Курортный роман

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

       Минсок долго сидел на кровати, глядя в окно, за которым спелый персик луны катился к горизонту и первые солнечные лучи касались небосвода. Он кусал губы и думал бесконечно долго о происходящем, но, стиснув кулаки, решил, что так просто не дастся ни кошмарам, ни воспоминаниям.        Он включил свет и достал книгу по азам вязания, взял спицы и нитки и стал усердно повторять шаг за шагом инструкцию из книги. Нити напоминали змей, путались и вились, спицы словно размягчились и стремились выскользнуть из рук, а иногда превращались в стилеты, так и норовя продырявить неумелые пальцы.        Минсок стирал пот со лба и пробовал по новой, скручивал нитку, как было показано и набирал раз за разом непослушные петли, которые разномастно ложились на две спицы: одни были тугие, словно морские узлы, затянувшиеся в шторм, другие провисали кроличьими ушами, но Минсок не сдавался.        В конце концов, к рассвету петли стали получаться более-менее равномерными, и Минсок стал ломать голову над следующим шагом — провязывать петли, хотя с этим он справился куда быстрее, чем с набиранием петель и запутыванием пальцы в нитки так, чтобы всё не превратилось в бессмысленную путаницу.        Пусть получались относительно ровными только лицевые. А изнаночные пытались соскользнуть со спиц или и вовсе потеряться и распуститься, Минсок пробовал так, что даже запястья начали ныть, и когда в комнату постучал Чунмён, Минсок поднял глаза, растерянно оглядываясь и с изумлением видя солнечные лучи, заливающие комнату. — Доброе утро, — Минсок погасил свет и неловко улыбнулся Чунмёну. — Как успехи? — Пока не очень, — пожал плечами Минсок, откладывая недлинную вязаную дорожку с путаными петлями. — Но я стараюсь. — Завтрак готов, идёшь? — Ага.        Заправив кровать, Минсок отправился чистить зубы и приводить себя в порядок. Вязание очень неплохо отвлекало от нежелательных мыслей, и Минсок пообещал себе в свободное время вязать, обязательно пробовать новые несложные узоры и связать хотя бы шарф. А лучше кофточку для будущего малыша. Чунмён бы обрадовался. А потом можно и свитер опробовать.        Минсок задумался, оставив зубную щётку во рту, и придирчиво осмотрел себя в зеркало. Мысль о кофточке и покупке ниток отвлекла его от чистки зубов, а мысль о том, что надо перекраситься, чтобы не видеть каждый день рыжие волосы с потемневшими корнями, напоминающими о прошлом, заставила и вовсе зависнуть.        Решено. Как только он получит обещанную плату, скопит достаточно, то займётся делом. С учёбой всё равно не выгорит пока — середина учебного года, а он не готов ни сдавать экзамены, ни учиться, пока не встанет на ноги или хотя бы не узнает, как ему быть дальше.        За завтраком он сосредоточенно жевал, обдумывая своё будущее, которое пока казалось туманным и загадочным, ведь он понятия не имел, что ему делать дальше и захотят ли брать на работу с его загадочными приступами, которые он пока не научился контролировать.        Из размышлений вырвал звонок телефона, и Минсок вздрогнул от громкого звука, оглядываясь и только сейчас замечая, что Юнхо уже ушёл, Чунмён хлопочет у плиты, делая заготовки на обед и ужин, а перед ним стынет чашка позабытого ароматного чая. — Телефон, — мягко напомнил Чунмён, кивая в сторону комнаты Минсока.        Он кивнул и пошёл отвечать на звонок, попутно вспомнил, что не закапал глаза, покраснел до корней волос и покачал головой, стыдно, что опять пропустил капли, хотя всего несколько дней назад паниковал, что ничего не видит. От этих болячек хотелось скрыться навечно, а они подстерегали и напоминали о себе так внезапно, что прятаться было бесполезно. Отыскав телефон и заодно капли, Минсок ответил на звонок, вот только не взглянув на номер звонившего, он едва не упал от громогласного: — Рельки-гантельки, как же я соскучился! Скидывай адрес, я еду. Сил нет уже терпеть этих несносных Бёнов. — Но ты же тоже Бён, — улыбнулся Минсок, закапывая один глаз и прижимая телефон к уху плечом. — Э-э-э, — угрожающе протянул Хань, и Минсок с трудом удержался от смеха, — поговори мне ещё. Мне нужно общество нормальных омег, Тэмин занят, Сехун сдымил в Японию со своим дражайшим, остаёшься ты. — А прежние друзья? — уточнил Минсок, памятуя, что у Ханя их было предостаточно, и выслушивая тихое сопение в трубке, закапал второй глаз. — Да ну их, зануды одни, — зло фыркнул Хань и, перекривляя голос на разные лады, продолжил: — Тебе поздно рожать, ты совсем глупый, муж на стороне омегу помоложе найдёт, пока ты брюхатый будешь, ты поправишься, постареешь. И прочую дрянь городят. Будто не знаю и никогда не рожал. Бесят! — голос стал тише и грустнее. — А ещё Бэкхён уезжает на семинар, я без него взвою. — А Тэхён? — Сын полностью в своём омеге, на папку времени нет, — Хань вздохнул и чем-то зашуршал, видимо, обёрткой от конфет. — А на работе тишина — закрыли зал на ремонт и нас в вынужденный отпуск отправили. Колись, где ты, хочу тебя видеть и любить яростно и беспощадно!        Минсок не выдержал и засмеялся, представляя всклокоченного Ханя и его беспрецендетный акт любви по отношению к нему. Иногда ему казалось, что Хань куда опаснее ураганов, он мог подхватить и лишить памяти, окружив нескончаемым потоком слов и эмоций. — Ржёт он, погоди, приеду уши надеру, — пообещал Хань, сам подхихикивая. — Не надерёшь, — возразил Минсок, — ты меня любишь, погоди, я спрошу, когда я могу быть свободен.        Минсок оставил телефон на кровати и прошёл в кухню, постоял немного, не решаясь спрашивать и считая, что и так обнаглел, но увидеть Ханя ему хотелось даже сильнее, чем отбросить воспоминания, потому он набрал полные лёгкие воздуха и спросил: — Чунмён, мне позвонил Хань… — Муж Бэкхёна? — повернулся к нему Чунмён, не прекращая помешивать что-то в широкой миске. — Он самый, — кивнул Минсок, принюхиваясь. Пахло сладко и необычно. Он подошёл ближе и увидел, что Чунмён растирает мак с сахаром, облизнувшись, он продолжил: — Хочет встретиться. Когда я буду свободен? — А как он отнесётся к компании ещё одного омеги? Или у вас свои секреты? — спросил Чунмён, взял ложечку, набрал растираемой массы и предложил Минсоку, он охотно открыл рот и зажмурился от сладости. — Я спрошу, — Минсок поспешил взять трубку, — Хань, а если я буду не один? — С кем? Только давай без альф, а то меня подташнивает от их запахов, только Бэкхён пахнет как бог, — мечтательно протянул Хань, и Минсок вновь улыбнулся. — С Чунмёном, он дал мне приют и работу, и он тоже беременный, так что вам будет о чём поговорить. — Лады, давайте тогда в центре встретимся, часам к двум, заодно там и пообедаем, буду ждать с нетерпением.        Минсок вернулся к Чунмёну, и покончив с заготовками, они стали собираться в город. Минсок помог Чунмёну завязать шнурки на летних кроссовках, не давая наклоняться. Он уже видел, как омега пыхтел, пытаясь застегнуть ремешки на сандалиях, и как ему помогал Юнхо, и желая быть наконец-то полезным, он поспешил со шнурками, завязывая на свой манер.        Хань налетел на него вихрем и закружил так, что на секунду Минсоку сделалось дурно, и судя по озабоченным лицам старших омег, это было слишком заметно. Минсок представил омег друг другу и понял по лицу Ханя, что сейчас будет много всего, так воодушевлённо посмотрел он на парикмахерскую, ресторанчик и кинотеатр, а потом на отражение себя в огромной витрине. — Как насчёт смены имиджа? — предложил Хань, оттягивая свои волосы и с неудовольствием рассматривая себя со стороны. — Я — за, — поддержал Чунмён, и Минсок кивнул, присоединяясь.        Спустя полтора часа омеги вышли из парикмахерской довольные и обновлённые. Хань вернул свой природный цвет волос и теперь мог похвастаться иссиня-чёрной гривой, Чунмён остановил свой выбор на тёплом шоколаде, а Минсок, долго решавший, в какой цвет покраситься, решился на медовый блонд.        Он всё время смотрел на спрятанные под накидкой руки, не решаясь поднять взгляд, но когда наконец-таки посмотрел на себя, сразу не узнал. Будто черты изменились, обострились от непривычного цвета и укладки. Даже на душе стало немного спокойнее, словно прошлый он медленно таял и плавился, превращаясь в нового Минсока.        Обедали они в японском ресторанчике, где Хань произвёл фурор своими замечаниями, громким голосом и бьющей фонтаном энергией. Минсок улыбался, глядя на него и думал, что его друзья неправы — Хань ещё молод и полон сил, и даже если немного «поплывёт» от родов. Это ему только на пользу пойдёт, перестанет быть сухариком.        Они с Чунмёном быстро нашли общий язык, и сели на любимого конька, Минсок не скучал. Он медленно потягивал томатный присоленный сок и щурил глаза, вслушиваясь в истории омег и отмечая, какими глазами на них смотрели некоторые альфы. Хотя будь Минсок альфой, он бы тоже засмотрелся и на Чунмёна, и на Ханя.        От них исходила та энергия, которая притягивала взгляд и вызывала желание приобщиться, чтобы стать хоть на мгновение ближе, почерпнуть ту неуёмную силу, исходящую от омег. Минсок вздрогнул от коротко завибрировавшего телефона и полез в карман.        «Мин! Я в Японии! Это так круто, что я не могу передать! Устанавливай приложение, чтобы я мог писать, ведь смс-ки дорогие через роуминг. Твой Сехун».        Минсок облизнулся в попытке правильно прочитать название приложения, а потом и вовсе завис, пытаясь разобраться в магазине приложений, вчитываясь в каждое слово, чтобы ничего не пропустить. Когда же началась установка, телефон пришлось сунуть в карман, потому что старшие омеги поднялись и предложили прогуляться в прилегающем парке, чтобы жирок не завязывался.        Отвлёкшись от беседы, Минсок качался на качелях, разглядывая плывущие по синему, словно диковинное стекло увиденной однажды вазы, белые, пушистые облака. Они быстро меняли форму, превращались из зверей в огромные башни, темнели, наливались дождём, и вскоре первые капли сорвались с лопнувших туч. — Минсок, ты чего завис? Идём скорее! Умываться дождём в мегаполисе не так полезно, как ты думаешь, — хихикнул Хань, и Минсок неохотно проследовал за омегами в кафе под навесом.        Его воля — он бы вылетел под дождь и смотрел бы в небо, стирая капли-слёзы, пусть хотя бы небо поплакало за него, раз у него не выходить выгнать удушающую боль воспоминаний, что накатывают так внезапно, лишая дара речи. Минсок кивнул на какую-то фразу Чунмёна, и с удивлением заметил у себя под носом холодный чай с лаймом. — Как тебе работа? — прервал его мысли Хань, и Минсок отстранённо посмотрел на него, медленно вникая в смысл вопроса. — Ты что такой потерянный? Болит что? — Нет, — покачал головой Минсок. — Но мне кажется, я плохо справляюсь и недостаточно стараюсь. — Мин, ты с ума сошёл? — уточнил Чунмён, расплываясь в широкой улыбке. — Ты отлично справляешься, благодаря тебе я не скучаю и не лезу на стены от заботы Юнхо. И не переживай, завтра у нас плановая уборка, успеешь устать так, что глупые мысли сами собой отпадут.        Минсок вздохнул, но Чунмён говорил искренне, и Минсок поверил, в этот момент Хань помахал рукой, и все отвлеклись. Стоя под навесом у кондитерского магазина, целовались Тэхён с Тэмином и совершеннейшее не обращали внимания ни на какие помахивания и возгласы. — Молодёжь, — фыркнул Хань, а потом капризно протянул: — я ж с тоски так подохну, рельки-гантельки… — А ты вязать пробовал? — спросил Минсок, медленно, но верно краснея при взгляде на целующуюся парочку. — Ой нет, все эти путаные нитки, спущенные петли, увольте, — замахал руками Хань, приложился к трубочке, смакуя свой напиток и медленно расплываясь в улыбке: — Есть у меня идея, но без Бэкхёна её не воплотить.        Минсок поперхнулся, понимая, о чём говорит Хань, и понял, что надо переводить тему, иначе Хань его окончательно в краску вгонит, а обнаглевший Тэхён и подавно. Он, не стесняясь, положил руки Тэмину на ягодицы и целовал так, что Тэмин покраснел от усердия, а альфа плевать хотел на возмущённые возгласы выходящих из кондитерской. Положение спас Чунмён: — Будет желание, можем встретиться ещё не раз, даже к нам в гости можешь приехать, найдём, чем тебя занять. А сейчас нам пора собираться, спасибо за чудный день. — Ага, спасибо. Хань, так рад тебя видеть, — Минсок поддался порыву и обнял омегу раньше, чем тот успел что-то сказать. Хань обнял в ответ и тихо вздохнул: — Я тоже соскучился. Ну, тогда пока, пойду молодёжь на ужин зазывать.        Хань поднялся из-за стола и поспешил к кондитерской, а Минсок помог выбраться Чунмёну из глубокого кресла и неспешно пошёл рядом, радуясь, что дождь закончился и не мог намочить Чунмёна. Ведь он не знал, не подхватит ли омега простуду даже от такой мелочи. Прежде с беременными он не сталкивался, потому лучше предупредить, чем потом лечить и сетовать на свою непредусмотрительность.        Омеги ещё готовили ужин, когда зашумели шины у дома, а в двери провернулся ключ. Минсок долепил последнюю кривоватую булочку с маком, но не успел помыть руки. Появившиеся на ужин Юнхо с Чанмином обомлели на некоторое время. — Какой у меня красавец-муж, — выдохнул Юнхо и поцеловал Чунмёна, не стесняясь, Минсок же смутился пристального взгляда Чанмина и отвернулся к мойке, оттирая руки под напором воды.        Но минуты шли, Юнхо никак не мог оторваться от мужа, а Минсоку некуда было деваться от изучающего взгляда Чанмина. Его приход был неожиданным, но оторвавшийся от Чунмёна Юнхо пояснил, что они улетают на внеплановый семинар в Китай завтра утром, а Чанмин выразил желание увидеть Минсока.        Помогая накрыть на стол, Минсок то и дело ловил на себе взгляды Чанмина, от которых бросало в жар. Неприкрытый интерес и лёгкая улыбка доводили его до того состояния, когда в ушах тихо звенит тишина, а в голове пусто, как на выкошенном поле. Даже перекати-поля не видать, только бешеное сердцебиение напоминает, что он жив.        Давно бы пора научиться не нервничать и не теряться под взглядами альф, но у Минсока пока получалось из рук вон плохо, как бы он ни убеждал себя, что бояться нечего, и что в случае чего супруги Чон в обиду его не дадут, молчаливое наблюдение за ним выводило из равновесия.        Падая в кровать после душа, Минсок приложил руки к до сих пор пылающим щекам. Но и кисть правой руки будто горела от чужих прикосновений. Провожать гостя выпало Минсоку, и пока он изучал свои босые ступни, не решаясь поднять глаза на Чанмина, тот подошёл ближе и взял его руку в свои ладони.        И прежде чем Минсок успел хоть что-нибудь предпринять, Чанмин тронул губами тыльную сторону ладони. Сердце загрохотало так, что казалось, от его стука начнётся землетрясение, Минсок медленно поднял глаза, словно боясь спровоцировать дикого зверя, и замер, глядя в карие глаза. — Тебе очень идёт, — прошептал Чанмин и осторожно погладил его щёку. — Спокойной ночи и до встречи. — До встречи, — только и смог выдавить Минсок, едва щёлкнул замком, понёсся в свою комнату умываться холодной водой.        Но даже прохладный душ не спас от охватившего тела жара. Он долго лежал и смотрел за окно на качающиеся на ветвях тени и сполохи фар редких проезжающих мимо машин, пока не уснул.