Любовь & Дружба

Название: «Юный Шерлок Холмс» Рейтинг: G Персонажи: Петя Квитко/Надя Кисленкова, посетители кафе Жанр: Детектив, Юмор От автора: Находилась под впечатлением от просмотра замечательных фильмов «Шерлок ВВС» и «Менталист». Так и пришла идея о создании этой зарисовки. В оживленное в этот летний день кафе Надя Кисленкова пришла с опозданием и мысленно поставила себя пять баллов за следование общеизвестным правилам. Петр не должен знать, что она уже давно выбрала легкое платье на лямках и знала, какой примерно макияж наведет на лицо, чтобы выглядеть красивее и свежее. Хотя мама бурчала, что дочери не обязательно переживать, она и так красавица, но Надя, никого не слушая, упорно наводила красоту. Она желала этого свидания, как и последующие другие, и с замиранием сердца ждала, когда Петя предложит встретиться. Боялась сама предложить, потому как ей не хотелось, чтобы её считали влюбленной дурочкой. Достаточно того, что таких дурочек она каждый день обсуждала с болтливой подружкой Мариной Кузовлевой и, не стесняясь, презрительно смеялась над ними. Но выходит, она сама таковой являлась и в некотором смысле смеялась над собой же… Радостный клич слышала вся квартира, когда Надя получила предложение в Вайбере от Петра пойти и развлечься. Она до сих пор не верила, что они начали встречаться, слишком мало времени прошло. Потому иногда Надя задумывалась, а не снится ли это ей все? Не может же Петр в самом деле с ней встречается, когда весь класс знал, что он влюблен в Лаврецкую, не обращающая на него никакого внимания и предпочитая принца на черном коне, а в конкретном случае — на мотоцикле. Надя вчера её видела. По завистливые взгляды Марины, Ани, Лены и других куриц с отсутствующей личной жизнью Лаврецкая, сверкая белозубой улыбкой, села на мотоцикл, прижалась к своему прынцу-Вадику, словно его могут отобрать, и умчалась кататься по Москве. Надя краем глаза наблюдала за Петром, но он был поглощен разговором с Крузом и, казалось, даже не заметил эффектный уход Лаврецкой, словно его не заботило, куда уехала Даша. Привиделось ли? Может быть, Петр до сих пор влюблен в Лаврецкую, но зачем тогда встречается с другой? Надя очень хотела это узнать, но не рассказывать же Маринке! Той только дай пищу для слухов, и скоро вся школа или Москва будет знать, как Надя страдает от неразделенной любви к Квитко, или, что хуже и пикантнее — как Петя изменяет ей с Лаврецкой, ведя двойную жизнь. Если подумать, то Маринка — настоящая сплетница. Ведь именно она рассказала, что знает, откуда у Петра рана на плече. В тот день одноклассники и учителя очень всполошились, друзья Петра на любые вопросы касательно самочувствия Квитко бледнели и молчали. Вскоре ранение плеча стало практически легендой. Многие со страхом шептались, что Петр обезвредил целую банду рецидивистов, но поплатился своим здоровьем. Скептики возражали и говорили, что Петр просто болеет, а про плечо придумал, чтобы иметь уважительные причины не идти в школу. У Нади голова шла кругом от этого шепота, от всех слухов, вызывающие непомерное любопытство. И не понять, где правда, а где ложь. Она чувствовала, что такое Квитко бы не придумал, да и причин нет — он хорошо учился, только одна четверка за год! Зачем ему тогда врать? Учителя бы приняли прогул, как принимали и другие, поскольку Петр был отличником, на которого стоило молиться и прощать некоторые недостатки. Потом Петр появился в школе живым и здоровым. На многочисленные вопросы либо отмалчивался, либо, загадочно улыбаясь, говорил: — Секрет фирмы! Это только подхлестнуло сплетников. Они все больше уверялись, что дело в криминале, и вскоре Петр в школе стал героем номер один по части расследований. И Надя задавалась вопросом, есть ли доля правды во всем этом, а потом Петя стал куда-то пропадать: мог не прийти на уроки и на свидания, бросал отговорки, словно не желал, чтобы Надя узнала, где он ходит. Желание узнать правду росло с каждым днем, Надя уже почти поверила слухам, но случай все не находился: то она с Петей наслаждалась свиданием, забывая обо всем, то Квитко изящно уходил от темы, лишь подхлестывая воспаленное любопытство. А сегодня она решила, что узнает любой ценой от Квитко о его славе в детективных делах. И пусть он обидится! Пусть! Любопытство — такая штука, что не стоит ею жертвовать, даже ради любимого. Надя приветственно помахала рукой, стараясь не так сильно восторгаться, и улыбнулась сидящему за столиком возле окна Петру. Тот улыбнулся в ответ, быстро вскочил и, как настоящий джентльмен, отодвинул стул Наде. Ну как в него не влюбиться? Такого галантного, где они бы не находились, всегда дружелюбного, может быть, вспыльчивого, но быстро отходчивого от обид. И конечно, Надя влюбилась, с каждым днем все больше это осознавая. Не то что дура Лаврецкая! Пропустила принца у себя под носом, но ничего, зато Надя своего любимого не упустит и не променяет на Вадиков и им подобным. Она не дура стоеросовая! — Что будешь? — спросил Петр, глядя на меню. Надя заказала мороженное в вазочке и огляделась. Кафе было очень приятным и уютным: мягкие кресла песочного цвета не позволяли уйти, пока не посидишь чуть-чуть, расслабляясь, розовые столики в тон смотрелись очень гармонично с бежевыми обоями. Посетителей не так уж и много, потому нет шума, и никто не давит на уши громкими разговорами. Хотелось просто насладиться атмосферой, но нельзя забывать о своем решении узнать о детективных делах Квитко. Ладно, была не была! Надя вздохнула, ощущая, что ей впервые не уютно от переполнившего нетерпения вперемешку с растерянностью. Кто бы сказал, что Надя робеет! Но именно так всё и происходило. Надя совершенно не желала обидеть Петра. Раз он всегда уходил от разговора, значит, ему не приятны любые расспросы о расследования, иначе он бы давно рассказал о приключениях, не скрывая и не отмахиваясь от всеобщего любопытства. Все, если Надя и дальше будет размышлять, то точно не задаст вопросы и опять уйдет ни с чем, а любопытство же подхлестывает! — Петь, а правда, что ты до сих занимаешься детективными делами? — прямо спросила Надя. — Правда, — не возразил Петр, пожав плечами, и добавил. — В этом мне помогает моя природная изобретательность с наблюдательностью. — И как же? Ты подмечаешь малейшие детали? — Давай покажу на примере, — вдруг предложил Петр, и Надя радостно кивнула в предвкушении от зрелища. Растерянность ушла — все равно Квитко не обижен, даже рад, наверное, любопытству. — Выбери любого посетителя кафе. — Вон тот пузатый мужчина с усами. Петр обернулся, пару минут смотрел на посетителя, которого указала Надя, обернулся и заявил сухим тоном, словно делал рапорт: — Мужчина женат, имеет любовницу, которую, собственно, ждет в этом кафе. — Как ты понял? — Элементарно, Надя! — хмыкнул Петр, копируя интонацию Шерлока Холмса. — Мужчина имеет пивное пузо, ухожен, судя по гладкой рубашке и штанам, аккуратно подстрижен и, как главное доказательство, носит кольцо на безымянном пальце правой руки. Он спрятал кольцо только что, словно желая, чтобы женщина, которую он ожидает, не видела этот символ замужества. Он оглядывается по сторонам, явно нервничая — значит, боится, чтобы супруга узнала об адюльтере. Не удивлюсь, если мужчина изменяет в первый раз, ну или нашел пассию лишь недавно. — Поразительно, — удивленно произнесла Надя, настолько у неё не хватило слов от восхищения подобным талантом. В первое мгновение она даже онемела, столько сведений о человеке, которого Квитко видит впервые! И это все благодаря наблюдательности! — Спасибо, — скромно улыбнулся Петр, но Надя заметила, что ему понравился её восторг. — А вон та девушка в очках? — Студентка, которая пишет конспект. Заучка, любит читать в любое время суток, особенно Ницше. Судя по синякам под глазами и серости кожи, обожает засиживаться в библиотеках. — А вон та официантка? Это напоминало допрос с проверкой, но Надя не могла остановиться, хоть и понимала, что предыдущие слова Пети о наблюдательности — не просто бахвальство и тщеславие. Он реально подмечал мелочи и делал, скорее всего, правильные выводы! — У неё потрепанная голубая рубашка, босоножки старые, но ухоженные — девушка явно их любит и следит за ними, вовремя вытирая и при случае склеивая. Думаю, что она живет бедно и в многодетной семье. Девочка, играющая в телефоне за левым столиком, явно её сестра, на дочь не похожа, слишком маленькая разница в возрасте. Официантке примерно лет шестнадцать, а девочке — шесть. — Ладно, с официанткой всё ясно, а вон та молодая пара? Это парень и девушка, верно? Они встречаются и решили устроить свидание в этом кафе? — Почти. Я бы назвал встречу брата с сестрой, больно родственное сходство на лицо. Надя смутилась. Да, предполагать она умеет, но только не верно! — Не расстраивайся, — Петя ободряюще улыбнулся и накрыл пальцы Нади. Та, покраснев на этот раз от радости, улыбнулась в ответ, чувствуя, как сильно стучит сердце в груди. Ей нравились тактильные контакты, когда ощущаешь тепло руки Пети, и кажется, что по всему телу бегут электрические разряды, вызывающие мурашки по коже. — Некоторые моменты для меня тоже могут быть непонятны или ошибочны… Надя посмотрела на Петю, совсем не понимая, что он имеет в виду, настолько фраза прозвучало странно. Она чувствовала сердцем, что это как-то связано с их отношениями. Но только что? Неужели он собирается сказать, что все это время любил Лаврецкую, ожидая, пока та обратит на него внимание?! — Я не понимаю, что тебя смущает и тревожит, Кислят… Кисленкова. Ты в последнее время задумчива, и мне кажется, что ты чего-то боишься. Но чего? — Я боюсь твоих чувств к Лавре, — на одном дыхании выпалила Надя и прикрыла глаза, чтобы не увидеть в них любовь и нежность к другой, чтобы не разочароваться и побыть хоть на мгновение счастливой, а про себя молила: «Чтобы мое предположение не оказалось верным! Чтобы я ошибалась!» Но на удивление, Петя не стал подтверждать слова Нади, не заговорил порывисто о чувствах к другой, он лишь крепче сжал её ладонь, словно она могла вдруг вырваться и убежать без оглядки. — Надя, я давно не испытываю чувств к Лаврецкой. Она для меня всего лишь закадычная подруга, с которой я прошел и огонь, и воду, а мое сердце занято тобой! — вдруг произнес Квитко и слегка покраснел. Надя распахнула глаза и закусила губу, не зная, то ли обнять Петю за такие твердые слова, которые дались ему не просто как любое признание, то ли зарыдать от счастья. Все предположения, продиктованные элементарной ревностью, разрушились одним нужным сейчас признанием, и Надя смогла наконец выдохнуть свободнее, словно избавилась от тяжелого груза, не дававшего спать ночами. И она тоже смогла сказать то, что так желал услышать Петя: — Я тоже тебя люблю, мой Шерлок Холмс.