Неоконченное предание

Порой в голову Фродо приходили довольно странные идеи. Конечно, в том, чтобы носиться сломя голову и пугать прохожих, не было ничего странного, это было даже естественно для юного подвижного доростка-хоббита… Но это! Бильбо смотрел на племянника, молча и очень серьезно, чтобы тот понял всю нелепость своего поведения. А потом достопочтенный сквайр позвал Торина, чтобы тот полюбовался, к чему привела его халатность. Собственно, проступок Фродо действительно был вызван именно неосторожностью Торина. Обычно гном ходил по дому в рубашке или хотя бы в халате, заботливо купленном в одежной лавке и самолично расшитом для него дядей Бильбо. В кузнице на нем всегда была плотная одежда и фартук, чтобы ненароком не обжечься летевшими во все стороны искрами. Но однажды случилось так, что Бильбо был сильно занят, готовя праздничный ужин к своему дню рождения и именинам юного Фродо. Родились они в один день, только с разницей в несколько десятков лет, так что и праздник устраивали один на двоих, приглашая гостей. Так вот, мистер Бэггинс оккупировал кухню, а его работники — остальную нору, наводя там порядок. Фродо и Торин были безжалостно, хоть и вежливо, изгнаны из обители чистоты на улицу, и им велели не возвращаться до самого обеда, когда соберутся гости. Праздник затевался «для своих», но Бильбо не мог позволить, чтобы даже самый близкий друг увидел его дом неприбранным. — Ну что ж, дружок, — сказал Торин своему приемному племяннику, когда за ними захлопнулась дверь норки, — раз уж твой дядя так решительно настроен против нас, давай-ка сходим искупаемся у озера. Заодно явимся чище, чем ожидает Бильбо. К бурному течению реки Фродо теперь не подходил, но небольшие спокойные заводи не внушали ему опасений. Да и дни стояли еще на редкость теплые, практически летние, так что купаться можно было сколько угодно. Фродо радостно согласился на предложение дяди, и они спустились с Холма к подлеску. Впрочем, какой там лес? Настоящим лесом можно было именовать разве что тот, что темнел грозной грядой далеко-далеко на востоке, за Отпорной Городьбой и владениями Брендибэков, а тут — так, рощицы одни, чтобы пейзаж разнообразить… И, тем не менее, это именовалось подлеском. Река в этом месте делала небольшой крюк и оставляла на волю хоббитов тихие заводи и глубокие омуты, в которых иногда стирали белье. Сегодня тут было относительно тихо, но Фродо быстро это исправил. По дороге к реке он встретил своих приятелей — Мерри Брендибэка, Перегрина Тука и вездесущего Сэма. Эта компания вчетвером слыла самыми шебутными доростками во всем Шире, но Торина они обожали и признавали вроде как главным над собой. Он для них был не то чтобы даже взрослым, а почти таким же доростком, как они, только намного выше и с бородой. Стоит ли говорить, что тот же Мериадок мечтал, когда подрастет, отрастить такие же косы и щеголять в кольчуге? А у озерца, где они собрались купаться, свершилось и вовсе удивительное чудо: Торин разделся. Нет, само по себе это было обычным процессом, но юные хоббиты, открыв рты, глазели, как гном складывает верхнюю одежду. Их вниманием безраздельно завладели руки и спина Торина — а точнее, витиеватые узоры татуировок, их украшавшие. Торин заметил интерес ребят и улыбнулся. — Купайтесь, пока день на дворе и вода теплая, — посоветовал он. — Потом аппетит нагуляете — и за стол, иначе Бильбо сердиться будет. — Мистер Торин, — восхищенно завопил юный Пин, самый младший в компании, — а эти рисунки на вашем теле вы сами делали? — Ну конечно, и на спине тоже, болван, — хохотнул его приятель Мерри. — Ты хоть думай, прежде чем болтать! Кто вам их сделал, сэр? Они что-то означают, да? Отделаться от молодежи простым «это клановые знаки» Торину все равно не удалось бы, поэтому он велел ребятам купаться, а пока они радостно плескались в неглубоком озерке, вкратце рассказал: — Гномы делают татуировки, когда становятся… ну, доростками, примерно как вы. Эти знаки — символ моей принадлежности к клану Дурина и одновременно украшение. Некоторые служат магическими оберегами — по крайней мере, так говорят у моего народа, хотя я ни разу не видел, чтобы они действовали на врагов какой-то магией. Мы считаем, что это вроде как традиция, пришедшая к нам от пращуров. Про традиции юные хоббиты отлично понимали — родственники повторяли это слово через раз, когда хотели заставить их что-либо сделать. Но впервые традиции оказались такими занимательными. Ребята глазели на татуировки гнома все время, а на обратном пути до дома о чем-то тихо шептались между собой, а глаза у них так и сияли от восторга. Торин совершенно не удивился, когда на другой день, пока все приглашенные друзья еще были дома, Фродо явился к нему с просьбой сделать им всем по оберегу и украшению. — Раз один из моих дядей — гном, значит, я тоже не чужой вашему народу, — твердо заявил юноша. — А мои друзья не чужие мне — выходит, родня по духу и по крови. Пожалуйста, дядя Торин! — Ты мог бы и не умолять, — хмыкнул гном. — Я бы с удовольствием, тем более что вам всем по меркам гномов уже пора получить свои первые клановые знаки. Но не думаю, что мистер Бэггинс будет рад увидеть такие украшения на своем воспитаннике. — Но ведь твои украшения ему очень даже нравятся, — невинно заметил Фродо. Тут он попал в точку. По вечерам, оставаясь наедине с Торином, Бильбо очень любил разглядывать его татуировки и, лежа рядом с любовником, обводить прихотливые узоры пальцем, лаская и изучая. Торин слегка покраснел и кашлянул, скрывая смущение. О них с Бильбо давно знал весь Хоббитон, но эти двое отчего-то вели себя так, словно их племянник был еще невинным младенцем и ничего не понимал. По мнению Фродо, глупость, ведь он вырос, по сути, в деревне и много раз видел, как животных водят на случку. Было бы полной дуростью не догадаться, какие отношения связывают его дядей! Словом, так или иначе, но Фродо удалось уговорить дядю Торина. Мерри и Пин были дальними кузенами юного Бэггинса, ну, а Сэм просто был преданным другом и во всем следовал примеру своего хозяина. Они выбрали день, примерно неделю спустя их разговора, и отправились в кузницу. Торин заранее приобрел краску и иглы — гномы-торговцы охотно продали нехитрый товар такой знаменитости. И вот, ближе к полудню, небольшая компания молодых хоббитов, к которой присоединился и их приятель Толстяк Болджер, появилась на пороге кузницы, несмело здороваясь. — Подумайте хорошенько, ребята, перед тем как мы начнем, — предупредил их Торин. — Потому что узоры останутся с вами на всю жизнь, их уже ничем не свести. Мне не хотелось бы потом выслушивать вопли ваших родственников. — Я не вправе решать за друзей, — решительно сказал Фродо, — но за себя решу, что никаких сомнений быть не может. Я хочу хотя бы так стать похожим на тебя, дядя Торин. Преданное, любящее сердце! Гном растроганно улыбался, часто моргая, чтобы скрыть проступившие слезы. Фродо так его любил, что Торин порой думал о нем как о собственном сыне. И даже от этой непреклонной решимости юноши становилось тепло на душе. Разумеется, Мерри с Пином не могли ни в чем уступить своему другу, а Сэм заявил, что сделает все так же, как «мастер Фродо». Один только Толстяк Болджер посомневался и смущенно пробормотал, что у него очень уж строгие родители и он не хотел бы их расстраивать. Торин подметил, что остальные юноши приняли его решение и не было ни одного презрительного взгляда, столь характерного для многих подростков. Это определенно заставило Торина одобрительно кивнуть. Итак, Фродо, как инициатор идеи, был первым. Он устроился в старом кресле, которое Торин перенес сюда специально для этой цели, и снял рубашку. Процесс занял весь день, зато к вечеру четверо юных хоббитов щеголяли красивыми рунами, выколотыми на предплечьях. Торин не был таким мастером татуировок, как некоторые из его сородичей, но постарался сделать руны покрасивее. Тонкая вязь на руках друзей означала их имена и призыв к божеству гномов, Махалу, хранить обладателя этой татуировки. Это было прекрасно, и юноши гордились своим приобретением так, как только могут гордиться молодые люди, впервые вошедшие в некий клуб по интересам. Ровно до того момента, когда Бильбо увидел, как Фродо переодевается ко сну. …- Боже правый, ну куда только это годится! — Бильбо ходил кругами по комнате и периодически воздевал руки, призывая в свидетели своего возмущения все высшие силы. — Торин, о чем ты думал? Они не гномы, они хоббиты! Если они будут ходить разрисованными, на них станут смотреть косо! — На меня твои сородичи тоже смотрят холодно, хотя я живу в Шире уже много лет, — отрезал Торин — и Бильбо замолчал, хлопая глазами. Чаще всего гном уступал возлюбленному в мелочах, но когда Торин начинал говорить таким тоном, мистер Бэггинс умолкал и смирялся. — Но… — попытался все же возразить он. — Фродо хоббит, в этом нет сомнений, — спокойно продолжил Торин. — Но он желает, чтобы у его друзей и меня было нечто общее. Эти рисунки — пожелание нашему богу оберегать и хранить мальчишек. Разве ты не хотел бы, чтобы за нашим племянником приглядывало могучее божество из Заокраинного Запада? Да, тут крыть было нечем — не только благодаря словам Торина, но и потому, что Фродо был решителен, как никогда. Он подрос и готов был отвечать за свои поступки — это стало для Бильбо открытием. — Ладно, — вздохнул он, стискивая зубы и на что-то решаясь. — Благо, бороду в косички наш мальчик все равно никогда не заплетет. Но тогда у меня есть одно условие, если не хотите, чтобы я на вас ругался. Торин, ты сделаешь такой же узор и для меня! И он решительно завернул рукав.