Или это нервы уже сдали?
Однако сегодняшний рабочий день обещал быть менее отвратительным. Проверки на этот квартал закончились, Павел Аркадьевич и София Яновна отсутствовали, а Элеонора Андреевна была занята чрезвычайно важным модным показом известного дизайнера. Можно было хотя бы на пару дней немного расслабиться и спокойно выдохнуть это напряжение. По коридору третьего этажа, нехотя толкая тележку, шла молодая горничная, на чьём бейдже красовалось имя «Юлия». Стены казались отчего-то особенно мрачными, а пространство вокруг невыносимо душным. Настроение сегодня было далеко не праздничным. Многочисленные поздравления коллег, родственников, любимого мужа и даже мысль о том, что сегодня в честь праздника ей дали номеров на уборку совсем мало, не смогли исправить ситуацию, а это совсем не походило на Юльку. Да и вообще в последнее время она стала совсем другой. Болтливые горничные, во главе с Валентиной, в прачечной шептались, мол, Комиссарова замуж вышла и за ум наконец-то взялась. Юлия действительно во многом изменилась благодаря Владимиру. Начала более серьёзно относиться к некоторым вещам, стала ответственнее и спокойнее. Вместо того, чтобы «покутить» с девчонками после работы, убегала домой к мужу, да и сплетен старалась больше не слушать и не распускать. Но причина таких изменений была далеко не только в замужестве… В сегодняшний праздничный день, когда всё внимание было направлено на Юлю, её всё равно не покидало ощущение того, что«Не то… Не то… Всё не то! »
Рядом не хватает ещё одного человека, в котором Юлия безумно нуждается. Её лучшая подруга, которой лишилась по собственной глупости и вспыльчивости. Разве могла она в тот злополучный вечер знать, что это их последняя встреча? Ну почему её не остановили, когда она выпрыскивала весь свой гнев на Дашу? Почему не пропал голос, не онемел язык, а в голове ничего не щёлкнуло и не приказало заткнуться? Почему всё вышло именно так?! Телефон сегодня стал для Юлии некой надеждой и спасением, как круг для утопающего.«А вдруг Даша вспомнит, позвонит, поздравит? »
Это стало бы самым лучшим подарком. Просто услышать голос родного и близкого человека. Знать, что у него всё хорошо и о тебе помнят. Большего не нужно. И почему осознание таких вещей пришло к Юле только сейчас?***
Пока в Москве небо было затянуто тучами, а солнце несправедливо закрыто, из-за чего ему приходилось вести некую войну за свою свободу, Санкт-Петербург просто купался в ярких лучах. Ослепительный свет, совершенно не щадя себя, проливался на город сполна. В кабинете Дарьи Ивановны, наполненном ярким солнечным светом, продолжался брифинг. Сегодня он от чего-то казался особенно долгим и напряжённым. Казалось, что даже стены этого кабинета издавали какие-то вопли, которые вибрацией отдавались в висках каждого присутствующего. Воздух стал каким-то душным и тяжёлым, от чего кислорода в лёгких было слишком мало. Менеджеры внимательно слушали свою начальницу, которая сегодня была особенно скупа на эмоции. Да и вообще в целом на себя не походила. Её взгляд был постоянно опущен в пол, а если и приходилось поднимать его вверх на коллег, то он был настолько холоден и твёрд, что внутри сжимался какой-то комок, а морозом пробирало до самых костей. Дарью Ивановну знали в отеле, как «каменную леди», но она никогда не позволяла себе настолько строго и безразлично относиться к своим коллегам. Требовательная начальница была всегда справедлива и без причины никогда так не общалась со своими подчинёнными. Голос был более мягким, а улыбки, пусть редкие и мимолётные, всё же появлялись. Со временем новая управляющая всё же смогла завоевать здесь авторитет и симпатию со стороны персонала отеля за свою справедливость, честность, принципиальность, прямолинейность и профессионализм. Но сегодня всё было совершенно иначе. Перед ними будто бы стоял робот, который совершенно не умеет чувствовать и не обладать эмоциями. За сорок минут собрания на лице Дарьи Ивановны не промелькнуло ни одной эмоции, она даже практически не шевелилась. А с уст срывались лишь заученные фразы, касающиеся работы. В этом отеле работают далеко не дураки, поэтому все предпочитали молча слушать и изредка отвечать на поставленные вопросы краткими ответами, чтобы не найти на свою голову новых приключений. Но они даже малейшего понятия не имели, какого сейчас бедной Дарье. Чего ей стоило это внешнее спокойствие, за которым внутри скрывалось нечто страшное, никто и предположить не мог. За твёрдым и уверенным голосом скрывался отчаянный вопль сердца, способный оглушить весь этот отель. За ледяным взглядом скрывалась пелена слёз. Горькие капли тщательно сдерживались внутри, поэтому не имея выхода наружу, они, словно гвозди, раздирали душу. Заученными фразами она затыкала своё сознание, которое кричало совершенно о другом. Внутри шла страшная резня, а стоны боли молоточками стучали в висках. Терпение и выдержка трещали по швам. Легкие отказывались выполнять свою функцию, заставляя Дашу задыхаться. Силы уже были на исходе, а она всё ещё старалась поступать правильно, моля небеса о помощи. Но они оказались предателями, ведь постоянно отказывали девушке в помощи, предпочитая помогать совершено другому человеку. Приходится рассчитывать исключительно на свои силы, которых уже практически не осталось. — До конца завтрашнего дня все, кто ещё не успел, должны предоставить мне квартальные и статистические отчёты, — пока ещё твёрдым голосом, который грозился вот-вот оборваться, проговорила Даша. — В этом квартале нас ожидает ещё одна проверка, которая пройдёт в последних числах февраля или первых числах марта. Говорить с каждой минутой становилось всё труднее и труднее, ведь Канаева чётко ощущала взгляд Павла на себе. Казалось, за грудной клеткой разожглось пламя, которое беспощадно сжигало всё внутри. Хотелось сбежать и спрятаться, но она всё ещё пыталась оставаться сильной. Сломать быть этот чёртов неадекватный пульс, чтобы стало легче! С каждой минутой всё больше и больше Даша начинала чувствовать, что земля под ногами уходит, а механизмы равновесия предательски отключаются. Шаткий баланс между чувствами грозился вот-вот исчезнуть. Где-то глубоко внутри что-то оборвалось, от чего стали взрываться какие-то уничтожающие вспышки. Разум отчаянно кричал слова, которые, кажется, стали мантрой: «Держи себя в руках! Держи себя в руках! Не дай себе сорваться!» — Сейчас я раздам вам график плановых проверок на следующий квартал, — проговорила Даша, всё ещё пытаясь сохранять серьёзный и холодный тон. Но голос заметно дрогнул, когда девушка случайно «налетела» взглядом на Павла, который всё так же продолжал смотреть на неё, будто бы наслаждаясь. Мозг Дарьи отчаянно кричал о том, что она поступает против собственных правил и необходимо срочно прекратить этот зрительный контакт, но что-то более мощное сумело оглушить Канаеву. Она просто не могла ничего с собой поделать, как и Павел, который жадно наслаждался ей, как глотком воды после долгой жажды. Грудную клетку обоих пронзило ударом тока. Где-то глубоко, под сердцем, что-то больно надорвалось, а сам больной орган продолжал колотиться об обломки, которые когда-то существовали в организме как рёбра. Дарья с ужасом ощутила, что больше не чувствует ни опоры, ни равновесия. Девушка, наверное, так бы и стояла, если бы ни один из сотрудников, который случайно уронил свою записную книжку. Громкий хлопок вернул этих двоих в реальность, заставляя Дашу смущённо отвести взгляд и судорожно выдохнуть. Канаева на ватных ногах сделала пару шагов в сторону коллег, чтобы наконец-то отдать эти злополучные графики и закончить мучительный брифинг. Когда очередь дошла до Андрея Николаевича, который с хитрой ухмылкой поглядывал на свою начальницу в течении всего брифинга, тем самым раздражая Павла, руки девушки сильно задрожали, а дыхание превратилось в жадные глотки воздуха. Рядом с юристом сидел Паша. Такой близости брюнетка просто бы не выдержала, поэтому быстро бросила по листку обоим парням и попыталась уйти. — Дарья… Ивановна, — окликнул начальницу юрист, резко хватая её за запястье, тем самым задерживая возле себя, — у меня возникло пару вопросов. Объясните-ка мне вот это! — парень ткнул пальцем в бумаги, всё ещё придерживая девушку за руку крепкой хваткой. — Судя по этому графику, проверка инспекции труда и ОБЭП будут проходить в то время, когда у меня начинается запланированный отпуск. Мне в это время разорваться придётся? Дарья пошатнулась от такой резкости, пытаясь ухватиться за что-нибудь, дабы не упасть, ведь ноги и так еле держат тело, а этот наглый паренёк посмел так бесцеремонно её хватать и тянуть к себе. И всё было бы ничего, если бы это «что-нибудь» оказалось спинкой стула или краем стола, но никак не предплечьем Павла. Прикосновение отозвалось мощным ударом тока для обоих. Дарья, шокированная такой выходкой подчинённого и вылившимися из-за этого последствиями, резко отдёрнула руку от Павла, ощущая, как внутри всё больно сжалось от нервного спазма. Губы недовольно сомкнулись, брови нахмурились, щёки залились бордовым румянцем, а тело охватил жар.«Что это наглый паренёк себе позволяет?»
Управляющая резко выхватывает свою руку из цепкой хватки Андрея, готовясь выплеснуть гневную тираду этому наглецу прямо в лицо, но с ужасом замечает, что всё ещё стоит совсем рядом с Павлом, а он пристально смотрит на неё и Карпова. Паша тоже был недоволен происходящим. Кулаки со всей силой сжались, заставляя костяшки побелеть, а предплечье до сих пор горело от случайного прикосновения. Этот нахальный парень посмел всю планёрку наглым образом разглядывать Дашу, даже не пытаясь скрыть своего похотливого взгляда в её сторону. Это ужасно бесило Пашу, который не был готов мириться с тем, что на эту девушку кто-то имеет виды, тем более такие типы, как этот юрист. А когда он посмел ещё и прикоснуться к ней, притягивая к себе в плотную, даже не стесняясь коллег, серб больно прикусил язык, чтобы хотя бы чуть-чуть остудить свой пыл. Только когда Даша оказалась совсем рядом с ним и наконец-то выбралась из сильной хватки своего подчинённого, гнев мигом угас. Аромат её духов просто затмил разум. Сердце было готово выпрыгнуть наружу, а внутри взрывались многочисленные вспышки. — От меня не зависит время проведения проверок. Поэтому если что-то не устраивает, Андрей Николаевич, Ваше заявление об увольнении я могу подписать прямо сейчас, — строгим тоном произнесла Даша, отходя обратно к своему столу на безопасное расстояние. По кабинету разносились кульбиты безумных сердец Павла и Дарьи. Оба просто сходили с ума, задыхаясь от безумного потока собственных чувств. Им вовсе не нужно было слов, хватало лишь взгляда, этой небольшой близости и случайного прикосновения, чтобы разжечь внутри безумный ураган. Ведь о любви не говорят, её чувствуют. И они безусловно чувствовали, как бы противный разум одной особы не пытался этого отрицать. — На сегодня брифинг закончен. Приступайте к работе, — предательски дрожащим голосом произнесла Даша, пытаясь как-то отдышаться и спрятать этот бордовый румянец на щеках. Персонал, облегчённо выдохнув, поспешил покинуть этот невыносимо душный кабинет. На пару минут Даша просто отключилась от этого мира, пока Полина что-то объясняла оставшимся в кабинете Софии и Павлу. Минут через пять дверь снова распахнулась, пропуская в кабинет Вячеслава, на лице которого сияла привычная улыбка. — Ну что, как прошёл брифинг? — окидывая взглядом присутствующих людей, поинтересовался Вячеслав. — София Яновна, Павел Аркадьевич, у Вас не возникло никаких вопросов? — Пока всё предельно ясно. Дарья Ивановна и Полина Викторовна доступно и понятно преподнесли нужную информацию, — ответила София, бросая в сторону девушек мимолётные улыбки. Толстая была удивлена тем, как Дарья смогла быстро сориентироваться в этой высокой должности. Прослушав внимательно весь брифинг, Соня могла сказать то, что Канаева занимает это место справедливо. — Тогда я предлагаю сейчас всем вместе обговорить наши предстоящие планы и прояснить некоторые детали, — проговорил Вячеслав, присаживаясь на место Дарьи, которая складывала со стола бумаги, всё ещё пытаясь отойти от всех «сюрпризов», произошедших на этом брифинге. А сюрпризы на этом, кажется, не заканчивались… Закончив складывать документы, Даша присела на один из свободных стульев, приготавливаясь внимательно слушать начальника. А с ней снова решили сыграть злую шутку, ведь на соседнем стуле удобно устроился Павел.«Чёрт! Чёрт! Чёрт!»
В грудной клетке появились сильные спазмы. Во рту пересохло, а тугой ком перекрыл доступ кислороду. Кровь, излишне наполненная адреналином, разрывала капилляры. В глазах мелькали чёрные пятна, а тело окатывало волной жара, обжигающего похлеще огня. Даша просто сходила с ума, когда он находился рядом. Ей даже на секунду показалось, что она хочет оказаться в его объятиях, но это желание в миг было подавлено и посчитано сумасшедшим и диким. Павел, кажется, ощущал прерывистое дыхание девушки и бешеные удары сердца. Парень видел, как она сжалась и пыталась всячески отдалиться. Весь её усталый и измученный вид говорили Паше о страшной внутренней борьбе, которая старательно уничтожала Дашу. Он прекрасно чувствовал её. Весь брифинг парень внимательно рассматривал до боли родные черты, наслаждаясь брюнеткой. Безумно хотелось поцеловать, обнять и больше никогда не отпускать от себя, ведь он прекрасно понимал, как сильно в ней нуждается. Только этот нахальный юрист омрачал все планы на счастливое будущее, всячески пытаясь обратить её внимание на себя. Чёртовы собственнические замашки, которые сегодня не давали Павлу покоя. Не может он спокойно смотреть на то, как к его Даше прикасается кто-то другой. Но в то же время внутри парня всё ликовало, ведь он наконец-то нашёл ту, ради которой готов горы свернуть. Нашёл и собирается сделать всё, чтобы эта девушка навсегда осталась с ним.***
Дверь люкса беззвучно открывается, пропуская внутрь сначала тележку, а потом и саму горничную. Юлия приступила к своим прямым обязанностям. Её не мог не радовать тот факт, что сегодня владелец этого люкса отсутствует, а значит не будет задавать лишних вопросов, раздражая ещё больше. Закончив с уборкой в одной комнате, горничная переместилась в другую. Спальня встретила ледяным воздухом, и девушка заметила открытое окно. Руки настигают оконной ручки, и окно с лёгким скрипом закрывается. Дальше внимание Юлии привлекла прикроватная тумбочка, а точнее изящная стеклянная рамка со вставленной фотографией, которая на ней стояла. С фотографии на рыжую смотрел человек, чьи черты лица были до боли знакомы. Юля помнила все те дни, когда Павел Аркадьевич приезжал к ней с допросом по поводу того, куда делась её подруга. А рыжая каждый раз со слезами на глазах отвечала, что ничего не знает. Павел миллионы раз вызывал горничную к себе, пытаясь узнать любую информацию о возможном местонахождении Даши, но той нечем было порадовать парня, ведь саму мучил тот же вопрос. В один из дней Юлия застала Павла на заднем дворе отеля особенно мрачным и отчаявшимся. Очередной гениальный план по поиску Дарьи закончился провалом, и Юля, чтобы хотя бы немного взбодрить парня, отдала ему одну из немногих фотографий, что осталась у неё после былой дружбы. Павел был благодарен хотя бы за это, ведь возможность любоваться любимой хотя бы на фотографии не могла не радовать. Он бережно принёс фотографию в свой люкс и вставил в самую красивую рамку, какую только смог найти. Каждое утро и вечер разглядывал черты лица любимого человека, моля всех известных Богов, чтобы те подарили ему ещё один шанс на счастье с ней. И те, похоже, наконец-то смиловались над несчастным парнем. Юлия аккуратно взяла в руки рамку, смахивая со щеки выступившую слезу, в очередной раз приготавливаясь выливать на себя порцию страшных проклятий. И почему люди сначала делают, а только потом думают?***
Санкт-Петербург медленно погружался в сумерки. Солнце садилось за горизонт, уступая небо многочисленным звёздам и полной луне. На улице уже было довольно темно, а тусклого света луны было слишком мало для такого большого города, поэтому сотни ярких фонарей уже вовсю делились своим светом, переливаясь в белоснежном снеге. В воздухе всё ещё чувствовался мороз, но ветер уже заметно ослаб. Тишину нарушали пронзительные свисты машин и голоса прохожих. Люди торопились домой после трудного рабочего дня в предвкушении долгожданного отдыха. Отель «Аврора» в темноте сверкал многочисленными огоньками, восхищая своей красотой. Швейцар то и дело открывал двери для новых посетителей или сотрудников, которые, выполнив свою работу, с чистой совестью торопились домой к своей семье. Сквозь распахнутое окно до Дарьи доносились звуки вечернего города. Громко сигналили машины, прощались друг с другом люди, откуда-то доносилась музыка. Отчего-то было приятно наблюдать за вечерней суматохой и вдыхать ледяной воздух — это успокаивало. После такого тяжёлого дня просто необходимо было немного отвлечься и наконец-то заткнуть это кричащее сердце, ведь Дарья за весь день ужасно устала. Целый день девушка провозилась с Софией, которую нужно было посвятить во все тонкости работы этого отеля, прежде чем она останется здесь за главную. А ведь Дарья и подумать не могла, что ей когда-нибудь придётся чему-то учить саму Софию Яновну. Канаева была уверенна в том, что это не человек, а робот, который всё умеет, знает и не нуждается в чьих-либо советах. В особенности советах своих бывших подчинённых. И как же было необычно чувствовать себя Дарье, когда сегодня именно она была начальницей, а София внимательно к ней прислушивалась и задавала интересующие её вопросы. Но что было ещё приятнее, так это когда Дарья Ивановна в конце дня получила от Толстой благодарность за помощь и похвалу за профессионализм. Из головы всё ещё не выходил сегодняшний брифинг. При воспоминаниях о том, как несколько раз случайно встречалась с Павлом взглядами, прикоснулась к нему, когда чуть не упала из-за Андрея Николаевича, вызывали у Дарьи бордовый румянец и злость на себя. Девушка мысленно ругала себя за то, что всё-таки следовала своим правилам не до конца и иногда давала себе слабину, а этого делать было категорически нельзя, ведь такие действия непременно могут ей навредить. Канаева твёрдо решила, что больше такого никогда не повторится и она научится более тщательно себя контролировать. Тем более её поездка в Москву состоится только через две недели. Этого должно хватить, чтобы заткнуть своё наивное сердечко и засунуть все его чувства и желания как можно глубже, а лучше и вовсе их уничтожить. Невольно поёжившись от холода, Даша продолжила смотреть в окно. Недалеко от входа в отель, на парковке, Дарья заметила фигуру знакомого человека. Вячеслав галантно помог своей жене сесть в автомобиль, при этом не забывая её поцеловать. На лице Даши мигом появляется улыбка. Её начальник выглядел таким счастливым и влюблённым рядом со своей женой. Канаева не раз видела эту женщину в отеле и ей даже удалось познакомиться с ней. Девушка сразу отметила, как Вячеслав преображается рядом со своей женой: от строгого начальника не остаётся и следа, лишь добрый и мягкий мужчина, который даже голоса не повысит на своих подчинённых, пока рядом любимая. В кабинете начальника брюнетка не раз видела на его рабочем столе семейную фотографию. Он в обнимку с женой, а рядом две девушки. Как позже узнала Даша — это его дочери. Внутри девушки разливается какое-то тёплое чувство. Наверное, это здорово, когда тебя любят, и всегда дома кто-нибудь ждёт… Глядя на своих подчинённых, Вячеслава и даже Полину, каждый раз в груди поселялось чувство тоски. Даше тоже безумно хотелось иметь семью. Знать и видеть, что ты не одинок и кому-то в этом мире нужен. Канаевой уже надоело возвращаться в свою пустую холодную квартиру и задыхаться там от одиночества. Именно поэтому девушка специально всегда задерживалась на работе до поздно, чтобы по приезду домой сразу же рухнуть в постель и, часто с помощью снотворных, забыться до следующего дня. В отеле она была хоть кому-то нужна, постоянно заседая в бумагах, делая всю работу наперёд и решая проблемы гостей отеля. Это позволяло ей создавать иллюзию необходимости хоть кому-то в этой жизни. Так становилось легче, ведь как однажды сказал Борис Арнольдович на одном из сеансов: « Абсолютно все люди предпочитают горькой правде сладкие иллюзии. Таков уж закон этого Мира». Вот и Даша жила в своих иллюзиях, отказываясь принимать правду. И это до недавнего времени казалось ей нормальным, но только не сейчас. Видимо, работа с психологом начинала давать свои плоды, и «розовые очки» стали спадать, открывая её взору страшную реальность. Она одинока и в этом нужно винить только себя. Сама не хочет никого близко подпускать и открываться, предпочитая закрыться в себе. Удивительно, как она ещё смогла так быстро сдружиться с Полиной? Неужели после неудавшейся дружбы и любви Даша способна доверять людям?Значит, ещё не всё потеряно…
Понимая всю суть своего положения, Дарья устало прикрыла глаза и лишь только тогда вспомнила о главном. Она ведь далеко не одинока! У неё скоро будет своя семья. Свой ребёнок, которого она всё ещё не научилась воспринимать всерьёз, постоянно забывая о своей же беременности.«Так нельзя!»
Руки аккуратно ложатся на живот, а Даша впервые позволяет себя попытаться почувствовать внутри себя другую жизнь. Новое и совершенно непонятное ощущение заполняет всё тело, как огонь, согревающий в лютый мороз. Наверное именно так зарождается любовь матери к своему ребёнку? На лице Даши появляется еле уловимая улыбка. Руки, словно по волшебству, вмиг согреваются, хотя до этого были ледяными и ничто не могло их согреть. В такие минуты начинаешь понимать, что в жизни всё далеко не так плохо, как кажется. Дарья не оказалась на улице, у неё есть работа, жильё и люди, которые действительно пытаются помочь. И семья, как ни странно, тоже есть. Любимая бабушка и…ребёнок. Её маленькое счастье, ради которого стоит жить. А неудавшееся прошлое нужно лишь поблагодарить за опыт и отпустить. Кажется, именно об этом говорил Громов? Отпустить и забыть прошлое, начиная новую жизнь здесь и сейчас. Неужели Даша наконец-то начала осознавать и принимать эти вещи? Дверь в кабинет медленно открылась, пропуская гостью внутрь. Даша нехотя отрывает взгляд от окна, оборачиваясь в сторону того, кто нарушил её покой. — Ты разве не должна быть сейчас дома? — спрашивает Канаева, закрывая окно. — Я уже ухожу. Пришла попрощаться, — тихо ответила Полина, отодвигая один из стульев и присаживаясь на него.— Ты бы тоже домой ехала. Хватит сидеть на этой проклятой работе. — Я тоже уже собиралась домой. Сейчас разгребу эту кучу и поеду, — указывая в сторону папок, лежащих на столе, сказала Даша. Блондинка с грустью посмотрела на свою подругу, в сотый раз убеждаясь в её упрямстве. Канаева принялась складывать документы по разным полкам, а её телефон внезапно завибрировал. Резкий звук больно отзывался покалываниями в измученной за день голове. Пока Даша продолжала заниматься своими папками, Полина потянулась за телефоном, чтобы отключить мерзкий звук. — Тебе оповещение пришло, — замечает блондинка, внимательно вглядываясь в экран мобильного. — 26 февраля — День рождения Юли, — читает вслух девушка. Громкий грохот от падения папок с документами заставляет Полину резко обернуться в сторону Канаевой, а ту словно оглушило. Даша дрожащими руками попыталась собрать документы, что получалось совсем плохо. Внутри что-то громко и больно надломилось. Дыхание превратилось в жадные заглатывания ртом воздуха, а пульс в очередной раз начал сходить с ума. Кое-как разобравшись с надоедливыми бумагами, Даша обессиленно «упала» на своё кресло. — Поздравишь? — поинтересовалась блондинка, пристально глядя на подругу, ведь она прекрасно знала кто такая Юлия. Даша подняла на Полину свой уставший взгляд. Целый день брюнетка пыталась ответить на этот вопрос, но каждый раз не приходила к решению, поэтому откладывала на потом. Кажется, это «потом» уже наступило, а решения всё ещё не было принято. — Нет, — предательски охрипшим голосом ответила Дарья. — Я не вижу в этом смысла. — Даш, — Полина тяжело вздыхает, пытаясь подобрать нужные слова, — через две недели ты вновь окажешься в «Элеоне» и для тебя будет лучше, если там будет человек, который сможет тебя поддержать. По-моему, сегодня тот самый день, когда можно помириться. Ты ведь сама хочешь этого. — Вовсе нет, — произносит Даша, больно прикусывая нижнюю губу. — Я обещала уйти и больше никогда не появляться в её жизни. Тем более, она сама этого хотела… Я лишь выполняю наши взаимные желания. Полина устало посмотрела Дарью. И почему она такая упрямая? Самой ведь было бы легче, если бы делала то, что хочет, а не пыталась следовать своим выдуманным принципам. Сама ведь усложняет свою жизнь. — Даша, сколько уже можно врать? — слегка повышая тон, спрашивает Полина. — Себя не обманешь, как не пытайся. Тебе не надоело саморучно усугублять свое же положение? Когда же ты поймёшь, что твои принципы слишком часто стали вредить тебе? Даша сквозь пелену слёз взглянула на девушку. Внутри всё почему-то больно завопило. Горькая правда подруги резанула, как нож. — Ладно, — немного смягчилась Полина, замечая поникший вид подруги, но ведь кто-то должен был ей рано или поздно это сказать! — Я не буду пытаться решать за тебя… Ты в состоянии сама это сделать. До завтра. Полина, ещё раз взглянув на Дарью, вышла из кабинета. Канаева грустно посмотрела ей в след, понимая, что подруга сейчас сказала правду. Горькую правду, от которой на душе становиться ещё паршивее. Она ещё раз убедилась в том, что собственноручно закапывает своё счастье, пытаясь жить в каких-то своих иллюзиях. Пора покончить с этим и вернуться в реальность, где её положение далеко от идеального. Осознание этого уже пришло, осталось найти только решительность и смелость, которых раньше у Канаевой было предостаточно. Сейчас же этого предательски не хватало. Взяв в руки мобильный, брюнетка судорожно выдохнула и отправила на знакомый до боли номер краткое сообщение:«С Днём Рождения, Юля!»