Вернуться домой

Час тянулся в бесконечном мелькании городских пейзажей, футуристических картинок, уже давно воплотившихся в реальность. На пятидесятой минуте приевшиеся и ставшей единой серой массой окраины города сменились ярким желто-красным полотном: вдоль железной дороги еще остались невырубленные посадки. М-21 покидал неприветливый Сеул, где оставил еще одну загадку полицейским и кровавое напоминание всем тем, кто посмел предать проект. Как и сидящий у окна парень, пассажиры наблюдали за остающимися позади мокрыми деревьями и радовались, что сейчас находятся под защитой металлического корпуса вагона. Непогода не могла забраться под железную броню и украсть тепло и блеклый свет флуоресцентных ламп. М-21 не хотел возвращаться в лабиринты коридоров и дверей, закрытых магнитными ключами. Но его желание остаться в огромном городе подольше могло по-разному трактоваться начальством: худшая коннотация подразумевала предательство и избавление от виновного элемента. Работа выполнена чисто — какой смысл слоняться по загруженным улицам, слушать вой сирен и дышать смесью газов? Для работников лаборатории было естественно думать, что у их экспериментов нет границ свободы. Они — их личные игрушки. М-21 был персональным «плюшевым медвежонком» (хотя, скорее уж, зубастым волчонком) человека по имени Эдвин Фарелл. Мужчина средних лет, европейской наружности, с темной густой бородой и вызывающий ассоциацию с лесорубом, уже лет пять, как обосновался в Корее и три года заведовал блоком, где «появился» М-21. Парень был невольным участником жестокого «реалити-шоу на вылет». Все время пребывания в стенах, которые с трудом можно было назвать домом, он находился под прицелом сотен камер. Каждый шаг фиксировался. Каждый вдох отображался на экране монитора. И каждое неверное действие вело к обследованию и смене курса препаратов. Парень доложил о своем возвращении и сразу же был направлен в чертоги душной комнаты, с двумя длинными рядами аппаратур по обеим сторонам комнаты. Больше чем осмотр, проводимые с какой-то особой тщательностью, его напугал анализ крови. Не потому, что в его вену запустили огромную иглу, не потому, что он боялся, что нечто постороннее отравило его кровь. Эти причины были вторичны. Сам по себе вопрос медработника: «Ты не против, если в этот раз мы возьмем больше, чем обычно?», служил для него поводом напрячься. — Расслабьтесь, — мягко произнес мужчина, имеющий некое сходство с жабой. Видимо, он был тем самым промежуточным звеном в теории происхождения человека, где он берет начало от амфибий. М-21 с трудом удалось выполнить столь простую просьбу (приказ). Он с ужасом ждал продолжения своего обследования, но на следующей точке контрольного маршрута — в маленьком угловом кабинетике парень смог выдохнуть спокойно. Скребущий ручкой по кипе бумаг хмурый ученый не заметил никаких изменений в теле экспериментального образца. Не говоря ни слова, он кивнул и тем самым дал понять, что разговор из одного вопроса и ответа закончен, и М-21 может выметаться. Тот не стал ждать словесного предложения и быстро подхватил серую футболку, одеваясь прямо на ходу. Сотни лиц мелькали в коридоре. Впрочем, и сам коридор чем-то напоминал людную сеульскую улицу. Люди, образцы, ученые — все уверенно двигались к какой-то своей цели, и М-21 на секунду почувствовал себя лишним: этаким бревном, которое несло течением к родному пятому блоку. У него не было целей, не было мечты, не было того, что служило бы ему ориентиром. Ему приходилось жить чужими желаниями и приказами, как и большей части его товарищей по блоку, с которыми он был знаком на уровне «печального обмена взглядами» при встрече. Апатия, легкая грусть и отсутствие личного смысла жизни — три основных компонента, формирующих личность экспериментальных образцов линии б. Самых удачных, сильных и получивших более комфортное обустройство в пристройке лаборатории. И сейчас он был готов плюхнуться на жесткую койку в своей пустой камере, рассчитанной на четырех: соседей как всегда разослали по миру. Но на его пути встала одна существенная преграда, ростом, едва достающим М-21 до плеча, и объемом в три М-21. — А вот и ты! — парень вздрогнул, услышав хриплый поставленный годами руководящей должности голос. — Как хорошо, что я тебя встретил. — Добрый день, — М-21 поднял взгляд, чтобы встретиться с маленькими глазками, теряющимися на почти плоском лице. Помощник лесоруба. «Безликий» (так про себя звал его М-21) скривил губы в подобии улыбки. — Доктор Фарелл хотел бы тебя повидать. — Да, хорошо, — произнес парень перед тем, как оказаться в очередной светлой комнате, где огромное кожаное кресло почему-то пустовало. Ничего не изменилось с последнего визита М-21: те же потертости на пахнущем хлоркой полу, расшатавшийся стул, на который он опустился по приглашению «безликого». Тот что-то пробормотал про скорое возвращение начальства и исчез в дверном проеме, оставляя парня наедине с огромным столом и тихим щелканьем часов. Закрывшаяся дверь отрезала все звуки, проникающие из коридора. Он один. Напротив папки, где на обложке черным маркером написано его кодовое имя… Где-то в глубинах его сознания прозвенел колокольчик — вот он ключ к тому самому замку, за которым могут быть скрыты все ответы. М-21 ощутил соблазн, ощутил знакомую жажду поиска заветной информации. Но вместо того, чтобы потянуться к бумагам, его рука сменила курс и оказалась в кармане джинсов, вынимая тюбик с таблетками. «Почему он достал его? Зачем снова глотает горькую пилюлю? Неужели он упустит этот шанс?» — тысячи мыслей пролетало в его голове, но все они разом испарились, когда он съел чудодейственную таблетку. Тогда же, примерно через минуту, позади него раздались шаги, сопровождаемые грубым басом: — Рад тебя видеть. Как прошло задание? — жизнерадостно спросил мужчина, словно он говорил не об убийстве, а о каком-то будничном поручении офисного трудяги. М-21 безразлично посмотрел на него. — Успешно, как обычно. — Вот как. А как ты сам? — задал еще один вопрос Фарелл, разваливаясь в своем кресле. — Я? — М-21 столкнулся с хитрой улыбкой, за которой последовал утвердительный кивок. — Как… обычно, — спокойно произнес он, чувствуя, как снова начал зашкаливать пульс. В его голове возник образ девушки, сжимающей его локоть. Он побелел и опустил лицо в надежде, что бледность, проступившая у него на лице, сойдет за игру света. — Как тебе таблетки, которые ты принимаешь последний месяц? Тебя больше не преследуют головные боли? Нет галлюцинаций? «Могла ли та девушка быть?..» — Нет. Я в порядке. — Хорошо, — лесоруб выдал дежурную улыбку, постукивая пальцами по столу. — Ты свободен. Покинув кабинет, М-21 не мог видеть, как пустая папка опустилась в мусорную корзину. Он еще не знал, что сегодня прошел самый главный тест — проверку на верность…