Курортный роман

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

       Устраиваясь поудобнее в постели, Минсок долго разглядывал плывущую картинку его комнаты. Красивые, лавандового оттенка стены, чуть более светлый тюль и светло-зелёные шторы. Создавалось впечатление, что комната имитирует лавандовое поле. На окне зеленели какие-то цветы, а стеллаж и рабочий стол у окна больше напоминали картинку из журнала.        Минсок пообещал себе завтра рассмотреть каждую полочку, а сейчас любовался включённым ночником и звёздами, спроецированными на потолок. Большими, маленькими и тонкими полумесяцами, то тут, то там вклинившимися в рисунок созвездий. Ветерок шевелил шторы, и отчаянно пахло цветами с клумб, убаюкивая.       Почти задремавший Минсок вскинулся от звонка и инстинктивно протёр глаза, что тут же отозвались слабым отзвуком боли. Экран показался ослепляющее ярким, но Минсок приглушил максимально яркость и наконец мазнул по экрану пальцем, с замиранием сердца вслушиваясь в голос. — Привет, не спишь ещё? — Нет, — Минсок против воли расплылся в улыбке. — Предлагаю завтра прогуляться вечерком, — в голосе Чанмина тоже слышались отзвуки веселья, как и всегда, словно он никогда не говорил без улыбки. — Я… хочу, — пожевав губы, согласно кивнул Минсок, прикрывая глаза. — В девять заеду, — сказал Чанмин, и голос его стал ещё мягче: — спокойной ночи. — Спокойной.        Минсок повесил трубку и закусил губы, чтобы не завизжать от переполнявших его эмоций. Он учился жить по-новому, он многому научился за неполный год, и последние, наполненные событиями месяцы. Жизнь не останавливалась, продолжало свой бег неумолимое время, и Минсок старался подстраиваться, поспевать за изменениями и учиться новым вещам.        Пусть и давалось всё непросто, но судьба подарила ему потрясающих людей на его жизненном пути, когда можно было сломаться от одной только травмы. Когда можно было прийти к грани, переступить черту и разочароваться в людях, судьба подбрасывала ему сюрпризы в виде необычайно добрых и отзывчивых людей, которые помогали, дарили надежду одним своим существованиям. Минсок попросту не мог наплевать на эти знаки, и старался изо всех сил жить и не зацикливаться.        Пусть пока он и не во многом преуспел, лишь научился заново ходить да говорить, и пока совершенно никак не отблагодарил помогавших ему людей, настроен он был решительно. Во-первых, научиться готовить, а этому в детдоме их так и не научили, отдавая предпочтение учёбе и знаниям наук. Во-вторых, он хотел научиться чему-то прикладному, какому-то рукоделию, чтобы можно было зарабатывать деньги, даже являясь компаньоном Чунмёна. В-третьих, откладывать на обучение, о котором он мечтал.       Планы были колоссальные, и Минсок готов был к их воплощению, лишь к проявлениям болезни он так и не привык. Сон пришёл неспешно, тронул дрожащие веки тёплыми пальцами, плеснул сонного зелья в самый зрачок, погрузил в волшебный мир, где Чонин его целовал, шептал что-то неразборчивое и любил его так жарко, что казалось, окна запотеют, а песок на пляже расплавится, превращаясь в стекло.        Среди ночи Минсок распахнул глаза от парализующей тело судороги, которая перекручивала его мышцы, что каменели под её хваткой. Минсока выгнуло дугой, и он уткнулся носом в подушку, не в силах сдвинуться, ощущая, как медленно задыхается, оттого, что голову всё сильнее вдавливало в душное нутро подушки.       Лёгкие жгло огнём, сознание туманилось, а никак подать знак не выходило, как бы он не пытался, лишь слабый хрип рвался из груди, но его душила удобная подушка, которая сейчас превратилась в орудие пытки и, возможно, убийства. Теряя сознание, Минсоку удалось сбросить на пол лежащий рядом телефон, с которым он умудрился уснуть в руках. — Дыши, малыш, дыши, — приговаривал Юнхо, легко хлопая по щекам и прощупывая мышцы в попытке отыскать точки, расслабившие перенапряжённое тело.       Дышать выходило слабо, грудь словно перетянуло ремнями, а в голове клубилась тьма бессознательного, но Минсок делал короткие вдохи, урывая кислород в горящие лёгкие, а вскоре и всхлипнул, набирая полные лёгкие, когда судорога немного отступила под натиском аккуратных пальцев. — Ты как? — обеспокоенно спросил Юнхо, когда Минсок разлепил слезящиеся глаза и дышал хрипло, словно бежал долгий марафон или вынырнул после долгого пребывания под водой.        Минсок ответить не смог, лишь благодарно качнул головой, сотрясаясь от дрожи — запоздалой реакции мозга на угрозу смерти. Сегодня судорога пришла как всегда неожиданно, но настолько сильно, что едва не погубила. Страх мгновенно окатил Минсока кипятком, а потом погрузил в ледяное понимание, от которого стало не по себе.       Он строил планы, которым могло быть не суждено сбыться, если бы случайно Юнхо не помог. Гадкий, липкий страх вновь вернулся, и Минсок обхватил себя руками, ощущая дикую потребность заплакать, чтобы снять напряжение, скопившееся в нём, но слёз не было. Словно они высохли давным-давно, в том прошлом, где солнечно улыбался Чонин. — Сейчас полегче?       Не находя в себе сил, Минсок вновь кивнул, ощущая, как Юнхо притягивает к себе и гладит по голове и спине, успокаивая, расслабляя мышцы, которые вновь решили подвести его. Именно тогда, когда он забыл о том, каково это задыхаться в тисках своего собственного тела. — Вечером я привезу браслет с индикатором пульса, — тихо проговорил Юнхо, надавливая на точки под лопатками сквозь влажную футболку Минсока, — поставим программу на телефон и привяжем извещения к нашим с Чунмёном телефонам, чтобы избежать неприятностей. Не подумал раньше, старый дурак. — Вы не старый, — продышавшись, буркнул Минсок. — Не «вы», а «ты», но всё равно дурак, — хрипло засмеялся Юнхо, отнимая Минсока от себя и заглядывая в глаза. — Сильно испугался? — Да, — честно признался Минсок. Он думал, что это его последние вздохи, когда голову будто насильно втиснули в подушку. — Но у меня есть ангелы-хранители. — Эх ты, — улыбнулся Юнхо, потрепав Минсока по макушке. — Идём спать к нам, чтобы вовремя могли помочь. — Но… — Никаких «но», бегом, — скомандовал Юнхо, подхватывая плед Минсока и подушку. — Но…       Спорить с Юнхо было бесполезно, он так и стоял, ожидая, пока Минсок поднимется с кровати и на дрожащих ногах подойдёт ближе. Он галантно предложил локоть, и повёл Минсока по тёмному дому, словно видел всё в темноте, как кошка. Войдя в комнату, он качнул головой в сторону широкой кровати. — Но… — Забирайся, говорю. Что за неслух? — Но… — Всё нормально? — сонно поинтересовался Чунмён, но вскоре включил свет на прикроватном бра и оглядел стоящих.       Минсок мялся посередине комнаты, считая спальню чем-то типа святилища, личного пространства супругов, в которое допускались только они. Спальня — комната, в которой должны быть только двое, а всякие молоденькие омеги должны спать отдельно и не соваться в святая святых. — Поспит тут, во избежание, — сказал Юнхо, подталкивая застопрившегося посреди комнаты Минсока к кровати. — Приступ? — понятливо уточнил Чунмён, подвигаясь к краю кровати и освобождая место для Минсока. — А ты? Даже не вздумай спать на полу! Не хватало, чтобы ты измотался перед работой. — А я рядом, — хитро улыбнулся Юнхо, мягко толкая Минсока к кровати, в которую он уже упёрся дрожащими коленками. — Минсок посередине. — Мы так не договаривались, — прошептал Минсок, глядя на супругов совершенно дикими глазами. Чунмён мягко улыбался, а Юнхо поглядывал на него одним глазом, безуспешно стараясь подавить зевки. И хоть он чувствовал себя не в своей тарелке, супруги были настроены решительно. — В кровать, — скомандовал Чунмён, — оба! Завтра дел по горло. Не бесите беременного омегу!       Минсок молча залез на кровать, укрылся своим пледом и замер, боясь шевельнуться. Чунмён явно взял его на слабо, не видя другого выхода. Минсок был благодарен за помощь, но ощущал дичайшую неловкость за происходящее. Он лежал долго, вслушиваясь в выровнявшееся дыхание супругов, которые спустя время обняли его с двух сторон, прижимая к кровати и даруя успокоение.        Сны пришли мирные, спокойные и мягкие, будто клубы сладкой ваты. Так сладко он спал последний раз в объятиях Чонина.