***
Чуть ранее у трона Трандуила
-… Главный у нас Торин, с него и спрашивайте! — Да, знаю, — ответил Владыка, — Мы с ним уже побеседовали! Речь пойдет о том, что его не касается. — И о чем же пойдет речь? — спросила девушка, скрепя зубами от наступающей злости. Эльф склонился над ней. Ему, похоже, не рассказывали, что у каждого живого существа есть свое личное пространство, или ему безумно нравилось дышать собеседнику в лицо (недавно он проделывал это и с Торином, правда, гному, похоже, было куда более противно, чем девушке). Так или иначе, это было из ряда вон выходящего. Катару почувствовала нарастающее раздражение. — Разве ты еще не догадалась? — лесной владыка приподнял бровь и слегка отстранился. Девушка вздохнула с небольшим облегчением, но до конца не расслабилась — король эльфов до сих пор маячил у нее перед лицом. Тем временем он продолжал, — Ты изменилась! Мне говорили, что по высоте ты близка к гномам, нежели к людям… Но все же… мы узнали тебя по цвету твоих волос, такой оттенок встречается довольно редко. Я бы очень хотел иметь среди своих подданных того, чей взор направлен в будущее, кому дано видеть нечто большее… Кто может подсказать мне, к чему приведут мои те или иные решения. — С чего вы взяли, что я именно та, за кого себя выдаю? — Я понял это, как только ты вошла. От тебя веет чем-то загадочным, магическим. Я уверен, что ты не лжешь о своих способностях. Поэтому… Я хочу, чтобы ты присоединилась ко мне. Здесь, подле меня, ты не будешь нуждаться ни в чем… — Стоп! — прервала она его не шибко тактично, — Я вынуждена отказаться. У меня куча дел. И, увы, на вас у меня времени нет. Ответ эльфа не устроил, его глаза широко распахнулись, он нахмурился и резко придвинулся вплотную. — Ты не понимаешь, от чего отказываешься! Девушка была в не лучшем положении, терпение было готово вот-вот взорваться, рассыпаться на осколки и вонзится в этого самодовольного эльфийского владыку. — Лучше отодвиньтесь от меня, — процедила она сквозь зубы, — Пока слюней в рожу не схлопотали! Эльф не сдвинулся с места, но здорово разозлился пуще прежнего и начал метать глазами молнии. — Да, как ты… Не успел он договорить, как терпение лопнуло и обратилось в смачный плевок, угодивший эльфийскому королю прямо в глаз. От неожиданности он отпрянул, пытаясь вытереть слюну с лица. Катару победно оскалилась. «Сделал гадость — на душе радость». Вот это прямо про нее. Но лицезрела она свою победу недолго — стражники поволокли ее прочь.***
По всей темнице разносился победный хохот Короля-под-горой. Остальным же, девушке в первую очередь, было не до смеха. — Не стоило этого делать, — упрекнул ее Балин. — Может и не стоило, — ответила девушка, — Но я его предупредила, так что моя совесть чиста. Смех предводителя еще долго сотрясал затхлый воздух, когда он в мыслях представлял себе всю эту картину. И от этого смеялся еще громче и заливистей. Когда же он стих (но тихие смешки еще были изредка слышны), темницу заполнила тишина, протиснувшись в самые укромные места и щели. Лишь иногда слышались приглушенные звонкие голоса эльфов, смеющихся и поющих где-то наверху. До прихода Бильбо-спасителя оставалось как минимум несколько часов. Пока он облазает все эльфийское царство и придумает как выбраться, пройдет не мало времени. Вся надежда была только на полурослика, так что оставалось только сидеть и ждать. В одинокой камере делать было абсолютно нечего. К тому же, пересохло в горле и хотелось пить (учитывая, что последнюю слюну она истратила на местного главаря). Катару пыталась уснуть, но здесь никак не хотелось засыпать, как будто могло что-то случиться и срабатывал инстинкт самосохранения. Как бы она себя не успокаивала, заснуть все равно не получилось. Поэтому она занялась делом, которое удавалось ей больше всего остального — думать о всякой ерунде. К слову, весь поход она этим и занималась, изредка готовя. Разводить костер она не умела, охотиться тоже, к готовке ее подпускали не всегда (а только «по праздникам»), стирать было нечего, так как сменной одежды не было (поэтому иногда купались прямо в одежде и сушили прямо на себе, если речка или какой-то прудик попадались где-то днем, когда они не могли сделать ночного привала, но это было очень редко, так что девушка не жаловалась), посуду мыть тоже не приходилось — все мыли за собой свою тарелку. В общем, из всего утомительного были только длинные дневные переходы. Если быть честным, путешествие хоть и захватывало, но хотелось, чтобы оно поскорее закончилось. Не стоит на первый раз делать столь длинный и опасный поход, сначала надо ограничиться чем-то покороче и полегче. А то так вообще отобьет хотелку куда-либо путешествовать. Итак, первым делом она выстроила цепочку событий, которые должны произойти до того, как поход закончится. Получилось вот что — осталось прокатиться в бочках по реке, проникнуть в Эсгарот, переплыть озеро, взобраться на гору в поисках двери и немного побегать от Смауга, затем пережить супер-озлобленного Торина и войну с орками. Всего-то! А потом, как говорится, можно жить долго и счастливо, если все они не помрут раньше времени. Неизвестно, что именно натолкнуло ее на эти мысли и что могло напомнить ей об этом. В сознании светловолосой опять пробежали события недавнего посещения Беорна.***
— Я еще ни разу не желал так сильно женщину, не хотел, чтобы она была только моей… Возможно это эгоистично, но я люблю тебя.***
Признание Двалина до сих пор выбивало ее из колеи. А вот признание Торина, наоборот, что-то уж быстро ей приелось, или думать об этом было просто некогда. Младшего сына Фундина она не воспринимала всерьез, хоть изредка она на него и поглядывала как на кого-то, кто ей симпатичен. Катару и подумать не могла, что старый воин всерьез влюбится. Да, он всегда проявлял больше внимания и заботы, нежели Торин, но это скорее походило на заботу отца, брата или друга, никак не возлюбленного. А может Катару просто не хотела в это верить по какой-либо причине. Тараканов у нее в голове много! Раз уж об этом зашла речь, то сам Двалин понял свои чувства не сразу и отвергал их какое-то время, да и выражать он их не умел. Тот самый первый поцелуй у костра, когда кровь в жилах вскипела настолько, что он был готов убить своего предводителя. Драка впоследствии остудила пыл и пропустила вперед трезвое рассуждение. Свое неистовое желание защищать, видеть и быть рядом он истолковал как нельзя иначе — любовь! Другого на ум не пришло, похожие чувства он испытывал только с очень близкой родней, да и то не столь яркие. Что-то подозревать об этом Катару начала намного позже, когда начала замечать его взгляды, но особого значения она им не придавала, в большинстве случаев ссылаясь на то, что он следит, чтобы его малышка опять не поймала своей задницей новых приключений. Гномка снова не смогла придумать, что ему ответить (с чего она вообще взяла, что он ждет от нее ответа, никто не знает). Грубо отвергать не хотелось, а ответить взаимностью она не могла… Ведь у нее есть… Есть Торин! Скорее он как бы есть, но его как бы нет. Более путающей формулировки не придумать. Ну признался, ну поцеловались разок, ну спали пару раз рядом (если на то пошло, то за время похода она уже успела поспать рядом со всеми по нескольку раз). И всего-то? Ничего из этого не говорило о ее чувствах. И были ли они вообще. Раздумья эти ее ни к чему не привели, а только больше запутали. Ко всему прочему, их прервал здешний принц, правда, без белого коня, прискакал он на своих двух. — Не стоило этого делать, — послышался звонкий голос, — Но мой отец готов простить тебе твое нахальное поведение, очевидно приобретенное от твоей компании, если ты готова передумать и принять его предложение. Девушка поднялась на ноги, и брови светловолосого принца поползли вверх. — Ты… — запнулся он и уже тише прибавил, — Стала ниже. — Опаздываешь, владыка Леголас, это уже не новости. И нет, вынуждена отклонить его «великодушное» предложение еще раз. Уговорить меня будет очень сложно, да и вовсе невозможно. Я не собиралась вступать в добровольное рабство. — Служба — это не рабство, — прервал ее Леголас. — Нет, рабство! — прикрикнула гномка, — Все, что заставляют делать человека против его воли — рабство, и еще какое! Просто обычно этого никто не замечает или не хочет замечать, ведь ему дали такое новое прекрасное название — служба! Надо еще поискать, чтобы найти вождя, который, правя, направляет, помогая, а не указывает, что ты должен делать. Никто никому ничего не должен. Народы выбирают предводителя и следуют за ним по доброй воле. А тот, кто принуждает, и вовсе не может им зваться. — Что ж, — отозвался принц, выдержав паузу, — Оставлю свое мнение при себе. Отец такого не прощает, приготовься сидеть здесь вечность. Беззвучно ступая, эльф быстро удалился. На удивление девушки (да-да, она до сих пор всему удивляется здесь), гномы это не прокомментировали, что было на них не похоже. Как минимум высказаться должны Балин и Бофур. Двалин не любил много попусту говорить, от Торина кроме ругательств в последнее время почти ничего не услышишь, а другие были не особо красноречивы. — Чего замолчали? — спросила она у них, — С голоду померли или от голодухи язык откусили? Поговорите со мной! У меня начинает крыша ехать! — Готовься к виселице, госпожа Провидица! — рассмеялся Дубощит, — Не стоит тратить время на разговоры, кайся, пока есть время! — Спасибо! «Утешил»! Мне стало «легче»! Говорить больше никто не соизволил. Они просидели в тишине еще какое-то время, пока не явилась рыжая эльфийка — Тауриэль, которой явно приглянулся младший племянник Дубощита. Ух, не к добру! Переговаривались они вполголоса. Разговор завязался с рунного камушка, затем поплыл в небесные просторы к звездам и луне, после чего Катару перестала прислушиваться к их разговору. Уж больно нудный он был, по мнению гномки. Этот разговор тоже обошелся без бурных комментариев со стороны мужчин, в особенности Торина. Похоже, что он либо был занят раздумьями, что не услышал их, либо вздремнул на этом моменте, потому что Такое! Еще и с его племянником! Он бы точно высказался. Но удача была на стороне Кили, так что дядя ничего не сказал ни на данный момент, ни после. Так что можно остановиться на мнении, что все через-чур переутомленные немного ослабили бдительность и вздремнули. После того, как эльфа покинула гнома (а сидела она по меньшей мере час), прошло еще какое-то время, прежде чем откликнулся старина Бофур. — Готов спорить — солнце сейчас встает, — сказал он хмуро без своей обычной нотки юмора, — Уже почти утро! — Значит не видать нам Одинокой горы, да? — загрустил Ори. Отовсюду начали доноситься разочарованные вздохи, и разочарование повисло-таки в воздухе, давя на светловолосую. Распустили нюни раньше времени. Хоббит всё ещё на свободе, и он должен появиться с минуты на минуту. Катару по-прежнему душила жажда. Пить хотелось неимоверно. Она уже и не помнила: то ли они растеряли бурдюки еще в лесу в схватке с пауками не на жизнь, а на смерть, то ли их отобрали вместе с оружием «благороднейшие» существа в Средиземье. И даже, если бы они у них остались, своего личного бурдюка с водой у нее не было, а сидели они поодиночке. Правда, некоторым похоже повезло сидеть вместе. Светловолосая молила, чтобы Бильбо пришел поскорее, а то она загнется прямо здесь на радость Трандуилу. Ещё через какое-то время объявился долгожданный Бильбо. — Рановато вы носы повесили, — сказал хоббит и звякнул связкой ключей, демонстрируя ее Торину. Хоть девушка этого и не видела, но точно знала, что он так и сделал. — Бильбо! — радостно воскликнул Балин. Его же брата до сих пор не было слышно, что немного настораживало девушку, но она надеялась, что он, как обычно, решил порадоваться молча. С приходом хоббита гномы радостно загалдели, совершенно забыв, где находятся. Так-то они не дураки, но дебилизм иногда проскакивает, когда какая-нибудь эмоция зашкаливает до предела. Испугавшись, что их могут застать, хоббит шикнул на них, — Тихо! Охрана недалеко. Пошло в ход долгожданное освобождение. Камер было много, но полурослик справлялся с замками быстро и бесшумно. Первым освободился Торин, потом Двалин, который сидел по соседству, затем Катару, которая тоже оказалась рядом с ними. — Ты видел Мико? — спросила она первым делом. — Да, с ним все в порядке. Думаю, если что, он найдет нас по запаху, — ответил хоббит, открывая камерную дверь Ори с Дори, которым посчастливилось тесниться вместе. Девушка спустилась к тем, кто уже был на свободе — они кучковались чуть ниже, где располагался основной ряд камер. После битвы с пауками они были еще немного потрепанными. Катару себя не видела — посмотреться было негде, но и она выглядела не наилучшим образом. Роли это не играло. Гномам было до фени, как они выглядят, главное — бежать, и как можно дальше. А причесаться можно и потом. — Как ты, малышка? Прозвище, данное им ей, кажется, так давно, ерзнуло по ушным перепонкам. Давненько Двалин не называл ее так. В последний раз это было по имени и при очень смущающих обстоятельствах. Он был обеспокоен, но лицо ничего не выражало — его выдавали глаза, выражающие тревогу, ведь она опять нашла приключений на свою задницу, хотя могла их определенно избежать, если бы сдержалась и не обслюнявила короля. Теперь у лесных эльфов она — враг номер один. Ну и ладно. Не больно-то и хотелось. Ей достаточно хороших отношений с гномами и хоббитами. Ну и серым магом конечно. — Я в порядке, — ответила она, — Не били же меня в конце-то концов. — Мужчинам не свойственно бить женщин, — сказал Торин, стоящий неподалеку. — Вот с этим не соглашусь! — воскликнула светловолосая. — На свете мужиков полно, и все они далеко не такие правильные, как вы, мои дорогие друзья! Когда Бильбо приступил к освобождению последнего — Глоина, Торин скомандовал, — Идем наверх! Скорей! Гномы заспешили наверх, но их вовремя одернул Бильбо, пока они не успели уйти далеко. — Не туда. Вниз. За мной! — и хоббит поскакал вниз по лестнице, увлекая товарищей за собой. Ну раз сказали, так идем. Уже леченые опытом, все двинулись следом без каких-либо расспросов. Гномы засуетились, Катару побоявшись, что ее, не дай Бог, нечаянно спихнут с этой крутой лестницы без перил, осталась в сторонке, пропуская их вперед. Заодно поголовно, на всякий случай, всех пересчитала. Отлично! Все на месте. Когда основная масса прошла, последний (им оказался Двалин) тактично пропустил девушку вперед и пошел следом, замыкая строй. Лестница была длинная крутая и с большими ступенями. Казалось, что ей нет ни конца, ни края. Но в конечном итоге она все же закончилась, и по дороге они никого не повстречали. Спуск привел отряд в просторное помещение с не очень высоким потолком, понять, что они попали в погреб, проблем не составило. Повсюду были деревянные бочки разных размеров и несколько стеллажей с темными стеклянными бутылями. С краю, ближе к лестнице, стоял стол, заваленный пустыми бутылками и спящими эльфами, которые жутко храпели, видимо выпили они много. Обойдя их стороной, они углубились в комнату, следуя указаниям хоббита. — Сюда! — прошептал он, показывая рукой нужное направление, и остановился, чтобы пропустить всех вперед. — Глазам не верю! — воскликнул Кили, озираясь по сторонам. Идя первым, он только всех тормозил. — Мы в винопогребе! Он радовался как ребенок, получивший в подарок новую игрушку. Хотя почему как? Он им и был. Идущий за темноволосым Бофур отреагировал совершенно противоположно. — Нам надо наружу! — наехал он на хоббита, — А ты нас еще глубже затащил. — Я знаю, что делаю, — огрызнулся полурослик, — Тише! Давайте сюда! — поторапливал он гномов. Прямо посередине громоздились четырнадцать бочек, лежащих на боку в три ряда друг на друге. Именно к ним Бильбо их и вел, планируя на них прокатиться. Когда Катару взглянула на эти огромные бочонки, у нее даже дыхание перехватило. Светловолосая не горела желанием в них кататься. Ее начало подташнивать. — Так! Быстренько, все забирайтесь в бочки, — сказал Бильбо. — Ты спятил?! — опешил Двалин, — Они нас найдут. — Не найдут, — успокаивал его хоббит, махая руками у него перед лицом, — Я тебе обещаю. Прошу вас, пожалуйста! — умолял он, — Вы должны поверить мне. Отряд опять засуетился, споря, как лучше быть и стоит ли слушать хоббита. Они начали создавать шумиху, а это грозило обнаружением. Не зная, как еще поступить, Бильбо решил поискать поддержки со стороны Дубощита, стоящего неподалеку и не принимающего участие в дискусии. Когда тот глянул на него с такой мольбой в глазах, Торин быстро принял решение следовать плану нанятого им взломщика, так как своих идей на побег в запасе он не имел. Надо было хотя бы попытаться бежать из этого проклятого места. — Делайте, что он сказал, — приказал Дубощит. Поступил приказ, и все приступили к его исполнению. У всех рты разом закрылись, и они полезли в бочки. Девушка тоже не отставала. Не стоит лишний раз выводить предводителя из себя, а то как бы он ее не утопил (как раз скоро подвернется удобный момент, и можно все свалить на несчастный случай). Как уже говорилось ранее, бочки лежали в три ряда. Первый состоял из десяти бочек, второй — из трех, которые лежали сверху. И третий — из одной, которая громоздилась на самой вершине поверх второго ряда. На самый верх начали толкать Балина, чему девушка очень удивилась. По ее мнению, лучше бы было толкать туда кого-то поменьше и полегче. Но они управились легко и быстро. Бомбур, Глоин и Бифур его подсадили, и он уже сам взобрался в эту бочку. Катару кольнула зависть. Сноровки ему не занимать. Старый гном оказался куда проворнее, чем можно сказать на первый взгляд. Она была готова поспорить, что если бы пихали туда ее, то она бы точно не смогла туда влезть, даже с помощью. Девушку же решили затолкать в крайнюю бочку второго ряда. Пока Двалин помогал Ори разместиться по соседству с ней, Фили с Кили закинули ее в бочку, пахнущую кислятиной. Фу! Ну уж лучше пахнет, чем в пещере у троллей. Третьим в их ряду оказался господин «веселая шапка-ушанка». Все оставшиеся разместились внизу. — Что нам теперь делать? — поинтересовался Бофур, и все высунулись из своих бочек, дабы услышать ответ хоббита. — Задержать дыхание, — ответил он. — Задержать дыхание? В каком смысле? — удивился Бофур. Бильбо дернул за рычаг, и он громко лязгнул. — Что происходит? — крикнул Фили. Вот что происходит. Пол под ними накренился и вот-вот был готов сбросить груз в воду. У светловолосой началась паника, и она крепко схватилась за край бочки, сажая себе занозы на ладони. — Я передумала! — завизжала она, — Выпустите меня, у меня клаустрофобия! Но сходить было уже поздно, пол накренился до предела, и бочки со всеми членами отряда, вращаясь, полетели вниз. Сначала у гномки появилось ощущение полета, а затем она окунулась с головой в холодную воду. После чего ее вытолкнуло из воды, и бочка приняла вертикальное положение. Ее пробила мелкая дрожь. Вода набралась в бочку почти до колена, и ужасно холодила ноги. Волосы и одежда сразу промокли насквозь, и первые теперь, набрав в себя воды словно губка, своей тяжестью тянули голову назад. Катару и опомниться не успела, как сзади плюхнулся хоббит, обдав ее брызгами. — Бильбо, хватайся! — девушка подала ему руку, и тот, схватившись, подплыл ближе, и схватился за бочку. — Молодец, мастер Бэггинс! — похвалил его предводитель, на что тот только отмахнулся. — Давай вперед! Скорее! — уже скомандовал Торин и начал грести руками. Тем временем светловолосая помогла хоббиту залезть к ней в бочку. Вдвоем было немного тесно, но хотя бы не болтало туда-сюда по всей бочке, и в случае чего, уменьшается риск вылететь из нее к чертовой матери. Поначалу отряд греб руками, но совсем скоро слабое течение понесло их само. Плыли они по каменной пещере, где кроме камня ничего и не было. Девушка с хоббитом плыли самыми последними, вцепившись в бортики, а вот гномы держались молодцом. Хотя, чему здесь удивляться? Им все нипочем. Когда на горизонте появился просвет, до слуха дошел звук падающей воды — впереди был водопад. Не очень большой, но полетать придется. Первым до края обрыва доплыл Торин, так как он возглавлял отряд даже здесь в этой реке, и поспешил предупредить всех о крутом спуске. — Держитесь!!! — крикнул он. — За че держаться-то? — у девушки была уже истерика. Ускоренный спуск не обошелся без криков и ругательств. Светловолосая так вообще истошно орала и проклинала, на чем свет стоит. Преодолев его, они еще раз погрузились целиком в воду, которая залилась в рот, и вынырнули опять на поверхность. Теперь они с Бильбо болтались где-то ближе к середине, а не в конце, течение вынесло их вперед. Течение усилилось, теперь они не плыли, а летели со скоростью света вперед по реке, лавируя между изредка попадающимися глыбами. Река бурлила и плескалась, заливая все на свете — глаза, нос, уши, рот. Так что напилась Катару вдоволь, и пить не захочет еще как минимум до следующей осени. Но, несмотря на весь этот «шторм», девушка смогла рассмотреть впереди быстро приближающийся мост, оборудованный внизу железными воротами, в случае чего перекрывающими путь. Сверху толпились стражники, одетые в серебряные доспехи и шлемы, за ними лиц разобрать было невозможно. Сзади — удаляющееся королевство и двух эльфов. В одном она разглядела Леголаса, второго она не знала. Прозвучал рог, и стражники на мосту засуетились, наконец-то завидев отряд, плывущий в бочках. Один из них дернул за резной рычаг, и решетчатые железные ставни с громким скрежетом начали закрываться. Как раз в это самое время отряд подплыл совсем близко и не успел проскочить — ворота захлопнулись прямо у предводителя перед носом. — Нееет! — услышали они полный боли крик Дубощита. Столкнувшись с препятствием, без возможности дальнейшего движения, бочки сбились кучей под мостом. Вооруженные эльфы уже приготовились к атаке, как вдруг одному из них прямо в спину вонзилась черная стрела, и позади него показалась рожа орка. — Берегись! — крикнул Бофур, — Орки! Еще мгновение и орки полезли отовсюду. Они набросились на стражу, а затем принялись за гномов. Тут-то и подоспел Мико, и начал помогать отбиваться от орков. Один упал замертво прямо в воду и чуть не потащил с собой на дно девушку с хоббитом, сильно раскачав бочку. — Господи, они в близи еще хуже, чем издали, — заметила девушка. — И не говори, — отозвался Бильбо. Раздобыв себе оружие, точнее подобрав все то, что обронили, мужчины яростно отбивались от кровожадных злодеев, даже Бильбо убил парочку. Орки кидались на них как дикие звери, а те в свою очередь резали, рубили, Двалин с Ори так вообще работали кулаками и локтями, иногда пуская в ход свою крепкую черепушку. Короче говоря, завязалась драка не на жизнь, а на смерть. Катару была в первом рядку «кинозала» и наблюдала за всем слишком близко, видя, как мерзкие твари дохнут. Пару раз мертвая туша падала на них с хоббитом сверху, и ее приходилось сталкивать с себя. Если быть откровенным, то это было жуть как противно. Они были не только нелепыми уродцами, но еще и черными, чумазыми, и запашок от них шел смрадный, как будто их несколько лет замачивали в дерьме. Один раз так вообще орочья кровь брызнула ей прям в лицо, попав в рот и заставляя отхаркиваться. Еще чуть-чуть и ее точно стошнит. Сдерживая рвотные позывы, девушка склонилась над водой. И тут, откуда ни возьмись, рядом с ней приземлилась орочья голова без тела, плеснув водой прямо ей в лицо. Теперь ей поплохело окончательно. Колени подогнулись, и она осела в бочке. В себя ее привел вскрик Фили, — Кили! Она тут же взяла себя в руки. Кили был ранен, а ведь она могла его предупредить об этом. Но все произошло так быстро, Катару даже и не заметила, когда он успел выбраться из своей бочки. Темноволосый гном упал на спину, из бедра торчала длинная черная стрела. Двое орков решили воспользоваться его беспомощностью и напали. На одного набросился Мико, откусывая ему голову (фу, какая гадость), второго застрелила рыжая эльфийка, появившаяся как раз вовремя, чтобы спасти этому придурку его зад. Сразу за ней явились другие эльфы во главе со светловолосым принцем. Катару сразу приметила на его поясе сверкнувший конфискованный меч Торина. Ловко работая кинжалами и луком, он сражал врагов одного за другим, даже особо не напрягаясь. Опять послышался скрежет, и ворота под мостом начали открываться. Бедный Кили повис на рычаге, открывавшем им дальнейший путь. Он был спиной к ним, но девушка знала, что он корчится от боли. Ворота открылись, и течение поочередно понесло их дальше. Торина с Нори унесло уже на несколько метров, когда Кили плюхнулся обратно в бочку, ломая стрелу. То, что ждало их дальше, девушку совсем не обрадовало. Опять быстрый спуск, что аж в животе все сжалось, и еще более бурлящий поток, носивший бочки из стороны в сторону и вверх-вниз. Их крутило и вертело во все стороны, чуть ли не переворачивая бочки вверх дном. Течение только усиливалось, а орать сил уже не было. Бочку опять тряхануло, да как следует, она почти перевернулась, и хоббит выпал из нее, девушка удержалась чудом. Это было последней каплей — светловолосую наконец-то вырвало за борт. Слава Богу, рядом никого не было (а может и был, ей было как-то не до этого). Ее буквально вывернуло наизнанку. Но зато после ей очень сильно полегчало, и она опять смогла следить за ситуацией в оба глаза. Девушка оглянулась, ища глазами Бильбо. Его нигде не было видно. Она была уже готова запаниковать, как вдруг хоббит вынырнул и схватился за бочку Нори. Ну слава Богу! Иначе бы его гибель висела на душе девушки тяжелым грузом. Не успели они опомниться, как опять со всех сторон налетели орки, прыгая прямо на гномов и даже не думая, чем это для них обернется. Отовсюду летели стрелы, и орки только прибывали и прибывали с двух берегов. Жажда крови не останавливала их ни перед чем. Когда Катару обогнала Фили и Глоина, приближаясь к Двалину, который шел третьим, она сразу смекнула, что это не к добру. Река почему-то решила выдвинуть ее в лидеры этой гонки в бочках. Выпавший Бильбо уменьшил груз в бочонке. И теперь, когда бочка с девушкой стала легче, течению было проще толкать ее вперед. Вот Катару проплыла мимо Двалина, затем Торина, смотря жалостливыми глазами и все сильнее цепляясь за бочку, а затем обогнала и Балина, занимая первое — призовое место. Призом оказался очень «симпатичный» орк, прыгнувший прямо к ней в объятья. Катару застыла от страха, наблюдая будто в замедленной съемке, как это безобразное чудовище летит на нее, размахивая дубинкой с шипами. Но добраться до нее он все-таки не смог, Торин пригвоздил его к стволу дерева, простирающего от одного берега до другого, подобранным топором, который он очень метко запустил в орка, и взамен взял себе его дубинку. Тем временем река несла их все дальше. За спиной было шумно, но девушка предпочла не оборачиваться и не глядеть на то, как они убивают орков, этого зрелища на сегодня ей было достаточно. — Они впереди! — крикнул Двалин. А впереди — сваленное через реку дерево, на которое быстренько сбежались орки, и что-то уж через-чур низко и близко к ним оно было. — Что же за день-то такой?! — воскликнула девушка, стараясь присесть в бочке как можно ниже. На этот раз на помощь пришел Мико. Пролетев стрелой, он сбил троих в воду, оттолкнулся от ствола и перепрыгнул на другой берег. Катару благополучно проплыла мимо. А гномы за пару ударов топором, повалили деревяшку вместе со всеми пассажирами. Орки все наступали. Гномы по-прежнему отбивались, а волк сбивал всех, кто попадался ему на дороге. Заканчивая с орками на правом берегу, он в один прыжок переходил на левый и снова вступал в схватку, а затем наоборот. Он давал отряду очень большое преимущество. Мико был так быстр и силен, что орки даже не успевали ничего сделать, как уже падали сраженные. На помощь пришел и Леголас. Своими стрелами он сразил много орков, покатался на Двалине и Дори и даже подстрелил орка, напавшего на девушку. Убив последнего орка, он остановился. Очевидно, это была граница лесного королевства, и он не последовал дальше. Напоследок они встретились с девушкой взглядом, который длился что-то уж долго для случайного. Но течение несло их быстро, и вскоре, отдалившись на приличное расстояние, она отвернулась, совершенно потеряв к нему интерес. Гномка была безумно рада, что орки наконец-то от них отстали. Течение не ослабевало еще где-то час, после чего начало потихоньку сбавлять темп. Они оторвались от своих врагов, но они по-прежнему все еще их преследовали, поэтому отряд и Мико, шагающий за ними по правому берегу, следили за обоими берегами. Еще часа через два течение реки ослабло настолько, что приходилось грести уже самим, и многие, плывущие сзади, особенно те, кто греб быстрее всех, оказались в начале отряда. — Нас не преследуют? — спросил предводитель уже раз сотый за всю поездку. — Я никого не вижу, — ответил Балин, по слухам он был самым зорким из отряда, несмотря на свой возраст. — Похоже мы оторвались от орков, — вынес вердикт Бофур, отплевываясь от воды. — Ненадолго, течение ослабло, — предупредил Дубощит, пытаясь грести найденной палкой как веслом. Невооруженным глазом было видно, что отряд изрядно устал и хотел поскорее просохнуть, но в душе все они ликовали, что смогли выбраться из темницы. — Бомбур едва живой, — сказал Двалин, смотря на бедного толстяка, и прибавил, ища глазами бочку со светловолосой, — Катару, наверное, тоже… Черт! Где она? Отряд в растерянности переглянулся. По реке мирно плыли четырнадцать бочек — бочка с Торином, Двалином, Глоином, Бомбуром, с Кили, Дори, Ори, Фили, с Нори, который плыл вместе с Бильбо, с Балином, Бофуром, Бифуром и Оином. Четырнадцатая последняя бочка пустовала.