Курортный роман

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

       Ноздри Минсока затрепетали, он распахнул глаза и принюхался. Сердце укатилось в пятки на первых секундах, но потом Минсок понял, что пахнет чуть иначе. Дверь закрылась, и он повернулся ко входу лицом, но с ужасом понял, что ничего не видит. Совсем.       Страх притупился, сердце ещё колотилось, но место активному испугу пришла какая-то заторможенность и спокойствие. Всё равно он ничего не изменит, ему либо помогут врачи, либо нет. Всё будет зависеть от них и способности организма восстанавливаться, а не от его желания.       Неприятно кольнуло осознанием того, что он сдаётся. Ну уж нет, сдаваться он не собирался, просто он устал. Немного отлежится и всё пройдёт. Он найдёт работу, вернёт деньги и будет учиться по ночам, чтобы поступить в колледж. Он сделает всё, чтобы забыть и жить.        К запаху вошедшего примешался запах Юнхо, но Минсок сумел отделить свежий, насыщенно-холодный, пряно-терпкий смолисто-хвойный аромат другого альфы. Плотные маслянистые ноты резко наполняли лёгкие, но сладкие и уютно-мягкие оттенки корицы сглаживали эффект. И Минсок расслабленно откинулся на подушки — это был не Чонин.       Юнхо что-то шепнул Чунмёну и вновь вышел. Минсок напрягся вновь, потому что не расслышал, что говорил альфа, но Чунмёна выдал тихий вздох. Будто Юнхо сказал что-то неприятное. Минсоку очень хотелось, чтобы это было не касательно его. До слёз. Которых не было.        Сердце будто билось с перебоями. Минсок и хотел увидеть Чонина, потому что влюбился, как последний дурак, и не хотел. Потому что не желал слышать лжи. Не хотел видеть мучений альфы, подыскивающего слова и оправдывающего себя. А здесь он громко фыркнул, понимая, что сейчас бы ничего не увидел. — Хорошее настроение — половина дела на пути к успеху, — сказали совсем рядом приятным голосом. Не таким чарующим, как у Чонина, но и не пронзительным или неприятным, как у некоторых альф из санатория. — Меня зовут Шим Чанмин, окулист.        Минсок слабо улыбнулся и кивнул. Он не знал, надо ли представляться — он был уверен, что врачи и так знают, к какому пациенту они идут. Но замялся, всё-таки он не был невоспитанным, и то, что глаза немилосердно жгло, а темнота с открытыми глазами пугала, он откашлялся и представился: — Ким Минсок. — Очень приятно, — сказал альфа и присел на кровать рядом с Минсоком. — Нам предстоит несколько обследований, но не бойтесь. Во-первых, это не больно, во-вторых, я буду рядом, а в-третьих, ваши друзья вас дождутся в палате. Лады?       Минсок задумался, чуть склонив голову к плечу. Он не знал, боялся ли он сейчас боли, вердикта врачей, обследований или альфы. Скорее всего, всего одновременно и ничего серьёзно. Просто он действительно устал. За два дня произошло столько — за год не расхлебаешь.       Он хотел возразить, что супруги Чон — не друзья, но они были друзьями его друзей и, наверное, автоматически были и его. Ведь они сорвались с обеда, на который пришли в гости, и теперь кружили вокруг его кровати, судя по звукам. И Чунмён уговаривал его дышать с нотками волнения в голосе, совсем не как пациента.       Минсок повернулся в сторону, где стоял Чунмён — он чуял его по приятному запаху, — и вопросительно поднял брови, будто спрашивая, действительно ли его дождутся. Такая мелочь, но он боялся оставаться один. Мысли одолевали, в них вплетался страх, и приступы могли вернуться опять. А он этого не хотел. Совсем не хотел. — Мин, не волнуйся, мы правда будем ждать. Чанмин — лучший в своём деле, поверь. Юнхо не берёт кого попало. — Я начну осмотр прямо здесь, чтобы чётко знать, как мы с вами поступим дальше, лады?       Минсок неуверенно кивнул и растерялся. Следовало ли сесть или можно было лежать? Что сейчас произойдёт, будут ли глаза болеть сильнее при осмотре? Почему Бэкхён ничего не заметил? Почему он сам не обратил внимание на плавающие перед глазами мушки? — Мне сесть? — Не стоит. Какие у вас ощущения? — спросил Чанмин и аккуратно коснулся лица Минсока тёплыми пальцами. — Печёт глаз, жжётся, будто песок раскалённый попал. С утра мне показалось, что в глазу соринка, но, если честно, были другие дела, — честно признался Минсок, закусывая губу. — До этого беспокоило двоение в глазах? Боль? Плавающие пятна перед глазами? — Чанмин положил руки Минсоку на скулы и немного повернул голову, видимо, разглядывая. Тёплое дыхание легло на щёки, и предательский румянец залил лицо. — Дело в том, что вчера я попал в аварию… — о нападении говорить не хотелось. И из-за этого Минсок чувствовал себя эгоистом и предателем всех омег. Но он не мог, просто не мог. Он сам был виноват в нападении, хотя Ифань и Бэкхён пытались его переубедить в обратном, но слишком много таких дел сошли на тормозах, и Минсок знал это. Потому не хотел разводить новое болото, предпочитая трусливо прятаться и молчать. — Я думал, это от стресса. — Вы ударились лицом о бардачок? На нём были какие-нибудь выступающие предметы?        Минсок моргнул, вспоминая, казалось, такой далёкий день. Приятный запах альфы немного путал мысли, а от щекочущего кожу дыхания делалось и вовсе неловко. Судя по теплу, которое ощущал Минсок, Чанмин был очень близко, разглядывая его глаза. Минсок с ужасом вспомнил налитые кровью глаза и заморгал.        В суматохе, когда он отбивался от грубых рук похотливого альфы, он не обратил внимания на обстановку вокруг. А когда он только садился в машину, перед глазами был счастливый Чонин с малышом на руках и молодой омега рядом. От удара вообще всё поплыло, и Минсок помнил лишь острую боль и вкус меди на кончике языка. — Не помню. — Ладно, — сказал Чанмин, — сейчас я пощупаю кости, а вы сразу говорите, если больно, лады? — Ага.       Чанмин осторожно ощупывал кости глазницы. В одном месте было больно, но терпимо, и Минсок честно про это сказал, тогда Чанмин сосредоточился и аккуратно прощупал ещё раз. Чунмён стоял тихо, но судя по нарастающему запаху, волновался. — Будет немного неприятно, я посвечу в глаз, а вы смотрите прямо и постарайтесь не моргать.        Минсок честно старался не моргать и почти не морщился от пробивающего зрачки луча света, который то исчезал, то появлялся, о чём он тоже извещал доктора. И смотрел вперёд, понимая, что не будь у него сейчас темноты с редкими проблесками света перед глазами, то он бы смутился от близости альфы и моргал бы, как школьник на первом свидании, часто и безостановочно.        Все просьбы Чанмина Минсок беспрекословно выполнял, чувствуя нарастающую слабость и усталость. О боли он вообще старался не думать, как и о Чонине. Казалось, что два слова слились в одно, и можно между ними смело ставить знак равно. — Сейчас мы двинемся на обследование. Повторюсь, больно быть не должно, но вы всё же говорите, если вдруг мои действия вызовут дискомфорт, лады?        Минсок честно терпел всё, что делали с ним в последующий час, хотя чувствовал, как начали мелко подрагивать мышцы, словно от усталости. Голова налилась свинцом, и сердце выплясывало непонятные танцы. Звуки плыли и изменялись, ничуть не уступая искрам света, которые появлялись и слепили его, отступая во тьму.        Не менее стоически он перенёс возню с веками, смазывания и фиксацию головы. Но когда Чанмин попросил расслабиться, он напрягся и попытался моргнуть, но веки были зафиксированы, и он едва не запаниковал. Но Чанмин положил руку на плечо и успокоил его: — В глазу мелкие осколки, мы извлечём их. Больно не будет, я обещаю, только не дёргайтесь и дышите. Лады?        Минсок кивнул и сглотнул. Он верил и не верил одновременно, но желание, чтобы всё поскорее кончилось, победило. Больно не было, был лёгкий дискомфорт — не больше. Но близкое нахождение лица альфы рядом с его беспокоило почему-то больше всего. — Теперь я буду видеть? — Когда сойдёт отёк, мы повторим некоторые обследования, чтобы исключить осложнения. Вы не сразу обратились к врачу, прошло сколько? Около суток? Больше? — Сутки, — кивнул Минсок. — Мы чуть потеряли время со скорой помощью. А вы, видимо, были настолько шокированы произошедшим, что не отреагировали вовремя на сигналы организма. Временная слепота — следствие, мы сделаем всё возможное, чтобы вы смотрели на мир своими прекрасными глазами и улыбались.       Минсок смутился и опустил глаза, ощущая, что полыхают не только щёки и скулы, но и всё лицо. И румянец уже предательски ползёт к ушам и по шее. Он вцепился в подлокотники сидячей каталки, на которой его перевозили по больнице, и прикрыл глаза; смазанные лечебной мазью они закрылись легче. — Как себя чувствуете? — Сносно, — прошептал Минсок, борясь с накатывающим головокружением и тошнотой. — Врёте, — просто сказал Чанмин. — Что болит?        Вздохнув, Минсок признался. Он хотел избежать больниц, вчера отбрыкался от посещения врачей, доверившись Бэкхёну. Он до сих пор ему верил, просто Бэкхён был специалистом в другой области и ушиб глаз мог не заметить. Ведь основной осмотр он проводил для носа и… И вообще, настаивал на обследовании, это ему не хотелось в больницу. А будь воля Бэкхёна, уволок бы за шкирку. — Надо ещё сделать МРТ, к вечеру будет пара капельниц, и можете отдыхать.       Если бы была возможность сбежать, Минсок бы сделал это незамедлительно, потому что нюх у него обострился, и от запахов Чанмина и Юнхо у него кружилась голова, а сердце и вовсе трепыхалось загнанной птицей. Минсок запрещал себе думать о Чонине, но именно о нём и думалось, пока он лежал в аппарате МРТ.        Возвращения в палату Минсок ждал даже сильнее, чем пока боль отступит. Он так вымотался, будто целый день только тем и занимался, что бегал и таскал кирпичи. Чанмин успокоил его, сказав, что это выходит стресс, но Минсоку хотелось просто покоя и тишины. — Лечение я расписал, завтра загляну к вам, — мягко сказал Чанмин, отозвал Юнхо и о чём-то с ним говорил минут десять, по мнению Минсока. Чунмён за это время успел уговорить Минсока поесть. Причём умудрился покормить с ложечки, как Минсок ни сопротивлялся. — Раз ты здесь, я бы рекомендовал осмотр у врача для омег, — сказал вернувшийся Юнхо. Чунмён как раз помог Минсоку улечься, но он тут же сел. — Стандартная процедура, ничего страшного. — Не надо, — воскликнул Минсок, — меня вчера осматривал врач. — Кто? — подал голос заинтересовавшийся Чунмён. — Бэкхён… Бён Бэкхён. — Наш лучший омежий доктор? — удивлённо переспросил Чунмён. — Какие-то проблемы? Жалобы? Нападение? Ты точно в аварию попал?       Минсок смутился окончательно и сжался в комок, понимая, что лучше бы молчал и не высовывался. Мало того, что сам подставился, ещё и Бэкхёна втянул. От этого сделалось совсем неловко и противно. Бросило в жар, а потом в холод. Минсок вздрогнул и успел схватиться за ворот водолазки, чувствуя привычное закостенение мышц.