Боли в животе преследуют Юнги, предупреждением все внутренности выворачивают, в универ не идти требуют. Но омега понимает, если не пойдет — отстанет так, будто месяц пропустил.
Игра на выносливость, ей богу.
Юнги глотает очередную порцию обезболивающих и собирает сумку. Запах еще не сильный, так что блокаторы более менее справляются с ним, хоть что-то идет гладко.
Спустя минут 15, боли немного отпускают и омега вылетает из комнаты. Опаздывать он не привык, а тут остались считанные секунды до начала пары.
Альфа нервно постукивает током пальцами по парте и все ждет его. А в голове вопрос «Какого хера ты, Чонгук, кого-то ждешь?» Вопрос уже мозг проел, все ответ ищет, но тщетно. Он не понимает. А как же правило «Я никого не жду, все ждут меня»? Куда все стереотипы деваются, стоит об этом омеге вспомнить? Пальцы начинают стучать настойчивее, выдавая нервы альфы, но Чонгуку плевать, он, подперев второй рукой подбородок, хмурясь на дверь смотрит, его выжидает. В его памяти все еще блуждает тот сладкий запах. Он хочет ещё раз его почувствовать, ближе, в себя впитать, но омеги все еще нет. Да даже если б и был, что бы изменилось? Ничего.
Вообще, альфа удивлен тем, что все еще помнит этот тягучий аромат карамели. Обычно он после первой же ночи с течным омегой забывал запах, но сейчас… Ах да, с этим же все необычно.
Звонок. начало лекции.
— «Куда он пропал? Здоров же практически, так что его нет? Чертов Мин Юнги, прогуливает что ли?!» — думает Чон.
Тэхен отрывается от телефона и смотрит на Чонгука. Сказать, что он крайне удивлен — ничего не сказать. Альфа весь на нервах с самого прихода. Причем очень раннего прихода. Он сидит и смотрит в никуда, все время хмурясь и постукивая
пальцами. Кажется, стоит тронуть Чона и тебя током в 200 вольт врежет. Неужели он в таком состоянии только из-за Юнги… Что такого этот омега сделал, что Чонгук его из головы не выпускает?
Он вредный, злой и невоспитанный ребенок, которого хер заставишь что-то по-своему сделать. А до альфы, как ни странно, ему параллельно плевать. Может опять действует главный закон симпатии «Ему похуй, значит он мне нужен»?
Тэхен ухмыляется. Видимо все именно так.
— Здрасте, извините, могу я войти? — резко открыв дверь, в ней показывается белокурая макушка и ее обладатель быстро тараторит слова извинения.
Все таки он пришел. После долгих причитаний препода, его все-таки впускают, и Юнги быстрыми шагами идет за парту к Чимину.
Чонгук чувствует.
Чонгук отчетливо чувствует прикрытый блокаторами запах карамели. Он легкими волнами до альфы доносится, бальзамом на легкие ложится.
Чонгука от одного запаха так кроет, и он даже представить не может, что будет, стоит прикоснуться к его обладателю. Чон прикрывает глаза и перестает постукивать, вдыхает полной грудью, что становится его огромной ошибкой. Он давится воздухом. С не непониманием Чонгук кидает взгляды на остальных альф, считывая с их лиц эмоции, но ничего не видит. Быть такого не может, что им, похотливым животным, плевать. Выходит, они не чувствуют. Почему только Чонгук? Почему только он задыхается?
Альфа решает посмотреть на Юнги, медленно взгляд переводит, так и застывает. Стоило этому парню попасть в поле зрения Чонгука, как последний уже не в силах оторваться. Он взглядом лижет по всему профилю омеги, проходится по неприкрытым одеждой ключицам, по белым тонким запястьям, щекам, маленькому носу, глазам…
Взгляды встречаются.
Чонгука это не останавливает, он все также нагло рассматривает мягкие черты лица. А омегу табун мурашек атакует. От его взглядов спрятаться хочется, прикрыться чем-нибудь, ибо альфа смотрит на него как на абсолютно голого.
— «Ну нахер, в водолазке ходить буду» — подбадривая себя, думает Юн.
Видя этот испуг и смятение в глазах напротив, Чонгук губы в зловещей ухмылке кривит. Нарочно играет, нарочно терпение испытывает.
А Юнги лишь тихое «пошел нахуй» одними губами шепчет и к стенке отворачивается.
Такое поведение смешит Чона, он в этом что-то милое находит, с ноткой уникального миновского характера. Именно этого коктейля ему не хватало с утра. Теперь он доволен. Осталось только карамельный сироп выдержать.
Звонок. Конец урока.
Юнги о чем-то возмущенно переговаривается с Чимином и в спешке собирает вещи, дабы смотать наконец с этого кабинета. Сгребя все в сумку, он спокойным шагом выходит из кабинета и охеревает.
В коридоре чихнуть места нет, настолько он студентами заполнен, причем большинство из них омеги, которые, видимо, спешат посмотреть на что-то.
Юнги и Чим осторожно выходят, вдоль стен движутся, боясь кому-то под ноги попасть. Разумней будет поскорее уйти отсюда, но омежье любопытство преодолевает. Спустя минут 5 они добираются до места скопления. Но сквозь толпу шланговидных омег ничерта не видно! Из толпы слышатся разные вопли, визги, вперемешку с фразами: «Серьезно?! Они к нам переходят?», «Господи, у нас появился ша-анс», «Вон тот, с белыми волосами, мой!!!»
— Это че, айдолы? — приподнимает бровь Чимин. — Ну и что они здесь забыли?
Юнги лишь плечами пожимает. Этот университет довольно знаменит, но не настолько, чтоб здесь айдолы учились.
— Ты хоть чт… — Юнги пытается спросить Чимина о видимости с его стороны, но не успевает, одно неловкое движение, и его сносит очередная толпа омег. И вот он уже лежит где-то на полу, пытаясь сконцентрироваться и встать, но без успехов. С разных сторон его толкают взволнованные студенты, не замечая безвольную тушку под своими ногами.
— «Видать, так и сдохну. Я не против, впрочем-то» — по привычке драматизирует Юнги.
В очередной раз, пытаясь встать, омега снова терпит поражение, в который раз падая, но на зад приземлиться не успевает. Чья-то рука ловко проскальзывает за локоть Юнги и резким рывком поднимает и ставит омегу на ноги, все еще не отпуская. Юнги ошарашенно поднимает глаза и, откинув голову смотрит в лицо парня. Вернее, на его черную кепку, опущенную чуть ли не до носа, и такую же черную маску. Он держит омегу стальной хваткой и смотрит в глаза. Вроде бы смотрит… Но даже аксессуары не мешают разглядеть его сверкающие черные глаза.
— Ты чего как столб стоишь? Хочешь чтобы они тебя снесли? Совсем думать нечем? — рычит альфа, потряхивая Юна за плечи, а последний явно недоумевает, чего он на него орет. Он вообще кто такой? Почему ни с того ни с сего Юнги ругает? Омегу это возмущает, он уже собирается парня матом покрыть и свалить, но тот продолжает говорить, как бы не замечая попытки омеги. — Ты мог покалечить свою прекрасную мордашку, — злость альфа немного отступает, а на ее место приходит нежность. Он осматривает одежду Мина и стряхивает с нее пыль. Затем переводит взгляд на лицо и внимательно всматривается, что очень напрягает омегу. Незнакомец невесомо проводит костяшками пальцев по разбитой скуле Юнги, отчего тот слабо шипит. И напоследок теребит его волосы, якобы стряхивая с них грязь, но на самом деле оторваться не может, восхищается мягкостью выбеленных волос.
Ну, а теперь очередь Юнги злиться.
— Убери руки, я тебе не уличный котенок, — шипит на альфу Мин и скидывает его руку. Ещё что-то сказать хочет, но передумывает, разворачивается, желая наконец покинуть это ужасное место, но невезение так и тянет свои противные грабли к Юнги и в который раз подставляет его. Только развернувшись, Мин врезается в чью-то спину с такой силой, что отлетает назад. Понимает, что сейчас на пятую точку больно приземлится, уже глаза зажмуривает, но ошибается.
Спустя долю секунды он висит в руках того же альфы.
Черт.
Юнги и зол, и рад одновременно. Зол, потому что этот парень достал, а рад, так как зад не повредил. Ну хоть на том спасибо.
Омега отскакивает от спины парня и, одарив его недовольным взглядом, разворачивается и ищет Чимина. Реакции омеги вызывают у альфы улыбку, скрываемую под маской.
«Милый котенок», — проносится в его мыслях.
Мин находит Чимина, хватает за руку и как можно быстрее идет к выходу со двора школы, не обращая внимания на возмущенные вопросы друга.
— Этот старикашка еще пожалеет, что посмел мне 3 поставить, — натягивает пиджак Чонгук. — Это был его первый и последний день на должности моего учителя, — альфа зол. Какого черта этот недопреподаватель оценки с воздуха берет? Охреневший старик. Поправив подол пиджака, Чонгук поднимает глаза, чтобы найти машину своего водителя, но взгляд ложится совершенно не на стоянку.
Юнги. В руках какого-то зачехленного альфы. Брови Чонгука медленно хмурятся, а глаза молниями стреляют.
Почему он к его груди прижимается? Почему Чонгук сквозь дерьмовую маску парня видит эту противную ухмылку?
Ладони медленно в кулаки сжимаются и самого альфу в дрожь бросает. Он звереет. Он видеть чужие руки на талии Юнги не может. А внутренний голос кричит, что его это не касается. Чонгук и так прекрасно это понимает, но ничего поделать не может, кулаки так и чешутся вмазать парню, а Юна потрясти хорошенько, накричать, чтоб не к кому не подходил так близко, и забрать куда-нибудь подальше от этих людей. Но на месте стоит, не двигается.
Рука Тэхена ложится на плечо друга и сжимает. Ким понимает, о чем Чонгук думает. Кожей чувствует напряжение вокруг альфы. Но своим жестом предупреждает, чтоб тот не делал ничего.
Чон понимает, но на друга внимания не обращает. Оно полностью на Юнги направленно.
Альфа с трудом глаза закрывает, жмурится, очистить голову от мыслей пытается. Не выходит. Злобно фыркает и все же тяжелым шагом к машине идет. Садится, с силой хлопнув дверью и ехать приказывает. И машина со скоростью выезжает из стоянки, провожаемая тэхеновым взглядом.
Мозг альфы кипит. Его от мыслей разрывает, от их количества, содержания, абсурдности. Чонгука не должно это заботить. Юнги никто. Он пустое место в жизни Чонгука. Его не должно интересовать с кем он стоит, к кому прижимается. Это не его дело. Так что с Чоном происходит? Что его зверь хочет хозяину донести? Чонгук не понимает. В который раз бесится, не получая ответов на свои вопросы. Из глотки рык рвется. От самого зверя исходит, но Чонгук в себе держит. Он всю сознательную жизнь себя железным считал. За всю жизнь его ничего не ломало, и не сломает. Альфа так считал, а теперь сомневается. Сомневается, что сдержит все мысли, мозг разбирающие. Ему нужно кому-нибудь это высказать. У кого-нибудь спросить, что происходит. Что зверю от него нужно. Но как спросить, если сам себе вопрос задать не может, сам себе объяснить чувств не способен? Как спросить, если он привык только требовать, отвечать, и показывать себя только с железной стороны? И вообще, у кого спрашивать? У папиной молчаливой могильной плиты? У отца, которого только бизнес и собственный успех интересует?
У Тэхена? А что он скажет? Симпатия? Так откуда ей взяться? Как она к Юнги может проявляться? Он дворовый котенок, внешностью и воспитанием не блещущий. Не может быть у Чонгука к нему чувств.
Вокруг него только элитные модели, внешности которых может каждый омежка всех универов города позавидовать. А Юнги к ним не относится. Не по одному параметру. И не надо про внутренний мир сейчас говорить. Чона он не интересует. Его омеги с легкостью подстроятся под любую роль, стоит только альфе приказать. Так зачем эта душа нужна? Незачем.
Приехав в особняк, Чонгук первым делом поднимается в комнату, срывает с себя одежду, натягивает спортивные штаны и так идет в спортзал на этаже выше. Вымещать злость на груше лучшее, что может сейчас позволить себе альфа.
***
Разойдясь с Чимином, Юнги поднимается на свой этаж в комнату и, открыв дверь выданными ключами застает гробовую тишину.
— Не удивлюсь, если эти дебилы опять спят, — думает омега и скидывает рюкзак на диван.
Юнги сейчас жизненно необходима одна кружечка кофе, а то он вырубится, только опустив голову на спинку дивана. Омега плетется на кухню и ставит маленький чайник на газ. Пока вода греется, он решает все же посмотреть, что эти двое делают.
Заходит в комнату, но никого не застает. Так значит он один. У Мина довольно необычное чувство. Он ещё никогда не оставался один в квартире, всегда где-то блуждали то служанки, то ещё кто-то. А так еще дядя и брат. У Юнги какое-то непривычное чувство свободы, от чего на лице появляется улыбка. Квартира полностью в его распоряжении, хоть и заняться нечем. Парень открывает окно, пропуская свежий воздух в душное помещение. Волосы теребит зимний вечерний ветер, и у Мина дежавю.
Почему-то именно сейчас он вспоминает того парня в толпе. Вспоминает его сверкающие недовольством, а потом и нежностью глаза. Хоть его лицо и было спрятано под маской и кепкой, омеге кажется, что альфа очень красив. Это как шестое чувство? Он не знает, просто ему так кажется. Руки парня были холодными, как этот ветерок. Он также проходился по волосам омеги. В тот момент действия альфы вызывали у Мина злость, а сейчас… Юнги понимает, что ему было приятно.
Бррр…
Как же омега терпеть не может такие мысли. Откуда они в его голове? Бесит.
От размышлений его отрывает звук вскипевшего чайника. Юнги выключает газ и ищет растворимый кофе. Найдя, перемешивает содержимое небольшого пакетика с горячей водой и, взяв с собой кружку ароматного кофе, идет к тому же дивану, открывает конспекты и, попивая мелкими глотками напиток, читает.
Проходит около часа и Юнги слышит звук открывающейся двери. Видимо голубки вернулись. На этот раз омега не ошибается, хотя лучше б ошибся…
Парочка, предполагая, что в квартире никого, прямо с порога срывают верхнюю одежду друг с друга и не отрываются от глубокого поцелуя.
Юнги с зала слышны эти звуки, от чего на его лице отражается полнейшее отвращение. Он не выдерживает и как можно громче откашливается:
— Кхм.! — слышится из зала. Звуки в прихожей резко прекращаются, и на несколько секунд повисает неловкая тишина. Кимы медленно высовывают покрасневшие лица из-за стены и смотрят на Юнги.
— Чего глаза вылупили, помидоры? — саркастически интересуется Мин. Взгляды голубков начинают туда-сюда бегать. Неловкая обстановка жестко давит на всех троих. Хоть Юнги тут же забывает про них и возвращает свое внимание учебе.
Джун и Джин окончательно снимают верхнюю одежду и как можно быстрее идут к себе в комнату.
Проходит ещё час и Юнги с глубоким выдохом закрывает все учебники и конспекты. Спина затекла от неудобной позы и сейчас, откинувшись на диван во всю длину, омега чувствует чистое наслаждение.
Он лежит так минут пять. Без единой мысли в голове, Юнги наслаждается полнейшей тишиной, и лишь тихое поскрипывание кровати в соседней комнате ее нарушает.
Внизу живота начинает противно тянуть и омега чувствует, как по внутренней стороне бедра стекает струйка смазки. Юнги перебирает весь свой матный лексикон, но все же встает и плетется в ванну. Включает теплую воду, наполняет помещение паром. Мин раздевается и заходит в кабинку, подставляясь под горячие струи воды.
Кайф.
Его портит только приглушенное жжение в животе и смазка. Юнги пытается смыть это с себя, но оно все новыми порциями выходит. Как же он терпеть не может течки…
Пока Юн моется, он понимает, что с каждым выдохом дышать становится тяжелее. Воздух будто проходит в легкие, но не насыщает их. Омега задыхается. Он прислоняется к стенке кабинки и сделав еще пару глубоких вдохов окончательно перестает получать кислород, хоть вроде и дышит. В глазах начинает темнеть, ноги подкашиваются, а самого Мина как мешком придавили к полу.
омега из последних сил тянет руки к дверцам. пытается открыть их, что выходит со второй попытки. В кабинку пробирается более свежий воздух и дышать становится чуть легче.
Юнги поднимается на дрожащие ноги, дотягивается до полотенца и укутывается.
Добирается до своей кровати и только коснувшись подушки вырубается.
***
В коридорах. как всегда, народу больше, чем на вокзале, потому добираться до аудиторий — испытание. С коем Юнги справляется на троечку. В лучшем случае.
За тщетными попытками омеги с балкончика поглядывает Чонгук, на волоске от приказа всем расступиться держится. Он схватить Юнги хочет, унести подальше, чтоб никто не толкал, чтоб не трогал,
чтоб никто даже смотреть не смел.
Но стоит, мускулом не ведет даже видя, как он чуть ли не падает, свою выдержку испытывает. Стоит, но смотрит пристально, всматривается. В каждое движение.
Все идет, как во все большие перемены, ничего необычного, но Чону с каждой минутой сложнее просто стоять, лишь взглядом гипнотизируя.
И этот взгляд молниями стрелять начинает, видя вмиг закрывшего собой толпу для омеги альфу. Этот взгляд расчленяет, кожу раскаленным свинцом вскрывает, плоть обнажая, видя как альфа руку протягивает, помощь предлагая, но остывает, читая с омежьих губ «отъебись», ещё больше Мином восхищается. А альфу убить хочется, он всё к омеге липнет, отказа не понимает. Жалко лица не видно, Чонгук бы запомнил, отыгрался.
Юнги выходи во двор, все еще альфой преследуем.
Испытание проебано. Чонгук срывается на улицу.
— Хей, это же я, тот парень, спасший тебя вчера, — наклоняется альфа к лицу Юнги.
— Ну, и? — приподнимает бровь омега.
— Да вот думаю, может познакомимся поближе, в кафе тебя свожу? — альфа заводит руку за талию Юнги и осторожно притягивает к себе, в глаза вглядывается.
Юнги хочет чужую руку со своей талии скинуть, плюнуть парню в лицо и пойти на уроки, но рука сама слетает с омеги, причем со слышимым хрустом. Через секунду альфа скручивается от боли в выверхнутой руке, а Чонгук боль поджигающим взглядом подпитывает, больше хочет, крови хочет, но терпит.
Юнги стоит, слова вымолвить не может, лишь рот в немом шоке открывает, то на Чонгука, то на матерящегося альфу смотрит.
— Ты с ума сошел?! — спустя секунд тридцать все же выговаривает Юн, но Чон игнорирует.
— Посмей ещё раз конечностями своими до него дотронуться, я тебе их с корнем вырву, — голос Чонгука спокойный, но в этом спокойствие треск чужих костей слышен, непробиваемый лед, кожу инеем покрывающий чувствуется. Альфа, от боли отвлекшись, лишь глаза поднимает и в те, что напротив смотрит, явно чему-то удивляется. Чонгук брови приподнимается и на альфу также удивленно смотрит.
— Какая встреча, Чон Чонгук, — на лице альфы расплывается злорадная ухмылка, — Вижу, малый, ты осмелел.
Чонгук с размаху бьет в челюсть, узнав ненавистное лицо, с новой силой бесится.
— Заткнись, — рычит Чон, и не успевает альфа кровь сплюнуть, как он для второго удара замахивается, но за последнюю секунду рука в воздухе зависает, цели не достигнув.
Кулак в сантиметре от лица Юнги, еще б чуть-чуть, и этого носика не было. Чонгук мысленно удивляется собственной реакции, и в то же время на омегу недоумевая смотрит, но объяснений не дожидается.
— Сахарочек, подвинься.
— Иди к черту, — шипит Юнги в лицо и, схватив побитого альфу за руку, уходит. Чонгук резко хватает омегу за плечо и смотрит прямо в шоколадные глаза, говорит:
— Не смей.
Юнги несколько секунд также в глаза напротив всматривается, любуется, мысленно себе пощечину дает и вовремя отрывается, а то затянуло бы…
Отдергивает плечо и быстрым шагом вместе с альфой уходит.
Разгорая в оставшемся новое чувство.
Ревность
