Контраст

Даже если бы мог, Итачи бы не стал сглаживать эту ситуацию, потому что иди-ка ты к чёрту. Слышать подобное было несколько унизительно, видеть реакцию всех остальных ещё неприятнее, потому что это послужило своего рода массовым подтверждением озвученного. А на лице Минато на самом деле было даже нечто, отдалённо похожее на вину. Он притащил сюда Итачи, попросив хоть немного скрасить вечер, и он поставил его в такую ситуацию. А ещё он же несколько часов назад дал ясно понять, что Учиха тут только из-за мордашки, которая в нужное время показалась Намикадзе привлекательной. Так давай, вперёд, что ты на это скажешь? Итачи сложил руки на груди, избавляя себя от проблемы смотреть на лица коллег и почти наслаждаясь тем, что человеку рядом тоже неловко, но его чувства были окрашены в более позитивный оттенок. Словно это та самая ситуация, когда нужно просто всё объяснить и вместе посмеяться. Вот только они правы почти во всём. — Он много выпил, — подал голос Дейдара, привлекая всё внимание на себя. — Я стесняюсь спросить, а кто дежурит сегодня? — очень ловкая смена темы. — Суйгецу, — уверено заявила Цунаде. — И Конан. И кто-то ещё, кто не хотел праздновать. — А есть повод? — Ну, у вас он тоже, судя по всему, есть, — улыбнулась девушка, и кто-то позади с трудом сдержал усмешку. — Так что, вы присоединитесь? Остаться было бы самым лучшим решением, ведь в баре они на самом деле не для обсуждения каких-то личных вопросов. Но по сложившимся обстоятельствам было отлично видно, что результат будет не в пользу соединения компаний, вот только озвучивать это Итачи не станет, пусть этим займётся начальник. — Что думаешь? — вопрос был задан Итачи, а тот совершенно не ожидал, что на него переведут стрелки. О, серьёзно? Если принимать решение, то Учиха выбрал бы только Минато, потому что он хотя бы в курсе, почему Итачи не пьёт. Люди, подобные Цунаде, могли генерировать семь сотен аргументов в минуту, и порою противиться им становилось сложнее, чем пережить последствия пьянки. Итачи пожал плечами, любезно улыбаясь. — Вы пригласили меня, так что, я полагаю, вам решать, как вы хотите отдыхать. Где-то хохотнул Хидан, который под злостным взглядом Дейдары не сказал ни слова. Итачи понимал, что подобное поведение может повлечь за собой ещё больше проблем, но говорят, что, если не строить интриг за спинами, а говорить всё прямо, слухов будет меньше. Он объяснится, но сперва… — Звучит так, словно я не оставляю тебе выбора, — мужчина окинул взглядом всё ещё мало что понимающие лица коллег. Вот сейчас игра принимала очень опасный оборот. Чёрт, они же вроде как решили, что больше никаких подобных ситуаций. Итачи закусил губу изнутри, всё ещё не избавляясь от улыбки. Как же сильно ему хотелось напомнить Минато его же слова о том, что людям нужно нравиться, о просьбах с очарованием и прочих неосторожных фразах. — Прозвучало так, что сейчас все должны были подумать о чём-то совсем уже из ряда вон выходящем, не находите? — засмеялся он, вмиг смягчая ситуацию. — Ну, если мои врачи всё ещё думают, что ко мне можно попасть через постель, то это определённо проблемы их странного воображения. Верно? — повернул он голову в сторону Хидана, который, едва удерживая в себе смех, натянул на лицо маску серьёзности, кивая в ответ. — Но милые мордашки всё равно дают какие-то преимущества, — всё же не удержал язык за зубами Итачи. — Нет? Кажется, в этот самый момент компания за баром перестала интересовать Минато и тот развернулся к парню чуть сильнее. На самом деле это весьма необычное поведение для Итачи, и за этим было бы здорово наблюдать, если бы не такое количество зрителей и понимание, что, когда поползут весомые слухи, он первый будет злиться и плеваться. — Так устроен мир, — пришлось согласиться, чтобы не противоречить самому себе. — Разумеется, вот только одно от другого не далеко расположено. Так что, думаю, гипотетически это всё же возможно, — философски рассудил Итачи, а потом обратил внимание на то, какими глазами на него смотрит Цунаде, всё ещё сжимающая в руках большую кружку пенного пива. — О, мне, видимо, нужно отдельно пометить тот факт, что наши семьи давно дружат. И никто ни с кем не спал. Пока. Блять. Заткнись. — Не высокого ты обо мне мнения. — Возможно, выше, чем вы думаете или могло показаться, — серьёзно ответил Итачи. — Позволите угостить вас сегодня? — Вы всё же нас покидаете? — уточнила Цунаде, но по её лицу было видно, что она не удивлена. — Не хочу вносить в вашу чудесную компанию напряжение. А общение с начальником едва ли позволит вам обсуждать всё то, что захочется. Поэтому… — Поэтому я героически возьму удар на себя, — очаровательно улыбнулся Итачи, решив, что прямо сейчас любой его жест будет уместен. Рука легла на плечо и мягко надавила, увлекая человека за собой. Так странно ощущать тепло чужого тела, к которому ты не особо-то и прикасался. Он вообще к нему хоть раз прикасался? Кажется, на операции было дело… И, возможно, тогда, когда не помнил ровным счётом ничего, потому что перебрал. Возможно, это было даже не совсем прикосновение, но об этом лучше не думать, иначе все мысли скатятся опять куда-то не туда. Что ж, нарушать личное пространство, так намеренно. Итачи убрал руку только тогда, когда они уже оба обогнули барную стойку, а пристальные взгляды коллег потеряли свою цель. Место было выбрано несколько обособленное, что сразу же позволило ощутить себя свободнее, чем пару минут назад. Итачи понимал, что эта выходка поставит его в очень неудобное положение после, но он планировал поделиться с парой людей обстоятельствами своего трудоустройства, а это быстро перекроет все околопостельные слухи. А если и нет, какая к чёрту разница, если это просто слухи? Итачи протянул руки к винной карте. — Всё же пьёшь? — Мы в баре, — усмехнулся Учиха. — Разве могло быть иначе? — Я обещал не подпустить тебя к алкоголю. — Правда? — не отрывая взгляда от меню, удивился он. — Я вроде не ребёнок, в силах разобраться с этим самостоятельно. Если никто не будет ненавязчиво мне обновлять бокалы… — Будем считать, что это был тест на твоё общее восприятие алкоголя. Теперь я знаю твои границы. — Я боялся, что сейчас будет шутка про выносливость. — О, я понимаю, что эта проверка должна выглядеть иначе. — Как? — Итачи прикрыл меню и перевёл взгляд на собеседника. Чёрт. Всё это время с него не сводили взгляда, и это была та самая особая категория визуальных контактов, парализующая своей пристальностью. Он сидел, откинувшись на мягкую обивку диванчика, с расслабленной улыбкой, которая на самом деле была лучшим ответом на любой вопрос. — Есть варианты? — Допустим. — Озвучишь? — Не думаю. — А вот это уже становится любопытным. — Я полагаю, у вас будет возможность проверить это, когда придётся работать много. Сейчас же я по большей части отдыхаю, запоминая незначительные моменты вроде имён и территориальных расположений кабинетов. — Это информация, которую ты не хотел озвучивать? — Нет, это информация, которая на самом деле имеет место быть. А всё остальное — это моё специфичное чувство юмора. Зачастую неуместное. — Как ты распределяешь информацию на уместную и неуместную? — То, что я сказал ранее, например, было неуместно, но соблазн был слишком велик, — пожал плечами Итачи, который даже не собирался скрывать то, что ляпнул лишнее перед значимыми в какой-то степени людьми. Но в любом случае ему в итоге больше проблем достанется, чем Минато, так что оправдания не понадобятся. — Соблазн? Больше похоже на обиду, — лукавая улыбка. — И мне это не нравится. — Я буду воспринимать это как незначительный элемент одной большой случайности и в какой-то степени как комплимент. — Это похоже на особую форму комплекса, — признался Минато, заметив, как дрогнул уголок губ Итачи. — И тебе стоит осознать это и что-нибудь предпринять, хотя бы по сокрытию этого факта. — Не думаю, что мне стоит скрывать это в принципе, потому что подобная информация доступна мало кому. Например, тем, кто выпивал со мной… и видел меня не в лучшем состоянии. Ведь оттуда растут корни всей этой истории? — Всё ещё ничего не помнишь? — Минато наклонился ближе, складывая руки на столе. — А вам, я смотрю, доставляет это удовольствие. — Возможно, в какой-то степени. Но по большей части я разочарован, что так много информации ускользнуло от тебя безвозвратно. — Но вы мне её не выдадите? — попытаться стоило. — Нет, — с почти детской игривостью покачал головой Минато. — Может, мне просто не нужно это знать, — Итачи сложил локти на столе, подпирая кистями рук голову. — Могу ли я считать, что это забота? — Не стоит. — Жаль, это бы меня более чем удовлетворило. Наруто как-то говорил, что вы до ужаса заботливый человек. Может ли это качество, как и моя выносливость, провериться позже? — Если захочешь. — Вопрос моего желания? — Нет, твоё желание — это мотив. Моя забота — это результат. Между этими двумя вещами должно быть что-то ещё. — Действие? — Действие. К столику подошла молоденькая девушка в чёрно-белом кожаном костюмчике, соответствующем атмосфере бара. Доброжелательно улыбнувшись, она извлекла из кармана блокнот и ручку: — Добрый вечер. Вы определились с заказом или мне подойти позже? — Добрый вечер, — тепло улыбнулся в ответ Минато. — Хейленд-парк девяносто второго года имеется? Говорят, что по человеку можно определить многое, если посмотреть, как он общается с персоналом, в особенности официантами. Так вот, несмотря на то, что девушка была прекрасна, на ней были короткие шорты, и выглядела она крайне откровенно, как и подобает персоналу в подобного типа барах, он смотрел на неё почти как на дочь, которая хвастается пятёркой. Как на приятную девочку, которой наверняка стоит оставить чаевые не из-за красивых ножек, а потому, что она студентка, которая подрабатывает ночами явно не во имя развлечения. — Да, конечно, — улыбнулась она, чёркая название в блокноте. — Пятьдесят, сто, триста? — Бутылочку. Ты пьёшь виски? Или всё-таки вино? Итачи почти завистливо подумал о том, как, должно быть, здорово иметь настолько крепкий организм, чтобы, не особо рассчитывая миллилитры, заказывать что угодно. — Это жестоко, — признался Итачи, и тем не менее, если он уже обдумывал что-то, чего не делает обычно, значит, это закончится предсказуемо — старая схема. — Это значит всё же виски? — Возьмёте ответственность за то, чтобы это не закончилось грандиозными проблемами? — А кто сказал, что уже не ребёнок и в силах разобраться со всем этим самостоятельно? — поинтересовался Минато, краем глаза замечая озадаченность девушки. Итачи улыбнулся, выдерживая выражение а-ля твоя взяла. Он не пил крепкий алкоголь со времён университета, он совершенно не помнил дозировки и прекрасно осознавал, что закончится это ужасно. — Впрочем, я могу пообещать тебе, что доставлю тебя домой в целости и сохранности и прослежу, чтобы ты уснул в кровати. Но больше я обещать ничего не буду. — Что ж, по рукам, — согласился Учиха, ощущая, как немного сбивается дыхание от вновь неуместного волнения. Он ощущал себя ребёнком, который собирается напакостить и знает, что его отругают потом, но так сильно хочется, что все аргументы идут к чёрту своим чередом. — К виски что-нибудь брать будете? — Нет, просто лёд. — Хорошо, одну минуту. Могу я забрать меню? Учитывая тот факт, что они только что прекрасно поужинали дома на импровизированном празднике, баловать себя чем-то ещё желания ни у кого не было. Причем, Итачи не был уверен, что и пить-то особо хочет, но это, скорее, нервное состояние, которое настойчиво оберегает от ошибок. — У тебя всегда в голове полное затмение после подобных вечеров? — поинтересовался Минато. Видимо, скоро придётся рассказывать истории про фейлы в университете. — Выглядит так, словно вам любопытно, насколько вольно можно себя вести. — Какое богатое воображение. — У меня всегда было маленькое опасение, что люди, знающие больше, чем я хотел бы рассказать, не смогут не воспользоваться случаем что-то проверить, как-то пошутить… Не знаю. Может, я в принципе не особо доверчивый человек, но подобные вопросы напрягают. Нет, не всегда, но часто. И, разумеется, зависит от степени выпитого. Буду ли я помнить что-то завтра? О, нет. Но завтра выходной, я доверяю вам, так что я могу себе это позволить. — Твоё доверие, безусловно, приятно, но кроме меня есть ещё один человек, которому ты должен доверять. А с этим, мне кажется, у тебя пока всё плохо. — Сложно доверять тому, кто удаляет из твоей головы всё, что знать стоило бы. Это и вам не в плюс, но, насколько я помню, там есть логические доводы, почему мне не стоит это слышать. А вот сам себя я предал. И не в первый раз. О каком доверии может идти речь? Заказ был выполнен намного быстрее, чем ожидалось, и вот красивая бутылка уже встала на деревянную поверхность стола, а следом пара бокалов из толстого стекла с широким дном. И небольшая пиалочка со льдом, которая будет заменяться весь вечер. Девушка кивнула и покинула гостей, напоследок ещё раз глянув на Минато. Надо же, он произвёл на неё весьма сильное впечатление, несмотря на то, что старше её в два раза минимум. Минато разлил алкоголь по бокалам, и Итачи осторожно взял один из них, вглядываясь в янтарную жидкость, красиво играющую рыжим светом на гранях стекла и льда. — Это как игра тем утром. Итачи отвлёкся от собственных рук, пытаясь быстро вернуться в тему разговора. — Это было ужасно, — признал он. — Это было честно. Честность — сложная вещь, особенно если честным нужно быть перед кем-то другим. Своего рода обнажение, но всё же добровольное. Естественно, это трудно. Несмотря на то, что ты совершенно трезв и ничего ещё не случилось, ты уже можешь играть в эту игру сам с собой. Потому что ты знаешь, что ты можешь сделать, что ты можешь сказать и чего тебе стоит опасаться. — Не всё ведь зависит от меня, — покачал головой Итачи и поднёс бокал к губам. Запах терпкий, сильный, но не спиртовой — приятный. Что-то подсказывало ему, что это весьма дорогой алкоголь. Какой там год? Вау, двадцать пять лет выдержки. Здорово, он всего на два года старше жидкости в его бокале. Горечь смочила губы, мягко скользнула по языку и обожгла горло. Кажется, время признать, что до этого момента особо хорошим алкоголем Итачи себя и не баловал. Это вкусно, если к подобным вещам это слово вообще применимо. Хотелось найти синоним, но это задача не из простых. — Так ты не доверяешь себе или мне? — Я уже ответил на этот вопрос. — Значит, всё. — Занятный получается вывод. Я бы предпочёл думать иначе, но, кажется, вы правы. — Итачи… Тебе никогда не приходило в голову, что ты склонен усложнять совершенно всё, что происходит вокруг тебя? И в тебе тоже. — Приходило. Но умением упрощать что-то я не владею. — Стоит поучиться? — На этапах обучения может произойти слишком много вещей, которые создадут огромное количество проблем. Думаю, последствия моих попыток ещё больше усложнят мне жизнь. — Можно ли узнать, какого вкуса то, что ты держишь в руках, если ты не попробуешь? — Даже если это плохая идея и мне не понравится? — Особенно если есть опасения, что не понравится. Ты будешь знать. А насколько это плохая идея, оценить сложно и порою не нужно. — Видимо, этим я и занимаюсь, — усмехнулся Итачи, вновь отпивая из бокала. — Я про алкоголь. — Я понимаю. Но я не о нём. — О чём же? — О твоём мировоззрении в целом. Порою я вижу, как тебя терзают собственные сомнения относительно самых простых вещей, таких, например, как спросить о чём-то или умолчать, сделать что-то или сдержаться. И только если ты уверен, что так правильно, ты делаешь это. Например, врываешься в мой кабинет, когда в этом нет ни малейшей нужды. Но элементарно сказать «нет», когда сильно хочется, ты порою не в силах. Несколько раз я жестоко этим воспользовался, но тебя это ничему не научило. — Я бы не сказал, что потребность в отказе… — А здесь ты сейчас, потому что сам этого хотел? Я могу поверить, что твоё отношение ко мне стало менее резким, но в то, что оно поменялось кардинально, увы, не могу. Так что же вынуждает тебя соглашаться на то, что тебе не интересно? — Я не говорил, что мне не интересно проводить с вами время. — Значит ли это, что если я полностью оставлю тебя в покое, то в следующий раз инициатором встречи будешь ты? Итачи разом допил содержимое бокала и поставил его на стол, наклоняясь ближе. — Берёте с меня обещание? — Наблюдательно. — А вам бы этого хотелось? — Хотелось чего? — какая коварная улыбка, чёрт возьми. А ведь речь действительно о двух вещах, и, судя по тому, что сейчас скажет Итачи, будет ясно, о чём именно идёт разговор. — Моей инициативы. — Только если тебе это интересно. — Хорошо, — согласился Итачи, наблюдая за тем, как вновь наполняется его бокал. Любопытно, в какой момент нужно будет сказать стоп? Отчего-то было плевать. Ну перепьёт. Его в любом случае снесёт раньше, чем доза алкоголя станет отравляющей. Единственное преимущество слабого организма в том, что перепить сложнее. Если ты уже никакой после третьего бокала, то ты совершенно точно спасён от тяжелых отходов по утрам и неприятных физиологических предательств желудка. Итачи всегда волновал только вопрос удержания сознания в рамках контроля и сохранения воспоминаний о вечере. Ну забудет он что-то — и? Уже такая история случалась. Поиграть с собой в игру? Слишком страшно слышать правду от самого себя, это лучше оставить на потом. В любом случае в голове не было ни одной поистине ужасной вещи, за которую потом не получится извиниться. — А вам сын поведал все причины нашего знакомства или только Саске раскололся? — История о поиске друзей? — Она самая. — Ну, в отличие от Саске, Наруто не обещал мне ничего такого, о чём я думал бы вместо того, чтобы наблюдать и делать выводы. Поэтому всё было очевидно сразу же. — Не смутило, что в друзья решили подсунуть молодого интерна? В теории вам должно быть скучно со мной. Тот факт, что вы не выглядите на свой возраст, не значит, что внутри вы… — О, господи, Итачи, ты серьёзно? — Эм… да. — Насколько сильно тебя это беспокоит? — Более, чем сильно, но только тогда, когда я об этом вспоминаю, а это случается редко. Я с самого начала пытаюсь поставить себя как кого-то равного… Но у меня ни черта не получается. И если на работе это нормально, вы мой начальник, я должен ощущать себя подчинённым, то, например… Прямо сейчас мне неловко. Это не рабочая атмосфера, мы ведём себя как приятели, и я должен быть полностью расслабленным и отдыхать, но ощущаю себя ребёнком, которому позволяют играть во взрослого. Неужели вы не воспринимаете меня так же? — Только когда ты капризничаешь. — О, чудесно, — закатил глаза Итачи, вновь вливая в себя алкоголь. Наверное, с виски нужно быть осторожнее, чем с вином. — Да брось, капризы свойственны всем людям. Я тоже бываю капризным. Ты вряд ли это увидишь, но это нормально. А в целом… Ладно, если я скажу, что вижу тебя серьёзным взрослым человеком, я совру. В тебе ещё очень много того, что уйдёт с возрастом, многое придёт. Но вопрос явно не в этом. Как равного я тебя воспринимаю. Большую часть времени. Однако это не минус и не плюс. И явно не повод беспокоиться. Хотелось улыбаться так же открыто и так же смело, что ли, но всё равно так же не выйдет. А ещё под коркой мозга сидело навязчивое желание, которое пока не могло обработаться достаточно, чтобы обрисовать дальнейшие действия. Ужасно сильно захотелось показать себя настоящего. Но Итачи сам с трудом понимал, что в его поведении было наигранным, а что искренним, что было порывами, а что защитными механизмами. На фоне играла какая-то приятная мелодия, где-то шумели и смеялись люди, мимо проходили официантки, все красотки как на подбор. Но ощущение единения всё же оставалось отчётливым. — Я не смогу завтра прийти другим человеком, — достаточно тихо произнёс он. — Я не вынуждаю, я рекомендую. — Завтра у меня выходной, — всё так же тихо засмеялся Учиха, убирая прядь волос за ухо и тут же вспоминая, что его волосы всё ещё заплетены чёрт знает во что. Перекинув косу через плечо, парень стащил резинку, расплетая пряди, прочёсывая их пальцами медленно и осторожно. Они будут волнистыми час, может, пару часов, а после по обыкновению выпрямятся под собственной тяжестью. — Значит, у тебя будет больше времени на то, чтобы подумать над своим поведением. — Что не так с моим поведением? — изогнул он бровь, прекрасно зная ответ на свой вопрос. Кажется, это виски во всём виноват. А ещё, кажется, это снова флирт. Минато обречённо засмеялся, словно его ученик вновь показал, что выучить стишок в пять строк — непомерно сложная задача. Итачи закатил глаза и продолжил сам: — Я заигрался, я помню. Прости. Это на уровне привычек, я просто… Ну давай. Ты ещё сам не смог разобрать всё по полочкам в своей голове, неужели сможешь рассказать кому-то другому, что на этих полках и почему оно там? — Возможно, вы мне нравитесь, — произнёс Итачи и прикрыл глаза, понимая, что сделал именно то, на что его подначивали. Он упростил всё, что только было в его голове, и сделал то, что ему, возможно, не понравится. А теперь придётся отвечать перед человеком и, что важнее, перед самим собой. — Смело. — Но это не хорошая новость. Ни для кого из здесь присутствующих, — Итачи вновь залпом вылил в себя содержимое бокала, отодвигая его от себя. Кажется, там было больше, чем он думал. Горько. Остро. Вероятно, выглядит он ещё глупее, чем рассчитывал. — И что ты планируешь с этим делать, если новость не хорошая? — Показать вам другого человека. Это единственное правильное решение. Вы мужчина. Вы мой босс. Я надеюсь, что моя симпатия будет вам комплиментом, но не более того, — Итачи поднялся с места, окидывая взглядом столик. — Я отойду покурить. Ноябрьский воздух оказался холодным, а может, дело в том, что после алкоголя тело слишком сильно расслабилось, но Итачи почти трясло и он был настроен обвинить во всём погоду и только её. Пачка сигарет нашлась быстро, а вот с зажигалкой вышли проблемы. Обшарив свои карманы трижды, он разочарованно окинул улицу взглядом и не обнаружил ни одного курящего человека, хотя там и стояла молодежь, галдящая о чём-то своём. Дверь бара приоткрылась, и на улицу вышел Минато уже в крутке, держа пальто Итачи в собственных руках. Не спрашивая ничего личного, он протянул Итачи зажигалку, а после увлёкся собственным телефоном, видимо, чтобы вызвать такси. Учиха немного отвернулся, потому что ощущал себя просто отвратительно. Было немного стыдно, жутко неловко, и внутри осталось разочарование от того, что человек рядом повёл себя несколько иначе, чем было ожидаемо. На плечи легло пальто, и Итачи повернул голову, замечая, как соскальзывают с его плеч чужие руки. После Минато также закурил, и тишина впервые показалась неестественной. Обычно сигареты — это именно то, что забивает паузы, позволяя сделать вид, что ты не молчишь, ты занят курением; как бы абсурдно это ни звучало, это работало. Но не сейчас. Он пьян. Не то что бы очень сильно, но не сказать, что немного. Будет ли он это помнить утром? Хочет ли он это помнить? Если уже совершено столько ошибок, хуже ли будет от ещё одной? Ненужные мысли. Удалить. Удалить. К бару подъехало такси, и Минато как истинный джентльмен открыл дверь, дожидаясь, пока Итачи потушит сигарету и займёт место на заднем сидении. Сам он сел рядом и безошибочно произнёс адрес, который слышал всего раз в жизни. Можно списать на прекрасную память, а можно на личную заинтересованность в том, чтобы запомнить это. И так сложно, а ещё и третий человек, который хоть и кажется отстранённым, но всё же раздражает своим присутствием. А ещё в машине жарко, затекла нога и всё идёт просто отвратительным образом. Возможно, если бы они посидели ещё немного, то тема бы замялась, было бы проще, а сейчас казалось, что он, Итачи, подвёл итог, и оспорить его уже никто не сможет, да и не захочет. Машина как назло ехала ужасно медленно, и Итачи бесцельно смотрел перед собой, мысленно рассуждая, насколько сильно его ещё снесёт от того алкоголя, что внутри, но ещё не в крови. К слову об этом. — Я обещал угостить, — кажется, это было слишком тихо. Такое бывает, когда ты слишком долго молчишь, а потом не рассчитываешь тональность. — В следующий раз. В конце концов, мы уже распивали твоё вино. — Но я ведь… Взгляд Итачи прочно привязался к собственному запястью, на котором покоилась тонкая чёрная резинка для волос. Это невыносимо, они доедут сегодня или нет? Сколько уже прошло времени? Наконец за окном мелькнула пара знакомых зданий. Когда машина остановилась, Итачи без лишних слов сунул водителю купюру и вышел на свежий воздух. Он слышал хлопок второй двери, и это показалось насколько забавным, что он не смог удержаться от тихого непродолжительного смеха. — Проследишь, чтобы я добрался до квартиры? — Помнится, я обещал тебе это. Почему он такой простой? Всё ещё позитивный, расслабленный, словно его совершенно не колышет, что происходит вокруг и почему. Видимо, упрощает всё то, что так сильно мешает жить Итачи. Реагировать на это он не стал, хотя хотелось задать порядка десяти (а то и больше) вопросов. Особенно было любопытно, в чём смысл этого идиотского обещания, если он видит, что его подопечный крепко стоит на ногах, а продолжать вечер уже никто не будет. Потому что кое-кто его безбожно испортил. Итачи вошёл в подъезд, света в котором не было уже несколько дней, и, осторожно придерживаясь за стену, добрался до собственной двери. Ключи нашлись довольно быстро, но… — То есть, по-твоему, всё нормально? — спросил он, сжимая холодную сталь в собственной ладони. Ничерта не видно, кроме силуэта, спасибо хотя бы отражению луны из окна. — Да, вполне. — И тебя всё устраивает? — Тебя, я вижу, нет? — Почему ты всё время переводишь стрелки на меня? Я задаю вопрос, а несколько секунд спустя снова занимаюсь самокопанием. Нет, не обо мне вопрос. Тебя всё устраивает? — Что ты хочешь услышать? — Ты издеваешься… — Я думаю, что уже поздно для того, чтобы устраивать разборки в подъезде. — Тогда сейчас ты войдёшь в эту квартиру. — Машина ждёт. Итачи с легкостью трезвого человека открыл дверь, вошёл в квартиру и включил свет в не особо просторной прихожей. Стащив с плеч пальто, он уронил его прямо на пол. Плевать. Этот тонкий прищур голубых глаз, эта всезнающая улыбка, которую настолько сильно хочется сбить с губ, что впору пускать в голову мыслишки о насилии, — это всё раздражало и увлекало одновременно. Минато закрыл за собою дверь, а Итачи приоткрыл рот, вспоминая, что именно он хотел сказать. А он вообще придумал, что скажет? Ах, да, ответа он так и не получил. — Я могу предложить кофе, — усмехнулся Итачи, снова меняя тактику поведения. — Ты хочешь, чтобы я отпустил машину и остался? Или ты пытаешься быть вежливым? — Я пытаюсь… быть честным. У меня плохо получается. Я совершенно тебя не понимаю, а когда мне начинает казаться, что всё проясняется, ты мастерски меня в этом переубеждаешь, — Итачи развёл руками. — И вот я снова не понимаю, чего ты от меня хочешь. — Я не пытаюсь создавать интриг, ты просто интересен мне. — Я спросил тебя не об этом. Чего ты хочешь от меня? — Ничего из того, что… — Отлично, — бросил Итачи, грубо хватая мужчину за ворот чёрной куртки и в один короткий рывок притягивая его к себе. — Знаешь, чего хочу я? Ладонь Минато с упором облокотилась о стену чуть правее головы Итачи, и он наклонился ближе, вмиг теряя всю эту простоту и тепло во взгляде. Вспомнить, какими глазами он смотрел на официантку и какими смотрит на него прямо сейчас, останется лишь засмеяться или ужаснуться тому, насколько это разные люди. Сейчас же он смотрелся властно, уверенно и сексуально. — Знаю. Порыв поймать его губы своими был прерван рукой, коснувшейся подбородка, удержавшей Итачи от неосторожных движений. Эта пара сантиметров, не мешающая ощущать дыхание кожей, почти убивала, как и тепло пальцев на собственном лице. Дыхание, абсолютно свободное, готовое к тому, что его перекроют на какое-то время, было на грани дрожания, потому что ничего не происходило. Итачи просто лишили права на спонтанность, на необдуманные поступки, которые свойственны его натуре, когда он пьян и уверен в себе. С каждой утекающей секундой ответственность, всё сильнее сдавливала что-то в груди, может, даже сердце. А следом тёплые губы очень осторожно, даже нежно коснулись нижней губы Итачи, который медленно прикрыл глаза, словно с облегчением выдыхая. Нет, он никогда раньше не прикасался к нему, это всё было больным воображением, пьяными снами, чем угодно, но не реальностью. Потому что подобное чувство нельзя было бы так просто забыть, спутать с чем-то, усомниться в его правдивости. Пальцы мужчины соскользнули с подбородка на шею, почти невесомо касаясь кожи, и, лишившись чужого контроля, Итачи поддался ближе, избавляясь от томительного ожидания перед чем-то посерьёзнее. Ему нужны были эти губы сейчас. Пусть в невыносимо медленном поцелуе, как угодно — не имеет значения. Это что-то новое, вполне сойдёт за проверку на выносливость. Рука Итачи отпустила крепко зажатую куртку и поднялась выше, пальцами вплетаясь в короткие светлые пряди. Тело поддалось, когда крепкая рука легла на талию, прижимая Итачи ближе. Какого чёрта происходит в его жизни? В какой момент сломалось всё то, что формировало его взгляды, вкусы и желания? Голова кружилась, может, от алкоголя, может, от нехватки кислорода, может, от того, что это оказалось значительно приятнее, чем он ожидал. Было мало. Слишком мягко, слишком осторожно, слишком медленно, этого недостаточно, чтобы хоть немного утолить почти физически ощущаемый голод. Это издевательство, какая-то особая форма насилия. Но Итачи не собирался ничего менять, он позволил всему случиться само по себе, так, как этого захочет Минато. По спине прошлись мурашки от ощущения прикосновения к волосам. Где-то на затылке ладонь мягко обняла голову, вовлекая Итачи во всё более глубокий и вязкий поцелуй. Минато везде. Его руки, его запах, его губы… Хватит. Резкий вдох и тут же дрожащий, почти судорожный выдох. Можно было бы спихнуть всё на неспособность дышать, но проблема была в том, что он возбуждён до потери пульса. Губы Минато прочертили линию по шее, и Итачи стиснул зубы, проклиная собственную слабость. — Ты чувствительнее, чем кажешься. Что может быть жёстче, чем подчёркивание того, за что тебе стыдно? Хотя, может, это был и не стыд, в этой больной голове сейчас слишком много всего, чтобы отличать эмоции друг от друга. — Я забуду это всё, — прошептал Итачи, ловя взглядом светлые глаза. — Ты же понимаешь, что я забуду… Губы Минато вновь вернулись к шее, прикусывая кожу, а следом оставляя болезненный багровый след, который точно не сойдёт к утру. В любое другое время это бы разозлило, но сейчас… да пусть что угодно делает. — Попробуй забыть, — шёпот на самое ухо, тихий, низкий и до чёртиков сексуальный. Он же сломается сейчас. Да к чёрту, Итачи потянулся за ещё одним поцелуем, который оказался коротким смазанным движением, почти лишним, — неудавшейся попыткой. — Я уеду сейчас. — Шутишь? — не поверил Итачи, пытаясь прочесть в этих глазах хоть что-то. — Нет, не шучу. Я не собираюсь пользоваться твоей невменяемостью. — Я вменяем. Какое-то не совсем горячее объятие. Откуда в этом человеке столько нежности? Тёплые губы коснулись виска. — Хорошо, — едва слышимый шёпот. — Я просто не дам тебе возможность оправдаться. Ты хочешь меня, и ты это знаешь. Пьян ты или трезв, рядом я или нет, ты знаешь это. Давно знаешь. Пора брать на себя ответственность. Объятья ослабли, и Минато скрылся за дверью, даже не бросив на прощание какого-то особого взгляда, а это было весьма в его духе. Как только дверь закрылась, Итачи съехал по стенке, сжимая ладонью собственный пах. Дышать легче не стало, жить тоже. Он не помнил, когда его в последний раз так ломало физически, не помнил, доводили ли его вообще в принципе до подобного состояния, чтобы бросить одного. Он мог бы прямо сейчас забыть про всё, мог бы позволить себе не думать, мог бы дать решать всё телу, которому не хватило бы поцелуев. Смех наполнил прихожую, а после и всю квартиру. Какое-то нездоровое безумие, это всё не могло быть правдой. Можно пересчитать их встречи по пальцам руки. Нельзя просто взять и влюбиться в кого-то, кого ты не знаешь, кого видел лишь пару раз, кого совершенно точно не можешь… хотеть. Рука нашарила телефон в кармане пальто, что валялось рядом, и, недолго думая, Итачи нашёл одно из самых волшебных приложений. — Мои поздравления, Учиха, — именно так начнётся запись диктофона завтра, когда ему захочется узнать всё о деталях этого вечера.