retrograde

Разговор с Аароном был тяжелым. Наверное, одним из самых тяжелых, которые мне когда-либо приходилось пережить. Чувство вины, сбившееся в тошнотворный ком, отдающий болезненным спазмом в горле, и медленно приходящее осознание того факта, что он пришёл ко мне наперёд зная, что простит мне всё, что бы я ни сделала. Это было слишком. Его любовь, выворачивающая всё наизнанку, превращающая гордость в унижение, затягивала его в отчаяние, которое читалось в усталом взгляде. Взгляде, который я не могла выдержать. Он внимательно смотрел на меня, сидя напротив за столом на моей кухне, всё ещё полностью уставленной подаренными им цветами. И в этот момент я всё ещё могла уловить аромат твоего парфюма на моём халате, или это было просто моё искаженное воображение. Я не знала, что ему сказать. Всё, чтобы сейчас не прозвучало между нами, — слова сожаления или просьба о прощении — всё было бы лишним. Абсолютно неспособным собрать по кускам разбитое сердце. Поэтому я молча выдерживала его отсутствующий взгляд, в котором, правда, всё ещё едва уловимо читалось разочарование. Оно ощущалось будто бы давно отпечатавшийся где-то глубоко в подсознании и уже почти забытый, бессознательный, и парализующий стыд. Растущий изнутри на плодотворной почве отвращения к самой себе. — Я, наверное, должен тебя ненавидеть сейчас. Его голос пустой, точно как и его взгляд. Сожаление, утробное, абсолютно не контролированное, накрыло меня с ног до головы, и я задержала дыхание в ожидании его дальнейших слов. — Но я не думаю, что когда-нибудь смогу. Прощение скользнуло лёгкой вуалью между его интонациями. Хоть я и знала, что оно было скорее вынужденное, чем добровольное. Ненависть — слишком тяжелая ноша, и он просто не знал, что с ней делать. Точно так же, как и я не знала, что мне делать со своими чувствами к тебе. Мы все погрязли в одних и тех же зыбучих песках, цепляясь за собственные чувства, которые тянули вниз. Одно я знала точно — я любила тебя. Точно так же, как и три года назад. И это чувство больше не казалось мне неправильным, неестественным. Оно было частью меня, и мне не оставалось больше ничего кроме того, чтобы принять его и отпустить сожаление за сделанный мною выбор. Во мне не было стыда за то, что я сделала, скорее за то как. Не отпустив перед этим Аарона, не рассказав ему о том, что ты был в моей жизни. Что ты есть в моей жизни. И это было единственным, о чём я сожалела. Аарон ушёл молча, оставляя после себя лишь пустое место напротив и почти болезненную лёгкость. Я знала, что нас обоих впереди ждала бессонная ночь, которую он проведёт с мыслями обо мне. А я усну под утро, сдерживая себя от желания сорваться и поехать к тебе. Была ведь какая-то ирония во всём этом замкнутом круге, в том, что из него не было безопасного выхода. По крайней мере для меня. Мои глаза бездумно осматривали потолок моей комнаты, когда уже ближе к пяти часам утра я всё ещё мучилась от бессонницы. Запах твоего свежего парфюма всё ещё оставался на моём халате, хоть и мои рецепторы привыкли к нему настолько, что он стал абсолютно незаметной частью каждого моего вдоха. Я вспоминала твои поцелуи на моей коже и твои руки на моём теле. Моё имя в вибрациях твоего голоса, твой внимательный взгляд и пропитанное отчаянием признание в любви в мой день рождения. Все эти мелкие части большого пазла, составляющего нашу общую историю, надёжно запечатались в моём сознании, не оставляя места для сомнений в собственных чувствах. И хоть я не знала, получится ли у нас начать всё заново и всё же суметь удержать друг друга в этот раз, но я точно была готова попытаться. Потому что это казалось чем-то таким естественным и долгожданным, будто бы возвращение домой после долгого отсутствия, будто бы первые объятия после долгой разлуки. И мне правда этого хотелось. Но реальность наступившего дня выбила ещё совсем неустойчивую почву из-под ног, когда ближе к полудню меня разбудил звонок от Келли с настойчивым требованием рассказать что за чертовщина происходит. Попытка быстро привести себя в чувства не увенчалась успехом, и подруга услышала лишь мой усталый стон вместо вразумительного ответа. — Я спрашиваю, почему Картер расторг договорённость с компанией Стайлса? Ты вообще меня слышишь? Что? Я резко поднялась в постели, распахивая пересохшие от недосыпа глаза. — Аарон? — недоверчиво переспросила я, потирая глаза подушечками пальцев. — Так, понятно, — подруга, кажется, была не в настроении для того, чтобы терпеть мои длительные мыслительные процессы. — Где ты вообще сейчас? — У себя, — неуверенно ответила я, сделав над собой усилие, чтобы подняться с кровати. Резкая головная боль напомнила мне о вчерашней прогулке под ливнем, и я всё же присела обратно на кровать, прикрывая глаза. — Я буду через минут двадцать, — коротко бросила Келли, прервав звонок. Мне всё же удалось подняться с кровати со второй попытки, и я воспользовалась этим шансом, направляясь прямиком на кухню, чтобы найти обезболивающие. По-другому функционирование моего организма просто не представлялось возможным. Подруга и правда появилась будто бы по расписанию. Она привычно небрежно кинула сумку у входа, а затем протянула мне ещё горячий кофе, рассматривая меня с явным недовольством на лице. — С тобой всё в порядке? — Вчера я рассказала всё Аарону, — будничным тоном сообщила я, направляясь к дивану. В какой-то момент я словила себя на мысли, что водоворот происходящих за несколько последних недель событий насколько сильно сдавил моё горло, что я уже больше не могла дышать под грузом вины, сомнений и собственных чувств. И я научилась абстрагироваться. Думать о всём, что происходит вокруг, как о чьей-то чужой, но от этого не менее интересной личной драме. Как оказалось, ошибки всегда легче анализировать, когда они не твои. — Это я уже знаю, — хмыкнула подруга, опускаясь в кресло напротив. Её глаза внимательно сканировали моё лицо, когда я лишь пожала в ответ плечами, сделав глоток кофе. — Если тебе интересно, мне об этом рассказала Тиффани, когда сегодня утром я заехала к тебе на работу, чтобы забрать тебя на обед. Келли прекрасно осознавала как много новых тем для обсуждений она создала одним лишь своим предложением, но прямой взгляд её карих глаз говорил о том, что я получу ответы только задав правильные вопросы. — Тиффани? — я начала с самого простого. — Она упомянула что-то о том, что ты ушла посреди вечеринки, — подруга вытянула свои длинные ноги, поудобнее устраиваясь в кресле. Её глаза перестали рассматривать меня с предыдущим интересом, и я немного расслабилась, позволив себе наслаждаться вкусным кофе. — И что Аарон был сам не свой, ушел, ни с кем не попрощавшись. Тут, знаешь, не нужно быть Эйнштейном. Келли приподняла бровь, встречая мой взгляд. Я знала, что после вчерашней бессонной ночи моё лицо уже больше не было способно выражать какие-либо эмоции, и поэтому я просто молча рассматривала подругу в ответ, абсолютно не зная, что сказать. Келли лишь глухо выдохнула, разочарованно покачав головой. — Ты хотела что-то мне сообщить за обедом, или… Я так и не закончила фразу, за неимением альтернативного варианта в моей голове. Подруга лишь пожала плечами, смотря на меня из-под нахмуренных бровей. — Прости, вчерашний вечер был немного напряженным, — я прочистила горло, уже более спокойно отвечая на её взгляд. — Я всё ещё не совсем пришла в себя. Келли поджала губы, очевидно, обдумывая то, что она хотела сказать. Непривычное сомнение появилось в её глазах, но через мгновение она усмехнулась, качнув головой. — Я знаю, Лиа, — Келлс достала телефон из заднего кармана джинс, её длинные пальцы быстро разблокировали экран. Через несколько мгновений перед моими глазами появилась биржевая сводка за последние сутки, в которой совсем недавно пребывающая в плато цена на акции компании Аарона рухнула вниз, разделяя свою предыдущую цену практически в четыре раза. — Но это выглядит чуть более срочным, чем твои сердечные переживания. Без обид. Мои пальцы перехватили телефон подруги, и через мгновение я смогла увидеть детализированную сводку по стоку компании Аарона за последние сутки. Момент падения цены выпал на раннее утро, и красная разделяющая полоса, зеркально переворачивающая линию, открыто демонстрировала, что назад пути уже нет. — Разве хедж-фонд SGI не должен был перекрыть такое резкое падение хотя бы на день? — мой собственный голос звучал как-то отстранённо, контрастируя с разрастающейся внутри меня паникой. — Они не могли перевести сток в актив без хеджирования рисков. Что это значит? — Я думаю, что Стайлс первым делом вывел деньги из фонда, сразу же после того как Аарон разорвал контракт, — сообщила Келли, внимательно рассматривая моё лицо. — А без подушки все эти фьючерсы просто ничего не стоят. Другое дело, если бы он дождался выхода на уровень поддержки… Я резко поднялась с дивана, прерывая рассуждения подруги. — Что ты делаешь? — она нахмурилась, поднимая голову, чтобы встретиться со мной взглядом. Я ощутила жар от поднявшегося давления на своей коже, и Келли, очевидно, заметила моё покрасневшее лицо, сменив свой обычно испытующий взгляд на непривычно мягкий, с лёгким налётом сожаления. — Мне нужно позвонить Гарри. У сложившегося сценария было очень много вариантов развития событий. И то, что происходило сейчас, было вполне ожидаемым, но самым нежеланным из них. В конечном итоге, сопутствующим ущербом оказались не только чувства Аарона. Мне нужно было знать, что с тобой всё будет в порядке. Что ты справишься со всем тем, что будет дальше и что последствия того, что между нами случилось, не стоили тебе карьеры. Но получить подобного рода успокоение оказалось невозможным, когда твой родной голос на записи стандартного обращения перевел меня на забитую голосовую почту. — Занят? — коротко уточнила Келли, наблюдая за моими нервными передвижениями по гостиной. Я лишь молча кивнула, прижимая телефон к губам. — Крис тоже не мог с ним связаться с утра. Усталый выдох, сорвавшийся с моих губ, безошибочно подчеркнул моё раздражение, и подруга лишь спокойно пожала плечами в ответ. — Не горячись сейчас, иначе снова наделаешь глупостей, — посоветовала она, внимательно рассматривая меня из-под длинных ресниц. — Выдохни и подожди. Я уверена, он даст о себе знать как только сможет. Мой короткий кивок — единственный ответ, который получает Келли, перед тем как я снова сажусь на диван, продолжая гипнотизировать экран мобильного телефона. Келли покидает мою квартиру некоторое время спустя, ссылаясь на собственную занятость. Она берёт с меня обещание не натворить глупостей пока ты не появишься, и я лишь безразлично киваю, сдерживая тошноту, вызванную сковывающим всё внутри страхом. И весь остаток дня я провожу, прокручивая в голове слова подруги будто мантру. Твой телефон всё также недоступен, и в какой-то момент я всё же принимаю тот факт, что у меня нет абсолютно никакого контроля над сложившейся ситуацией. Я не могу повлиять на Аарона, не могу помочь тебе. Я, черт возьми, даже не могу услышать твой голос просто, чтобы узнать, что ты в порядке. Моё собственное бессилие дерёт где-то на стенках гортани, заставляя пропустить вдох для сжатых лёгких. Оно выжигает меня изнутри, оставляя моё тело окончательно обессиленным, в то время как мой разум балансирует на тонкой грани. Где-то между расставаниями и возвращениями, обидами и прощениями, между моей собственной любовью и выворачивающей наизнанку ненавистью. Глубоко на подкорке моего сознания, за несчётным количеством попыток обмануть саму себя, я знала, что никогда не смогу окончательно избавиться от моих чувств к тебе, где бы, с кем бы и как бы сильно я не старалась. Потому что любить тебя всегда было легко. И поэтому забыть стало невозможным. Сдержать данное подруге обещание становится всё тяжелее, когда тёплый весенний закат сменяется ночным ливнем за моим окном, а я так и не получаю от тебя ни единого слова даже через чёртовы сообщения. Моё собственное бессилие гонит меня за пределы четырёх стен, куда-то, где я смогла бы не думать о всём том, что сделала неправильно. Где всё стало бы хоть немного легче. Ещё сама толком не отдавая себе отчёт в собственных действиях, я подхватываю ключи с кухонного стола, решительно направляясь к двери, чтобы всё же дать себе шанс найти это несуществующее место. Моё плечо упирается в стену, когда я ожидаю прибытия лифта, бездумно всматриваясь в сменяющиеся на табло цифры этажей. Характерный звук разрывает тишину спустя несколько мгновений, и я отталкиваюсь от стены, поднимая голову, чтобы встретиться взглядом с человеком, покидающим лифт. — Лиа, — твой уставший голос пробивается в моё затянувшееся пеленой собственных мыслей сознание ещё до того, как я встречаю твой прямой взгляд. Твой чёрный пиджак всё ещё хранит на себе остатки не впитавшихся в плотную ткань капель дождя, точно как и твои волосы, кажущиеся непривычно тёмными от влаги и освещения. Я с усилием проглатываю ком в горле, молча рассматривая твоё лицо. Моё удивление настолько очевидно, что ты позволяешь себе глухой смешок, рассматривая меня в ответ из-под густых ресниц. Холодная капля воды с твоих волос падает на мою руку и я удивлённо моргаю, переводя взгляд вниз. — Я звонила тебе целый день, — сипло проговариваю я, разворачиваясь к двери своей квартиры. Приглашение зайти кажется бессмысленным и остается неозвученным в тишине между нами. Я знаю, что ты следуешь за мной, хоть мягкое покрытие на полу и делает твои шаги полностью бесшумными. Моим дрожащим рукам требуется несколько дополнительных секунд, чтобы открыть дверь, и я вхожу в темноту квартиры, стягивая совсем недавно надетое пальто. — Я хотела узнать как ты. Дверь закрывается за твоей спиной, но я всё ещё не спешу обернуться или включить свет. Твой запах заполняет воздух вокруг меня, и я понимаю, что ты совсем близко. Ты молчишь, не спешишь ответить на мой неозвученный вопрос, а я не знаю чего хочу больше: услышать твой голос или почувствовать твои прикосновения. Но секунды растягиваются под давлением молчания, и я глубоко вдыхаю, наконец, поворачиваясь к тебе. Твои глаза внимательно рассматривают моё лицо, будто в попытке запомнить самые мелкие детали, а я наблюдаю за тем, как капли дождя стекают с твоих волос вниз по вискам. — Тебе нужно переоде… — твой поцелуй поглощает остаток моей фразы, и я застываю, наблюдая за тем, как твои глаза закрываются, а твои сильные руки охватывают моё лицо. Моё удивление не дает мне возможности двигаться или ответить на поцелуй, и я лишь сглатываю тяжелый ком, ощущая давление твоих мягких губ на своих. Требовательно, с каким-то неизвестным для меня налётом злости и меланхолии твои губы ищут ответа, и когда ты отстраняешься, всё ещё удерживая моё лицо в своих руках, я ловлю в твоих глазах уже привычную грусть. Ты смотришь на меня, очевидно, читая в моём бездействии отказ, и отстраняешься, но я сжимаю в кулаки плотный материал твоего пиджака, с силой притягивая тебя обратно к себе. Я разделяю твоё отчаяние, мешая его со своим, забывая как дышать под напором твоих губ. Поцелуй отдает незнакомой мне горечью, и я отвечаю тебе с равной силой, пытаясь понять причину твоей тоски. Но в тысячах разделённых с тобой поцелуев я всё ещё не могу найти ни одного отголоска того, что ты отдаёшь мне сейчас. Ты жадно забираешь тепло моей кожи в свои ладони, вдыхаешь мой запах и почти кусаешь мои губы в немом требовании. Ты будто бы пытаешься впитать меня в себя до последней капли, не отдавая ничего взамен. Ты будто прощаешься. Эта мысль прошибает все мои нервные окончания, и я отстраняюсь, чтобы взглянуть в твои глаза, всё ещё сжимая плотный материал твоего пиджака в своих руках. — Гарри, — твоё имя звучит полувопросительно, и я удерживаю твой прямой взгляд, чуть сильнее сжимая руки на твоей груди. Ты наклоняешься ниже и прикрываешь глаза, проводя кончиком носа по моей скуле. Твои ладони скользят вниз по моим плечам к спине, когда ты оставляешь лёгкий поцелуй на моей шее. Тишина между нами только укрепляет уверенность в том, что что-то не так. — Скажи мне, что всё в порядке. Шершавые подушечки твоих пальцев скользят по моей разгоряченной коже под свитером, и ты оставляешь дорожку поцелуев вверх от шеи к подбородку и обратно в губам. Твои глаза внимательно всматриваются в мои, когда ты слегка отстраняешься, рисуя узоры на моих ребрах своими большими пальцами. — Я люблю тебя, — твой тихий шепот ударяет по моим губам, перед тем как я снова чувствую твой требовательный поцелуй. Я знаю, что то, что ты делаешь со мной, сильнее меня самой. Сильнее моей злости, силы воли и здравого смысла. Я знаю, что не могу тебе сопротивляться. Не сейчас. Но в то же время, я больше всего хочу услышать, что всё в порядке. Даже если это ложь. — Пожалуйста, — прошу я сквозь поцелуй без надежды, что ты поймешь, чего именно я хочу. — Всё будет хорошо, — хрипло обещаешь ты, и эти слова — последнее, за что моё сознание цепляется на мгновение, перед тем как мои пальцы зарываются в твои волосы. Я сама углубляю поцелуй, и глухо стону в твои губы, когда ты толкаешь меня вглубь квартиры. Твои сильные руки хаотично скользят по разгоряченной коже моей спины под тонким свитером, когда мои пальцы скользят вниз по твоим плечам под материалом пиджака, сбрасывая его на пол. Я неуклюже пытаюсь расстегнуть пуговицы на твоей рубашке, и ты помогаешь мне, стягивая с себя холодный хлопок, оторвавшись от меня на несколько секунд. Мои ноги упираются в мягкое покрытие дивана за моей спиной, и ты стягиваешь c меня свитер, перед тем как я сажусь, позволяя себе смотреть на тебя снизу вверх. Пальцы уверенно тянутся к поясу твоих брюк, и я быстро расстегиваю пуговицу. Я застываю на полпути, когда ты надавливаешь на мой подбородок, заставляя меня поднять голову вверх. — Не спеши, — тихо шепчешь ты, наклоняясь и снова накрывая мои губы своими. Твои руки приподнимают меня, отодвигая от конца дивана, и я цепляюсь в твои плечи, когда твоё тело накрывает моё. Между нами всё ещё слишком много одежды, и я не могу сдержать разочарованный стон, когда ты снова целуешь мою шею, запустив ладонь в мои волосы. Моя рука снова нетерпеливо скользит к ширинке твоих брюк, и я быстро расстегиваю её, позволяя пальцам забраться под резинку боксёров в тот момент, когда ты резко отстраняешься и перехватываешь моё запястье, прижимая обе моих руки к дивану над моей головой. Я даже не успеваю возразить, потому что твои губы снова накрывают мои. Шершавые подушечки пальцев твоей свободной руки скользят от моей шеи вниз к ключицам. Кожа на моей груди покрывается мурашками вслед за твоими прикосновениями, и дышать становится немного тяжелее, когда ты стягиваешь плотный материал лифа с моей груди, потянув его пальцем вниз. Резкая потеря привычных тисков срывает стон облегчения с моих губ, который резко прерывается, когда ты обводишь контур моей груди, слегка сжимая её в своей ладони. Я пытаюсь опустить руки, но в ответ твоя хватка на моих запястьях лишь усиливается. Чувствую лёгкие поцелуи на своей коже чуть ниже ключиц, и неосознанно выгибаю спину, находя в этом единственный способ оказаться ближе. Кончик твоего носа скользит по моей разгоряченной коже, когда ты глубоко вдыхаешь мой запах перед тем как обвести языком контур ареолы. Мне хочется прижать твою голову к себе, вжаться своими бедрами в твои, почувствовать хоть какой-нибудь контакт с твоим телом, когда движения твоего языка заставляют мышцы внизу живота сжаться в болезненном предвкушении. Но между нами всё ещё слишком много пространства, и я не в силах хоть как-нибудь это изменить. И это буквально сводит меня с ума. — Пожалуйста, Гарри, — мой хриплый стон вибрирует на стенках пересохшего горла, когда у меня уже просто не остается сил опираться тискам твоей руки на моих запястьях и твоему языку на чувствительной коже. — Пожалуйста. Твой язык сменяется пальцами на моей груди, и мои руки освобождаются от тисков твоих, когда ты опускаешься ниже, оставляя едва уловимые поцелуи на животе. Мои пальцы почти в ту же секунду зарываются в твои густые волосы, когда другая рука накрывает твою ладонь, не оставляющую мой чувствительный сосок ни на секунду. Я приподнимаю таз в попытке помочь тебе стянуть с меня плотный материал свободных джинсов, и совершенно не контролирую разочарованный вздох, когда ты убираешь руку с моей груди, поднимаясь на колени. Мои джинсы падают на пол спустя мгновение, и я тяжело сглатываю, наблюдая за размытыми очертаниями мышц на твоих напряженных руках в свете едва уловимых огней ночного города за окном. Мне так хочется касаться тебя, чувствовать каждым миллиметром своей кожи, заполнить каждый уголок уставших лёгких твоим запахом, чтобы успокоить разрывающее изнутри грудную клетку сердце. Заполнить себя тобой, чтобы знать, что быть ещё ближе уже просто невозможно. Твои широкие ладони скользят по моим бедрам вниз вместе с нежным атласным материалом моего нижнего белья, и я приподнимаюсь, обхватывая твое лицо своими руками. Мои губы снова накрывают твои в требовательном поцелуе, и ты послушно отвечаешь, раздвигая мои колени давлением свободной руки. Я стону сквозь поцелуй, когда твой большой палец накрывает чувствительную точку между ног. Мои ногти впиваются в твоё напряженное плечо, когда я откидываю голову назад, позволяя тебе оставить несколько мимолётных поцелуев на шее. Ты опускаешься ниже, притягивая меня одним быстрым движением, и я чувствую, как твоя мозолистая ладонь снова сжимает мою грудь и в ту же секунду твой горячий язык в едва уловимом, почти дразнящем движении задевает чувствительную точку между ног. Мой собственный стон кажется неестественно глубоким, и мои пальцы с силой хватаются за пряди твоих мягких волос. Я шепчу твоё имя в связке с ругательством, когда твой язык выравнивает ритм движения, синхронизируясь с ленивой игрой твоих пальцев с моими сосками. Моя спина неконтролированно выгибается от пробивающих тело импульсов удовольствия, и твоя рука с умеренной силой прижимает мой таз к дивану, блокируя все последующие движения. — Боже, Гарри, — стону я, сама не понимая, чего именно хочу. Ты, кажется, знаешь лучше меня, что мне нужно. Отрываешься на несколько секунд, и я приоткрываю глаза от потери контакта. В ту же секунду твой палец скользит от чувствительной точки немного ниже, мягко проскальзывая внутрь и я снова чувствую твой язык, который разгоняет кровь в моих венах до бешеной скорости. Он движется вместе с твоим пальцем насколько синхронно, что в какой-то момент, я улавливаю нарастающую внутри волну оргазма, силу которого я абсолютно не в состоянии контролировать. — Гарри, я… — моё дыхание сбивается, и я лишь сильнее зарываюсь пальцами в твои волосы, прижимая твою голову сильнее к себе. Тепло ладони, сжимающей мою грудь, внезапно исчезает, когда движения второй руки становятся быстрее, сильнее. Я задерживаю дыхание, не в силах впустить хоть немного воздуха в парализованные лёгкие, и, наконец, ловлю собирающийся по частицам в каждом нерве моего тела импульс, стремящийся разлиться теплом от низа живота до самых кончиков пальцев. И когда мои мышцы, наконец, сжимаются в первой почти болезненной пульсации, ощущение твоих пальцев исчезает, оставляя меня хвататься за пустоту. Оргазм, уже накрывающий моё тело нарастающей волной, кажется почти болезненно утраченным, когда я с силой зажмуриваю глаза, отказываясь понимать почему ты остановился именно сейчас. Но в следующую секунду я чувствую, как твои руки снова перехватывают мои бедра и ты одним быстрым движением заполняешь меня, даруя моим мышцам опору для продолжения оргазма. Я цепляюсь за ощущение наполненности и не сдерживаю приглушённый стон, когда до этого таявший оргазм набирает новую силу. Мои пальцы болезненно впиваются в мышцы на твоей напряженной спине, когда ты наконец накрываешь моё голое тело своим, перенося часть веса на локти по обе стороны от моей головы. Твой уверенный, почти ленивый ритм не позволяет мне вдохнуть даже когда разливающее по моему телу удовольствие начинает медленно таять. Дрожь, пробивающая каждую мою клетку, рассеивается вместе с моим теплом, и я открываю глаза, когда ты упираешься своим лбом о мой. Моё тело расслабляется после долгожданной разрядки, и я оставляю лёгкий поцелуй на твоих приоткрытых губах, охватывая твой пояс своими ногами, принимая движения ещё глубже. Ты стонешь в мои губы, когда я сознательно сжимаю мышцы внутри. Я упиваюсь ощущением твоего горячего тела на мне, целую кожу на твоей шее, покрывающую пульсирующую вену. Твои уверенные движения заставляют мои занемевшие от предыдущего оргазма мышцы сжаться от импульса удовольствия снова зарождающегося где-то глубоко внутри, и я глухо стону в твоё плечо, прикрывая глаза. Твоя широкая ладонь скользит под мою спину, и ты приподнимаешь мой таз, немного меняя угол проникновения. Ты отрываешься от меня, садясь на колени, и одним быстрым движением подхватываешь мои бедра, притягивая меня к себе, заполняя насколько глубоко, насколько это только возможно. Я двигаюсь навстречу твоим движениям, удерживая таз приподнятым. Твои расширенные зрачки улавливают каждое моё движение в темноте комнаты, и я хватаюсь за запястье твоей руки, сжимающей мою талию, помогающей мне двигаться. Твой взгляд не покидает моё лицо, и с каждым глубоким толчком я всё отчетливее чувствую пробивающуюся пульсацию удовольствия. Я прикрываю глаза, облизывая пересохшие губы. — Лиа, — твой глубокий голос отдается вибрациями в моей собственной грудной клетке. — Открой глаза. Я послушно выполняю твою просьбу, едва находя в себе силы не закрыть их снова, когда очередное скольжение глубоко внутрь отдает цепной реакцией в каждый нерв моего тела. Это почти слишком. Ты удерживаешь мой взгляд, продолжая двигаться в выверенном темпе, который отчего-то кажется до безумия медленным, заставляющим меня ходить по грани, но не дающим переступить за неё. Я требовательно двигаю своими бедрами, почти ударяясь в тебя, и твои руки сжимаются на моей талии, удерживая меня на весу. — Быстрее, — требую я, цепляясь за твои руки в качестве опоры. Но ты лишь молча смотришь прямо в мои глаза, ещё сильнее замедляя прерванное ранее движение. — Чёрт, Стайлс. Я цепляюсь за твои напряженные предплечья, поднимаясь вверх, чтобы оказаться в твоих руках. Ты неотрывно смотришь на меня снизу вверх, когда я начинаю двигаться, получив долгожданный контроль над ситуацией. До того момента как твои руки не давят на мой таз, опуская меня ниже, навязывая собственный ленивый ритм. — Медленнее, — хрипло проговариваешь ты, когда твои руки буквально поднимают и опускают меня, абсолютно не оставляя места для желаемого мною ритма. Мои пальцы теряются между прядей твоих мягких волос, когда я тянусь к твоим губам. — Нам некуда спешить. Чувство тревоги, пробивающееся сквозь пелену, окутавшую мой разум, кричало мне о том, что в твоих медлительных движениях, требовательных поцелуях и прямом взгляде усталых глаз было что-то большее, чем просто желание. Что-то такое, что заставляло тебя бояться окончания нашей близости. Но твои уверенные движения снова тянули моё тело в окутывающее будто теплый плед удовольствие, и я пообещала себе подумать об этом позже, снова целуя тебя. Я, кажется, теряю счёт времени, наслаждаясь твоими губами на моей шее и сильными руками, скользящими по моей спине. Твой запах окутывает всё вокруг, и я уже не знаю, где заканчиваешься ты и начинаюсь я сама. Тусклое освещение квартиры кажется уже привычным, и я могу рассмотреть каждую деталь твоего лица, когда ты облизываешь губы, не разрывая зрительного контакта, и наконец позволяешь мне двигаться быстрее, утягивая тебя вместе с собой в пробивающий до дрожи во всём теле оргазм с твоим именем на губах. Твоё сбитое дыхание щекочет мою шею, когда я расслабляюсь в твоих руках, полностью опираясь на тебя. Ты прижимаешь меня немного сильнее, будто боясь выпустить из рук, и я наслаждаюсь теплом твоей кожи на моей, ловя эхо твоего гулко бьющегося сердца в своей грудной клетке. Мои пальцы зарываются в твои всё ещё слегка влажные волосы, и я медленно перебираю тёмные пряди, вслушиваясь в твоё дыхание. — Гарри, — мой сиплый голос прерывает уютную тишину, и ты чуть сильнее зарываешься лицом в изгиб моей шеи. — М?
 — Я тоже люблю тебя. Твои руки сжимаются на моей талии немного сильнее, и через несколько секунд ты всё же поднимаешь свою голову, даруя мне прямой взгляд усталых глаз. — Я надеялся на это, — твои губы медленно растягиваются в слегка сонной улыбке, и я думаю лишь о том, как я за ней скучала. Мне хочется поцеловать тебя, но я не решаюсь прервать момент, впитывая все детали твоего красивого лица. Ты расслабленно откидываешь голову на спинку дивана, скользя своими большими ладонями по моим бедрам. Мои пальцы касаются твоего лица, и я провожу подушечками по синяками под твоими глазами. — Сколько ты уже не спал? — Не знаю, — отвечаешь ты, прикрывая глаза. — Не помню. Я не ложился этой ночью из-за того, что случилось на бирже. У нас был экстренный созыв совета директоров. — Что теперь будет с фондом? — спрашиваю я, ощущая как тепло, исходящее от моего тела, рассеивается. Ты улавливаешь мелкую дрожь, пробивающую моё тело, и тянешься к пледу, лежащему сбоку на диване. Мои плечи оказываются окутаны тёплыми тисками спустя несколько секунд. — Он пустой, — ты пожимаешь плечами. — Фонд лондонского филиала теперь не существует. У меня была лишь одна опция, чтобы откатить сделку без потери всех инвестиций, — ты замолкаешь и смотришь прямо в мои глаза, очевидно, пытаясь подобрать слова. — Всё легально, проблема лишь в том, что… — Лондонского филиала теперь тоже нет, — заканчиваю я, облегчая тебе задачу, и ты лишь коротко киваешь, чуть сильнее сжимая руки на моих бедрах. — Теперь я заблокирован от попыток входа на лондонский рынок на следующий год, — тяжело сглатываешь, внимательно всматриваясь в моё лицо, отчаянно пытаясь прочитать мою реакцию. — Совет директоров принял решение отказаться от расширения. Я молча смотрю на тебя, пытаясь заставить свои лёгкие принять отчего-то слишком тяжелый для них воздух. И абсолютно не знаю, что тебе сказать. В тот момент ты, скорее всего, уже знал, что будет дальше. Из всевозможных вариантов развития событий, ты уже наверняка выбрал тот самый, который висел над моей головой как дамоклов меч, и я никак не могла понять, хотела ли я дальше оставаться в приторном неведении или услышать твоё решение. — Ты улетаешь? — мои связки кажутся на удивление эластичными, когда я слегка прочищаю горло, пытаясь не выдать своё напряжение. Мой голос ровный. Почти. Ты киваешь, закутывая меня в плед чуть сильнее. Только вот моя дрожь не от холода, Гарри. — Завтра в шесть утра. Наш зрительный контакт кажется невыносимым, и я прикрываю глаза, поднимая голову к потолку. —  Меньше чем через девять часов,  — тихо проговариваю я, скорее для самой себя, и в тот же момент чувствую, как твои сильные руки оборачиваются вокруг моей талии, и ты буквально вдавливаешь меня в свою грудь, заставляя задержать дыхание. Твой лоб упирается в мою неприкрытую ключицу, и я опускаю голову, оставляя поцелуй на твоей макушке. — Я останусь в Нью-Йорке на две недели. Если за это время у меня получится повлиять на совет директоров и они всё-таки сдвинут расширение на год вперёд, я сделаю всё, чтобы проводить максимально возможное количество времени в Лондоне, с тобой, — твоя речь кажется неестественно быстрой, и я понимаю, что ты просто пытаешь убедить меня в чём-то. В чём ты сам до сих пор не уверен. — Если они откажутся от расширения полностью, я уйду. Вернусь в Лондон к тебе и начну всё сначала. «… к тебе и начну всё сначала.» Я отстраняюсь, чтобы взять твоё лицо в свои руки, и посмотреть в твои глаза. — Стайлс, ты сошёл с ума? — почти шёпотом спрашиваю я, недоверчиво вглядываясь в твои тёмные глаза. Я не нахожу в них ни намёка на шутку или лживую неопределённость. Мои брови сводятся к переносице, когда я качаю головой, абсолютно не веря в то, что ты действительно имел ввиду то, что сказал. — Я серьезно, — уверяешь ты, и я вижу это в твоих глазах. — В этот раз я хочу расставить все приоритеты правильно. В тот момент я знала, что в тебе говорил скорее страх, чем здравый смысл. Ты боялся повторения до боли знакомого сценария. Боялся того, что уже полученный урок оказался не совсем усвоенным, а значит имеющим шанс повториться. Я знала это, потому что боялась того же. Но разница была в том, что я уже больше не была той же трусливой студенткой, которая в силу юношеского максимализма полагала, что счастье — это то, что появится в один день само по себе. Теперь я знала, что за него нужно бороться, выгрызать зубами, за него нужно чем-то жертвовать и что-то терять. Счастье — тяжелый труд. Но он стоит каждой капли потраченных усилий, пока стараются оба. И я знала, что сознательно или нет, но ты тоже выучил этот урок. И ты старался. Боже, в тот момент ты так старался сделать всё правильно. Я видела это в твоем взгляде, чувствовала это в твоих прикосновениях. А поэтому позволила себе отпустить едкий страх из своей головы, и дать тебе знать, что я стараюсь тоже. — Ты можешь расставить всё правильно при этом не сделав усилия последних трёх лет напрасными, — возражаю я, оставляя лёгкий, едва уловимый поцелуй на твоих губах. — У нас всё будет в порядке, какое бы решение ни принял совет. Мы найдём выход, Гарри. Ты глубоко вдыхаешь, когда я целую мелкую морщину между твоими бровями. Я закутываю твои плечи в плед, и прижимаюсь сильнее к тебе, позволяя голой коже своей груди жадно впитывать тепло твоей. — Нет, — глухо выдыхаешь ты, качая головой. — Я больше не смогу жить по неопределённым планам, в вечном ожидании следующей встречи, Лиа. Я хочу жить с тобой, хочу знать, что что бы ни случилось, я усну вечером возле тебя, — твои глаза ищут понимания в моих, и я тяжело сглатываю давящий внутри горла ком. — Я уже говорил тебе, что ещё никогда никого и ничего в своей жизни так не хотел. И если ты чувствуешь то же, то вряд ли найдётся что-нибудь, что перевесит моё желание быть с тобой. Ты облизываешь губы и опускаешь глаза, очевидно, обдумывая то, что ты хочешь сказать дальше. И я знаю, как тебе тяжело высказать всё то, что копилось в твоём сознании так долго и отчаянно, что, кажется, теперь уже не подлежит никакому анализу. Ты распутываешь созданные нами узлы недосказанности, злости и тяжелой, почти неподъёмной грусти. Но чем больше говоришь ты, тем тяжелее мне сказать хоть слово в ответ от нарастающей, режущей боли где-то внутри моего горла. Твои слова сильнее признания в любви, и тяжелее всего того, что я когда-либо позволяла себе чувствовать. И когда ты снова поднимаешь свои чистые глаза на меня, я с грустью осознаю, что в какой-то момент я разбила твоё сердце точно так же, как ты разбил моё. И если ты всё же оказался достаточно сильным для того, чтобы доверить мне его ещё раз, значит я смогу тоже. — Мне жаль, Ли, — тихо шепчешь ты в мои губы, когда я прикрываю глаза, чувствуя дрожь во всем теле. — Жаль, что я так и не смог дать тебе понять, насколько ты для меня важна. Что я заставил тебя думать, что мои амбиции важнее тебя. Твои пальцы убирают прядь волос с моего лица, и я поддаюсь этому прикосновению, зарываясь лицом в твою открытую ладонь. Я не в силах произнести ни слова, и отчего-то мне кажется, что что бы я сейчас ни сказала, этого просто не было бы достаточно. Просто потому что наши прикосновения говорили намного больше, чем мой мозг был бы в состоянии сформулировать. — Я думал о тебе целый день. Из-за всех этих экстренных совещаний, переговоров с трейдерами и проблем с фондом, я просто физически не успел перезвонить, — уже немного спокойнее объясняешь ты, поглаживая мою щеку большим пальцем. Но мне было достаточно твоего присутствия сейчас, без любых объяснений. — А потом, когда всё закончилось, я знал, что звонка будет недостаточно, мне просто надо было тебя увидеть. Я целую внутреннюю сторону твоей ладони и открываю глаза, встречаясь с тобой взглядом. — Пообещай мне кое-что, — мой голос кажется слишком тихим, но я знаю, что ты услышал меня, медленно кивая в ответ. — Ты не уйдешь из фирмы, даже если совет директоров откажется от Лондона. — Лиа… — ты качаешь головой, возражая, но я накрываю твои губы указательным пальцем, заставляя тебя замолчать. — У нас есть столько возможностей быть вместе в любом из возможных сценариев,  — мой голос слегка дрожит, и я убираю руку от твоего лица, когда понимаю, что получила твоё всецелое внимание. — Обещай мне, что подождёшь решения, и даже если всё пойдёт не так, ты позвонишь мне первым делом, и мы решим, что будем делать дальше. Но ты не уйдёшь из компании. Ты внимательно всматриваешься в мои глаза, и я всё же улавливаю твоё молчаливое несогласие. — Я не… — Пообещай, — мой голос твёрд и уверен. Я чувствую твои напряженные плечи под своими ладонями, когда ты глубоко вдыхаешь, едва заметно качая головой. Твои мышцы расслабляются на выдохе, и я, кажется, понимаю, что ты отпускаешь ситуацию, не в силах сопротивляться. — Хорошо, — ты киваешь, и я понимаю, что неосознанно задержала дыхание. — Я обещаю. Я наконец позволяю своим лёгким сделать вдох и снова накрываю твои губы своими, прижимаясь к тебе всем телом. — Спасибо, — шепчу я сквозь поцелуй, чувствуя как твои руки прижимают меня к тебе сильнее. Я не знаю сколько проходит времени, когда я, зарывшись лицом в твою шею, чувствую, что я начинаю медленно, но верно засыпать под ощущение твоих пальцев, лениво поглаживающих мою спину. Резкий звук рингтона твоего мобильного телефона разрывает тишину, и я слегка дергаюсь, теряя уютное состояние полудремы. Ты смеёшься, помогая мне переместиться с твоих ног на диван, и оставляешь лёгкий поцелуй на моём лбу, перед тем как поднять свои брюки с пола, чтобы одеться. — Прости, — виновато говоришь ты, выуживая телефон из внутреннего кармана пиджака. Я лишь сильнее кутаюсь в шерстяной плед, чувствуя холод от потери тепла твоего тела. Ты отвечаешь на настойчивый звонок, бросая свой пиджак на диван, и начинаешь мерять просторную гостиную моей квартиры своими широкими шагами. Я усмехаюсь, наблюдая за тобой, вспоминая в твоих движениях давнюю абсолютно глупую привычку постоянно ходить кругами по время разговора. Ты упоминаешь название фирмы Аарона несколько раз, говоришь что-то о бирже и об эмиссии фьючерсов, и я стараюсь абстрагироваться от твоего разговора, зная, что ты сам расскажешь мне всё, что сочтёшь нужным. Моё внимание привлекает пиджак в метре от меня, когда я замечаю торчащий из внутреннего кармана кусок бумаги, безошибочно узнавая в нём билет на самолёт. Я тянусь к нему из чистого любопытства, и выуживаю его из тисков плотного материала. Распечатка с регистрацией покупки сообщает мне о том, что билет был куплен за полчаса до того, как ты приехал ко мне, что рейс прямой, и будет длиться восемь часов. Я застываю, опуская глаза вниз листа. Пассажиры: Стайлс, Гарри; Сен-Жермен, Лиа. Я поднимаю глаза и ловлю твой взволнованный взгляд на себе с другого конца комнаты. Ты зарываешься рукой в свои волосы, и приоткрываешь рот, но так и не издаешь ни одного звука. — Я дам тебе знать, как приземлюсь, — коротко отвечаешь ты своему собеседнику, сокращая расстояние между нами в несколько шагов. — До завтра. Твой телефон падает на диван, и ты снова ерошишь свои волосы, очевидно, не зная куда себя деть. — Лиа, пожалуйста, просто забудь об этом, хорошо? — ты садишься возле меня, протягивая ко мне руку. — Это было импульсивное решение. Я никогда бы не попросил тебя улететь со мной, – ты глубоко вдыхаешь и пытаешься подобрать правильные слова, – в тот момент я был уставший, я не представлял, как смогу снова улететь от тебя даже на несколько недель, и это показалось до ужаса правильным решением. Ты снова говоришь слишком быстро, а я всё ещё пытаюсь понять, что чувствую, когда думаю о том, что могла бы улететь завтрашним утром с тобой. Но в ответ лишь болезненно сжимается сердце от твоего виноватого взгляда. — Я понимаю… — начинаю я, но ты перебиваешь меня. — Лиа, я вернусь через две недели, и тогда мы уже оба будем знать, что будет дальше, — твои пальцы успокаивающее поглаживают моё лицо, и я лишь киваю в ответ, не в состоянии произнести ни слова. — Поэтому просто забудь сейчас об этом, хорошо? Я снова киваю, и притягиваю тебя к себе, чтобы оставить мягкий поцелуй на твоих слегка обветренных губах. Твои руки снова накрывают мои плечи своим теплом, и я с силой прижимаюсь к тебе, зарываясь лицом в твою шею. — Просто останься со мной до вылета, — прошу я, чувствуя быстрое биение собственного сердца внутри грудной клетки. Ты зарываешься носом в мои волосы, выдыхая тихое: — Конечно.