её лице дольше, если бы не этот дурацкий телевизор, который до недавнего времени был неким спасением. Сейчас же всё оказалось с точностью до наоборот. И дёрнул же её чёрт включить телевизор именно на этом канале, именно в это время!***
Где-то в Москве точно так же собирался на работу Павел. Только он в отличии от Дарьи не боялся оставаться один, ведь научился умело манипулировать этим состоянием ещё в детстве, тогда, после смерти родителей. Скоро должен пройти очередной нудный брифинг, на котором он, как казалось бы, должен думать о работе, но мысли заняты далеко не отелем… Снова берёт в руки свой мобильный телефон, набирая знакомые цифры, но вновь холодный женский голос произнесёт привычные слова, которые стали такими мерзкими и противными. Он давно уже понял, что Даша сменила номер, но отчего-то продолжал пылать надеждой услышать её голос. Наивный человек, полагающий, что жить имея вот такую надежду легче, не понимал, что делает только хуже для себя. Ведь нет ничего страшнее надежды, что умирает последней. Но ведь глупые звонки на старый номер, не единственное на что способен Павел. Парень искал девушку по всей Москве, подключив к поиску друзей, которые обещали непременно объявить ему, если вдруг к ним устроится брюнетка по фамилии Канаева, или же они по чистой случайности что-либо о ней узнают. Ох, знал бы Павлик, что не там он ищет. Совершенно не там.***
— В одном из лучших бутик-отелей нашей страны пройдёт показ новой коллекции модного модельера из Швеции — Олафа Густафсон, — бодро твердил голос молодой светловолосой ведущей. — Отель «Элеон» полностью готов к предстоящему мероприятию и гарантирует каждому гостю незабываемые впечатления, как от самой коллекции, так и от отеля, где работают настоящие профессионалы! — говорила девушка, но важна была в этот момент не она. Далеко не она. И почему-то сейчас хотелось безумно верить в то, что это просто больной разум разыгрался не на шутку, и сейчас перед ней ничто иное, как иллюзия, но нет. К огромному сожалению для неё, картинка оказалось правдивой. Молодой парень широко улыбаясь стоял рядом со своей тётей, которая явно в этот момент гордилась тем, что её отелю досталась такая честь. Ещё бы, «оттяпать» такого человека назло всем конкурентам. Его же улыбка от чего-то казалась Дарье до омерзения фальшивой. — Будем рады видеть всех в нашем отеле «Элеон»! — срывается с уст серба. Фальшивые слова, такие же как и его улыбка. Павлу абсолютно плевать на предстоящее мероприятие, на столь «важную» персону, на гостей, которых он должен привлечь в свой отель. Ей же безумно хочется убавить этот слишком громкий звук и вообще вырубить этот грёбаный телевизор. Пальцы не слушаются, нервно сжимают пульт и никак не могут нажать на нужную кнопку. Лишь его голос сейчас звучал для неё и казался жутко громким. Зачем она включила этот телевизор? Зачем? Зачем? Ещё раз тысячу раз з а ч е м? Почему с ней всё происходит именно так? Почему ей постоянно приходится возвращаться в прошлое? Воздуха становится катастрофически мало. Дарья прижала ледяные ладони к вискам, а из уст вырвался мучительный стон, который ей не удалось подавить. В голове всё начало гудеть, слёзы сами потекли из глаз, а тело билось в конвульсии боли. Началась истерика, и её Дарья уже не смогла предотвратить. Рано радовалась, ведь предупреждали, что самое страшное ещё впереди и то, что произошло сейчас, лишь малая доля из этого приготовленного «самого страшного». А кого ребёнку, который всё ещё живёт внутри Дарьи? За что сейчас страдает он? Совсем невинный маленький комочек, которой совершенно невиновен в сложных отношениях своих родителей, страдает не меньше их. И почему не найдётся никого, кто смог бы за него заступиться и помочь? Пройдёт время, Дарья успокоится, что дастся ей с огромным трудом, и отправится на работу, только вот день теперь добрым уже не будет…