Праздник Фонарей в Абу-Аби

      Перед дворцом раскинулся прекрасный сад. Несмотря на то, что не было здесь ничего необычного, этот маленький зеленый рай смотрелся очень гармонично посреди белых колонн и мраморных стен. Очень жаль, что Идрис смог рассмотреть совсем немного: песок жутко жег глаза, отчего те неимоверно слезились.       Полная луна одиноко висела в небесах. Ни одного облака, ни одной звездочки. Странно, обычное звездное небо пустыни Раиса куда-то пропало. Только легкий ветерок колыхал прозрачные красные занавеси.       Наконец-то прохлада! После жаркого и душного дня можно было расслабиться. Принять прохладную ванну с эфирными маслами и молоком, отдаться в руки умелого массажиста. Сегодня у шейха не было никаких дел, что было большой редкостью. В основном рабочий день у Фараджа заканчивался ближе к утру, когда он закончит все встречи и разберет все бумаги. Но только не сегодня. Сегодня в Абу-Аби был праздник! А значит – у правителя долгожданный выходной.       — Принесите ему кувшин с прохладной водой и помогите промыть глаза. Мне не нужен слепой наложник.       — Да, господин.       Двое мальчишек поклонились и резво побежали куда-то вдаль по коридору. Скорее всего в комнату к пойманному на празднике воришке, которого помиловал шейх.       — А мы отправимся в кабинет, — напомнил стоящий рядом с шейхом патрульный.       — Нет, уважаемый Гердон, со всеми делами разберемся завтра, — устало кинул Фарадж и направился в свои покои. — Сегодня у меня выходной.       Арабы гуляли, пили и веселились от души. Праздники в Абу-Аби довольно большая редкость, как и выходные у шейха. Поэтому такую возможность упускать было нельзя! На улицах города еще долго не стихали музыка и смех. Разноцветные фонари горели до самого утра.       Во дворце же наоборот было тихо.       Идрис беспокойно метался на широкой кровати под балдахином, бормоча во сне:       — Не надо... Пожалуйста, не подходите...       Стоны становились все громче. Руки омеги крепко обхватили свое тщедушное тело.       — Моя рука! — вырвалось из его уст.       Идрис широко раскрыл глаза и, тяжело дыша и дрожа всем телом, сел на кровати. Спихивая с себя простыню, он медленно обвел взглядом темную спальню. Никого нет. Это просто сон. Парень на всякий случай повозил руками, убеждаясь, что те на месте.       За окном чернела холодная мгла. В свете полной луны беспокойно колыхались прозрачные занавеси. Омега, обливаясь холодным потом, осторожно поднялся с кровати и подошёл к открытому окну. Ко лбу прилипли пряди длинных тёмных волос.       — Сон был словно явь, — выдохнул он. — Где я?       Где-то вдалеке за окном виднелись яркие огни и играла музыка. Судя по всему, абуабийцы еще праздновали. Осознание того, что Идрис находится не дома, формировалось постепенно. Приходилось часто моргать, глаза все еще очень болели.       Где он? Все, что омега мог вспомнить, это крики и вопли, удар под дых и теплый песок. Дальше его схватили, руки туго связали веревкой и куда-то поволокли. Потом темнота. Видимо, ударили его в живот с не малой силой.       Идрис оглянулся, потирая запястья с красными отметинами и кровоподтеками. В застывшей тишине спальни над широкой старинной кроватью качалась легкая занавесь балдахина. Чуть поодаль стояло кресло и комод с хрустальной вазой терпкопахнущих лилий. Этот запах заполнял каждый уголок комнаты. Во мраке сложно было рассмотреть еще хоть что-то.       «Что это за место? Я ни разу здесь еще не был. Очень странная комната».       Цветы – дорогой предмет интерьера. Живые растения мог позволить себе только очень зажиточный араб Абу-Аби. В пустыне цвели только кактусы-колючки и стапелия – растение с очень необычным внешним видом. А вот лилии явно были привезены из-за границы. Такое удовольствие не из дешевых.       Пока глаза привыкали к темноте, Идрис все успел рассмотреть, но на свои вопросы так ответить и не смог.       «Почему мне не отрубили руку? Жителей желтых песков не особо жалеют, но руки все еще при мне. Зачем меня притащили сюда?»       Так до утра он и простоял у окна, встречая рассвет. Дверь оказалась заперта снаружи.       Ближе к полудню в спальню вошли двое патрульных и один молодой омега. Все были в государственной форме. Эта форма отнюдь не смотрелась на них строго, скорее серьезно.       — Шейх Фарадж желает видеть Вас в своем кабинете, — омега говорил четко и медленно, выделяя каждое слово.       — Шейх?! — Идрис удивленно захлопал глазами.       Патрульные переглянулись, словно не понимая удивления паренька.       — Вы знаете в чем обвиняетесь? В воровстве. Шейх даровал Вам прощение, но обязал к службе.       — Какой службе? — взволнованно спросил Идрис.       — Какая разница, ты что, не рад, что тебе руку оставили? — один из патрульных зло сверкнул глазами.       Идрис вмиг замолчал. Так вот откуда дорогие цветы и мраморный пол, это дворец!       Сердце его пропустило удар. Значит, тогда на празднике, тем покупателем, за спиной которого он пытался спрятаться и украсть ореховый хлеб, был шейх! И Идрис хотел совершить преступление прямо перед его носом, какой позор...       Шейх, как и было сказано, ждал его в своем кабинете. Эта комната отличалась большими размерами и простым интерьером. Стоящий у большого окна рабочий стол, стеллажи с книгами, пара кресел и огромный ковер на каменном полу – вот и все, что здесь было. В одном из кресел сидел мужчина. Одна рука его покоилась на подлокотнике, а второй он придерживал свою голову.       — Господин, — патрульные поклонились.       Мужчина нехотя повернулся к вошедшим. Было видно, что он скучает. Заметив вчерашнего воришку, шейх изменился в лице. Он чинно встал со своего места и развернулся к ним. Его карие глаза сузились, на подбородке красовалось ямочка. Идрис оторвал глаза от пола и взглянул на высокого мужчину. Он был красив. Статный и широкоплечий, от него разило терпким запахом альфы. Волосы цвета смолы, скулы, осанка – все в нем было почти идеально.       — Воровство в моей стране карается лишением руки. Но даже это не остановило тебя. Скажи мне, абуабиец, ты совсем бесстрашный?       Его колкий взгляд был невыносим.       — Вы свободны, — шейх немного подумал, окинув парнишку взглядом, и отправил патрульных восвояси. Те мгновенно покинули помещение.       — Мне очень жаль, — тихо ответил Идрис и уставился в пол.       — Это все, что ты сейчас мне можешь ответить? — выдохнул мужчина. — А ты на самом деле трус. Я начинаю жалеть, что даровал тебе прощение.       Омега вспыхнул. Он не знал, как отвечать шейху, как разговаривать с ним, как вести себя в этой ситуации. Он ничего не знал. Да и видел он правителя первый раз в своей жизни. Взгляд омеги метался с подола своего одеяния на вазу, стоявшую поодаль. С вазы, на стеллаж с книгам. Со стеллажа на потолок. Куда угодно, только не смотреть на мужчину. Фарадж подошел ближе и протянул свою руку к омеге, в надежде рассмотреть того получше. Но Идрис молниеносно дернулся назад.       — Вот как, — безразлично произнес альфа. — Ты первый, кто выказывает мне свое презрение так открыто.       Идрис панически затрясся.       — Нет, господин, я... Я просто...       Шейх наблюдал за испуганным мальчишкой исподлобья. Скорее всего, тот испытывал настоящий стресс и Фарадж понимал это. Требовать внятных ответов от оборванца сейчас – дело пустое, ведь он еще не пришел в себя после вчерашнего, но эти его манеры... злили.       — Я не отрежу тебе руку, — начал он. — Но взамен ты останешься во дворце навсегда и будешь служить мне. Вся мелкая работа – твоя работа. Будешь помогать моим слугам.       — Работа? — в недоумении прошептал Идрис. Он не совсем понимал, стоит ли ему радоваться или наоборот, бояться еще сильнее.       — Можно сказать и так, — Фарадж внимательно рассматривал лицо омеги. Оно показалось ему жутко знакомым.       — Я... Должен сказать Вам огромное спасибо! — Идрис поклонился, как умел, и поднял взгляд на альфу.       Фарадж застыл. Эти пронзительные голубые глаза как будто прибили его к месту. Омега невинно улыбнулся, но, заметив, что мужчина за ним пристально наблюдает, склонил голову.       — Твои глаза очень красивы, — тихо сказал Фарадж. — Ты коренной абуабиец?       — Да, — кивнул Идрис.       Шейх задумался, но спустя мгновение позвал патрульных, которые стояли по ту сторону двери.       — Отведите его к Тому, — распорядился правитель, а затем кинул последний взгляд на Идриса. — Как твое имя, вор?       Идрис слегка смутился. Так унизительно его еще никогда не называли, хоть это и было правдой.       — Идрис.       Фарадж кивнул и махнул им. Паренька схватили за руки и поволокли куда-то.       Привычная тишина во дворце потихоньку сменялась шумом и гамом. Слуги перешептывались, гаремные жители тоже взволнованно ожидали, что же будет дальше. Ведь всеми любимый шейх Фарадж привел во дворец не кого-то, а самого настоящего вора и оборванца.