***
За всю ночь Идрису так и не удалось сомкнуть глаз. Бывало он окунался в мир снов, но уже через несколько минут вновь просыпался. Его слегка трясло, по шее стекали соленые капли пота, прутья решетки, к которым он прислонялся, казались ему то холодными, то горячими. Все это для него было впервые, эту боль и желание он чувствовал в первый раз в своей жизни и не знал, как это прекратить. Все, чего ему хотелось, это прижаться к груди и услышать знакомый до боли стук сердца. К рассвету боль утихла, лихорадка отступила и Идрис попытался взять себя в руки. — Хюрей! — вырвалось у омеги из груди, когда он услышал чьи-то шаги. После того, как альфа вступился за него прошлым вечером, уродливые смотрители камер уволокли его куда-то. Эту ночь Идрис провел в гордом одиночестве, гадая, увидит ли он Хюрея когда-нибудь еще. — Поднимайся, тебя уже ждут. Ожидания Идриса не оправдались и вместо знакомого лица он увидел очередного омерзительного толстяка. В руках мужчина держал большую связку ключей. — Что? — прохрипел омега и испуганно прижался спиной к стене, не желая покидать пределы своей камеры. — Кто ждет? Где Хюрей? Смотритель камер лишь хмыкнул. В две руки он выволок омегу из камеры и потащил того вдоль по коридору. За последние дни Идрис не съел ни крошки, не выпил ни капли жидкости. Силы его были на исходе, к тому же постоянные тошнота и высокая температура ухудшали его состояние. На какой-то момент Идрис потерял сознание, но почти сразу же очнулся, жмурясь от яркого солнца. Как давно он не видел дневного света? В стенах этой чертовой темницы запросто можно было потерять счет времени. Эти леденящие душу крики и вопли словно сводили с ума. Со смешками и оскорбительными криками кочевники встретили своего пленника у самого выхода. Пятеро крупных мужчин окружили Идриса и тот оказался в кольце полуобнаженных крепких тел. — Так ты точно не полетишь, мальчик. В таком виде тебя даже на парковку аэропорта не пустят. «Аэропорта? Это там, откуда улетают самолеты? В другие страны?!» — Надо раздобыть ему новые вещи, — один из мужчин дерзко дернул Идриса за плечо. — Эй, ты из какой деревни сбежал? Это так вас, слуг дворца жалкого шейха Абу-Аби, заставляют одеваться? Странный дресс-код. Все дружно загоготали, тыча пальцами в обескураженного омегу, у которого на лице читалась только усталость. Один из кочевников раздраженно присвистнул, прекратив шум: — Я отведу его в наш лагерь. Все равно вам еще второго приводить в чувства. Кажется, ему здорово досталось прошлой ночью. Это что надо было сделать, чтобы трое стокилограммовых мужиков тебя избили до полусмерти? Эй ты, — обратился он к Идрису. — Иди за мной. Скорее всего, нет, точно, они говорили про Хюрея. Значит, он еще жив и есть надежда на спасение. Но вдруг… Им действительно не сбежать из рук этих варваров? Что им нужно и какую цель они преследуют? С каждым часом в душе оставалось все меньше и меньше бравости. Идрис посмотрел на кочевника с бессильной яростью, голубые глаза подернулись влагой. Он поднял высоко подбородок, демонстрируя свою неприязнь ко всему происходящему, и мелкой поступью зашагал за мужчиной. Лагерь, к слову, оказался совсем близко. Да и лагерем это было сложно назвать: несколько палаток и беспризорников вокруг них расположились всего в нескольких сотнях метров от тюрьмы. Протолкнув омегу в одну из палаток, кочевник приказал ему переодеться во что-нибудь, только поскорее. «Фу, какая вонь, — рвотный порыв сдержать все-таки удалось и Идрис присел на корточки, зажимая нос пальцами. — Я даже прикасаться к этим вещам не хочу, не то, что надевать их на себя!» Осмотревшись вокруг, омега наткнулся взглядом на маленькое треснувшее зеркальце. Любопытство взяло верх, и он протянул к нему руку. — Я знаю, что выгляжу отвратительно, но… — поднеся зеркальце к лицу Идрис осторожно осмотрел синяки под своими глазами, а затем опустил зеркальце чуть ниже. — Такая маленькая, но все равно видна. Метка, полученная омегой той самой жаркой ночью, побледнела и уже перестала кровоточить, однако ее внешний вид вызывал большие сомнения. Слегка побаливая, она источала неприятный запах и слегка гноилась. Кажется, проведя в грязной мокрой камере столько времени в ранку попала инфекция. Именно поэтому его постоянно кидало в дрожь. Идрис сорвал с шеи развязавшийся платок и шумно, со всхлипом, вздохнул. Как жаль, что Виктора сейчас не было по близости, этот чудо-доктор точно бы смог помочь. — Ах, о чем я вообще, — раздраженно бросил омега вслух. — Наверняка мы уже за сотни километров от Абу-Аби, от дворца, от всего на свете! Штора в палатке резко дернулась и показался кочевник, сверкая хищным взглядом: — Я дал тебе несколько минут! Черт возьми, ты как черепаха. Живо одевайся и выходи. Идрис выдержал взгляд налитых злобой и раздражением глаз и нехотя кивнул головой. Когда кочевник вышел, омеге все же пришлось покопаться в куче старого шмотья и отыскать для себя серую тунику и брюки. Перевязав заново шарф, он поморщился, когда грязная жесткая ткань коснулась метки, но лишь напряженно втянул воздух. Никто не должен знать, что он меченый. — Что это, — Идрис оглянулся, убедившись в том, что за ним не наблюдают, и потянулся к маленькому перочинному ножу, валявшемуся неподалеку. Пользоваться оружием он не умел, да и вряд ли меленький ножик, больше напоминавший сломанное лезвие, походил на оружие в прямом смысле этого слова. Но, возможно, это его единственное средство защиты. Может, он пригодится? Привязав нож к ноге и надев брюки, омега нехотя вышел из палатки. По возвращению Идриса сразу же запихнули в какую-то машину, грубо заламывая руки. Интересно, почему его это ничуть не смутило, и он послушно разрешил затолкать себя в душный салон незнакомого автомобиля? К грубости со стороны кочевников можно было привыкнуть. Если начать сопротивляться Идрис уже знал, чем это обычно заканчивалось: побоями и унижением. В салоне было темно, но рядом с ним явно кто-то сидел. Когда глаза привыкли к полумраку, Идрис воодушевленно воскликнул: — Хюрей! Слава Аллаху, — омега подавил импульс накинуться на альфу с объятьями, да и не совсем удобно было выражать свои чувства. Он вдруг почувствовал облегчение и радость от того, что они вновь встретились. — Заткни пасть, — рыкнул водитель и надавил на педаль газа. Машина резко дернулась с места и Идрис испуганно взвизгнул, вжавшись в сидение. — Вы готовы испытать удачу, мой принц? — еле слышно прохрипел Хюрей и выдавил измученную улыбку. Кажется, ему действительно здорово досталось прошлой ночью: все лицо было в кровоподтеках и ссадинах, руками он держался за левый бок, на шее засохла кровь. Но Аллаха можно было поблагодарить за то, что оставил его в живых. Их быстро привезли в аэропорт. Все происходило словно в тумане: слишком стремительно, быстро и непонятно. Вокруг мельтешили фигуры, кто-то постоянно подталкивал омегу вперед и кидал в его сторону нелестные комментарии. Идрис и не понял, как они с Хюреем оказались в салоне самолета. — Куда мы летим? — запаниковал омега, когда наконец-то начал осознавать, что происходит вокруг. Один из кочевников, который занял соседнее место – у окна – заметив, что омега начинает говорить громче, чем положено, оперативно достал из заднего кармана что-то очень маленькое. Схватив испуганного Идриса за подбородок и надавив пальцами ему на щеки, мужчина впихнул таблетку в рот и заставил проглотить ее. Хюрей заметил, что происходит лишь тогда, когда Идрис зашелся в кашле. — Какого… — Сидите тихо, — приказал он, глядя в глаза побледневшего от злости Хюрея. — Это всего лишь снотворное. Оно поможет ему долететь без лишних проблем. Через несколько минут Идрис почувствовал слабость в ногах. Долгожданный, но навязанный медикаментом сон пришел быстро, унося Идриса в Царство Морфея. Мышцы на руках и ногах расслабились, сердце стало биться реже, монотоннее. — Так-то лучше, — произнес кочевник и усмехнулся, отворачиваясь к окну. — Вы не могли бы выполнить мою просьбу? — Хюрей постарался незаметно завести разговор с сидящим неподалеку мужчиной. — Вы мне? — удивленно произнес незнакомец, посмотрев на альфу. — У меня есть друг, — еле слышно заговорил Хюрей, стараясь чтобы никто не заметил их общения. — Не могли бы вы отправить смс с номером рейса на этот номер? — он протянул смятый клочок бумаги мужчине, а затем резко отдернул руку, занимая прежнее положение. — Э… — замялся мужчина, но глядя на полные серьезности глаза собеседника молча кивнул и достал из кармана телефон, попутно набирая сообщение. Их разговора никто не заметил: кочевники продолжали перебрасываться между собой колкостями, лишь изредка бросая взгляды на Идриса и Хюрея. Совсем скоро все это должно было закончится. По крайней мере, Хюрей на это очень надеялся. «Совсем скоро Вы будете в безопасности, мой принц, — альфа откинулся на спинку кресла и вымученно улыбнулся. — Пару часов и все это закончится».Глава 18
24 июня 2018 г. в 22:42
Саудовская Аравия – одно из самый загадочных и закрытых государств. Омегам здесь нельзя водить машину, а общественные театры и кинотеатры запрещены, так как они противоречат принципам ислама. Конечно, здесь строго запрещен алкоголь и наркотики. Доступных развлечений почти нет, поэтому местные жители либо едят, либо ходят по магазинам. Из публичных мероприятий можно посетить публичную казнь или наказание, они проходят по пятницам у мечетей.
Такова жизнь в самой столице. Нарушать некоторые правила, чувствовать свободу и раскрепощенность могут только те, кто проживает в оазисах. Как правило, такие оазисы, как Абу-Аби и Хейжар, имеют свои субъективные законы и живут своей жизнью, не особо зависящей от государства.
Эр-Рияд немного двуличный город, что не мешает ему притягивать к себе толпы туристов. Не такое количество, конечно же, как Дубай, но все же. На улицах здесь зачастую можно увидеть гуляющего колумбийца или русского с картой в руке и рюкзаком за спиной. Что же влечет их всех сюда?
Город преимущественно застроен однообразными малоэтажными зданиями. Построенный в 2000-м году центр Аль-Файсалиах и Королевский центр долгое время были двумя единственными небоскребами. По количеству нелепых уродливых зданий Эр-Рияд обгонит даже Макао. От них тут не скрыться. Зачем и как на свет рождаются все эти «коробки» никому не ведомо. Наверное, есть какой-то секретный закрытый клуб архитекторов, которые отбирают все самые бездарные архитектурные проекты в мире и говорят: «А давайте построим это в Эр-Рияде?»
Государство не следит за внешним видом своего города. Нынешним политикам больше нравится развлекать себя, поощряя процветающую работорговлю и контрабанду. Однако не все увлечены подобным. Такие шейхи, как Фарадж Абиль, Макароно Да Шах и еще ряд правителей различных оазисов не поддерживают политику своей страны. Только их мнение ни на что не повлияет: законом здесь запрещены не только критика, но и обсуждение политического строя.
— Мой принц, как ты себя чувствуешь?
Арай сморгнул и медленно перевел взгляд на вошедшего в номер Ромула. Он совсем не заметил, как всю ночь простоял вот так вот у окна, рассматривая Эр-Рияд с высоты птичьего полета, наблюдая за яркими огнями и бурной жизнью ночного города. Легкая эйфория и некоторая нервозность так и не отдали сына правителя Хейжара царству Морфея.
— Уже рассвет. Через несколько часов мы отправимся в мечеть, ты должен быть готов, — мягко сказал Ромул, с пониманием глядя на бледное лицо сына.
Когда-то давно, выходя замуж за отца Арая, он нервничал не меньше. Предсвадебные волнения – неотъемлемая часть столь ответственного шага. Особенно, когда от этого шага зависят судьбы двух самых процветающих оазисов в Саудовской Аравии.
Арай слегка улыбнулся и вновь повернулся к окну. Небо постепенно приобретало малиновый оттенок, начиная новый день. День, когда два оазиса свяжут не только дружеские отношения, но и родственные.
— В таком случае, пора начинать сборы, папа. Пригласите ко мне подручных, пускай они принесут платки и одежды. Фарвар так и не приехал?
Любимого наследника семья Фаиль не видела уже более пяти лет. А с тех пор, когда после окончания элитного университета в Великобритании альфа заявил о своем кругосветном путешествии, связь с ним и вовсе прервалась. Арай надеялся, что, отправив приглашение на церемонию никах на всевозможные ресурсы, брат все же найдется и приедет поддержать его и свой народ.
— Твой свободолюбивый и безответственный брат? Ты надеялся, что, если он не объявлялся столько времени, то сегодня обязательно вернется в Саудовскую Аравию? Один Аллах знает, что творится у этого несносного мальчишки в голове.
— Все в порядке, — ответил омега и еле заметно пожал плечами. — Моя надежда не была столь сильной.
Жалел ли Арай о своем решении завладеть жизнью Фараджа Абиль? О том, что вопреки всем канонам сам назначил дату торжества? Нет, ни капли не жалел. Его протесты и просьбы никак не влияли на договор, который был заключен между его отцом и прежним шейхом Абу-Аби, поэтому от возможности быть счастливым в браке и наслаждаться каждым новым днем принц Хейжара отказываться не собирался. Если уж ему суждено стать мужем для такого человека, как Фарадж Абиль, прежде всего следует позаботиться о своих преимуществах и об отсутствии всевозможных ненавистных личностей в пределах его будущих владений.
Арай напряженно выдохнул, когда перед его лицом всплыли воспоминания, как он по несчастливой случайности стал свидетелем прелюбодеяний шейха Абу-Аби со слугой накануне объявления даты их свадьбы. Как же это было мерзко! Именно с того момента в принце зародилось желание сделать Фараджу так же больно, как он сделал ему.
— Нет, — усмехнулся про себя Арай. — Не стоит позорить мое имя своей неверностью, мой многоуважаемый будущий супруг. Я умею отвечать ударом на удар.
В дверь постучали.
Белоснежная приталенная туника, украшенная вышивкой и драгоценными ассиметричными камушками с коротким воротом, шелковые брюки в тон, атласный красный пояс: окинув взглядом свадебные принадлежности, Арай присел на край кровати и грустно улыбнулся. Держать себя в руках и изображать счастливого жениха становилось все тяжелее. Все-таки этот день станет самым важным днем в его жизни.
— Папа, мне… — прошептал Арай, но затем откашлялся и произнес увереннее. — Я схожу в душ.
Прохладная вода, обволакивающая тело омеги, успокаивала. Напряжение, которое не покидало принца Хейжара на протяжении уже очень долгого времени, начало постепенно отступать. Несмотря на тревогу, он был уверен в том, что все делает правильно, что, если он не позволит Фараджу так с ним поступать, его жизнь и благополучие народа Хейжара станут лучше, а власть отца укрепится. Этот брак – необходимость, но все еще можно повернуть в свою сторону.
Когда солнце одарило землю Саудовской Аравии своими первыми теплыми лучами, процессия из нескольких карет, в одной из которых находился Арай, направилась к мечети. Дорога была не длинной, но даже эти несколько десятков минут показались принцу Хейжара бесконечностью. Совсем скоро ему предстояло предстать перед священником и помолиться вместе с Фараджем, давая клятвы верности и бесконечной любви. Какая ирония, ведь в их браке нет и не будет места для настоящей любви.
Вуаль, скрывавшая бледное, залитое легким румянцем лицо омеги, неимоверно раздражала. Привыкши скрывать свое тело, хиджабы были ему не чужды, но почему-то именно сейчас Араю хотелось сорвать с себя все эти украшения, выйти из кареты и упасть перед своим отцом на колени, умоляя разорвать все договоренности с оазисом Абу-Аби.
Даже если бы он так и поступил, ничего хорошего ему бы эта вольность не принесла. Отец все равно выдал бы своего сына замуж, только уже за другого мужчину. Это было его предназначение, как сына правителя – успешно выйти замуж и продолжить род.
— Фарадж Абиль не самый ужасный вариант для исполнения своего долга, — успокаивал себя Арай, вспоминая идеальные правильные черты лица и широкие плечи правителя Абу-Аби. — Все еще может быть хорошо.
Выйти замуж за шейха – тренд для многих омег и бет, жаждущих приключений и восточной сказки. Фарадж Абиль самый завидный холостяк на аравийском полуострове. Хозяин процветающего оазиса, великолепный правитель своего народа. Он получил блестящее образование в Великобритании, окончив военное училище сухопутных войск в Сандхерсте, а также лондонский экономический колледж и дубайский колледж административного управления. Популярности шейху добавляла и его внешность жаркого восточного красавца.
— Я докажу Вам, что достоин внимания.
Делегация со стороны оазиса Абу-Аби уже ожидала их у входа во внутренний двор мечети. Одетый в светлый идеально выглаженный джильбаб, Томас с нетерпением всматривался в линию горизонта. В руках он держал измененный брачный контракт, над которым они с шейхом Абу-Аби работали всю ночь. Изменений вышло немного, но они были существенными.
«Все еще может быть хорошо, — стучало в висках, когда Арай медленно, но уверенно зашагал в сопровождении Томаса и своих родителей ко входу в священное здание. — Ничего, что Вы не встретили меня, мой уважаемый будущий супруг. Мне тоже совсем не хочется видеть сейчас Ваши полные безразличия глаза».
Золотой купол-гобизон, увенчанный полумесяцем, сверкал, отражая яркие солнечные лучи. Стены мечети были выложены светлым камнем, а внутренний двор пестрил растительностью. Но на все это Арай не обратил никакого внимания. Войдя в здание, он наконец-то вдохнул полной грудью: здесь было прохладно и палящее солнце не жгло спину.
Идущие по правую руку Джозеф и Ромул остановились, провожая своего младшего сына взглядами. Арай в последний раз обернулся, чтобы улыбнуться им. Через несколько мгновений он перестанет быть сыном семьи Фаиль и возьмет фамилию своего супруга.
Молитвенный зал был лишен всяких изображений. Вместо них были начертаны строки из Корана на арабском. Стена, обращённая к Мекке, была отмечена пустой нишей, михрабом, в которой молится имам. Справа от михраба расположена кафедра-минбар, с которой проповедник имам читал свои проповеди. Там, впереди, спиной ко входу на коленях перед молитвенником стоял Фарадж. Белоснежная кандура плотно обтягивала его плечи.
«Все хорошо, — Арай зашагал по узкому позолоченному ковру, не моргая глядя перед собой».
Когда, заметив приближающегося Арая, Фарадж обернулся, сердце у омеги пропустило удар. Наверное, за все время их знакомства, шейх Абу-Аби впервые смотрел на него, не отводя взгляда. От этого становилось даже слегка не по себе. Пристальный взгляд карих глаз действительно был очень колким.
Принц склонил голову и потянулся к руке мужчины, чтобы поцеловать ее, следуя традициям, но Фарадж сразу же отвернулся. Арай растерялся, но долго смущаться ему не пришлось: к кафедре сразу же поспешил имам, чтобы поприветствовать молодых и прочесть молитвы перед началом церемонии.
— Кажется, господин Фарадж Абиль сегодня не в духе, — заметил Ромул, сжимая в руках подолы своего одеяния. Он волновался не меньше своего сына.
Томас замешкался, но сразу же ответил:
— Вчерашним днем нам вновь пришлось столкнуться с кочевниками. Кажется, произошло что-то серьезное. Мой господин не спал всю ночь.
Джозеф Фаиль переглянулся со своим супругом и качнул головой, показывая, что раздражен.
— Этих бесов давно пора изгнать с наших земель. Мой покойный многоуважаемый друг пытался воевать с ними, но, как оказалось, от этой грязи так легко не избавиться. После церемонии я попрошу тебя, Томас, собрать небольшой совет. И все-таки теперь мы не чужие люди.
— Как прикажете, — поклонился бета.