Создатель

Ро Ларен ломала голову над отчетом. Как лучше написать: "Детектив Дэйта Сунг освобожден от занимаемой должности, так как сломался" или "так как он выключен"? И так, и эдак получается нехорошо. Оно изначально нехорошо — то, что устроил лучший сотрудник участка. Люди не пострадали, это главное: Дэйта хоть и стрелял в торговом центре, но в потолок и по рекламным щитам. Уборщики приводили в порядок участок, им помогали полицейские. Офицер Шизон сообщил, что его отзывают обратно в Питсбург, и завтра он покинет Майами. Значит, завтра у нее будет на двух сотрудников меньше! Это катастрофа. Неужели пришла пора выпускать Жачина в люди?! Да он устроит в городе шоу почище Дэйтиного. Едва она подумала о ференги, как он влетел в ее кабинет, сразу вылетел, постучался и влетел снова. Глаза у него были почти как уши — огромные. — Шеф, у нас в участке трое Сунгов!! — гаркнул он, схватил с ее стола бутылку воды и громко глотнул. — Один который в камере, и два пришли только что! От манеры Гобачина докладывать Ро всегда испытывала небольшой, но стресс. Он умел подать информацию в такой форме, из которой ее еще требовалось самостоятельно вытянуть. Если бы Гобачин работал, скажем, поваром, то его блюдо нужно было бы найти на кухне по описанию "много, горячо, в середине помидор и сегодня". — Офицер Гобачин, я ничего не поняла. Он показал короткопалую красноватую руку. — Один, — он медленно отогнул мизинец, чтобы шеф успела осмыслить число пальцев, и сунул ей под нос вторую руку. — И два. Всего три Сунга. Ро услышала громкие голоса за дверью и вскочила, собираясь лично проверить число детективов. Жачин опасливо семенил за ней. Ларен распахнула дверь и увидела сначала Дэйту в мятой грязной тенниске и джинсах, потом удивительно похожего на Дэйту пожилого человека, кутающегося в плед с бахромой. Дежурный по смене тряс пистолетом, наставив его на Дэйту. — На пол, руки за голову! — в очередной раз выпалил он. — Отставить команду на пол, — сказала Ро. — Я хочу знать, мистер Дэйта, как вам удалось выйти из камеры, и кто этот пожилой джентльмен. — Мисс Ларен, я не мог выйти из камеры, поскольку в ней не был, — своим обычным мягким голосом сообщил Дэйта. — Вы задержали моего пациента, Лора, он же Уолтер Нолидж, — подал голос его спутник. — Мисс Ларен, я главный врач клиники психической коррекции, доктор Нуньен Сунг. Да, я работал там под именем Эрик Либман, но это не очень важно сейчас. — Доктор Либман вызывал полицию в клинику, это я помню. Там у ромуланца взорвалась голова, и пропал пациент. Ро ощущала, что тоже близка ко взрыву головы. Днем в участок привезли сначала уже знакомого ей клингона, потом, спустя еще час по ее приказу — Дэйту Сунга. — Офицер Кейт, проверьте камеру с задержанным. Дежурный кинулся исполнять: учитывая скромные размеры участка, для проверки ему хватило минуты. — Он там! — подтвердил дежурный. — И он тут! — подсказал из-за спины Ро Жачин. — У нас в машине двое, их необходимо допросить и оказать медицинскую помощь. — Я распоряжусь. Что у вас с руками? Дэйта посмотрел на свои руки, покрытые глубокими рваными ссадинами, будто впервые их увидел. — Биопласт поврежден, требуется лазерная сварка, — пояснил он. — Можно мне увидеть Лора? — перебил его доктор не-Либман. — Я его создатель и очень волнуюсь за его состояние… — Позвольте! — из-за спины Ро теперь уже без страха высунулся Жачин. — Вы его создатель? Значит, несете ответственность за то, что он порвал жалюзи! С вас десять долларов на новые занавески. Ро повернулась на пятке к Гобачину так резко, что он отпрянул. — Офицер Гобачин! У нее накопилось так много слов, которые она хотела озвучить замершему, как испуганный русский Чебурашка, ференги. Возможно, Жачин увидел их, как бегущую строку прямо у нее на лбу, потому что он впился взглядом куда-то выше ее бровей, будто читал. — Доктор Либман. — Сунг. Эрик Сунг. — Я подпущу вас к задержанному не раньше, чем вы все подробно расскажете в моем кабинете. — Я тоже могу кое-что рассказать, — внезапно заговорил Жачин. — Когда сломанный Дэйта рвал жалюзи, я был в участке. Дэйту привел офицер Реман, и это мне показалось подозрительным. Реман ведь ненавидит Дэйту, а тут он его переодел и говорит "Лор, разнеси тут все!" — Реман организовал нападение на меня и доктора Сунга, — добавил Дэйта. В участок ввели верзилу с опухшей рукой и метиса, который шарахнулся от андроида. — Реман мой сын, — добил Ларен доктор не-Либман. — В мой кабинет, джентльмены, я хочу выпить! Эээ... воды, — Ларен промотала в голове варианты: анальгетик с кофе, а надо бы пива или снотворного, к черту все, отпуска пять лет не давали. — Столь интригующие истории не стоит озвучивать на ходу. У многих народов и рас популярны истории о родственниках, потерянных и найденных. Баджорцы не были исключением — половина всего их эпоса состояла из подобных преданий, так что Ро слушала доктора Сунга, подперев щеку и даже слегка приоткрыв рот. Потом слушала Дэйту. Потом вполне серьезно допросила задержанных — руку высокого уже вылечили вулканским регенератором. Даже у Гобачина нашлось, что сказать по сути дела (иногда он запинался, скорее всего жаждал ввернуть свою идею-фикс насчет занавесок). Ларен выяснила следующее: когда-то доктор Нуньен Сунг, нейрохирург, принял участие в международном проекте по использованию небиологических материалов. Материал привезли из космической экспедиции, он оказался совместим с живой тканью человеческого тела. Планировалось, что этот материал заменит участки поврежденной нервной системы у пациентов, лишенных частей тела и нуждающихся в протезах. Сунг открыл, что материал способен копировать исходную структуру головного мозга с сохранением памяти исходника. Он создал несколько образцов нервной системы по аналогу с человеческой, и при помощи ученых других рас внедрил их в андроидные тела. Часть образцов не работала или работала неудовлетворительно. Только три андроида функционировали идеально: один с памятью погибшей жены Сунга и двое, которым Нуньен позволил развиваться абсолютно самостоятельно. Жена Нуньена погибла в родах, оставив мужу новорожденного сына. Сунг воскресил Джулианну, не желая признавать ее смерть. Довольно долго семья жила единым целым, даже обоих андроидов доктор считал своими детьми. Все начало рушиться, когда Реман выяснил, что его мать погибла тринадцать лет назад, а нынешняя Джулианна — искусственное существо. Подростковый возраст и сам по себе превращает многих детей в концентрат головной боли для родителей. Реман счел себя преданным, отказался от семьи, и это стало ударом для Джулианны. Она утратила стабильность, ее сознание стало спутанным, и как Нуньен ни старался ее отремонтировать, чуть ли не ежедневно выключая тело и обновляя операционную систему, окончательно сошла с ума. Джулианна активировала собранное лично ею взрывное устройство, прижав его к себе. Институт, в лаборатории которого она находилась в этот момент, разрушился. Джул уничтожила себя безвозвратно, сильно пострадал Лор, относительно целым остался Дэйта, который вместе с доктором Сунгом в ту ночь работал на нижнем этаже. Дэйта закрыл собой доктора, приняв на себя тяжесть рушащихся бетонных плит и основной удар огня. Реман после взрыва исчез с Земли, Нуньен пытался его отыскать. Искал несколько лет. Следы подростка обрывались на космодроме Марса. Нуньен пристроил Дэйту под опеку капитана Пикара. Он избирательно заблокировал память своего сына, удалив все о себе, жизни в институте и Ремане. Дэйта успешно справился с социализацией, и по собственному желанию устроился работать в полицейский участок после крайне сжатой по срокам учебы в полицейской академии. Этому ученику не требовалось долгое обучение: он пролистал тонну учебников и руководств, посидел полчаса за компьютером и сдал экзамены экстерном. — Механизм памяти другой, — восхищенно объяснил Нуньен. — У человека нервная связь образуется благодаря синтезу белка, а это занимает определенное время. Нужно иногда десять раз повторить что-то. Искусственный мозг не синтезирует, он записывает, как любой цифровой носитель. Дэйте достаточно один раз принять данные, чтобы хранить их всю жизнь. Нуньен многого ждал от своих созданий, но для него стало открытием стремление Дэйты к заботе о ближнем. Предполагаемое опекунство поменяло полярность: возрастные особенности капитана Пикара привели к тому, что он гораздо больше нуждался в присмотре. А кроме этого, Дэйта, усыновил человеческого ребенка, мальчика Тимати Брента, дав ему свою фамилию. Не без сложностей, но Дэйта получил право стать родителем. Тимми с самого начала знал, кто его приемный отец, и это его нисколько не смущало. Реман вернулся и зачем-то подставил Дэйту. Сложив все обстоятельства, Ларен предположила с почти абсолютной уверенностью, что Лора пытались похитить при участии Ремана. Реману зачем-то понадобились оба андроида: возможно, из-за его натянутых отношений с отцом. Ро Ларен не терпелось задать один волнующий ее вопрос: — Доктор Нуньен, почему Дэйта и Лор скопированы с вас? — Все просто. Джулианна погибла и получила новое тело со своей же внешностью. Когда я создавал Лора, то не предполагал, что он способен на самостоятельное функционирование. Это было просто тело для меня — если и мне не избежать несчастного случая. А он сначала стал проявлять нервную активность, а через несколько дней открыл глаза и заговорил. Мы с Джул испытали настоящий шок. Все равно что создать гомункула случайным образом! Поскольку матрица для внешнего облика уже существовала, то и Дэйту я сделал по этому образцу. — Вы нас путали, — подал голос Дэйта. Он не осуждал и не пытался шутить, просто констатировал факт. — Постоянно путали, доктор Нуньен. — Я не самый внимательный человек, — близоруко щурясь на Дэйту, сказал Нуньен. — Что есть, то есть. Надо было хоть цвет волос разным сделать. Он подергал волосы на своей голове. Заслушавшийся Жачин наконец закрыл рот, вытер его и сообщил: — Я в семье восьмой ребенок, и чтобы всех различать, отец выстриг у нас на затылках номера. До пяти лет я думал, что меня зовут Восемь, а фамилия Пошел Вон. Потому что остальных детей звали Один Пошел Вон, Два Пошел Вон, Три Пошел Вон. — Мы поняли тенденцию, — прервала его Ларен. История Гобачина подействовала на нее смягчающе. С таким родителем у Жачина не было шансов вырасти другим. Правда, Ларен подумала еще, что она сама навряд ли бы стала образцовой матерью — с ее командным характером и пренебрежением к быту. Возможно, ее дети рассказывали бы о ней совершенно ужасные вещи. Поэтому она и не собиралась их заводить. — Четыре Пошел Вон, Пять Пошел Вон, — не останавливался ференги. — Офицер Гобачин? — После меня родилось еще трое, – быстро сказал Жачин. — У одного была фамилия Иди Сюда, потому что он приносил отцу пульт от телевизора. — Офицер Гобачин?! — Да? — он понял, что снова вызвал начальственный гнев, и замер, хлопая короткими ресницами. — Вам поручается установить местонахождение офицера Ремана Шизона. — Куда установить? — почему-то шепотом спросил Жачин. — А! О! Он кинулся исполнять с таким рвением, что Ларен стало стыдно. Первое настоящее задание за два года его работы в участке, и как ференги обрадовался! Она привыкла к его разгильдяйству, но, не исключено, что это следствие ее недоверия к нему и утрата интереса к службе? И да, она немного жалела Гобачина после рассказа о тяжелом детстве. Ро Ларен разрешила доктору Нуньену забрать Лора с собой. Держать сломанную машину в камере было бессмысленно, это место для живых нарушителей закона. — Думаю, я его уже не восстановлю, но его тело можно использовать на запчасти, — сказал доктор, любовно поглаживая холодную твердую руку андроида, которого выносили из участка на носилках два нанятых грузчика. Дэйта с ключами от камеры клингона уже отправился его освобождать, и Ро придержала его за локоть. — У меня один вопрос, офицер Сунг: вы планируете продолжать работать в нашем участке? Знаете, тяжело будет найти кого-то на ваше место. — Если у вас нет других, более достойных чем я, кандидатов на эту должность, я хотел бы остаться, — важно подтвердил Дэйта, повернув к ней голову. Ро мысленно запрыгала, хлопая в ладоши. Ее психика получила еще один шанс на выживание, с офицером Гобачином в роли детектива этого шанса точно не было бы. — Вот и ладненько, — сказала она совсем неофициальным тоном и счастливо улыбаясь вернулась в свой кабинет.