Создатель

Тимми слегка опасался, что мистер Сунг не одобрит мокрый газон. Точнее было бы назвать газон утопленным, потому что всякий раз, когда с бортика в воду обрушивался один из его друзей или сам Тимми, бассейн щедро плескался. Опасался, но отчаянно не хотел заканчивать бегать наперегонки с Итаном, Бенни и Солдайей, хотя их неизменно обгонял мэр города Майами Уильям Райкер. И уж когда мистер Райкер прыгал бомбочкой, на газон обрушивалось целое цунами. — Охохооо! — веселился мэр с интонациями доброго Санты. — Водичка класс! — Класс! — соглашались мальчишки, и сталкивались скользкими мокрыми боками и локтями, идя почти нос в нос в гонке за место для прыжка на бортике. Они ныряли уже второй час, и бассейн заметно опустел. Зато газон наоборот, превращался в его зеленый грязный филиал. Первым сдался мэр. Райкер запыхался бегать и прыгать, так как отличался от мальчишек не только тридцатью годами сверх, но и полцентнером живового веса. Мэр последний раз вывалился из бассейна и зашлепал по лужам к шезлонгу и столику, на котором громоздился ворох коробок с пиццей. По старой дружбе с капитаном Пикаром он имел свободный вход в дом в любое время, и этим с удовольствием пользовался. Когда-то Уильям Райкер служил первым помощником на корабле «Энтерпрайз», в первом многонациональном экипаже. На память о службе у Райкера осталась жена, Деанна Трой, черноглазая бетазоид с эмпатическим даром. Он со счастливым стоном упал в шезлонг, перетянул верхнюю коробку прямо к себе на живот и вкусно зачавкал. Такая реклама не могла не сработать, и мальчишки, хлюпая носами и подтягивая сырые плавки чуть не до подмышек, заторопились к столику. После бассейна было немного прохладно, но Тимми поленился идти в дом за одеждой: он завернулся в полотенце и, постукивая зубами, стоял на сухом песочке и ел “Маргариту”. — Тим, везет же тебе! — с набитым пиццей ртом сказал Итан. — Тебе отец так много разрешает. Это потому что он андроид, и он вроде как за детей. А у нас обычные родаки, и они нас строжат. Надо сказать, Тимми поначалу не понимал, как это — иметь отца не-человека. Первые пять лет жизни он провел в приюте, где однажды появился мистер Сунг, чтобы его забрать. Он отчаянно смущался даже разговаривать с желтоглазым мистером Сунгом, и как-то примирял его с обстановкой только капитан Жан-Люк, который в отличие от Дэйты ел, спал, ругался и жаловался на погоду. Однако Дэйта проявлял так много заботы о приемном сыне, что буквально через пару месяцев Тимати уже вовсю с ним общался. Это оказалось интересно, мистер Дэйта был ходячей энциклопедией в том, что касалось науки, но почти полным профаном в человеческих отношениях. Поэтому про науку Дэйта рассказывал сыну, а про отношения — сын отцу. Кто бы еще кроме Тимми мог просветить мистера Сунга, что делиться конфетами жалко, но полезно для дружбы, и про то, что драка — не только способ получить обратно свою игрушку, но и повод стоять в углу. Единственное, чего Тимми не удалось в себе преодолеть, это невозможность назвать Дэйту папой. Собственного отца он не помнил, да и мать тоже, попал в приют совсем крохой. О роли родителей в жизни детей он знал из книг и мультфильмов, и мистер Сунг идеально попадал под определение отца, но язык Тимми отказывался сотрудничать с разумом, когда на нем уже вертелось слово «папа». Дэйта не просил об этом, даже намеками, и по всему выходило, что он и не ожидал этого слова от Тимми, но Тимати от этого легче не становилось. Друзья разобрались в характере Дэйты гораздо быстрее самого Тимми, хватило первой же детской вечеринки, на которой мальчишки вопили от восторга. Бассейн, пицца, мультфильмы, аниматор из специальной конторы, одетый пиратом, понравились им гораздо больше, чем домашние строгие порядки. Сегодня было так же здорово, как и всегда, да еще явился и сам мэр Майами (хотя это нельзя назвать заслугой Дэйты, мэр пришел по своей инициативе, а вот новые классные качели во дворе как раз его идея). — Мистер Дэйта тебя балует, — с некоторой завистью сказал Итан, устраиваясь на качелях с куском пиццы. — Угу, — подтвердил Солдайя. Он не ел пиццу, а принес еду с собой, потому что у эрит-та-фиа, его расы, свои представления о вкусной еде. — Мои родаки очень строгие. Особенно мампап. Мама еще ничего, да и папа — он же работает много, дома почти не бывает. А мампап нудит как мама, а шлепает как папа. Хотя он просто меня насиживал! — Я тоже папу почти не вижу, — пожаловался Бенни. — Он третий месяц в сезонной спячке. Мама говорит, зря она связалась с кавердианцем, потому что он какой-то спящий красавец, а она одна и одна. Откуда-то из-под коробок с пиццей на столе задребезжала трубка телефона. — Это моя! — встревоженно пискнул Итан. — Мои мамы, ой-ей! Он кинулся отвечать, едва не упав с качелей. — Але, мам? Да, мам, я у Тима. Нет, мы еще играем. А можно мне остаться на ночь у него? Спросить у второй мамы? А она рядом? Мааам! Первая мама говорит у тебя спросить. Разрешишь мне у Тима ночевать? Я в улей утром приду. А третья мама что говорит? Она сердится? Не сердится? Урааа!! Спасибо! Он показал друзьям большой палец на семипалой руке. У всех нуаротов было по семь пальцев на руках, и целых два — большие. Семья Солдайи состояла из трех мам и восьми пап, и жили они все в улье, построенном по примеру шмелиного. — Кто хочет жуков? — спросил Солдайя. Намокшие перышки на его голове постепенно просыхали и топорщились. Он выглядел как упавший в воду воробей — почти, потому что от воробья у него были перышки на голове и вдоль позвоночника, а в остальном он ничем не отличался от Тимми. Райкер чуть не подавился пиццей, когда Солдайя выгреб из своей сумки горсть блестящих жуков. Жуки то ли уже были готовы к поеданию, то ли спали, но они не шевелились. — Не, спасибо, — с улыбкой ответил Тим. — А мама снова тебе варенье из жуков передала. — Солдайя достал из сумки банку с чем-то темным. — Она их сама собирала. Тим заметил, что из холла вышел на солнечный свет гость отца, огромный и коричневый клингон Уорф в полосатой пижаме. Пижама шла ему как верблюду. Уорф прищурился, разглядывая орду детей. — У вас шумно, — сообщил он, и мэр Райкер оглянулся. Ему забыли сказать о Уорфе, и он мигом вскочил, услышав голос, которым вполне бы мог говорить медведь гризли из Йеллоустоунского парка. — Дядя Райкер, это мистер Уорф, гость мистера Сунга, — объяснил Тимми. — Он военный, ему негде жить, и Дэйта пригласил его пожить у нас. — Наш мистер Сунг такой, да, — мэр сказал это так, будто совсем не хотел признавать таковость Дэйты. — Мистер Уорф, я мэр Майами Уильям Райкер. Вам действительно негде жить? У нас действует программа для бездомных, поэтому в Майами их нет. — А я есть, — хмуро указал на очевидный факт клингон и полез лапами в коробку с пиццей. Солдайя громко хрустел жуками. — Нельзя отрицать, что вы есть, — согласился Райкер. — Но я вам предлагаю обратиться в ближайший центр социальной помощи. Если вы намерены как-то решать свою проблему самостоятельно. — Не нравится, что я тут кантуюсь? — спросил Уорф, сложил четыре куска “Морской” пиццы вместе и засунул их в рот. — Не очень. Я сомневаюсь, что он с вами хорошо знаком, а его чутье к людям не всегда успешно срабатывает. — Я клингон, — на всякий случай указал на очевидный факт Уорф. — Все так, как сказал пацан — мне негде жить и даже, я бы сказал, незачем. Мимо его уха пролетел жук и скрылся в доме. — Пессимистично, — Райкер очень неодобрительно прищурился. — Должны быть крайне серьезные предпосылки к вашему нынешнему положению. — Не сомневайтесь, они более чем серьезные. — Для клингона вы слишком интеллигентны — не хочу оскорбить вашу расу, но вы очень нетипичный представитель. Как вы оказались здесь? — Я уже рассказывал мистеру Сунгу. Райкер отошел подальше и позвонил Дэйте. Тимми не слышал, о чем они говорили, дядя Уильям старался делать это потише. Да еще и Солдайя хрустел жуками, будто во рту у него оказалось много тонких леденцов. — Фто? — спросил Солдайя, и Тим спохватился, что смотрит на него слишком пристально. Эту привычку он перенял у приемного отца. Дэйта обычно не отводил глаз от собеседника, и некоторых это заставляло нервничать, особенно когда он прекращал моргать. Ему как андроиду это действие в общем-то и не требовалось, и порой мистер Сунг переставал контролировать движение век. Бенни стал прыгать через штакетник, и все мальчишки забыли про еду и тоже пошли прыгать. И разговор взрослых уже никого не интересовал — подумаешь, клингон в доме. Да в их школе целых три. Правда, тот что в их классе один тянет на пятерых, никому от него жизни нет, хотя он даже не полностью клингон, а только на четверть. Когда интерес к прыжкам пропал, мальчики вернулись к столику. Теперь и мистер Уорф лежал в шезлонге, который под его тушей прогнулся почти до земли. — Тимми, — окликнул мальчика мэр, — откуда у тебя синяк на плече? — Это Золтан из нашего класса, — нехотя признался Тим. — Мы с ним подрались. — Он тебя побил, — утвердительно сказал Уорф. — Он выше меня на две головы! — Надо учиться договариваться, — назидательно сказал мистер Райкер. — Это лучший способ побеждать, твой дедушка умел договариваться с кем угодно. — А если не договоришься, то лучший способ победить — вломить этому Золтану, — прорычал Уорф, шевеля длинными усами. — Скажи ему в следующий раз — Золтан, давай договоримся. Или ты отвалишь куда подальше, или я тебе рыло начищу. — Мистер Сунг не одобряет обсценную лексику, — сообщил Тим. — Какую? — не понял Уорф. — Когда говорят “рыло”. — А синяки он одобряет? — Он не знает, — буркнул Тимми. Ему не понравилось, что клингон вроде как осуждает отца. — Золтан считает тебя нюней, потому и бьет, — высказался Уорф и по примеру Райкера поставил коробку себе на живот. Из коробки вкусно пахло сладким перцем и сыром. — Хочешь, научу тебя драться как клингон? Оказалось, все хотят научиться драться как клингон, и в первую очередь мэр Райкер. Поэтому его первым положили после раунда короткой схватки на кровать в доме и приложили лед, завернутый в полотенце, к шишке на лбу. Уорф решил дальше не продолжать воспитание клингонских воинов, а устроить барбекю, которое точно бы никому не навредило. Когда вернулся с работы Дэйта, воздух пропах жареным мясом и дымом. В мангале на заднем дворе потрескивали остывающие угольки, в шезлонгах лежали сытые, разомлевшие и почти спящие дети, и мэр с шишкой, достойной описания в статье о бубонной чуме. Уорф вышел на шум подъехавшей машины. На нем был фартук, заботливо предложенный дедом Пикаром. Сам бывший капитан от совместной вечеринки отказался, здоровье уже не позволяло пить что-то крепче эрл грея и ложиться спать после одиннадцати. Дэйта вежливо и бесстрастно поздоровался. — Добрый вечер, мистер Уорф. Добрый вечер, мистер Райкер. Добрый вечер, дети. Уорф показал ему решетку с остатками пира. — Уорф, без мистера, — пробасил он. — Здравствуйте. Я бы предложил вам, но вы же все равно не будете. — Да, я не нуждаюсь в белковой пище. Я вижу, вы неплохо провели время? — Дэйта, как дела? — сонно спросил Райкер. — Смотри, мы протестировали твой бассейн. Дэйта вынул ногу из лужи и наметил взглядом обходной путь. — Я функционирую адекватно. Это ответ на ваш вопрос “как дела”. Лужи, как я понимаю, образовались вследствие тестирования бассейна? Тимми, я считаю, что температура воздуха ниже предельно допустимой — ты и твои друзья должны переместиться в дом и одеться. — Они будут у нас ночевать, можно? — Тим ощутил, как сильно хочет спать, когда встал навстречу отцу. Глаза закрывались. Дэйта заметил его сонливость и сделал то, что частенько делал и раньше: взял его на руки и понес в дом. Остальные мальчики хоть и поднялись на ноги, но тоже пошатывались и терли глаза. Уорф не растерялся, подхватил сразу двоих — воробья и семипалого — и понес за Дэйтой. Райкер не мог остаться в стороне и, покряхтывая, доставил в дом теплого и вялого Итана. — Куда их складывать? — спросил у него Уорф. Они поднялись на второй этаж за Дэйтой: андроид уложил сына на кровать с автомобильчиками на пододеяльнике, укрыл и вышел из комнаты. — Они поместятся на моей кровати, — сказал Дэйта и распахнул перед ними дверь другой спальни. — Я не собирался спать, так как взял работу на дом. Мальчишек аккуратно уложили шпротиками и укрыли одним одеялом. Воробей дрыгнул ногой во сне. — Может, выпьем эля? — предложил Райкер. Они устроились по другую сторону дома, куда не достигала бассейновая лужа, но откуда открывался роскошный вид на залив. Океанская волна шипела, уходя от берега, и тихо шлепала по песку, накатываясь. — Ты прекрасный отец, — сказал Уорф Дэйте. — Твой сын — он умный, и он умеет дружить. И еще ты носишь его на руках, хотя он уже тебе до плеча. У него полно игрушек и целый бассейн. — Я ему всегда это говорю, — согласился Райкер. — Ты в курсе, что Тим не его родной сын? — Я не верю! — язык у клингона порядком заплетался. Уорф посмотрел в кружку, перевернул ее и постучал по донышку. На песок упал жук из карманной закуски Солдайи и пополз пьяными зигзагами. Эль в первых трех бутылках быстро закончился, хотя Дэйта совсем не пил. Он сидел с прямой спиной и смотрел на океан. — Поем... Пощму ты не пьешь эль? — спросил Уорф. Буква «ч» ему не давалась, хотя он старался ее поставить куда надо. — Опть не нуждаешьс..? — Нет, — смиренно ответил Дэйта. — Но ты ведь должен… должен иногда ослабляться... то есть расслабляться. — Он андроид, — почти трезвым голосом объяснил Райкер. — Наш друг Дэйта не ест, не пьет и не спит, потому что он — андроид. — А это удобно! — Уорф поднял палец вверх. — А кто такие андроиды? Мэр показал на Сунга и глубоко вздохнул. — Это вот Дэйта. — Я понимаю. Но я не понимаю, почему андроид не пьет эль? — На меня не действует алкоголь. — Да? — в голосе Уорфа прозвучали и ужас от осознания и одновременно сожаление. — Но это п-плоха… Да, сейчас он искренне жалел приютившего его полицейского — невзирая на то, что у Сунга был дом и семья, и газон с лужей. Но Дэйта, похоже, не испытывал радости ни от всего этого, ни от эля… И Уорф в приступе жалости обнял несчастного, с его точки зрения, Дэйту и крепко его поцеловал. Через пару минут он уже спал.