Нарисуй мне август

      Марина выжидающе смотрит на Димку, а тот продолжает:       — Я не знаю, как тебе объяснить, почему именно так вышло и почему я не могу спросить это напрямую у того человека, кого это касается, но мне нужен номер телефона Богдана в Новосибе и его адрес.       — Ты собираешься лететь туда? — осторожно интересуется девушка.       Димка кивает.       — Зачем?       — Ты знаешь, почему я обратился именно к тебе? — вопросом на вопрос отвечает Димка. — Потому что ты знаешь, что чувствуешь, когда не видишь выхода из ситуации. Я тоже не вижу выхода из своей ситуации, кроме одного — взять её в свои руки, и раз он не хочет рулить эту проблему, то рулить её буду я. Это всё, что я могу тебе сказать. Потому что я не знаю, как объяснить тебе то, что у нас происходит.       — А мне не надо ничего объяснять, Дим, — Марина обнимает Димку за плечи и целует его в висок. — Я тогда в ночном клубе случайно заметила одну очень интересную вещь, а потом я много думала. А потом Богдан вдруг неожиданно сорвался и как подстреленный рванул в Новосиб, хотя совсем туда не собирался.       — Какую вещь ты заметила? — с подозрением спрашивает Димка.       — Я заметила, как ты на него смотришь. Ну, это ещё было можно понять. Он же герой, супермен и всё такое. Спас котёночка от своры голодных псов. Но потом я увидела, что он смотрит на тебя не менее странным взглядом. А вот это уже было интересно. Так что сложить два и два было совсем не трудно.       — Ты говорила Рите о своих наблюдениях? — Димка опускает глаза в пол.       Марина усмехается:       — А зачем? Вы это без постороннего вмешательства и сплетен должны сами разгребать. Но в любом случае Богдан мне дороже дружбы с Ритой, он мой брат, мы с самого детства все вместе. Что бы он ни выбрал — мы его поддержим. И ты теперь тоже мой брат, я не хочу, чтобы тебе было плохо. Поэтому я помогу тебе всем, чем смогу. И ты прав, я тебя действительно понимаю. Когда у нас случился разлад с Игнатом, я так потерялась в своей реальности и своём горе, что не смогла адекватно оценить ситуацию и обратиться за помощью к родным людям. А ты молодец, ты смог. Так что лети и поговори с ним. По крайней мере, всё встанет на свои места, и ты точно будешь знать, какие у тебя шансы, и есть ли они вообще.       — Спасибо тебе, — Димка благодарно смотрит на Марину, а та снова обнимает его, утыкаясь носом ему в макушку.       Звонить Богдану он и не собирается — он заранее знает всё, что тот ему может сказать. А давать ему возможность слиться с темы — Димка не настолько благороден.       Поэтому он просто покупает билет на самолёт — простое решение, правда, чем оно аукнется Димке, предугадать невозможно. Он готов к любому исходу, ему достаточно знать, стоит ему надеяться или нет, а потом он постарается не рассыпать себя по пути назад, если Богдан дипломатично укажет ему на дверь. Он сможет, он справится, теперь у него есть силы бороться даже с самыми нежелательными последствиями своих поступков.       Кто бы мог подумать, что он, шагу не смеющий ступить без разрешения своей матери, боящийся вздохнуть и элементарно посмотреть вокруг — он летит в другой город, который находится неизвестно где, да и вообще не факт, что он существует не только в подсознании.       Тем не менее, Димка сидит в самолёте и почти не боится своей так внезапно проснувшейся самостоятельности. Думать об этом сейчас точно не хочется, он подумает об этом когда-нибудь потом, когда поймёт, куда завёл его лабиринт Минотавра.       Что он будет делать, если Богдан уже принял решение и менять его не собирается? Что, если он взглянул на то, что между ними произошло, трезвым взглядом, и ужаснулся? Что, если он, Димка, стал ему так отвратителен, что своим волшебным появлением он только всё ещё больше усугубит?       Столько вопросов сейчас снуют в его голове, что Димка машинально массирует ноющие виски и ждёт прихода такой привычной на протяжении нескольких лет головной боли.       Если бы не тянущее чувство неопределённости, Новосибирск понравился бы Димке, но сейчас он даже не смотрит по сторонам. Важно не то, что вокруг него, важно то, что ждёт его по приезде. Поэтому он не разглядывает город через окно такси, он сосредоточенно смотрит вперёд и не произносит ни слова, ловя на себе удивлённые взгляды водителя, который явно не привык, что его пассажиры, кого он забирает из аэропорта, просто равнодушно сидят на заднем сиденье и не реагируют на этот мир.       Димка едет сразу на стройку, он уверен, что Богдан там, где же ещё ему быть. И действительно, выйдя из такси, он видит у самого входа Богдана, сидящего на ступеньках вместе с каким-то хмурым мужиком и разглядывающим какие-то бумаги. Мужик тычет пальцем в середину листа и что-то сбивчиво втолковывает Богдану. Тот качает головой, делает отметку в своём блокноте, поднимает глаза и смотрит на стоящего напротив них Димку таким взглядом, будто перед ним гость с другой планеты, а к такому жизнь его не подготовила.       Одна минута молчания, две, три, пять… собеседник Богдана смущённо кашляет:       — Я тогда внесу необходимые правки и покажу вам. Я больше не нужен?       Богдан молча качает головой, всё так же глядя, не отрываясь, в замершего совсем рядом мальчишку.       Мужик суетится, собирая рассыпающиеся листы, и торопливо исчезает, не подозревая, что о нём забыли ещё до его ухода.       — Привет, — Димка впивается ногтями в кожу ладоней — так хочется подбежать к нему и броситься на шею, что ноги сводит, а горло сжимается от нахлынувших эмоций.       — Что ты тут делаешь? — сухо и как-то безжизненно спрашивает Богдан.       — Ты решил, что можешь вот так, не поговорив со мной, спрятаться от меня в тёмном лесу и даже адреса не оставить? — Димка берёт себя в руки и с вызовом смотрит на Богдана.       Тот с изумлением смотрит на него:       — А ты подрос.       Димка поджимает губы:       — А ты мне выбор оставил? Ты думал, что я лежу лицом в пол и рыдаю ночи напролёт? Ты этого хотел?       — Нет, этого я хотел меньше всего, — Богдан поднимается со ступенек и подходит к Димке. — Я хотел, чтобы ты трезво посмотрел на ситуацию и понял, что надо избавляться от своих зависимостей.       — Это ты мою любовь к тебе называешь зависимостью? — отрывисто бросает Димка, отступая от Богдана на шаг назад.       — Подмена понятий — такая странная штука, — грустно усмехается Богдан. — Твоя жизнь в один час перевернулась так кардинально, что ты оказался к этому не готов. И твоё сознание сделало то, что ему казалось самым логичным в тот момент. Благодарность оказалось такой сильной, что ты спутал это с другим чувством. Я хочу уберечь тебя от ошибки.       — Слушай ты, супермен, — с возмущением говорит Димка. — Как там? Ты так привык спасать всех вокруг, что даже не можешь представить, что спасать уже никого не надо? Мне больше не нужна помощь, я сам знаю, что мне делать. Да, я тебе благодарен. А что, к тебе можно только такие эмоции испытывать? То есть, ты, без всяких своих сверхъестественных способностей привлечь никого не можешь?       — Могу, — Богдан неожиданно для Димки протягивает руку и таким знакомым и интимным жестом стягивает резинку с его волос. — Всё-таки ты зря не подстрижёшься.       — Ты с темы не съезжай, — уже спокойнее произносит Димка, накрывая руку Богдана на своей голове и переплетаясь с ней пальцами. — Обними меня, я так соскучился по тебе, — ещё тише просит он.       Богдан тяжело вздыхает, дёргает Димку к себе и прижимает так крепко, что тот задыхается и почти слышит хруст своих костей. Богдан утыкается носом в Димкину макушку, вдыхает запах его волос и, едва касаясь, легко прикасается к ним губами.       — Поедем поедим где-нибудь, — предлагает он, чуть отстраняя Димку от себя.       — Может, сразу к тебе? — Димка с надеждой заглядывает ему в глаза.       Богдан отрицательно качает головой:       — Ты не можешь остаться у меня. Я не смогу контролировать себя, зная, что ты так рядом. Что-нибудь произойдёт, и я себе этого не прощу.       — Почему ты не хочешь? — упавшим голосом спрашивает Димка.       — Это неправильно, — упрямо отвечает Богдан, отводя взгляд в сторону. — Я не должен испытывать к тебе то, что испытываю. И бороться с этим я не могу. Поэтому нам лучше быть как можно дальше друг от друга.       — Моё мнение тут совсем не учитывается? — горько усмехается Димка. — Я так мало для тебя значу?       — Ты не представляешь, что ты для меня значишь. И как я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. И как я рад, что ты так изменился, и что именно я помог понять тебе, чего ты стоишь. Но в остальном, я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным мне хоть в чём-то.       Димка снова начинает нервничать:       — Богдан, ты сейчас так сильно подтверждаешь стереотип насчёт тупости спортсменов, что мне тебе вдарить хочется. Я люблю тебя, ты — кость вместо мозга. Хочешь ты или нет, но этого не изменить. Хочешь, чтобы я был счастлив? Так я только с тобой хочу быть счастливым. Кому ты сделал лучше, что спрятался тут от меня? Мне? Нет, я себе места не нахожу, и не нужен мне больше никто. Себе? Я, конечно, может, и дурак, но мне так не кажется, что тебе хорошо сейчас. Рите? Ей-то лучше всего будет, если она узнает, почему ты её замуж так внезапно позвал. Ты не супермен, Богдан, ты сыкло. Ты сам себе боишься признаться в своих чувствах ко мне. Короче, ты тут оставайся и сублимируй, пока не достигнешь полнейшего дзена, а я возвращаюсь домой. Решишь поговорить — номер мой у тебя есть, я не прячусь от тебя, я в зоне доступа.       Димка резко поворачивается и быстрым шагом, ни разу не оглянувшись, идёт к стоянке и запрыгивает в подъехавший автобус.