26/12/1825

А между тем внутриполитическая ситуация в России раскалялась добела. Всё чаще и чаще всплывали подпольные кружки. Количество проводимых обысков давно перевалило за несколько десятков. Александр Николаевич был совершенно вымотан, и, к сожалению, ничем не мог поделиться с господином Бортником. На главных часах пробило полночь – ночь с 31 ноября на 1 декабря. Утром вся столица встрепенётся, узнав о смерти своего государя в Таганроге. В самом расцвете сил – а государю было 47 лет – Александр Первый оставит страну в такой страшный для нее период. В комнате со слабым освещением находились три человека. Двое мужчин средних лет курили у окна. Нет, не трубку – это были обычные свертки из дешевой бумаги с табаком. В кресле же мирно вязала старушка, не обращая внимания на разговоры своих сыновей. – Как же мы теперь будем без государя-то?.. О его брате говорят не лучшие вещи... – Зависит от того, где ты это услышал... Я слышал же, что он очень мудрый и не погонится за новинками Запада... – А что же всё-таки случилось в ту ночь? – Когда умер государь? – Вот в том то и дело, Василий, что не известно, умер он иль нет. – Что ж ты такое говоришь?! Конечно же, он умер! – Однако же, в высшем обществе ходят слухи, что наш государь... сбежал! – Сбежал?! Это больше похоже на анекдот или злую шутку... Перенесёмся же теперь в более освещенную комнату за несколько улиц далее, в которой, склонившись над письмом, сидел Александр Уман. Письмо доставили ему совсем недавно, и не почтой, как это обычно бывает, а с посыльным, который потребовал передачи письма лично в руки графу. Ничего хорошего это не предвещало. Во время прочтения послания лицо Александра стремительно менялось – от взволнованного до мертвенно бледного. Только перечитав письмо несколько раз, граф осознал в полной мере – государя больше нет. Внутри как будто что-то оборвалось. Такой собранный и рассудительный всегда, сейчас же господин Уман выглядел словно неудачная пародия на самого себя. Руки и подбородок тряслись, а глаза предательски слезились. "Государя нет!" – эхом проносилось в голове. Что же теперь будет? Кто будет новым императором? А как же Россия? Боже, дай сил!.. – Приказывай запрягать! - отдал распоряжение лакею Александр, выйдя из кабинета, и сам испугался своего голоса - таким высоким, срывающимся и дрожащим был он в тот момент. Спустя пару минут граф уже мчался по улицам Петербурга. А во дворце тем временем решалось будущее великой державы. Умерев, Александр Первый поставил страну в очень неловкое положение. По его воле, престол должен был перейти Великому Князю Николаю Павловичу, который, несмотря на указ почившего брата, объявил императором Константина Павловича и первый же ему присягнул. Господин Уман поспел в Зимний как раз к моменту объявления нового государя. Цесаревич Николай уже начал приводить к присяге войска. Присягнув, высший офицерский состав будто бы успокоился, пережив момент междуцарствия. Одному Александру было неспокойно. Новый государь находился далеко от столицы. Не взбунтуются ли революционно настроенные дворяне, воспользовавшись его отсутствием? В течение довольно продолжительного отрезка времени тайная полиция следила за одним очень интересным именьицем. По определенным дням там собирался очередной кружок вольнодумцев, и отличался тот огромным количеством запрещенной литературы. Сотрудники, проникшие туда под видом членов кружка, все чаще и чаще предоставляли графу Уману новую информацию. Наконец, начальство отдало приказ. В день и время назначенного собрания устроили неожиданную облаву, перекрыв все входы и выходы. Александр шёл уверенно, цокая по полу каблуками своих высоких форменных сапог. Он подходил всё ближе и ближе к заветной двери, куда привели всех, находившихся в доме на тот момент. Граф открыл дверь и осмотрел собравшихся. Столько молодых людей… Конечно же, ему было до боли жаль их, но это его долг, его работа. Его дань ушедшему государю. – Уводите их всех. Александр стал осматривать книги, лежавшие на главном столе. Внезапно в его руках оказалась книга в черной обложке. Все бы ничего, но перед глазами мелькнуло имя, точнее, псевдоним, знакомый графу до оскомины. Игорь Бидвак. Лев… Александр стремительно развернулся. Из соседней комнаты двое рослых полицейских тащили еще одного молодого человека. Александр побелел, а руки его затряслись, выронив книгу. Его друг был угрюм и изредка пытался вырваться, что у него, конечно же, не получалось. Наконец, он повернулся и увидел графа – в форме, с обнажённой шашкой, совсем не такого, каким привык его видеть за долгое время крепкой и верной дружбы. В одно мгновение его лицо стало белее мела, как и у Александра. Встреча их взглядов длилась недолго – Льва так же сурово вели к выходу. Лишь напоследок поэт обернулся и увидел своего друга, который стоял, опустив голову и прижав оледеневшие ладони к лицу.