Перед рассветом

Хидан успел оказаться в классе за четыре минуты до начала уроков, но если все было бы так просто. Но ожидание звонка ему испортил Учиха Саске — поганец из параллельного. Зашёл, ляпнул какую-то дрянь в сторону Тен-Тен и остался в дверях насмешливо сверкать глазами. У Хидана было отличное настроение. Но Тен, пускай они были в ссоре, была другом. Стоило ей сморщить нос знакомым жестом… — Так. Рот закрыл и свалил отсюда, — потеснил Учиху — типично черноволосого, типично черноглазого — в сторону двери Хидан. — Языком у себя в классе почешешь. — Хидан, не надо! — Тен сзади со скрипом отодвинула стул. Волновалась? За кого? Учиха почувствовал слабину, идущую от Такахаши, и погано усмехнулся: — Битым быть хочешь? Пытаться припугнуть, козырять мерзкой самоуверенной улыбкой, лезть к чужим друзьям — Хидан вспыхивал от такого, как спичка. И припугивал после такого сам. Но Саске, которого удачно получилось приложить о стенку, не припугнулся. Но в драку полез. Ситуацию спас Кисаме и дружок Учихи — Суйгецу. Растащили. А потом уже и звонок дали, и фигура физички замаячила на пороге. Да и место для припугивания неподходящее. Хидан просидел весь урок, прогоняя в памяти те так быстро прошедшие двенадцать минут в подъезде. Она была так близко, сидела на его куртке, касалась его руки, говорила с ним. А ещё он держал её за талию. Недолго — четыре удара сердца. Особо остро ощущалась зависть к её парню, который мог делать гораздо больше, чем эти лёгкие прикосновения на законной основе. На физре они снова занимались на улице, гоняя мяч по пожухлой и подмерзшей траве, выглядывавшей из-под притоптанного слоя снега, небольшого футбольного поля. Хидан был рад, что это занятие не было посвящено баскетболу, потому что запястье при резких движениях всё ещё болело. Кисаме сегодня особо энергично гонялся за мячом в команде противника, то и дело сцепляясь с самим Хиданом. Второго это начинало нервировать. Товарищ пытался выместить своё дерьмо на нём — это было совсем не по-товарищески. Он подумал, что стоит поговорить с ним. Чего ещё Хидан не замечал? Почему же столько времени он был ослеплен? Таюя нуждалась в поддержке, Кисаме срывал злость от чего-то на поле, а к Тен-Тен клеился Учиха. Почему он не замечал ничего? Хидан ударом внутренней стороной стопы вбил футбольный мяч в пооблупившиеся белые ворота без сетки. Безразлично отмахнулся от торжествующих воплей товарищей и махнул рукой давно сидевшему на скамейке запасных Кибе. Настроение играть пропало. Настроения разговаривать тоже не было. Но разве Тен-Тен озаботится такой вещью, как чей-то настрой? Нет. Она подсела к нему на скамейку, неловко заправила выбившиеся из кудлатого пучка на затылке пряди за лопоухие уши и ковырнула отслаивающуюся краску на деревянном сидении ногтем. — Спасибо, — Тен заглянула ему в лицо и живо улыбнулась, — ну, за то, что Саске послал… Я в его присутствии как-то… — В его присутствии ты трясёшься как мышь, — зыркнул на нее Хидан, ничуть не впечатленный её благодарностью. — Как давно это продолжается? — Неделю-полторы, может быть… — Тен потупилась и снова ковырнула скамейку. — А почему? — терпеливо продолжил Мацураши, даже не используя нецензурную лексику. — Да я просто в столовой его нах…рен послала, — Тен-Тен покраснела. — За дело хоть? — скосил на неё взгляд Хидан. Она кивнула. Мацураши шмыгнул носом и задумчиво почесал щёку. Нет, не дело всяким учишонкам лезть к его друзьям. С этим стоит что-то сделать. Кисаме с собой прихватить. Не потому что сам не справится, а потому что надо же кому-то на стрёме постоять. Урок кончился выигрышем команды Хошигаки, чему никто не удивился. Очень уж активным сегодня был товарищ на поле. Хидан после выловил его в раздевалке, шлёпнул по плечу и сообщил о том, как собирается решить проблему Тен. Кисаме согласился. Он не мог не согласиться. На третьей перемене выловить этого говнюка из параллельного не составило труда. Вокруг него всегда вились девчонки, и их возгласы «Саске-кун!!!» было слышно на весь коридор. Хидан ненавязчиво двинул его плечом и остановился. Кисаме оказался сзади. — Слышь, милашка, разговор есть, — он похабно оскалился, расправляя плечи. Глаза Саске сощурились. — Ну, пойдём. Поговорим… — на его бледном лице расползлась неприятная улыбка. Задний двор школы, там же находилось и футбольное поле, был очень удобен для разборок. Потому что плохо просматривался — окон на эту сторону выходило мало. Припугивать тут одно удовольствие. Хидан прикурил, не заботясь о том, что его могут за этим засечь, и втянул успокаивающий сигаретный дым глубоко в лёгкие. Учиха стоял, прислонившись к школьной стене, и не очень терпеливо перебирал пальцами в воздухе, поддёргивал бровью с каким-то совершенно не дружественным презрением. Сам он не курил. Хидан, получив дозу релакса, выпустил дым через ноздри и внимательно посмотрел через белое взметнувшееся облачко на Саске: — Смотри, короче, красотуля… Тен — девчонка. Но по яйцам я тебя за неё отпинаю, как за лучшего друга. Не ебу, что у вас за тёрки, но чтоб около неё я тебя больше не засекал. Засеку — отхватишь. — Ты что, парень её? — Учиха всю его тираду, кажется, пропустил мимо ушей. — Друг, — снисходительно поправил Мацураши и сделал ещё одну затяжку. Да, вонять будет, но потом биология, а там по любому приебутся. — Ну, раз не парень, то я могу послать тебя нахуй, — тонкие губы дрогнули. Хидан привычным движением кинул сигарету под ноги, растёр подошвой кроссовка и, прочистив горло, свистнул кулаком прямо около уха Учихи. Попал бы. Но блядский Саске был готов. Увернулся сам. Принял руку на блок. От второго удара перед глазами что-то заблестело. Хидан раздражался, стирая с губ кровь. Замах Саске прошёл над головой. Пропустил в корпус. Учиха хрипнул, прикрывая бок рукой. Хидан отпрянул от удара ногой, второй принял на блок, а от третьего выпада ушёл только чудом. Это начинало злить. Он хрустнул шейными позвонками и прописал двоечку в голову. Пока Саске закрывался, удар под коленную чашечку ногой подкосил его равновесие. Выпад ногой пришёлся на солнечное сплетение. Саске шарахнулся назад, теряя стойку. Хидан с ускорением врезался в теряющее равновесие тело. Смачный удар пришёлся в живот. Учиха, даже оказавшись на земле, не сдался. Прицельно двинул пяткой прямо по колену. Хидан взвыл и со всей дури саданул Саске по рёбрам. Взвыл уже он. — Ой, а тут дерутся! — завизжал тонкий девчоночий голос. Хидан сплюнул, желая оторвать орущей дуре голову. Драку продолжить не дали набежавшие завуч и физрук. Где-то позади них маячили друзья Саске, подоспевшие только сейчас и уже не решившие вмешаться. Не стоило говорить о том, куда их потащили. Директор на своём чёрном вертящемся троне сначала утёр пот со лба собственным носовым платком. Потом зашёлся таким рёвом, что мелко затряслись фарфоровые фигурки в застекленном шкафчике. Хидан не чувствовал себя виноватым, даже смотря в глаза рассерженному старику-директору. Он защищал друга, он имел на это право. Когда завучу надоело видеть, как директор от злости брызжет слюной, то возникло предложение разобраться с этим в присутствии родителей. Стоящий по другую сторону Саске жалостливо подмигнул Мацураши, намекая. Хидан рванулся бы ещё раз, оторвал этой паскуде голову, но между ними ненавязчиво вклинился физрук. Пока директор звонил Таюе, Хидан просчитывал в уме, чем это для него закончится. Сейчас выходила только неделя дополнительных занятий — уборка школы. Таюя сейчас на нервах, может устроить скандал, что, в принципе, ожидаемо. И Мацураши-младший предпочёл бы две недели пробатрачить на благо школы, чем находиться с выведенной из себя сестрой в одном помещении. Их промурыжили ещё немного и отпустили обратно на уроки. Причём с сопровождением. Директор прекрасно знал, что две горячие головы могут и после этого в коридоре сцепиться. Хидан попал прямо на биологию, чему оказался совсем не рад. Биологичка вручила ему два листа с задачами и мерзко заявила, что удвоила его срез за двойной прогул. И делать было нечего — не в том положении, чтобы снова с кем-то ругаться. Хидан прикусил кончик ручки, принялся читать условие. Сделав чуть больше половины, он вручил биологичке лист с ответами в конце урока и твёрдо решил отоспаться. Тело после драки ныло. Неприятно плавали перед глазами чёрные точки. На перемене его пилила Тен, которая вдруг решила нести пацифизм в массы. Кисаме послушал её минуту и потащил Мацураши в столовку. Там заставил Хидана съесть сникерс, отвесил подзатыльник и нравоучительно заявил, что с таким настроением лучше прогуливать. Да, сейчас бы только прогуливать. Хидан отмахнулся и решил на оставшихся уроках спать с открытыми глазами. Иначе не выходило. И ведь получилось. Большинство учителей смотрели на него с откровенной неприязнью первые минут семь-десять от урока, а остальное время показательно игнорировали. Дома никого не было — он знал. Сестра должна вернуться только вечером. Хидан завалился в прихожую с ощущением странного щемящего чувства в районе желудка. Это могло быть голодом, но что-то подсказывало — это проснулась совесть. Чтобы её немного приглушить, он побрёл на кухню, даже не сняв куртку. Какая разница, в чём он будет обедать? Всё та же сковородка с мясом и грибами ждала его в холодильнике. Он неспеша наложил себе на тарелку побольше еды, поставил на две минуты в старую микроволновку и уселся ждать. Когда таймер дребезжаще звякнул, Хидан взбодрился и полез вытаскивать подогретую пищу. Обжёгся о нагревшийся край тарелки и только при помощи собственной майки смог подцепить горячую посудину и грохнуть на стол. Ел без особого аппетита, лениво ковыряясь палочками в мясе. Над плечами висла тяжесть грядущих разборок с Таюей. Выстоять стоило дорого — не один пучок нервов. Он решил подготовиться к этому, отдохнув, и сначала помыл за собой тарелку, а после ушёл спать. И проснулся от того, что на лицо брызнули ледяной водой. С трудом продрал глаза, сонно взглянул на взбешенную Таюю с уже опустевшей кружкой в руках и со стоном перевернулся на другой бок. — Так! Либо ты сейчас встаёшь, либо… — её голос понизился до опасного шёпота, — готовить всю неделю будешь себе сам! — Справедливо, — прохрипел он и нехотя сел на кровати. — Ну, давай. Что там у тебя по плану? Отпиздишь меня подушкой или ремень достанешь? — Отцовский, — Таюя потрясла ладонь с зажатым в ней кожаным аксессуаром. Единственная вещь, оставшаяся от неудавшегося папки в их квартирке. — Ты ща что, серьезно? — Хидан как-то даже опешил. — Блять, Таюя, мне не десять! Ремень со свистом рассек воздух и выбил из подушки облачко пыли. Мацураши-младший дёрнулся в другую сторону и живо подскочил с кровати. Он был и выше, и сильнее. Но драться с сестрой? — Так какого, прости Ками-сама, хера ты ведёшь себя как малолетний придурок? — ремень свистнул неподалёку от плеча. Хидан ловко маневрировал, соображая, как бы отобрать у сестрицы ремень и ничего ей случаем не повредить. То же запястье. — Что на этот раз?! — Таюя снова взмахнула ладонью с зажатым в ней ремнем, краснея от злости. — Что не поделили? Булку в столовой?! — Да блять, хватит уже, — взревел в свою очередь он, когда кожаная толстая полоса чиркнула его по плечу. Рывком разорвав расстояние, Хидан обхватил буйную сестру поперёк талии одной рукой, другой поперёк плеч, фиксируя локти, и вжал в себя покрепче. Она брыкалась, материлась и пыталась отдавить ему ногу. Мацураши с тихим шипением терпел. Виноват во всём сам, конечно, но Тен — она же друг. Лопоухий, надоедливый, ещё и женского пола, но друг. Когда Таюя немного остыла и перестала ругаться, Хидан её отпустил. Она скорее из принципа долбанула его ремнем по бедру, и пока он с шипеньем растирал пострадавшее место, потребовала объясниться. — Чё там объяснять, — стрельнул он в неё раздражённым взглядом. — Есть там один долбан, который слишком много о себе думает. Полез к Тен-Тен. Ну мы и… Таюя со смачным звуком впечатала ладонь себе в лоб. По ней было видно, как она относится к такому рыцарству. — Слушай, — вдруг спохватилась она, убирая руку со лба, — а это не та девчонка, что у нас ночевала недавно? — и вдруг расхохоталась. — Любовная драма какая-то. Хидан усмехнулся, чувствуя тяжесть в груди. К его личной жизни Тен-Тен никаким боком не относилась. Но Таюя бы не поверила, скажи он ей это сейчас. За неё ведь и подрался. А какая сестре разница — за друга или за девушку он заступался? Для неё всё одно. — Сходишь за молоком, Ромео? — отсмеявшись, она окончательно остыла, раз уж просила помощи. — Заканчивается уже, а я хотела завтра молочную кашу сварить. Ну? Сходишь? Хидану пришлось одеться и выйти прямо в окутывающий холод сумерек. Уже включались фонари, обдавая желтоватым светом. Он неспешно брёл по направлению к ближайшему продуктовому, натягивал капюшон с уродской опушкой пониже, чтобы проникающий морозец не щипал уши и шею. Рассеянный жёлтый свет падал и золотил тонкий слой снега на асфальте. С губ срывались пары тёплого воздуха, сразу же скручивающегося в белый дым. Хотелось курить. Хидан решил, что употребит дозу никотина позже, и ускорился. В супермаркете он ухватил картонную пачку дешёвого молока, подумал и взял ещё имбирный йогурт. Такой любила Таюя. На кассе впереди него оказался какой-то подвыпившего вида мужик, очень долго рассчитывающийся мелочью. Хидан нетерпеливо притопывал ногой, дожидаясь, пока движущаяся лента подтащит его продукты к кассиру — молоденькой девчонке с чупа-чупсом во рту. Когда он наконец-то расплатился и вышел из магазина под тусклый свет фонаря, то понял, что курить захотелось ещё больше. Хрупкая фигура в зелёном пальто медленно брела сквозь рассеянный свет прямо к нему. Хидан сначала немного опешил, но потом вдруг вспомнил, что за спиной у него супермаркет. Он-то ей и нужен. Он не мог заставить себя зашагать вперёд, миновать Харуно Сакуру и оставить её позади. Поэтому стоял чуть поодаль от раздвигающихся дверей, ждал, пока она пройдёт сама. Её бледные губы дёрнулись в намёке на приветственную улыбку, когда девушка подошла ближе. Но не остановилась. Хидан обернулся ей вслед, рассматривая её спину, и снова прочувствовал в себе ту идиотскую робость. Ноги не слушались. Он ждал на крыльце, нестерпимо мечтая закурить, притопывал ногой и мял в пальцах ручку пластикового пакета. Харуно Сакура появилась через минут пятнадцать. С тяжёлым на вид пакетом, сгорбленными плечами и пошатывающейся походкой она прошла мимо, не заметив Мацураши. Хидан не был с этим согласен. Он догнал девушку, сделав всего пару шагов, отточенным движением выхватил из её рук тяжелую сумку с продуктами. — В одном доме же живем, — весело пояснил Хидан и с жадностью вгляделся в повернувшееся к нему бледное лицо. — Мне не нужна помощь, — холодно сверкнули зелёные глаза. Хидан закатил глаза и ускорил шаг, так не отдав ей пакет. Слыша, как скрипит снег под её каблуками, он чувствовал приятное тепло в горле. Догоняла. До подъезда они шли в полном молчании. Это не напрягало ни её, ни его. Хидану нечего было сказать, а она выглядела так, будто была далеко отсюда. И хотелось пригладить яркие волосы ладонью, встряхнуть за плечи, закутать ее в свою куртку и утащить в свою комнату, чтобы больше никуда не отпускать. Но даже просто погладить её по голове было недопустимо. Не поняла бы. Хидан подавил усмешку, готовую опуститься на губы, и скосил взгляд на бредущую рядом с ним фигуру. Блеснула под желтоватым фонарным светом зелёная радужка. Харуно Сакура мазнула по нему невидящими глазами и снова уставилась в снег под ногами. И когда дверь в подъезд открылась, запуская внутрь дома обоих, Хидан с облечением расслабился. Темнота скрыла лицо. Он донёс пакет до дверей её квартиры, поставил на плиточный пол лестничной площадки и, не прощаясь, сбежал.