Вернуться домой

«Она не может знать, кто я. Я не могу знать, кто она. Или?..» Скрывшись в толпе незнакомцев и отбросив бессмысленные попытки вспомнить незнакомку, М-21 немного успокоился. Его разум стал яснее. Он словно вышел из тумана, так внезапно заслонившего мысли и лишившего его четкого плана. Белая завеса пала, оставив после себя лишь легкую дымку и головную боль. Бледная кожа парня стала еще бледнее, даже розоватый шрам побелел. Сердце продолжало выдавать бешеный ритм, подобно безумному барабанщику-виртуозу. Он положил ладонь себе на грудь: не нравился ему этот зашкаливающий пульс и эмоции, которые вызвали это сердцебиение. М-21 слишком сильно боялся замены. Он хотел быть нужным. Он был важной, но не единственной деталью в механизме лаборатории. За ним тянулись ряды таких же, как он. Людей без имени. Людей без прошлого. Людей ли? Начал накрапывать дождь, мелкими каплями ударяя его в щеку. Левая рука по привычке потянулась к капюшону, но, не обнаружив его на искомом месте, безвольно скользнула вниз. Впереди звучали голоса зазывал, оповещающих об очередной распродаже. Проходя мимо них, М-21 по инерции взял листовку и получил ободряющую улыбку, идущую в довесок к приглашению: — Заходите к нам. У нас новая коллекция мужских костюмов. «Зачем мне он? По блоку что ли щеголять?» — подумал про себя парень, отрицательно покачав головой на навязчивый призыв. И все же поднимать голову ему не следовало: при взгляде на витрину, полную строгих пиджаков и отутюженных брюк, он получил еще один укол с вакциной новых чувств. Эта форма одежды ему знакома. И не потому, что он почти каждый день видел офисных трудяг на улицах разных городов, в которые его направляли… Оглянувшись назад, М-21 попытался найти возможных преследователей, но улица по-прежнему пестрела плащами и куртками, и больше никого похожего на… (он даже запомнил это имя.)…Юну не было. Больше никого не интересовал парень, усевшийся под навес открытого летнего кафе и жевавший свой скудный завтрак.

***

То, что время пришло, он понял по противному писку часов на руке. Отключив сигнал, он медленно поднялся на ноги. Дождь усилился, разгоняя толпу по магазинам и ресторанам, но М-21 не мог позволить себе остаться здесь и минутой дольше. Он прекрасно знал адрес, по которому его уже ждали, — пустынный квартал, где все покинули свои жилища, двинувшись на работу. За тем домом следили не первый день и прекрасно знали его распорядок его хозяев. Сегодня был самый удачный день для визита нежданного гостя. Наблюдатель, изучивший все детали, расписание, жителей района, стоял под деревом, покуривая сигарету. Он кивнул, когда М-21 прошел мимо. И это был тот самый сигнал к началу. Последний домик на улице был самым миниатюрным и аккуратным. Парень старался не думать, какую жизнь вели хозяева этого места. За живой изгородью пряталась узенькая, желтая дорожка, ведущая в «изумрудный город» — темно-зеленую двухэтажную постройку. Поднимаясь по мокрым ступеням, М-21 ощутил тревогу и неуверенность, рассыпающуюся в нем бусинами былой решимости. Ледяное чувство страха протиснулось сквозь барьер его веры в правильность этого дела, сомнение гулким эхом отдавалось в висках. Волосы мокрыми сосульками падали ему на лицо. Он убрал одну прядь, которая почти сразу же вернулась на свое место. Пока он добирался досюда, вода затекла за воротник его куртки, намочив футболку. Липко. Холодно. Противно. Парень посмотрел по сторонам: свидетелей не было. От случайных зрителей его теперь отделял плотный занавес из воды, льющейся с крыши крыльца. М-21 ступил на коричневый коврик, оставляя на нем влажный след. Он убрал руку в рукав, берясь им за ручку двери. Не должно остаться лишних следов. Осторожно он вытер ноги и почти бесшумно приоткрыл дверь, проникая в коридор и оказываясь перед крутой лестницей. Прикрыв створку, он огляделся. Справа была пустая, выскобленная до блеска кухня, левее и дальше — гостиная, где ведущий в телевизоре расписывал тысячу и один способ похудеть. Сначала М-21 хотел пойти туда, но наверху раздалось шуршание, и парень неторопливо, избегая лишнего шума, отправился на второй этаж. Краска на лестничных перилах истерлась, выдавая истинный возраст дома, так хорошо замаскированный снаружи. Поблекшая стена по его правую руку была увешана семейными фотографиями, и М-21 опустил взгляд себе под ноги. Не хотел он ничего знать о своей жертве, нервы и так у него были на пределе. Среди закрытых дверей на площадке была одна приоткрытая. «Ловушка», — подсказало чутье, и М-21 позволил своему телу претерпеть легкую степень трансформации. Когти на его руках заострились, и новое смертоносное оружие придало ему уверенности. Теперь он мог сражаться всерьез. Два шага оставалось до спальни, когда раздался выстрел, просвистевший над ухом парня. Он был быстрее и проворнее щуплого очкарика, дрожащими руками сжимающего пистолет. Поэтому поворот на 360 градусов и резкий прыжок застали врасплох жертву, заигравшуюся в киллера. М-21 легким движением руки и вспоротым горлом напомнил ему, какие у них роли. Не глядя в лицо истекающему кровью мужчине, наемник поспешно вытер руку, вернувшуюся в исходное состояние, о рубашку убитого и быстро покинул место преступления через заднюю дверь. У каждого человека рабочие будни проходят по-разному. Кто-то сидит в душном офисе с горой бумаг, кто-то в пылу пытается всучить очередному клиенту какую-то туфту, а кто-то избавляет мир от тех, кто свернул на кривую дорожку. По крайней мере, подопытному под номером 21б объяснили его предназначение именно так. Дрожащие, мокрые ладони после очередной встречи с чужой смертью были побочным эффектом, издержкой профессии. М-21 пытался контролировать себя, доставая из нагрудного кармана коробочку с таблетками. И вновь выходя на людный проспект и вливаясь в жужжащий поток людей, он внезапно пожалел, что не курит. Неужели эта Юна правда знала его такого? Жалкого убийцу, идущего под флагом чьих-то приказов и идеалов? Или же у него была другая жизнь? Но вот алая пилюля оказалась у него во рту, и он сразу же ее проглотил. Самовнушение было это или мгновенный эффект, однако теперь его наполняло спокойствие, в его внутреннем мире больше не осталось никаких эмоций, и думать о своем прошлом он перестал…