* * *
Первое время мать не придавала головным болям сына особого значения, списывая это на затянувшийся переходный возраст, на бушующие гормоны, на нехватку витаминов. Она исправно вызывала «Скорую помощь», пару раз сама водила Димку к терапевту — им прописывали обезболивающие — на этом дело и заканчивалось. Димка и сам не очень переживал по этому поводу — ну с кем не бывает. Перейдя в одиннадцатый класс, списывал это на стресс по поводу подготовки к экзаменам. Когда в дополнение к головным добавились мышечные боли шеи, рук, ног, когда он не мог спать, потому что не было возможности найти удобную позу, он даже не стал сообщать об этом матери — она, скорее всего, отмахнётся от этих глупостей, не поверит, как это возможно, чтобы человек не мог спать. Обзовёт Димку в очередной раз вруном, который выдумывает себе болезни, чтобы не ходить в школу. Поэтому Димка, проведя ещё одну ночь без сна, забывшись в мучительной дрёме лишь под утро, еле заставляет себя встать с кровати, чтобы отправиться на занятия. Мать подозрительно смотрит на него во время завтрака: — Ты какой-то бледный и круги под глазами. Ты, случаем, на наркотики не перешёл? — Мама, что ты, ну какие наркотики. Нас сильно нагружают в школе, я не высыпаюсь. — Раньше ложиться надо, — авторитетно заявляет мать и резко приказывает, — вены покажи. Димка безропотно вытягивает вперёд руки. Нина Васильевна скептически осматривает их, довольно улыбается: — Вроде чисто. Ладно, солнышко, беги на занятия. После школы сразу домой. Ты понял меня? — Да, мама. Конечно, он понял, Нина Васильевна всегда очень чётко поясняет свою позицию и своё отношение к прописанным ею правилам. В школе его подзывает к себе классная руководительница Татьяна Петровна и с беспокойством спрашивает: — Дима, у тебя всё дома хорошо? Димка удивлённо смотрит на неё: — Да, у меня всё хорошо. Почему вы спрашиваете? — Ты неважно выглядишь. Хочешь, я запишу тебя к школьному психологу? Димка отчаянно вертит головой: если мать узнает, что он ходит по психологам и что-то рассказывает, она просто убьёт его. — Нет, честно, у меня всё хорошо. Я просто за экзамены переживаю, готовлюсь постоянно. Татьяна Петровна успокаивающе гладит его по голове: — Дима, экзамены — это не самое главное в жизни. Ты хорошо учишься, не надо так себя загонять. Димке хочется отпрянуть от классной руководительницы, сбросить её руку со своей головы, но это может вызвать ещё какие-либо подозрения, поэтому он не дёргается, терпит, пытаясь сохранить на лице спокойное выражение. После уроков Димка сразу же направляется домой, до прихода матери надо успеть прибраться и приготовить уроки. — Димыч, постой! — он оборачивается на крик за спиной, его нагоняет Серёга Громов, тот самый, который увёл у него в седьмом классе Машу Антипову. — Слушай, — запыхавшись, шумно переводя дыхание, Громов вопросительно смотрит на Димку, — ты же зачёт по русскому уже сдал? — Да. — Ты можешь одолжить мне справочник? Я же так и не купил, а кроме тебя зачёт больше никто не сдал. Димка кивает: — Да, конечно. Принесу тебе завтра. Громов отрицательно мотает головой: — Не, завтра поздно, я не успею подготовиться. Русичка зверствует, угрожает педсоветом по недопуску, мне край надо завтра зачёт сдать. Может, мы сейчас к тебе зайдём, и ты мне дашь справочник? Димка хмурится, мать запрещает приводить в дом гостей, тем более сейчас, в свете последних событий, это может вызвать очередной скандал. Но, прикинув в уме, что до её прихода ещё есть время, Димка решается: — Пойдём, только быстро. У меня много дел. Громов радостно хлопает его по плечу: — Я всегда знал, Димыч, что ты настоящий друг! Дома Димка быстро роется на полке с учебниками в поисках справочника, Серёга тем временем осматривает его комнату, восхищённо присвистывая: — А ты, ничего, нормально устроился. Тебе родители что, вообще ни в чём не отказывают? Димка хмыкает, что тут ответишь. Найдя справочник, протягивает его Громову. — Отдашь, как получишь свой зачёт. Громов довольно скалится: — Ну ладно, я побежал грызть гранит науки. Серёга уже почти заканчивает обуваться, как вдруг раздаётся звук открывающегося замка, дверь распахивается, и на пороге появляется Нина Васильевна, держа в руках полные пакеты с продуктами: — Димочка, я сегодня пораньше освобо… — мать замирает на половине фразы, расширившимися глазами глядя то на Димку, то на Громова. Серёга, широко улыбнувшись, вежливо обращается к Нине Васильевне: — Здравствуйте, а мы с Димой… — Что вы с Димой? — придушенным шёпотом спрашивает Нина Васильевна, опуская сумки на пол. — Что ты тут делал с моим мальчиком? — Не понял, — Громов в недоумении смотрит на женщину, пытаясь понять смысл вопроса. Димка же, в ужасе прижавшись спиной к стене, начинает медленно сползать вниз, ноги слабеют и не держат его — это катастрофа, это начало тотального конца. Ему хочется кричать: «Остановись, мама», но слова застревают в горле, а само горло сжимается, стенки приклеиваются друг к другу намертво, отказываясь пропускать кислород в лёгкие. — Я спрашиваю, чем вы тут занимались? — Нина Васильевна смотрит на сына, сжимающего пульсирующие виски ладонями. — Ты что, опять принялся за своё? Опять тебя на мужиков потянуло? Лицо Громова вытягивается. Он смотрит на Димку округлившимися от изумления глазами: — Так ты?.. — Вон отсюда, — Нина Васильевна буквально выталкивает Серёгу из квартиры, захлопывает дверь и подходит к сыну, со страхом глядящего на неё. — Тебя жизнь, что, ничему не учит? — первая пощёчина — начало бури. — Ты когда прекратишь надо мной издеваться? — вторая пощёчина — закручивающийся спиралью ураган, сносящий всё на своем пути. — Я не позволю тебе ломать себе жизнь, — третья пощёчина — лопаются не до конца зажившие трещины на губах, кровь яркими каплями разлетается из разбитого носа, размазывается по лицу. — Не надо, — Димка пытается прикрыться руками, забыв, что этим ещё больше разозлит мать, — ничего же не было. — Не было? — мать уже хлещет его куда попало, в руках оказываются щипцы для завивки волос, она старается ударить так, чтобы было больнее, и Димка уже не пытается увернуться, понимая всю бессмысленность такого действия. — Я лучше убью тебя и в тюрьму сяду, чем буду смотреть, как ты с мужиками тискаешься, пидор недоделанный, — хрипит она, в очередной раз прикладывая сына головой о стену.Часть 2
29 октября 2017 г. в 10:02
— Новиков Дима, на приём лекарств! — громкий крик медсестры выводит Димку из состояния задумчивости, он ещё раз бросает взгляд на мутные лужи, хмурое небо и парня, всё ещё измеряющего дорожки больничного дворика.
Он опускает ноги вниз и спрыгивает на пол: в голове сразу же отдаётся эхом, он морщится и идёт в процедурный кабинет. Медсестра протягивает ему стаканчик с таблетками, Димка, не разглядывая, сколько их там — штук пять-шесть — опрокидывает стаканчик в рот, запивая предложенным стаканом воды.
— Дима, тебе назначили ЭКГ, иди на первый этаж — тебя уже ждут.
Димка кивает, направляется к лестнице, спускается по щербатым ступенькам вниз, отсчитывая про себя: «Раз ступенька, два ступенька…». Неинтересное занятие. На середине лестницы он забывает, куда шёл, стоит минуты две, в непонимании глядя вокруг, пока голос дежурного не возвращает его в реальность.
— Новиков, что ты там застыл? Спускайся-ка сюда.
Димка подходит к стойке.
— И куда мы направляемся?
— Я не знаю, — виновато улыбается Димка, не поднимая вверх глаз.
— Стой тут, я позвоню в твоё отделение.
Дежурный отворачивается, а Димка смотрит через стекло в общий холл, на дверь, за которой сейчас идёт холодный и противный дождь — там свобода — а ему совсем не хочется там оказаться.
Дверь резко открывается, и внутрь входит тот парень, который должен в сказочной реальности Димки сразиться со злым и страшным драконом бабой Клавой. Димка хмыкает, какое всё-таки неуместное сравнение. Парень снимает капюшон с головы и идёт к стойке дежурного. В недоумении смотрит сначала на Димку, потом на спину дежурного, шёпотом спрашивает:
— Ты кто?
Димка вздрагивает от неожиданного обращения к нему, в горле пересыхает, он так отвык от разговоров с незнакомыми людьми, что сейчас ответить на этот вопрос равнозначно тому, чтобы в первый раз прыгнуть с парашютом, а ты даже не знаешь, за что там надо дёргать.
Поэтому он просто стоит и смотрит на этого парня, разглядывает его — вот у него-то точно нет никаких проблем: ни с ростом, ни с вниманием, ни с общением, ни с психикой.
Высокий, Димка и до плеча, наверное, не достанет, спортивный, ему-то, наверняка, никто не запрещал ходить в тренажёрный зал плюс в какую-нибудь секцию, с уверенным и серьёзным взглядом карих, почти чёрных глаз, короткими, слишком короткими тёмными волосами, небольшим шрамом возле левой брови, который вовсе не портит его, а наоборот делает ещё мужественнее.
Громкий голос дежурного заставляет Димку снова вздрогнуть:
— Новиков, тебе на ЭКГ, иди прямо по коридору, кабинет номер пять.
Димка кивает, поворачивается, уже забыв, что он тут делал, смена картинки — смена мыслей. За спиной слышит обрывок разговора:
— Что он у вас такой дёрганный. Вы что, бьёте их тут?
— Когда вы уже поймёте, что у нас тут больные люди, — усталый голос дежурного терпелив и спокоен. — Вы понимаете это? Больные люди. И ваша сестра тоже больна, поэтому она тут, ей стараются помочь, понимаете?
— Когда я могу её увидеть?
Дальше Димка уже не слышит, он подходит к кабинету и открывает дверь. Кардиолог Юрий Антонович сочувственно смотрит на него:
— Что ж ты такой худой? — качает головой, что-то отмечает в карте. — Раздевайся.
Димка стаскивает лишнюю одежду, ложится на кушетку, врач цепляет на него электроды, через плечо бросая медсестре:
— Как у него с аппетитом? Позвони — спроси. Это чёрт знает что. Одни рёбра. Пусть поставят его на дополнительное питание, что ли.
Закончив процедуру, Юрий Антонович помогает Димке подняться и участливо спрашивает:
— Ты сам дойдёшь или тебя проводить?
— Я дойду, — шёпотом отвечает Димка, машинально втягивая голову в плечи.
На этот раз он благополучно доходит до своей палаты, снова забирается на подоконник, прижимается лбом к холодному стеклу. Дождь за окном почти прекратился, но погода по-прежнему хмурая и унылая, небо затянуто тучами, а парень, беспокоящийся за здоровье своей сестры, всё ещё не покинул больничный дворик. Сейчас он, прислонившись спиной к тополю, обводит взглядом одно за другим окна по всем этажам больницы.
Димка наблюдает за ним, история про заточённую в подземелье принцессу обрастает новыми подробностями. Злой дракон баба Клава готовится сожрать пленницу, не чувствуя при этом никаких угрызений совести.
Погрузившись в придуманный мир нереальности, Димка не сразу замечает, что парень внизу в упор смотрит на него, уткнувшегося горячим лбом в стеклянную прохладу окна. Заметив, что Димка обратил на него внимание, парень улыбается, поднимает руку, чтобы помахать ему, как старому знакомому, но Димка в страхе шарахается от окна так резко, что почти падает с подоконника. В голове оглушающим набатом гремят гневные слова матери: «Опять на мужиков засматриваешься?».
«Нет, нет», — Димка мотает головой, боль, затаившаяся на время, радостно возвращается, хватая все его нервные окончания острой зубастой пастью, заставляя упасть на пол в калечащей тело судороге. Тело выгибается от нестерпимой муки, грозя переломать кости, сознание, не выдерживая тотальной перегрузки, отправляет Димку в спасительное небытие.