Курортный роман

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

       Проснулся Минсок внезапно, будто толкнули, и гулко колотящееся сердце не позволило вновь закрыть глаза. Его обнимали с двух сторон, было тепло и уютно, тихо и спокойно, будто над ним раскрыли крылья те самые ангелы-хранители, о которых он говорил вчера.        Первым зашевелился Юнхо, и Минсок напрягся, когда он наклонился над ним и поцеловал лежащую на животе Минсока руку мужа. Чунмён сонно завозился, что-то пробормотал и поправил на Минсоке плед. Юнхо подмигнул ему и отправился в душ, а Минсок так и остался лежать, переживая, что может разбудить Чунмёна.       Юнхо ушёл на работу, а Минсок продолжал лежать в чужой постели, хлопая глазами и рассматривая интерьер от нечего делать. Комната в голубых тонах напоминала яхту посреди моря, а белоснежные шторы и тюль как паруса трепетали на ветру. Мебель из натурального морёного дерева и декоративные элементы в виде плетёных белых канатов и шнуров, морские звёзды и часы в виде руля яхты лишь подчёркивали ощущение бриза и идущего на полном ходу корабля.        И хоть изображение перед глазами ещё плыло, Минсок с наслаждением рассматривал комнату с ракушками-бра, на которые вчера не обратил внимания, с сундучком у подножья кровати и мягкими подушками в виде рыб, и даже диковинный туалетный столик, будто выкраденный жадным пиратом из будуара прекрасного омеги. — Давно не спишь? — спросил Чунмён, протирая глаза.        Минсок растерялся, что сказать, то, что он не спит давно могло расстроить Чунмёна, а если бы соврал, ему бы самому было неловко потом смотреть в глаза омеги. Потому он просто неопределённо пожал плечами и с удовольствием сел, потягиваясь, когда рука, лежащая поперёк живота, исчезла. — Встретимся на кухне, если что, зови, договорились? — Ага.       Минсок с удовольствием принял душ, натираясь душистым мылом и подставляя лицо под капли. Он тщательно осмотрел всю ванную, приводя в порядок всё, что находилось не совсем ровно или не на месте. А потом осторожно закапал глаза, хотя первые пару капель всё равно капнул мимо, промахнувшись.       На кухню он пришёл раньше Чунмёна и с интересом осмотрелся. Судя по всему, каждая комната в доме была в своём неповторном стиле, потому что кухня напоминала деревенский стиль: деревянные шкафчики с резными элементами, расписные тарелки и чайники, создающие ощущение уюта и домашнего тепла.        Деревянный пол был немного скользким, но красивые узоры дерева манили, Минсок снял домашний тапок и осторожно тронул босой ногой особо понравившийся рисунок. Пол будто впитал тепло дома и оказался неожиданно тёплым, хотя в доме были открыты почти все окна, и царила приятная прохлада. — Что готовим? — Я не знаю. Я не умею, но очень хотел бы научиться, — выпалил Минсок. — Похвальное желание. Значит, после завтрака едем за всем необходимым для поварёнка, — улыбнулся Чунмён и открыл шкаф, рассматривая его содержимое. — Хочешь хлопьев с молоком? — Да. — Никогда не ел? — мягко поинтересовался Чунмён. — Не-а, — честно признался Минсок, краснея до кончиков ушей. Он только в рекламе видел, как счастливые дети поглощают завтрак и нахваливают его на все лады. — Тогда давай начнём с небольшой порции, вдруг тебе не понравятся. Юнхо вон их вообще терпеть не может. Молоко в холодильнике.       Минсок открыл холодильник и на несколько минут завис перед ним, чувствуя себя дошкольником, которому медленно открывается взрослая жизнь. Он даже понятия не имел, куда и что складывать в холодильник, появись он внезапно у него. Потому и молоко нашёл не сразу, в конце лишь обратив внимание на дверцу холодильника.        Он принёс молоко и посмотрел на Чунмёна, кивнувшего на коробочки с сухими завтраками. Минсок растеряно посмотрел на омегу, и взял стоящую с краю коробку, не вглядываясь. Но Чунмён хлопнул себя по лбу и спешно извинился: — Прости. Возьми вот эту голубую, а мюсли мы попробуем в следующий раз. Выбирай тарелки на свой вкус.        Минсок к подбору тарелок подошёл ответственно, разглядывая узоры и сравнивая ощущения. Он остановил свой выбор на двух глубокий глиняных пиалах, отличающихся лишь внутренним рисунком. В одной была точечная роспись оттенками синего и голубого, а во второй вились тонкие узоры белого цвета.        Чунмён предложил самому насыпать хрустящие шарики и колечки в тарелку, и залить молоком. Единственное, что предупредил, что заполнить на треть — самое оно для порции. Минсок аккуратно рассыпал завтрак по тарелкам, и сильно покраснел, когда пару хрустящих шариков укатились по столу. Он не знал, что с ними сделать. Поднять и съесть, как они привыкли в детдоме, или же молча выбросить в мусорное ведро, о местонахождении которого Минсок даже не подозревал.       Положение спас Чунмён, забросив один шарик в рот и весело захрустев им. Минсок поднял второй и осторожно положил в рот, пытаясь понять, нравится ему вкус или нет. Сладко и хрустящее, только немного липнет к зубам. Он отнёс тарелки на стол и залил молоком, боясь пролить, но всё обошлось, и вскоре они на пару захрустели завтраком. — А теперь выпьем чаю. — А где взять пакетики? — поинтересовался Минсок, сунувший нос шкафчик, но так и не нашедший ни одной упаковки с чаем. — Мы будем заваривать.        Минсок не спускал глаз с рук Чунмёна, запоминая всё, что он делает и жалея, что нет возможности записать, чтобы наверняка. Всё было предельно просто и сложно одновременно. Температура, время, посуда. Зато чай и впрямь был на порядок вкуснее чем тот, что он пил в санатории и в сотню раз вкуснее того странного варева, которое давали им в детдоме. — Одевайся, поедем по магазинам, у меня список огромный.        Приехав в центр города, Минсок немного растерялся и не спешил открывать дверь, поглядывая на снующих туда-сюда людей из тишины салона. Не то, чтобы он сильно боялся, но что-то внутри будто мешало ему сделать шаг. Чунмён не подгонял, молча гладил живот и ждал, пока Минсок соберётся с духом.        Они делали покупки и относили в машину, Минсок уже запутался, в каком отделе они были, сколько зелени и овощей купили, сколько фруктов и круп принесли. Когда Минсок совсем вяло стал передвигаться за Чунмёном, оглушенный количеством впечатлений, шумом в магазинах, музыкой и рекламой, льющейся из динамиков, а также снующими людьми, Чунмён потянул его в сторону кафе. — Что будешь?        Минсок поднял на Чунмёна пустой взгляд, и омега всё понял без слов. Вернулся с двумя молочными коктейлями, пирожными и креманками с мороженым. Минсок долго смотрел на лакомство, словно не веря, что это ему не кажется, очнулся только, когда Чунмён потормошил: — Совсем я тебя утомил? Потерпи, сейчас по вкусняшке, потом ещё один магазин и всё, поедем домой. Кстати, хочешь, вечером можем в кино сходить? — Ой, я занят, — пролепетал Минсок, успевший сунуть ложку с мороженым в рот. — Чанмин? — с улыбкой спросил Чунмён, и Минсок в который раз за последние сутки залился краской. — Хороший парень.        Минсок быстро расправился со сладостями и повеселел, уже попривыкнув к постоянному шуму и движению в пределах видимости буквально всего, что только может. Рекламные ходы Минсок однозначно не оценил, устав от них порядком в первый же час их брождения по магазинам. И если сначала реклама привлекала своей яркостью, то вскоре он мог дословно повторить приставучую песенку о стиральном порошке или лучшем рисе для суши. — Выбирай себе тетрадь для рецептов, а я пока гляну, что тут есть из новенького.       Минсок стоял перед стеллажом и никак не мог понять, какая из тетрадок ему нравится больше с дольками апельсинов, которыми он пах, и хвойной веточкой, оттеняющей яркие краски, или же та, на которой красовался кексик с пышной шапкой взбитого крема. — Бери обе, — шепнул ему на ухо Чунмён.        Минсок кивнул и взял оба блокнота в жёсткой обложке, но на поверку обложка оказалась мягкой, словно под тканью была подложка из воздушного материала. Он даже завис, щупая блокнот со всех сторон, но подошёл к рассматривающему стеллаж с нитками Чунмёну. — Какие тебе больше нравятся? — Вот эти, — Минсок указал на нитки шоколадного оттенка. Цвет был таким насыщенным, что во рту возникал привкус шоколада. — Что бы ты хотел из них сделать, если бы умел? — спросил Чунмён, разглядывая прижимающего к груди блокноты Минсока. — Свитер, — ответил Минсок, прикрывая глаза. — Всегда мечтал о таком, и узор видел в каком-то из журналов, он такой красивый с переплетениями. Жаль, я не умею. — Хочешь научиться? — Было бы интересно.        Из магазина Минсок вышел с пакетом пряжи, спицами, книгой по обучению азам вязания, блокнотами и прочей дребеденью, от которой мельтешило в глазах и радостно сжималось сердце, как у малыша, получившего на день рождения огромный торт с фигурками сказочных персонажей.        Прижимая к себе пакет с покупками, Минсок сел в машину, ощущая себя именинником за все годы, которые день рожденья просто проходил мимо, когда ему сам Минсок не придавал значения, лишь сильнее расстраиваясь и предаваясь мыслям, почему родители от него отказались, хотя он и рос здоровым и послушным мальчиком.        Обед прошёл в эйфории, Минсок записывал за Чунмёном каждый шаг и пропорции рецепта, успевал хватать кусочки нарезанных овощей из-под рук старшего омеги, и пока блюдо приготовилось, у него буквально закрывались глаза от переизбытка ощущений за день. Домывал посуду он уже с полузакрытыми глазами, и Чунмён отправил его вздремнуть. — Но… — Ты вечером встречаешься с Чанмином, а он как твой лечащий врач будет недоволен, что ты уставший. Поэтому не спорь, не поспишь, так хоть полежишь немного, да и мне вздремнуть не помешает. Совсем сонным медведем сделался, — вздохнул Чунмён и пошёл в свою комнату. Минсок помялся и улёгся на кровати.        Уснул он быстро, словно не спал всю ночь, а только тем и занимался, что бегал по магазинам пешком, навьюченный, как лошак. А потом сортировал все продукты в холодильнике, прислушиваясь к рекомендациям Чунмёна, который спокойно повторял и показывал, если Минсоку было непонятно.        И хоть спать днём он не привык, последнее время спалось так сладко и беззаботно, что Минсок проснулся только от мягкого прикосновения к голове. Разлепив глаза, он увидел сидящего рядом Чунмёна с хитрой улыбкой. Минсок потёр заспанные глаза и посмотрел на стоящий на тумбе будильник. — Ой. Я проспал, — Минсок подскочил на кровати, оглядываясь по сторонам в поисках отложенной на прогулку одежды. — Ничего ты не проспал, — улыбнулся Чунмён, — сейчас только шесть часов, а Чанмин раньше восьми не освободится. Идём, будем познавать азы вкусного ужина.        Если бы Чунмён не был врачом, он бы стал идеальным учителем, у него выходило объяснять всё быстро и просто, а готовить выходило как по взмаху волшебной палочки. И если читая книги рецептов, Минсок сглатывал ставшую горькой слюну от ужаса прочитанного, то с Чунмёном выходило всё легко и неожиданно приятно. К тому же первый рецепт он записал своей рукой в выбранную Минсоком тетрадь. — Побережём пока твои глаза, ты главное — смотри.        И Минсок смотрел, запоминал и мысленно записывал все действия и наставления. Пусть у него не выходили такие же ровные кусочки, как из-под ножа Чунмёна, а от шипящего масла он отпрыгнул, как кот от испуга, но Минсок старался, и у него получалось, чему он был очень рад. — Не так страшно блюдо, как его в рецепте пишут, — засмеялся Чунмён на тихое восклицание Минсока «всё не так и страшно». —  О, вот и наши пожаловали.       Минсок поспешил прикрыть кастрюльки крышками и отложить тетрадь на специальную полочку, на которой высилась стопка исписанных тетрадей, не сразу уловив, что значит «наши», а когда обернулся, почувствовал, как сердце чуть ускорило ход. На пороге кухни Юнхо обнимал Чунмёна, а рядом, глядя на Минсока, стоял Чанмин и улыбался. — Привет, — в один голос поздоровались Чанмин и Юнхо, и Минсок прохрипел «привет» в ответ, смущаясь прямого взгляда альфы.        Впрочем, смущаться ему пришлось весь ужин, в особенности, когда Минсок сделал шаг за порог дома, следуя за Чанмином. Он обернулся на дом, где в дверях стояли Чунмён и Юнхо, подмигивающие и улыбающиеся так, что Минсоку сделалось совсем неловко.        Юнхо принёс браслет, как и обещал, и некоторое время возился с телефонами, устанавливая приложение, следящее за пульсом и давлением. Минсок мялся рядом, ещё не сильно понимая, что можно делать с телефоном, кроме как звонить и писать сообщения.        Браслет немного холодил кожу, но вскоре нагрелся, и Минсок перестал его замечать уже через несколько минут, лишь на секунды замирал, обнаруживая на запястье тёмную, обхватывающую руку полоску.       Чанмин сначала шёл просто рядом, и Минсок украдкой поглядывал на альфу, а потом врач ненавязчиво предложил свой локоть, и Минсок не смог отказаться. Напоенный запахом ночных цветов и медленно становящийся прохладным вечер и насыщенный день бились где-то внутри Минсока новой жизнью, совершенно отличной от прежней.        Мог ли он подумать всего несколько месяцев назад, будучи прикованным к постели и вопреки всем не верящим в исцеление, что сможет не только ходить снова, но и жить полноценной жизнью, наслаждаясь каждым днём. Пусть всё было не так гладко, как в книгах, но Минсок считал, что ему несказанно повезло.       Он нашёл друзей, любовь, дом и даже работу. И пусть это всё могло продлиться недолго, но открывая утром глаза, он понимал, что становится на ноги, расправляет крылья и учится летать. Хотя он и порывался несколько раз навести лоск на кухне, Чунмён останавливал его замечанием, что со здоровьем шутки плохи, и Минсок уступал.        Чанмин молча шёл рядом, словно чувствуя Минсока и его очарованность тихими улочками пригорода, в котором жили супруги Чон. Прохладный ветерок перебирал пряди волос, холодил открытые руки, напоминая, что осень скоро придёт, вступая в свои права. Вот только Минсока всё равно бросало в жар, особенно когда Чанмин осторожно касался пальцами его руки. — Не устал? — Нет, — Минсок поднял глаза на Чанмина и тут же опустил, наткнувшись на полный любопытства взгляд. — Как глазки? Не беспокоят? — поинтересовался Чанмин, застывая у небольшого фонтана на круглой площади посреди пригорода. — Капли по расписанию? — Не болят, всё отлично, — краснея, сказал Минсок, вспомнив, что вечернее закапывание он как раз и пропустил. А все из-за устремлённых на него красивых миндалевидных глаз окулиста. — По-моему, кто-то напрашивается на посещение окулиста раньше времени, — мягко улыбнулся Чанмин и развернулся в сторону дома. — Такие глазки надо беречь, а вот погулять успеется.        Минсоку совсем нечего добавить, его и так разрывало от неловкости и смущения, а тут ещё и накатывало чувство стыда за глупую маленькую ложь. Но Чанмин ни слова не сказал, отчего Минсоку совсем сделалось нехорошо. Глупо, но он так хотел прогуляться в обществе красивого альфы, чтобы вытеснить воспоминания о былом, что просто позабыл о каплях и нечётком ещё зрении. — Прости, — сипло прошептал Минсок, пряча глаза. — Я не со зла. — Не страшно, но глазки береги, у тебя может и ухудшение пойти из-за основной болезни, не хотелось бы так, правда? — Ага… — согласно вздохнул Минсок, не желая, чтобы болезнь возвращалась.        Он любил смотреть на мир, может быть, даже больше, чем обонять его. Проще было отказаться от запахов, какими бы они привлекательными ни были, чем от картинки и звука. чтобы с наслаждением смотреть, как идёт дождь, слышать его шум, наблюдать за жизнью других и слышать нежные слова.        Лишь заболев, начинаешь понимать, как сложна и скоротечна жизнь. Сколько в ней вариаций и ответвлений, и как много может значить банальная способность видеть, двигать руками и ногами. До того, как не сможешь двигаться, редко кто задумывается о том, как много они имеют каждый день.        Назад они шли так же неспешно, и Минсок поглядывал то на браслет на своём запястье, то на руку, лежащую на локте Чанмина. Всё в его жизни происходило так стремительно, словно не полгода прошло, а несколько лет, чтобы он достиг того, что имеет. — Спокойной ночи, Минсок. И о каплях не забывай, — наставительно напомнил Чанмин и помахал рукой, прежде чем сесть в машину.        Дверь Минсок открыл своим ключом, связку с которым вручил ему хитрющий, как лис Юнхо, подмигнув и подвигав бровями. Словно не ключ от дома, а рыцарю от будуара прекрасного омеги вручил. Минсока тогда обдало жаром, и он долго смотрел на раскрытую ладонь с лежащими на ней ключами.       Ключи от дома. Это так много, что Минсоку сделалось дурно, и он рад, что немного остыл, хотя трепет так и остался. Ведь это не номер в санатории, это дом, пусть и не его, но дом, в который хотелось возвращаться.        Войдя в двери, Минсок неслышно притворил их и прислушался к мерному покачиванию массивного кресла-качалки и тихим голосам. Он прошёл в сторону звука и замер на пороге гостиной.        В кресле сидел Юнхо, а на нём спиной к груди Чунмён, откинувший голову мужу на плечо. Чунмён лежал на груди мужа, поглаживая его смуглые кисти, а руки альфы покоились на животе омеги, в котором, судя по сбивающимся словам Чунмёна, толкался малыш. В груди сжалось от интимности и идеальности момента. — Я дома, — постояв немного и помявшись, не желая нарушать единения, всё-таки сказал Минсок.        Супруги улыбнулись и кивнули, а Минсок поспешил в свою комнату, запечатлев этот момент на подкорке. Он бы многое отдал, чтобы сидеть вот так с Чонином, но судьба распорядилась иначе. И Минсок принял правила игры, а тут ещё и молодой альфа проявил интерес, и как бы Минсоку не было странно, врач ему тоже оказался интересен.        Моясь в душе, Минсок долго мылился, прокручивая в голове все моменты с Чанмином и считая себя ветреным омегой, который увлёкся другим альфой так скоро. Но сжав зубы, он решил, что имеет полное право наслаждаться жизнью, которая и так слишком круто с ним обошлась. — Может, с Чанмином повезёт больше, — вздохнув, решил Минсок.        Красивый, статный альфа не мог не привлечь взгляда. Хотя Минсок и поймал себя на мысли, что Чанмин тоже высокий, смуглый, и даже пахнет похоже. С другой стороны, у него был Юнхо как противовес доводов, что означало — не всеми альфами Минсок одинаково увлекается.        Закапав глаза, Минсок свернулся калачиком на кровати, продолжая рассуждать об альфах и превратностях судьбы. И как бы они ни крутил, всё равно мыслями возвращался к длинным пальцам у себя на кисти, поглаживающими движениями опускавшиеся на его собственную руку.        Сон сморил мгновенно, спал он сладко, бродил между стеллажей, путаясь в разноцветной пряже, горах рецептов и благоухающих цветах. Вокруг суетились люди, бегущие кто куда, бежали ножницы и цветные карандаши, сновали иглы, сшивающие небо, мельтешили узоры для вязания и корзинки с пряжей.        Минсок отдалённо видел нечёткий образ высокого смуглого альфы, что стоял поодаль и наблюдал за ним, Минсок решил пробиться сквозь пелену танцующих вещей, расталкивал людей, пробираясь всё ближе, подойдя впритык, он ожидал услышать улыбчивый голос Чанмина и его извечное лады, но увидел Чонина, подкинулся на кровати и окончательно проснулся, обнимая себя руками.