Время — плохой доктор

      Санкт-Петербург медленно сдаётся в плен весеннего вечера. Солнце всё никак не решится отступить с небосклона к горизонту, желая задержаться над городом подольше. Уже успевшие окрепнуть за весь март лучи светила изо всех сил старались отогреть землю после суровой зимы, что выходило у них и довольно-таки неплохо, ведь март был на удивление солнечным и тёплым, да и подходивший к концу апрель тоже радовал жаркими деньками.       Огромные сугробы снега к середине первого весеннего месяца полностью растаяли, а к концу марта уже устоялась тёплая погода. Земля просыпалась после долгого сна, солнце светило ярче и теплее, в свои родные места возвращались птицы, а на смену снегопадам пришли тёплые дожди.       Люди уже смогли сполна ощутить приход весны, ведь она чувствовалась буквально во всём: в звонком и приятном пении птиц по утрам; почках на деревьях, которые уже начали раскрываться, одаривая Северную столицу нежно-зелёными красками; в ярком солнце, которое становилось всё теплее и теплее с каждым новым днём; в воздухе, который стал каким-то нежным, лёгким и…приятным; в небе, которое окрашивалось в красивые нежно-голубые цвета, всё реже и реже покрываясь тяжёлыми свинцовыми тучами, лишь лёгкие и пушистые облака иногда застилали небосклон. Становилось понятно, что природа оживает с новыми силами после долгого сна.       В природе наступило время перемен и обновления абсолютно во всём. Ещё никому не удавалось и навряд ли удастся уйти от законов всесильной матушки-природы, ведь та не щадит никого. Даже человек невольно поддаётся её влиянию, ведь он тоже является частью природы. Именно весной в жизни людей зачастую происходят перемены, как бы они не старались их отдалить или вовсе пресечь. Каждому уготовано своё, человеку остаётся лишь смириться и принять эти нововведения. Успокаивает лишь то, что природа зачастую мудрее человечества.       Солнце неумолимо быстро склонялось в сторону горизонта, сменяя краски неба в бордовые, оранжевые и местами синеватые тона. Плавные и мягкие переходы цветов на небе завораживают, открывая некий совершено новый, волшебный и неизведанный мир. Воздух пропитывается этим волшебством, наполняясь свежестью, но весьма внимательная персона сможет почувствовать в нём едва уловимые нотки ещё только разгорающихся напряжения и тяжести.       Казалось, что красота сегодняшнего заката должна завораживать, и Санкт-Петербург попросту мог затихнуть. Да только вот город всё равно отчего-то не замолкал. По Северной столице разлетался смех и гомон людей, пение птиц и ещё что-то… Что-то ранее неведомое и незнакомое никому. Будто бы ветер разносил чьё-то бормотание или шёпот, а возможно даже дыхание. Звуки были тихими, непонятными и едва уловимыми. Они то затихали, то вновь врывались в этот мир. Кажется, сама природа сегодня в этот волшебный вечер решила заговорить с людьми, которым сейчас особенно тяжело, пытаясь их как-то успокоить и дать свой мудрый совет. И такие люди несомненно были…       Несколько человеческих душ дико нуждались в помощи и совете именно в этот вечер, ведь сейчас они стоят на пороге перемен, которых так сильно боятся, словно маленькие дети, оказавшиеся в темноте. Только вот эти люди уже давно выросли, а темноты бояться так и не перестали. И темнотой для них стали собственные чувства, огни которых они так нещадно гасили, больно обжигаясь и наивно пологая, что это пламя потухло навсегда, и лишь ожоги, превратившиеся в шрамы, будут напоминать им о потушенной стихии. Но почему же они такие глупые? Когда же люди наконец-то сумеют понять, что бессильны перед природными стихиями? Когда примут своё поражение перед всесильной Вселенной и научатся принимать её помощь, не пытаясь доказывать своё превосходство и самостоятельность? Когда перестанут быть идиотами, нещадно рушившими всё, что создаётся для их собственного счастья?       Необыкновенной красоты вид открывается на заходящее солнце с моста над рекой в паре шагов от «Авроры». Великолепной расцветки небо отражается в прозрачных водах реки, создавая завораживающую картину.       Молодая девушка, погрузившись в свои мысли, стояла на мосту, оперевшись о его парапет. Тёплый весенний ветер дул прямо в лицо, вызывая на коже мурашки и заставляя волосы разлетаться в стороны. Руки, которые снова отчего-то успели замёрзнуть, вырисовывали на холодном металле какие-то только ей известные рисунки. Мысли одна за одной одолевали уставшую за день голову.       Вновь Канаева засиделась на работе допоздна, ведь дома с позавчерашнего вечера, когда уехал Сашка, снова больше никто не ждал. Квартира вновь стала пустой, а едкий запах одиночества уже успел заполнить её снова. Теперь там вместо привычного смеха, весёлых разговоров, звуков мультфильмов и игрушек, которых теперь у мальчика благодаря Даше стало ещё больше, только мерзкая тишина.       Саша прожил вместе с Дашей не ожидаемые две недели, а практически два месяца. За эти недели брюнетка сильно успела привязаться к этому ребёнку. Настолько сильно, что попросту не смогла сдержать слёз после его уезда, ведь она не была готова отпускать мальчика особенно сейчас, когда дико нуждалась в его пусть и детской, но катастрофически необходимой поддержке. Сейчас же у неё остались лишь счастливые воспоминания и пара фотографий.       К счастью для Канаевой, возникли некие неточности с договорами, и её поездку в Москву пришлось отложить. Элеонора так торопилась с заключением этой сделки, что допустила пару ошибок в оформлении бумаг, которые, вот теперь уже к огромному сожалению, исправила и переоформила максимально быстро.       Анна Витальевна — бабушка Саши и мать Полины пошла на поправку, и врачи разрешили дочери перевезти её на постоянное проживание в другой город, поэтому два дня назад семейство Павловых воссоединилось.       Дарье же пришлось вернуться к прежнему укладу жизни, то есть вновь погрузиться в это противное одиночество. Но эта проблема была каплей в море по сравнению с тем, что завтра вечером у неё самолёт в Москву. Именно завтра Канаевой предстоит на некоторое время покинуть город, работу и людей — всё то, к чему она успела сильно привязаться и даже полюбить.       Санкт-Петербург по праву занял в её сердце определённую часть, ведь этот город за время проживания с Павловым-младшим она успела хорошо изучить и влюбиться. Всё здесь стало родным. Начиная от парков заканчивая детскими магазинчиками, в которых Канаева стала слишком часто «залипать». Тянуло её туда что-то. Что-то, чего она до этого не знала и никогда не чувствовала. Кажется, в людских кругах это зовётся материнским инстинктом?       Люди, с которыми она успела познакомиться и сдружиться за время своего пребывания в этом городе, также занимали какую-то частичку внутри неё. Вечно весёлый, но мудрый, добрый и всегда готовый помочь Вячеслав; Михаил, в котором она нашла старшего товарища, советчика и друга, на коего можно всегда положиться; о Полине и Сашке и говорить не стоит, ведь всё и так понятно; Борис Арнольдович, который навсегда останется для Канаевой мудрым наставником или даже волшебником, с которым ей было порой тяжело, но ещё тяжелее было расставаться — по всем им Канаева будет скучать, пока вновь не появится в «Авроре», да и по самому отелю она будет скучать ничуть не меньше…       Встряхнув голову, чтобы избавиться от навязчивых мыслей, Дарья вновь взглянула на воду, удивительно точно отображающую всю прелесть заката. Хотелось наслаждаться этим зрелищем вечно, но невыносимая тяжесть внутри не позволяла должным образом расслабиться. И вновь мысли Канаевой заполнились одним единственным человеком.       Внутри девушки бушевали смешанные чувства, среди которых отчётливо выражалось одно самое сильное, а именно страх. Дикий животный страх от предстоящих событий и встреч. Страх от встречи с Павлом, который, очевидно, не собирался сдаваться, и это заставляло Дашу просто задыхаться от какой-то…обречённости что ли. Ведь меньше всего хотелось впускать в свою жизнь человека, который когда-то практически лишил ее этой самой жизни, и если бы не люди, вовремя оказавшиеся рядом и «откачавшие» брюнетку, она бы попросту погибла. А тот факт, что сейчас Даша будет находиться на его территории, где именно он главный, заставлял ещё больше ужасаться и буквально молить Всевышнего о помощи, в которой он отчего-то вновь откажет. А, может, у них просто разные понятия об этой самой помощи?       Новый порыв ветра заставляет Дарью невольно поёжиться и накрыть свой живот, внизу которого больно потянуло от всех этих нервов, руками. Кажется, Даша уже окончательно приняла свою беременность и всем сердцем полюбила этого ребёнка. Девушка уже даже пару раз засиживалась на сайтах с предложенными детскими именами. Только вот если она уже привыкла к своему положению, то остальные окружающие её люди на работе ни о чём не догадывались, хотя свою беременность Канаевой удавалось скрывать с каждой новой неделей всё труднее и труднее. Пятый месяц идёт всё-таки…       Малыш рос, а вместе с ним рос и округлялся живот девушки. И именно сейчас настал тот момент, когда внимательный человек уже сумеет разглядеть её весьма интересно положение, а этого девушке хотелось меньше всего, тем более по приезду в Москву. Свободная одежда размером больше всё ещё позволяла «маскироваться», но и это ненадолго. Канаева опасалась слухов, которые точно поползут в её сторону, а этого она жутко не любила. Да и к чему таить, Дарья уже стала каким-то затравленным и испуганным зверьком, который шарахался от каждого брошенного взгляда в её сторону, ведь девушку не покидало ощущение того, что все люди вокруг начали уже догадываться о её беременности.       Отогнав противные мысли, брюнетка услышала сзади себя чьи-то приближающиеся шаги, а потом и вовсе увидела рядом Полину, которая поравнялась с ней, так же опираясь о парапет моста. — Закатом любуешься? — поинтересовалась блондинка, устремляя свой взгляд вверх на небо. — Ага, — тяжело выдыхает Даша. — Ты почему не дома? Тебя там Сашка и Анна Витальевна уже ждут, наверное. — Я уже шла, но, проходя мимо моста, заметила одну особу, которую Михаил Джекович отпустил сегодня домой раньше, а она всё ещё тут торчит почему-то. Не подскажешь почему? — вскидывая бровь вверх и пристально глядя на Дарью, спросила Полина. — Домой совершенно не хочется… — постукивая по холодному металлу ноготками, ответила Даша. — У тебя уже всё готово к завтрашнему перелёту? — Да. Чемодан собран, билеты и ключ от моей временной квартиры тоже уже со мной, — отвечает Канаева, стараясь сделать это как можно безразличнее. — А что насчёт тебя? Ты готова? — Я не знаю, — честный ответ последовал от Даши лишь через минуту молчания. — Всё как-то…не так. Я не должна была больше никогда видеть Пашу в своей жизни, а тем более возвращаться в его треклятый отель. — Даш, — Полина тяжело вздыхает, готовясь сказать что-то важное, но такое больное для самой Канаевой, — ничего не случается просто так. Если ты едешь туда, значит так нужно. Эта поездка идеальная возможность помириться с родным для тебя человеком и наконец-то решить вопрос с этими отношениями. — О каких отношениях ты говоришь? — перебила подругу Канаева. — Разве можно решать что-то с тем, чего уже нет? — Ты ещё долго собираешься кормить и меня, и себя этой ложью? Даша, ты действительно думаешь, что кто-то ещё поверит в твои сказки о том, что Павел — это прошлое? — Я верю в эти, как ты выразилась, «сказки»! — возмутилась Дарья. — Нет и никогда не будет у меня с ним никаких отношений. Я уже давно всё решила, — голос предательски засипает и начинает дрожать. — Я хочу лишь того, чтобы он больше никогда не появлялся в моей жизни и не разрушал то, что было создано с огромным трудом за эти месяцы. Я просто хочу, чтоб этот человек исчез из моей жизни и позволил мне нормально жить. Я хочу тоже быть счастливой… Я прошу чего-то запредельного, Полина? — А как же ребёнок? Он ведь и его тоже, неужели скроешь от Павла эту информацию? — Это только мой ребёнок, — уверенно заявила Даша, чувствуя, как внутри всё больно начало сжиматься. — Ни мне, ни моему ребёнку не нужен такой человек. Он точно дал мне понять, что я ошиблась в нём, а меня с детства учили не повторять ошибки дважды. — А если он изменился? — не теряла надежды Полина. — Ты ведь сама говорила, что он пытался связаться с тобой, но ты… — Такие, как он, не меняются! — вновь перебивает подругу Даша. — Ты ошибаешься. Именно такие, как он, и способны меняться в лучшую сторону. — Хватит! — словно моля о пощаде, выкрикивает Даша, собираясь уйти прочь от этого моста. — Его в моей жизни больше никогда не будет, поэтому давай закроем эту тему навсегда? — глаза Даши наполняются злостью, а сама девушка уже собирается уйти, дабы прекратить этот разговор на больную для неё тему. — Тогда скажи ему об этом прямо в лицо, — останавливая уходящую подругу за руку, тихо произносит Полина. — Почему ты так старательно пытаешься избежать этой поездки и встречи с ним? Тебе нужно просто сказать Павлу о том, чтобы он отстал от тебя навсегда, в чём проблемы? Даш, ты уже взрослый человек. Разберись окончательно со своей прошлой жизнью, которая никак не хочет тебя отпускать, стараясь подорвать твоё будущее.       Канаева судорожно вздыхает и тяжело выдыхает, стараясь признаться подруге, а главное себе в чем-то важном. Тяжесть внутри достигает самого пика, готовясь разорвать тело на мелкие кусочки. Полина всего парой фраз смогла разбить внутри Канаевой железобетонную стену, которой она так старательно защищала своё израненное сердечко от чувств, способных принести за собой новую боль. В глазах застыли слёзы, а Даша наконец-то смогла окончательно понять причину того, почему так сильно сторонится встречи с Павлом. — Я…боюсь, — практически пропавшим голосом прошептала брюнетка, чувствуя, как равновесие стало покидать её. — Я боюсь своих истинных чувств, которые ещё никогда не доводили меня до добра. Я боюсь вновь пойти на их поводу, снова затоптав в землю своё спокойное будущее, — продолжает Канаева, ощущая, как земля уходит из-под ног, от чего она скатывается на рядом стоящую небольшую скамейку. — Я боюсь опять впустить Пашу в свою жизнь и ждать очередного подвоха с его сторону, когда он снова всё разрушит, ведь так происходит всегда. У него будто бы в сознании заложена программа на уничтожение моей жизни, и пока я не погибну, он не успокоится! Я не хочу снова сначала тешить себя надеждами, а потом вновь искать в себе силы начать новую жизнь, как тот феникс, что сгорает, а потом снова возрождается. Только у меня в отличие от него нет в запасе бесконечных шансов на новую жизнь, только один. И тот я едва ли не потеряла опять же рядом с ним! — всё тем же шёпотом продолжила Канаева, но почему же он оглушал её, словно крик израненного зверя? Правда всегда звучит громко, вне зависимости от того, каким тоном произносится.       Даша больше не пыталась, по крайней мере сегодня, отрицать свои истинные чувства к этому сербу, рыдая и пытаясь найти в глазах Полины частичку понимания и, кажется, находит. — Даша, мы часто ошибаемся в людях, — начала блондинка, пытаясь подобрать нужные слова, — но нельзя отвергать всех, кто однажды оступился, ведь именно эти люди испытываю раскаяние, которое не позволяет больше совершать прежних ошибок, — Полина говорит медленно и тихо, одну руку положив на плечо Канаевой, которая, кажется, наконец-то начала слушать. — Я знаю, что Павел испытал это раскаяние. По нему это видно, просто ты закрылась и даже не пытаешься увидеть в нём то, что должна была. Я не хочу сейчас сказать тебе, что нужно сразу же броситься к нему на шею. Стоит просто приглядеться, и ты поймёшь, что люди на самом деле меняются. Просто дай ему шанс доказать тебе это. И помни, что любую точку всегда можно переделать в запятую, — уже практически шёпотом заканчивает свой монолог Полина.       Дарья, кажется, замерла пытаясь запомнить каждое слово подруги. Кто знает, может, она всё-таки найдёт в себе силы сломать эти треклятые принципы и поступить так, как желает сердце и советует подруга?

***

      Медленно догорает этот весенний день. Вечерняя Москва в последние минуты обливается лучами тёплого весеннего солнца, что уже успело придвинуться к горизонту. Говорят, что закат — это одно из самых красивых явлений природы, обладающее воистину притягивающим волшебством. Уставшее за целый день, но довольное своей работой солнце медленно покидает этот небесный пост, отдаёт власть луне и, кажется, начинает растворяться где-то там далеко, за горизонтом. Солнечный диск окрашивается в оранжево-красные цвета, а его лучики всё ещё «гуляют» по городу, ослепляя редких прохожих, будто бы таким образом прощаются. Небо становится зеркалом, которое точно отражает все эти волшебные оттенки уходящего за горизонт солнца. Облака насквозь пропитываются волшебством, исходящим от светила, и медленно застилают небо над Москвой, чтобы щедро делиться с ней полученным от солнца подарком, пока сам солнечный волшебник ушёл на заслуженный отдых. Столица ничуть не противиться и с великодушием принимает и впитывает в себя последние на сегодня волшебные лучики солнца. Весь огромный город будто бы замирает.       Отель «Eleon», расположенный в центре столицы, всегда мог созерцать волшебный процесс смен двух великих небесных светил во всей красе. Особенно великолепное зрелище открывалось с крыши здания. Чудесный вид позволял отвлечься и погрузиться в себя, чем, собственно, сейчас и занимался одинокий паренёк, стоящий у края крыши и созерцающий куда-то вдаль. Куда-то, где за сотнями километров находится один до боли родной и нужный ему человек.       Павел весь день был словно на иголках, ведь вчера вечером его любимая тётушка сообщила, что все неполадки касающиеся бумаг устранены, и Дарья прибудет в Москву уже завтрашним рейсом. Он до сих пор помнил, как только услышав это радостное для него известие, дыхание, как и сердце, сбились с привычного ритма. Внутри разливалось некое чувство до боли схожее с надеждой. Надеждой на их совместное и, чёрт возьми, счастливое будущее. Хотелось заснуть и проснуться только послезавтра, когда Даша наконец-то появится в этом отеле, то бишь на его территории, где ей точно не удастся скрыться и убежать, ведь Павел этого точно не позволит. Просто так отставать от этой особы он уж точно не собирался.       Серб точно решил, что должен поговорить с Дашей и извиниться перед ней, а потом, добившись её прощения, сделать всё, чтобы в этом отеле она осталась навсегда и в роли далеко не сотрудницы, а его любимой супруги. Паша уже точно решил, что с этой девушкой у него всё будет серьёзно.       Едва уловимая улыбка от мыслей о Канаевой появляется на лице Павла. Сердце совершает сумасшедшие кульбиты, готовясь вот-вот выпрыгнуть наружу, только вот что-то внутри не позволяет Паше окончательно расслабиться и спокойно дождаться приезда Даши.       Парень отчётливо ощущал тот факт, что совершенно не знает, как правильно подступиться к Даше. Что-то подсказывало ему, что эта особа просто так не сдастся и его к себе близко после всего содеянного точно не подпустит. Тем более поездка в Петербург и все сообщения, которые она стабильно игнорировала, дали абсолютно точно сербу это понять. Как правильно начать с ней разговор, чтобы, не дай Бог, снова не обидеть и не спугнуть? Вот этого молодой человек не знал. Паша прекрасно понимал, что звание « чемпиона по разрушению отношений» у него точно есть и действительно очень сильно боялся и в этот раз всё испоганить. Ещё раз упускать Канаеву ему уж точно не хотелось.       Впервые Паше было так тяжело подступиться к девушке, ведь звание женского сердцееда у него тоже явно было. Ему были известны абсолютно все правила обольщения женщин, которыми парень умело пользовался. Только вот, как известно, у любого правила есть свои исключения. Но кто же знал, что Канаева попадает под все исключения сразу? С чего теперь начинать Павел абсолютно точно не знал…       За спиной послышался противный скрип двери, которую Павел уже сотни раз просил главного инженера смазать, но тот, видимо, в очередной раз забыл. Послышался цокот каблуков, а затем и до боли знакомый голос, в котором серб узнал родного человека: — Свежим воздухом дышишь? — поинтересовалась Элеонора, поравнявшись с племянником. — Похвально. — Лучше бы напился! — с горечью в голосе восклицает парень. — Толку от старого доброго алкогольного друга было бы явно побольше, чем от созерцания сего природного явления… — Залить в себя литр паршивого пойла — это какой такой толк, Павлуша? — усмехнулась женщина. — Неужели жуткое похмелье может в чём-то помочь? — Это отличный способ избавиться от самокопания и нерешённых вопросов, — серьёзно заявил Павел. — Вопросы устранять нужно, а не на время забывать их с помощью твоих двадцатилетних «друзей». — В этом случае будет проще напиться и забыться, чем пробовать что-то решить… — грустно признался серб, опираясь о металлическое ограждение крыши. — Паша, — Галанова серьёзно, но всё равно как-то по доброму  посмотрела на своего любимого племянника, собираясь с мыслями и пытаясь сказать что-то очень важное и необходимое, — за таких девушек нужно всегда бороться. Дарья — это прямолинейный, принципиальный, смелый и сильный человек. В ней нет фальши, а её стойким характером я до сих пор восхищаюсь. Такие девушки всегда привлекают мужчин, но кто говорил, что путь завоевания их сердца будет лёгким?       Павел с некой растерянностью посмотрел на свою тётю, которая являлась фактически последней родной душой. Парень прекрасно понимал, что родственница права. Этот путь уж точно не был и не будет лёгким, но где найти сил, а главное смелости, чтобы пройти его до конца, в очередной раз не завалив всё к чертям собачьим? Где набраться этой хвалёной всеми мудрости? Где можно избавиться от своих идиотских штучек, коими он вечно всё разрушает, ломает, уничтожает? — Тётя Эля, да ты у нас психологом великим можешь стать, — с грустной улыбкой, как всегда, попытался отшутиться Павел, только внутри было что-то больно задето, и его всем известное чувство юмора начало предательски подводить. — Паша! — повысила тон голоса Элеонора.       Ну почему же он такой балбес? Почему ему вечно нужно выкинуть какую-нибудь шутку, вместо того, чтобы подумать? — Ты можешь быть серьёзным хотя бы сейчас, когда дело касается действительно важных вещей? — Могу, — ответил парень, вмиг меняя выражения своего лица.       Когда-то этот же вопрос задала сама Канаева. И тогда он тоже так же ответил, только обещания сдержать не смог. В очередной раз её обманул и всё испортил… Да почему же у него всё так? Почему он вечно всё портит? Неужели ему действительно уготована эта мерзкая учесть постоянно всё разрушать? — Просто я…я боюсь, — предательски осипшим голосом наконец-то признается Павел. — Я боюсь того, что в очередной раз всё собственноручно испорчу! Я боюсь того, что заставлю Дашу вновь страдать, ведь до сих пор ненавижу себя за всё то, что сотворил с ней! Я боюсь потерять её окончательно, а точнее признаться себе в том, что уже потерял… — Павел срывается на крик, который, кажется, слышит вся столица.       Элеонора от таких громки слов впала в некое оцепенение. И громкими они стали далеко не от интонации и повышенного тона Павла. Дело было в смысле сказанного. Галанова никогда не слышала от своего разгильдяя-племянника таких признаний. То, как он обычно относился к женщинам, в корне отличалось от того, как он относился к этой обычной провинциальной девчушке. Дарья смогла сотворить с этим дамским сердцеедом то, чего не удалось сделать даже Элеоноре, которая теперь уж точно прониклась к этой девочке уважением и даже симпатией.       Галанова досконально изучила всё, что касалось этой особы и была действительно поражена. Таких сильных и целеустремлённых девушек она всегда уважала, возможно потому, что сама таковой являлась. Ухватившись за Канаеву, как за спасительный круг для утопающего, владелица сети отелей точно решила, что Дарья определённо должна быть рядом с её любимым племянником, ведь между ними явно складываются сильные чувства, которые в этом мире становятся большой редкостью. — Ты должен бороться за своё счастье, — немного отойдя от шока, заявила Элеонара. — Только не делай слишком резких поступков. Дай Даше какое-то время, не нужно сразу же навязываться — это может спугнуть её. Ты уже взрослый мальчик, Павлуша, значит пора совершать взрослые поступки, — серьёзно сказала Элеонора, потрепав племянника по волосам. Ещё пару секунд посмотрела на его задуманный вид и ушла, понимая, что Павлу нужно побыть в одиночестве и обдумать полученные советы.       Дверь за Элеонорой захлопнулась с тем же противным скрипом и приглушённым хлопком. Солнце окончательно растворилось за горизонтом, а Павел всё продолжал смотреть куда-то вдаль, погрузившись в новые мысли.

***

      Санкт-Петербург медленно угасал в этом волшебном закате, который сегодня был отчего-то по-особенному прекрасным. Закат всегда был чем-то таинственным и захватывающим для человечества. С наступлением этого чудесного мгновения небо будто бы преображается и начинает действовать по уже устоявшейся схеме: пушистые облака и даже серые тучи жадно впитывают в себя последние лучики уходящего солнца, превращаясь в какие-то невероятной красоты небесные цветы прекрасных искрящихся красных, розовых и даже фиолетовых оттенков. Людям же всегда было интересно наблюдать за этим небесным букетом, уходя глубоко в себя.       Отель «Аurora» располагался в весьма удобном для созерцания сей картины месте. Задний дворик «Авроры», великодушно обустроенный для отдыха персонала, открывал по-настоящему прекрасный вид на заходящее солнце. Именно тут, на одной из многочисленных скамеечек, обустроился Михаил.       Мужчина внимательно следил за сменой красок на небосводе, будто бы пытаясь уловить ту тонкую грань перехода заката в сумерки, которая проходит слишком быстро для человеческих глаз. Вот и сейчас Миша, погрузившись в свои размышления, едва ли уловил тот момент, когда небо заиграло фиолетовыми и темно-синими цветами, солнце уже практически скрылось из вида, сотрудники уже давно разошлись по домам, а на улице начали зажигаться фонари.       Голова была забита до такой степени, что скоро, кажется, взорвётся. Мысли не покидал образ одной прекрасной блондинки, которая совсем скоро вновь окажется рядом, и это заставляло внутри всё очень сильно напрячься.       Михаил уже точно убедился в том, что к этой женщине не равнодушен, и именно это его так сильно пугало. Боязнь не суметь должным образом совладать своими чувствами и попытаться наладить некогда имевшие возможность быть отношения. Миша отчётливо понимал тот факт, что Толстая уж точно никогда не простит ему той истории с Элеонорой. Именно поэтому мужчина и покинул Москву, чтобы больше себя не мучить ложными надеждами на тот счёт, что его история с Софией всё ещё может иметь продолжение.       Переезд в Петербург дал возможность начать новую жизнь, где нет места тем неудавшимся отношениям. Круговорот новых забот и проблем увлёк Михаила в свои пучины, максимально освобождая сознание от образа Толстой. Перед Джековичем открывались двери новых возможностей, поэтому, утешив себя надеждой на тот счёт, что Соня счастлива с смазливым Павлом, Миша понемногу начал отпускать чувства. Он понимал, что София достойна счастья, поэтому героически отступил, предоставляя право Павлу сделать её счастливой.       В тот момент Миша отчётливо понял, что он желает Толстой только счастья. Главным для него стало то, чтобы женщина наконец-то смогла спокойно выдохнуть и насладиться жизнью пусть и не с ним, ведь это стало совершенно неважным кто именно подарит Софии возможность стать счастливой, главное чтобы у неё всё наладилось. Михаил гордо отступил, твёрдо решив больше никогда не влезать в жизнь Софии. И до недавнего времени Миша старательно следовал своему обещанию.       Жизнь приобретала новые краски, возникали новые желания. Старые чувства со временем стали беспокоить меньше, ведь на них попросту перестало хватать времени. Лишь иногда поздно вечером, ложась спать, Миша доставал из своего бумажника маленькое фото, на котором была запечатлена до боли родная и всё ещё любимая светловолосая женщина.        А недавно уже успевший стать привычным расклад жизни круто изменился. По приезду Софии и Павла в «Аврору», Миша узнал страшную правду: Толстая и Галанов расстались. Вот тут противное сердце и начало вновь противиться правилам, которые Михаил так тщательно придумывал и надиктовывал себе, чтобы больше никогда не влезать в жизнь Сони. Больше всего Миша боялся пойти на поводу сердца и нарушить обещание. А меньше всего хотелось вновь получить от женщины отказ, который в этот раз уж точно станет  убийственным.       Образовавшуюся тишину на улице нарушили чьи-то громкие шаги, которые уже через минуту Миша отчётливо слышал за своей спиной, а потом и вовсе почувствовал, как кто-то присел рядом с ним. — Не знал, Михаил Джекович, что Вам закатом нравится любоваться, — совсем рядом послышался как всегда весёлый голос Вячеслава. — Хотя, не буду спорить, закат сегодня действительно потрясающий. — Ты тоже как-нибудь попробуй — это отвлекает, — спокойно ответил Михаил, продолжая вглядываться куда-то вдаль. — Отвлекает, говоришь… — задумчиво протягивает Брагин, пытаясь так же, как и товарищ, насладиться прекрасным зрелищем. — Ты чего домой не едешь? Жена, наверное, уже волнуется… — наконец-то отрывая свой взгляд от небосвода, интересуется Миша. Ох, как бы ему хотелось, чтобы дома его так же ждала и волновалась жена. — Жена неделю назад к дочери в Англию уехала, вернётся завтра, — задумчиво произносит Вячеслав, ведь теперь уже он сидит, словно завороженный этим волшебным закатом.— Заметил из окна тебя и пришёл поддержать. — Поддержать? — удивился Миша. — Да, — не отрывая взгляда от неба, ответил Вячеслав. — Думаешь, я не вижу, что ты сам не свой, потому что завтра вечером прилетает София? Миш, мы с тобой знакомы достаточно хорошо, чтобы я смог понять то, что творится у тебя в голове. Можешь даже не пытаться отрицать этого. — А я и не собирался. Ну, как поддерживать собираешься? — усмехнулся Миша. — Дам тебе один мужской совет от человека, который тоже когда-то мог потерять свою любимую женщину, — воодушевился Слава, по-дружески забрасывая свою руку на плечи товарища. — За женщину бороться нужно, как бы банально это не звучало. Хватит уже играть в догонялки и молчанку — это детские игры, а вы уже давно не дети. Пора поступать по-взрослому, Миш. Ну что ты как маленький постоянно бегаешь от неё, а главное от себя? Пора поступить как взрослый мужчина и наконец-то поговорить со своей Софией. — Как взрослый? Слав, да как я могу поступать по-взрослому, когда боюсь собственных чувств и желаний?! Я боюсь пытаться наладить эти отношения, потому что понимаю, что Соня меня не простит! Боюсь, потому что знаю, что не смогу ещё раз вынести её холодных взглядов и колких отказов! Боюсь, потому что понимаю, что потерял свой шанс сделать Соню счастливой, а она достойна этого как никто другой! Понимаешь, Слава? — Михаил срывается на крик, нервы сдали, ведь они далеко не вечны. — Я не хочу больше мучить ни её, ни себя… — А счастье своё потерять не боишься? Не боишься через пару лет проснуться и понять, что когда-то совершил огромную глупость, отпустив ту, без которой просыпаться то особо не хочется, а потом за это проклинать себя остаток жизни? — Вячеслав пристально смотрит на своего товарища, пытаясь докричаться до его чувств, которые он так старательно замуровывал. — Миш, этого ты не боишься?       Слова друга больно ударяют по ушам, которые наконец-то соизволили слушать и слышать, добираясь и разрушая те самые китайские стены, коими Михаил так старательно ограждал и скрывал свои истинные чувства.       Город медленно угасал в невероятной красоты закате, а эти двое так и продолжали сидеть на холодной лавочке. Больше никто из них не решился что-либо сказать и нарушить эту тишину, ведь говорить-то было больше нечего. Самые важные и громкие слова уже прозвучали, оставалось только прислушаться к ним.

***

      Вечерняя Москва медленно, но неумолимо угасала в закате. Солнце вновь начало свой обыденный поход за горизонт, окутывая этот город красками сказочных миров. Мягкие, но одновременно яркие цвета постепенно темнеющего неба завораживают своей красотой, показывая торжество всего высшего над приземлённым. Небывалой красоты свет играет с огромным городом, вовлекая его в свою никем не повторимую и непревзойдённую симфонию, в которой с удовольствием участвуют уже прилетевшие птицы и даже шёпот лёгкого апрельского ветра. Лучи уходящего солнца, словно танцуя под собственную музыку, складываются в фантастический калейдоскоп.       Парк, расположенный недалеко от бутик-отеля «Eleon», будто бы замер от, казалось бы, обыденного, но сегодня какого-то особенно прекрасного момента. В воздухе начинает царить какая-то совершенно другая свежесть, которую стараются впитать в себя немногочисленные прохожие и одиноко сидящая на лавочке под большим старым деревом женщина.       София всегда любила наблюдать за закатом. Было в этом что-то волшебное, манящее и далёкое от земного. Великолепный полёт красок захватывал женщину, позволяя уставшему за день телу расслабиться и наконец-то отдохнуть. Толстая часто приходила в этот парк, который располагался в паре шагов от «Элеона», чтобы насладиться тишиной, одиночеством и великолепным закатом. Только сегодня любимое занятие не приносило должного эффекта. Напряжение внутри только усиливалось, как и страшная головная боль.       Уставшую голову категорически отказывалась покидать мысль о предстоящей завтрашней поездке. Встреча с тем, кого так старательно пыталась извести из своего сердца, пугала бедную женщину.       В её жизни всё всегда было тщательно продуманно. Абсолютно всё. Вплоть до мелочей. Толстая всегда знала чего хочет, что ей нужно и как правильно ей поступать в той или иной ситуации. Знала, какой наряд наденет на работу в понедельник, а какой ей стоит надеть в среду. Знала, что будет у неё на завтрак завтра, какого плана работы ей следует придерживаться и с кем встретиться. Всегда тщательно контролировала свои чувства и эмоции, искренне не понимая людей, которые теряют голову от любви. Соня действительно не понимала людей, которые точно не могут дать внятного ответа по поводу своих желаний и предпочтений. Человек обязан знать, чего хочет от жизни! И Толстая знала чего хочет от этой жизни. Вот только в том-то и дело, что знала… до недавнего времени.       После трудоустройства в «Элеон» привычный устой жизни Софии начал неумолимо разрушаться. Привычные порядки были нещадно нарушены, а прежние приоритеты предательски изменились. Строгий и продуманный до мелочей план её жизни полетел к чертям, заставляя Соню просто задыхаться и погибать в этой незнакомой ситуации, когда она попросту и понятия не имела, чего именно хочет от жизни.       Соня всегда побаивалась незнакомых ситуаций, ведь действовать в них приходилось без какого-либо продуманного плана, а значит есть высокий риск допустить фатальную ошибку. Допускать ошибки Толстая не любила ещё больше. Жизнь женщины стремительно изменилась, а к этим изменениям она совершенно не была готова.       Однажды вечером Соня в спокойной обстановке попыталась понять всё то, что сейчас с ней происходило и, как и прежде, разложить всё по полочкам. Но каким же было удивление женщины, когда она с ужасом поняла, что ответить ни на один из поставленных вопросов не может. В тот момент Толстая попросту находилась в неком истерическом положении, когда могла сорваться в любой момент. Прежний устой жизни, который являлся для неё некой крепостью, окончательно разрушился. Не осталось даже руин, из которых Соня смогла бы заново построить свою защиту, ведь без неё женщина попросту не выживет в этом жестоком мире.       Толстая никак не могла понять, когда именно её система, прежде никогда не подводившая, дала сбой. Соня никак не могла понять, как снова смогла допустить в свою жизнь новые романтические отношения после чудовищного брака. Она ведь клялась себе больше никогда не подпускать мужчин, которым перестала доверять благодаря тирану мужу.       Возник безумный страх вновь довериться мужчине, а затем снова складывать своё израненное сердечко по частям. Только рядом с Мишей этот страх отчего-то куда-то исчезал. На его смену приходили совершенно другие тёплые и приятные чувства. Соня уже прекрасно поняла, что снова полюбила и, кажется, в этот раз очень сильно. Но даже отчётливо принимая этот факт, Толстая не была готова снова допускать в своей жизни новые отношения, ведь Миша тоже оказался предателем.       София уже сумела простить Михаилу ту историю с Элеонорой, но заново начинать отношения с ним не была готова. Было у неё одно правило, которому она слепо следовала: никогда не допускать в свою жизнь тех, кто когда-то сумел сделать больно. И именно сейчас почему-то больше всего на свете хотелось забыть это правило.       Медленные и тихие шажки послышались где-то с противоположной стороны скамейки. Соня устало поворачивает голову, пытаясь увидеть того, кто нарушил её покой. В поле зрения не попало абсолютно никого и женщина, успокоившись, вновь попыталась погрузиться в свои размышления, но с ужасом ощутила рядом чьё-то присутствие. — Красивый сегодня закат, — произносит Настя, устремляя свой взгляд на небосклон. — Мечтаете? — Я уже давно не мечтала… Просто закат завораживает своей необычайной красотой. Можно расслабиться и отдохнуть. Отвлечься от проблем и переживаний, — спокойным и размеренным тоном говорит София.  — А ты здесь как оказалась? — Банкет в нашем ресторане закончился совсем недавно. Костик уехал домой пораньше к Стёпке, а я вот только освободилась. Решила срезать путь домой через парк, а тут Вы сидите, — ответила Настя, тяжело вздыхая. — София Яновна, Вы волнуетесь перед поездкой в Санкт-Петербург? — Нет конечно, — слишком неуверенно ответила Соня, поёрзав на скамейке. — С чего ты это взяла? — Я же вижу, что Вы весь день как на иголках сидите, — тяжело выдыхает девушка. — Это всё из-за Михаила Джековича? — Насть, — София устало прикрывает глаза, набирая в лёгкие побольше воздуха, — давай мы не будем затрагивать эту тему? — София Яновна, — попыталась возразить Настя, но была быстро перебита Толстой. — С Михаилом Джековичем у нас ничего не может быть. В Санкт-Петербург я еду только для того, чтобы обменяться с конкурирующим отелем навыками и повысить нашу… — София Яновна! — теперь уже Анастасия поднимает тон голоса, перебивая запинающуюся в объяснениях Толстую. — Вы сами в это верите?       София выглядела совсем растерянной и разбитой. Глаза накрыла пелена горечи и слёз, губы дрожали, а пряди волос выбились из тугого хвостика. Все слова и мысли сбежали из её головы, словно последние предатели. — Вы готовы, кладя руку на сердце, признаться себе в том, что действительно считаете отношения с Михаилом законченными? Готовы признаться в том, что отпускаете этого мужчину от себя? — Настя внимательно смотрела на свою начальницу, наблюдая за тем, как та вжимается в лавку от её мощного напора. — София Яновна, Вы можете представить рядом с ним другую женщину, а себя рядом с другим мужчиной?       Толстая внимательно слушает подругу, которой наконец-то удалось докричаться до замурованного сознания управляющей. Соня поняла, что больше не видит своей жизни без именно этого мужчины. Она поняла, что им точно нужно поговорить и попытаться освободить эти отношения от морских узлов, которые так умело и старательно завязывали оба. И в этот миг Соня поняла, что нашла ответ на вопрос о том, чего она хочет от этой жизни. Она хочет быть счастливой и любимой. Хочет, чтобы рядом находился мужчина, с которым ей больше не придётся жить по определённым строгим правилам и отказывать себе во всех земных удовольствиях. Она просто хочет быть счастливой вместе с Мишей. — Ты права. Я действительно всё ещё не готова поставить точку в этих отношениях, — совсем тихим и осипшим голосом признаётся Соня. — Но что если только я никак не могу решиться покончить с этими отношениями? Что если Миша уже давно поставил эту самую точку и начал новую жизнь в этом злополучном Петербурге? Ни ты, ни я не знаем, что могло измениться в его жизни за эти четыре месяца… Что если он уже счастлив с другой? Что тогда делать, Настя? — срывающимся голосом, будто бы моля о помощи, произносит Толстая, а одинокая слезинка без какого-либо разрешения уже скатывалась по лицу женщины, отражая в себе цвета заходящего солнца. — Я боюсь пытаться что-то делать, потому что это всё может оказаться  напрасным. Я боюсь узнать, что у него уже есть другая женщина, — на лице Сони появляется горькая улыбка, а солёных дорожек, отражающих закат, стало в два раза больше. — Чёрт возьми, я боюсь что-то менять в своей жизни, совершенно не зная последующего за этими изменениями исхода, Настя! — практически прокричала женщина, уже не пытаясь контролировать свои эмоции.       София больше не старалась сдерживать слёзы, просто упала в руки Анастасии, которая тоже была готова вот-вот расплакаться. Никогда ещё девушка не видела свою вечно строгую начальницу такой слабой, беспомощной и разбитой. Каждая клеточка организма блондинки была готова взорваться, а головная боль только усилилась. — Не того Вы боитесь, София Яновна, — севшим тихими голосом сказала Анастасия, поглаживая подругу по спине. — За своё счастье бороться нужно. Бояться надо не изменений, а их отсутствия. Невозможно счастливо жить в постоянном одиночестве среди работы и бесконечных бумаг. Вы же сами говорите, что не знаете всего того, что произошло в жизни Михаила Джековича за эти четыре месяца, а вдруг он всё ещё любит Вас, но так же как и Вы просто боится предложить начать всё заново? — Настя, в глазах которой уже горел яркий огонёк надежды на счастливое будущее своей начальницы и подруги, по-доброму посмотрела на Соню, пытаясь привести её в чувства. — Вам нужно поговорить с ним и всё выяснить, а не убиваться от этого незнания правды. Вот чего действительно нужно бояться, так это не знания. Оно ни к чему хорошему точно не приведёт.       Вечер постепенно приобретает всё более тёмные и тёмные краски. Окончательно растворилась тонкая грань между закатом и сумерками. Солнечный диск утонул в глубине горизонта, забирая с собой все яркие дневные цвета. На небосводе заиграли благородные тёмные краски, создавая свою собственную игру в оттенках между тёмно-синим и чёрным. На небесный пост вступила луна, рассыпая вокруг себя дорожку ярких огоньков — это звёзды, которые переливаются над землёй, показывая игру между белым и желтоватым цветами. Всё живое невольно затихает, наслаждаясь новым чудом природы — безоблачной звёздной ночью. Лишь тонкая бордовая полосочка, находящаяся на небе ближе к горизонту, напоминала всем о недавнем потрясающем природном явлении — закате. Именно он завершает самое красивое и величественное время суток. Эти то мгновенные, то медленные грандиозные, немыслимые, многозначные изменения в природе можно абсолютно точно считать чем-то великим, волшебным и превзойдённым над всем земным. После такого невольно понимаешь, что природа — это и есть храм. Храм, в котором собрано абсолютно всё: начиная от самой жизни и заканчивая тем самым волшебством, коего люди так часто не замечают.        Природа показывает нам, что всё идёт своим чередом: после заката всегда следует восход. Так же и в жизни. Только почему несмотря на то, что закат несёт в себе последующий мрак, люди всё равно не перестают им восхищаться, а как только у них в жизни возникают проблемы, они предпочитают сдаться? Разве не показывает нам природа своими явлениями, что мрак всегда заменяется светом? Но разве если бы мы не ощутили всю сущность темноты, ждали бы мы так сильно света? Так же происходит и в жизни: пока не почувствуешь на себе горький вкус неудачи, не научишься радоваться и ценить счастье. Зачастую только потеряв главное, начинаешь ценить утерянное.        Так произошло и с героями. Только ощутив на себе во всей мере одиночество, боль и послевкусие от расставания, они начали понимать главное. И этот волшебный закат несомненно надолго останется у них в памяти.