Перед рассветом

Если сомнения и оставались, то реакция Таюи пространства для них не оставляла. Так вели себя либо заебавшиеся, либо сваливающие от ответственности люди. Прикинувший случившееся за месяц Хидан почесал подбородок. Сбегать от ответственности не было в стиле Таюи, она предпочитала тащить ее на себе любым подручным способом. За окном неотвратимо и заранее паршиво распускал перья новый день. Трещины в потолке вели мысли по извилистому пути. Он не мог заставить себя встать уже где-то полчаса, хоть и проснулся по старой привычке рано. Ночь прошлась так, будто была бухой и носила ботинки на толстой подошве. Хидан плохо помнил, во сколько заснул, но явно за границей часа. Таюя и ее взрывы не так часто выбивали его из колеи, как в этот раз. На ее раздраженный голос накладывался ленивый и вкрадчивый выговор Изуны Учихи, а эта смесь уже не оставляла никакой надежды на сон. Рука сама собой тянулась протереть многострадальное горло. — Так, — всунувшая лохматую малиновую голову между дверью и косяком Таюя нахмурилась, — долго будешь лежать? Вставай, лентяй! Хотелось послать ее по хорошему и известному пути, но Хидан сдержал внезапный порыв агрессии. Таюя была не в себе уже сколько? Если ей сорвёт резьбу, то одной разбитой кружкой дело не обойдется. А начинать день с посуды, бьющейся об его голову, хотелось ещё меньше, чем вставать и чесать навстречу новым знаниям. Тем более, она была права: лежать было некогда… Продравший глаза Хидан всунулся в школьную форму, прихватил рюкзак и с явной неохотой вышел за дверь. Подъезд встретил его не сменившимся видом. Все так же пахло чем угодно, кроме чистоты. Сквозь окна тянуло нарастающим солнечным светом. Он мутно растворялся на полу и создавал впечатление, что, выйдя на улицу, Хидан не получил бы порцию колючего снега в лицо. Этаж был для него прячущим в темноте союзником, если игнорировать его неприглядный вид — этаж был отличным пацаном. Сейчас время для подкарауливания соседок сверху уже прошло. Соседка наверняка сейчас на приличной скорости шагала к лестнице здания своего универа, вливаясь в поток таких же строгоплащевых и высокомерных студентов… Хидан помотал головой, выгоняя из нее Харуно Сакуру. Для японско-английского дня там не хватало только ее. Сигареты привычно легли в руку потрёпанной пачкой. Он встал у окна, закидывая рюкзак за плечи, и втянул в себя теплый и едкий смог. Курить не хотелось, но идти сейчас куда-то из этого подъезда хотелось ещё меньше. Хидан, на самом деле, знал, что заставит себя бодренько зашагать к метро, но сейчас иллюзия решения занимала не меньше, чем слезящиеся от дыма глаза. В школе его встречал старый добрый Кисаме. Заплывшая морда пожелтела, как клёны в парках осенью, и отливала интересным зелёным оттенком при определенном освещении. Тен-Тен вилась и порхала вокруг него как зубная фея, то и дело обхаживая вопросами. Было очевидно, что ей не терпелось выслушать не кастрированную цензурой версию того, что случилось. Но Кисаме только чесал подбитую бровь, разошедшуюся на два отрезка, и угрюмо отмахивался. — Да-да, отлично, — фыркнула в конце концов Тен, взметывая вокруг себя целый фонтан возмущения. — Ничего мне не говорите! Два последующих урока она просто держала нос так высоко как могла и отошла только к физкультуре. И то только потому, что Кисаме очень вовремя подрулил к ней с шоколадом. Хидан с некоторым непониманием замечал, как Кисаме, обычно хлопающий Тен по плечу и дергающий за лопоухое ухо, вился теперь над ней как наседка и изредка бросал на Хидана многообещающие, как смс-ка о стрелке, взгляды. На физкультуре они играли в баскетбол в зале, потому что на улице мерзко вился снежок, который позже, если верить прогнозу погоды, должен был растаять до слякотного состояния. Хидан не был в форме для баскетбола и преспокойно раскинулся на скамейке запасных, подальше от основного тела компании, втыкая в телефон. Невыученные английские глаголы нависали над ним невыученным массивом. Не будь сегодня занятий с репетитором, Хидан клал бы на них с высоты птичьего полета. Репетитор был не только по английскому, но потом, практически сразу, еще и по японскому, так что… по пути в репетиторский центр Хидан собирался повторить материалы прошлых занятий. Хитрожопая старушенция-японистка отлично просекала, что он учил, а что лениво пролистывал. Хер знает, как она это делала… Но долго он так не просидел. Кисаме, потный и запыхавшийся, рухнул рядом с ним и, уперев локти в колени, проскрипел: — Чет не играется. — За тылом следи, — невесело ухмыльнулся Хидан, блокируя экран, и похлопал товарища по плечу. — Ну как оно? С больнички и на баскетбол? — Хуево. Как раз об этом и хотел поговорить, — Кисаме, остряк, весельчак и просто отбитый придурок нехорошо посерьезнел. Неебическое везение. Вовремя-то как. Разговор явно планировался не о баскетболе или смазливеньких медсестрах. Хидан нутром понимал, о чем хочет поговорить Кисаме. Но сказать ему, кроме смазанной версии событий, было нечего. Да и как он подозревал, Кисаме просто охуеет от того, что ему прилетело из-за левой девчонки. Он и сам бы охуел. — Так что насчет Сая? — Кисаме пихнул его локтем в бок. — Тебе не кажется, что я, блять, должен знать, за что Тен-Тен могут зажать в переулке? Одноклассники продолжали перебрасываться оранжевым мячом, но Хидан резко почувствовал себя в том самом переулке, где могли зажать Тен-Тен. И не потому, что Кисаме собирался ему въебать (собирался бы — въебал, как увидел), а потому, что ситуация сложилась херовая. Хидан мало понимал, почему прилетело Кисаме, а не ему. Логичнее было указать пальцем на него для тяжести аргументов. Но Сай натравил свою крышу на его друзей. Если это было из расчета «себя не жалко, так пожалей друга», то расчет сработал. И от этого только сильнее хотелось при повторной встрече размазать этого ублюдка по асфальту или лестнице подъезда. Нельзя было, но хотелось до зубовного скрежета. — Кисаме, ебать тебя… да не зажмет ее никто, — уныло застонал он, закатывая глаза к потолку. — Я не тупой, с первого раза понимаю! — Ты все порешал или просто пониже прилег? — друг нахмурил брови. — Я тебе сказал, если с ней что-нибудь случится… — Если с ней что-нибудь случится, я сам ебнусь, — раздраженно перебил его Хидан. — Только прекрати лезть. — Прекращу, когда прекратишь строить из себя целочку и расскажешь, что за хуйня у тебя происходит, — ублюдски невыносимый Кисаме хрустнул шеей и поморщился. — Про целочку иди Тен скажи, — похабно повел бровями Хидан. Но блеснувшие нехорошо глаза Кисаме сбили с него все настроение неудобно отшучиваться. Хидан с нарастающим ощущением давно назревшего пиздеца между двумя его друзьями сопоставил утреннее появление, скорую выписку, это обходительное отношение к Тен, которая никогда его не требовала. Пиздец назрел, а Хидан его даже не заметил. Переписочки, эти оговорки, эти зырканья, прилипчивая Тен… Ебануться. — Или ей про целочку говорить уже поздно? — кисло пошутил Хидан. — Заткнись, — весомо посоветовал ему Кисаме и погрозил кулаком. Неясное дежавю огрело Хидана по ушам и растворилось. Он потряс головой, отгоняя его, и подпер ее кулаками. Да. И снова все проглядел. Хотя, казалось бы, что там проглядывать… — Ты рассказывать собираешься вообще? Мы типа друзья, — его ткнули в бок кулаком и внимательно посмотрели в глаза. — Блять… — с не проходящей кислотой во рту процедил Хидан, раздражаясь до края. — Да цапнулся пару раз с этим Саем. Ссыкло то еще. Ни разу не попытался мне морду начистить. Вон, дружков на тебя послал. — А из-за чего цапнулся-то? — останавливаться на минимуме, половину из которого Кисаме уже слышал, он не собирался. — Ну не на танцполе ты же его девку склеил… В голове нехорошо застучали молоточки. С утра раздраженный Таюей, пускай и заслуженно, он уже прекрасно чувствовал: сейчас, еще немного, и резьбу рванет уже у него. Хидан посмотрел на него немигающе. Кисаме ответил ему таким же взглядом, а потом вдруг расплылся в зубастой ухмылке. Хидан практически кожей почувствовал: шутки про целочку сейчас пойдут уже в другую сторону. Кисаме захотелось чисто от души добавить. Парой фонарей меньше, парой больше. Но противником он был неудобным — массивным и азартным. Хидану в драке сносило контроль, и это нечасто, но очень невовремя подводило. Кислота пошла по глотке вниз — вспомнился ебанутый Учиха. — Ну че, признавайся. Ты ж не особо компанейский. Тебя бухнуть раз в сто лет вытащить можно. И то — за тобой учиховский хуй является. Где подцепил? Кто такая? — улыбка Кисаме намагничивала раздражение и вот-вот должна была примагнитить еще и кулак. — Нахера тебе это, — сморщился Хидан. — Слышь, ну обалдеть… Меня из-за какой-то девки в больничку укатали! И че, стоила она того? — Кисаме психанул не меньше. — На танцполах ты не бываешь, все за соседкой своей скачешь, где подцепил? Или… — лицо у него внезапно вытянулось. — Блять, не говори мне, что это и была твоя соседочка… Когда было не надо, Кисаме оказывался чересчур головастым… — Да что ты приебался?! — взрыкнул Хидан, готовый действительно взмазать. — Пиздец, бро, ты съехал, — неверяще покивал Кисаме и снова расплылся в ухмылке. — Ебанулся? Ты бы хоть думал, к чьей бабе лезешь! Охуенный вывод. А как он должен был понять, что там за Саем кто-то есть? — И к чьей? Ты вообще знаешь, что это за Сай? Я, блять, радаров на мудаков с крышей не имею, — огрызнулся Хидан, прекрасно зная, что даже имей он такой радар — все равно бы полез. Сука, ну кто же знал, что этот Сай решит отыграться психологически? Мразота. Захотелось прикурить. Хидан бросил взгляд на пристально следящего за игрой физрука и встал. На перемене будет не до этого, взгляд Тен-Тен, все время буравящий их обоих с другого конца зала, предвещал новую волну стрекотни. Кисаме не отлип и вместе с ним выскользнул в коридор. Знакомое пространство под лестницей встретило их вполне гостеприимно. Хидан поджег кончик сигареты рваным движением и вдохнул так глубоко, как смог. Горло прогрело дымом, и он выдохнул медленно, рассматривая, как белесые кудлатые пары растворялись в полусумраке закутка. Кисаме стащил у него сигарету и прикурил тоже. — Ну пиздец, — констатировал он, опускаясь на все еще валяющееся на полу сиденье стула и широко расставляя колени. — Че делать будешь? Вопрос года. Хидан посмотрел на него как на ебнутого и сделал еще одну затяжку. Ему не везло с выводами, потому что очевидность становилась чересчур уж хуевой. И очевидность говорила: Харуно Сакура переместилась не на новый этаж или ступень, а на целую, блять, планету. Если Сай собирался продолжать к ней захаживать и устраивать разговоры, кончающиеся скандалом, Хидан не был уверен, что сможет сдержаться. От этого уебыша все внутри вскипало до ста градусов и бурлило, пуская пузыри бешенства. — Я слышал, его брательник в интересных кругах вертится, — заметил Кисаме вникуда, смоля фильтр. — У меня есть знакомые… Но и цену они заломят такую, что без заема у них же не подберешься. А отрабатывать натурой придется. Хидан сморщился, представляя, как. Связи с группировками были нормальным делом, и Кисаме совсем это не скрывал. Но влипать в криминал и рисковать не только собой, но еще и Таюей и таюиными нервами, Хидану казалось просто какой-то херней. Набить кому-то морду — окей. Но делать это по заказу? Но если так собиралось идти и дальше, то у него не оставалось выбора. Стоила ли этого Харуно Сакура? Она, может, и человека в нем не видела, смотря со своего медицинско-университетского пьедестала. Хидан помнил то, что о ней говорила Таюя, и от этого вело. Он спрашивал себя раз за разом: стоила ли она такого? Больницы для Кисаме? Угрозы для Тен? Для Таюи? Но ответа у него не было, только иллюзия ванильного привкуса на губах. — На крайняк — пойдет, но… на постоянку не вариант. А на пару лет они, сам понимаешь, не берут. Я сам чуть как-то не влетел. Еле отмазался, — Кисаме хмыкнул и стряхнул пепел прямо на пол, рассматривая Хидана пристально. — Но ты учти, если они тронут Тен… — Да не тронут ее, — рыкнул Хидан, пнув его в бедро. — Я чё, совсем что ли мразь? — Мразь, не мразь, а соседка у тебя с самого переезда в башке сидит, — резонно возразил ему Кисаме и попытался привстать и отвесить ему поджопник, но промахнулся. — Остынь. Сай сам по себе — тля. А вот братишка его… Да, без вариантов. Слушай, брось это. Пускай сама расхлебывает. Взрослая баба. — Расхлебет она, — процедил Хидан зло. — Ее переебать одной левой можно при желании. — Да, бро, — прищелкнул языком Кисаме. — Попадос. Мягко сказано. Хидан прекрасно понимал отсутствие вариантов и закуривал гадливое ощущение беспомощности уже третьей за урок. Кисаме молчал и задумчиво смолил неподожженную сигарету, смотря в пол. Когда прозвенел звонок, то первым делом они оба швырнули рюкзаки в класс. Хидан расплылся по парте и грыз прихваченную с кухни утром карамель, перебивая сигаретный привкус. Кисаме, выдавая себя с потрохами, оглядывался, высматривая в мелькающих девчоночьих головах Тен. — Эй, а где Такахаши? — поинтересовался он у впорхнувшей внутрь одноклассницы. Та посмотрела на него с неприязнью, но ответила: — С парнем из параллельного у туалета торчала. Кисаме как ветром сдуло. Одноклассница проводила его шокированным взглядом, посмотрела на вставшего Хидана и передернула плечами, чтобы через минуту шептаться с подружками на другом конце класса. Но Хидана это интересовало. Парень из параллельного явно не был каким-нибудь блаженным Джуго. Как угадалось-то, пиздец, подумал Хидан, когда увидел, что Кисаме приложил Саске Учиху об стенку рядом с дверью туалета. Тен-Тен, вцепившись намертво, висла на локтях Кисаме и явно пыталась его оттащить. Хидан поймал какую-то смутную мысль на краю сознания, но не сконцентрировался на ней. Рвануть Кисаме за плечо было легко, но только потому, что учишонок замер и не особо старался брыкаться. Зато ухмылялся препаскудно, и просто за это ему хотелось влепить превентивного леща. Хидан и влепил бы, не будь у него такого грызущего виски ощущения. — Совсем охренел? — прорычал Саске, одергивая на себе школьный пиджак. — Хочешь проверить — подойди к ней еще раз, — пообещал ему внушительно Кисаме, вырвавшись из хватки Хидана одним движением. — И я добавлю, — цокнул Хидан, обдавая Учиху раздражением. — Вали. Саске впился в него черным и злым взглядом. Хидан подобрался, хрустнув шеей, и приготовился втащить учиховскому ублюдку в точеное личико. Но шанса так и не представилось. Учиха зыркнул на него так, будто собирался испепелить взглядом, отлип от стены и развернулся в другую сторону. Конфликт, к большому сожалению, исчерпался. Но тут, к еще большему сожалению, активизировалась Тен-Тен. — Вам лишь бы подраться! — сердито заявила она, широко расставляя ноги и скрещивая руки на груди. Ее уши, торчащие как локаторы, покраснели мгновенно. Да, кажется, она была не в настроении. Хидан почти сдал назад — мало ему было дома психующей Таюи, — но Кисаме ласково забросил на него руку и ухмыльнулся очень уж мерзко. Дружище, ничего не скажешь… — Тен, давай ты по-человечески в неприятности лезть не будешь, — предложил он ей и дернул рукой, пошатывая Хидана, — а то мы не успеваем от тебя Учих оттаскивать. — Саске просто в очередной раз сказал мне гадость. Я ответила. И тут появились вы в белых доспехах. Защитники, — фыркнула она сердито, смотря то на Хидана, то на Кисаме. — Как нужно, так вы молчите! А как я сама справиться могу — так разводите тут драму! Один провожает меня после школы, будто мы в шпионском фильме, а второй чуть что в драку лезет. Почему мы вообще дружим? И, сердито тряхнув каштановым хвостом, она развернулась к женскому туалету. Хидан раздражённо скинул руку друга с плеч и почесал затылок. Тен-Тен любила раздуть ситуацию из какой-нибудь мелочевки. Раздражение только подскочило при виде проходившей мимо исторички. Он проводил ее тяжелым немигающим взглядом. Историчка ответила ему взаимностью, сощурившись мерзко и пристально. — Ты бы не зыркал так… история сегодня, — заметил более тактичный Кисаме. — Да ебал я ее, — раздраженно дернул подбородком Хидан и сунул руки в карманы. Ебать ее получалось плохо. Историчка взгляд запомнила и решила чмырить по-жесткому. Опрос, который она организовала без предупреждения на прошлом уроке, прошелся по Хидану, прямо как ночь — тяжелым шагом. Никогда в жизни не хотелось так прихватить эту мерзкую бабу с явным недотрахом и приложить лбом о стол. Но Хидан честно скрипел зубами, держа себя в руках. На остаточной злости он отсидел еще две алгебры и японский. Кисаме в конце дня уже зевал, будто ночью действительно пропадал в клубах. Но стоило Тен первой выйти из класса, он тут же встрепенулся — закинул рюкзак на плечо, будто не лежал с трещинами в ребре в больнице, и рванул вслед. — Если чё — звони! — крикнул он Хидану уже от классной двери. Он только закатил глаза. У него впереди был английский, потом японский, а потом его ждала гора домашки. Делать ее не было никакого смысла — его перестали вызывать после всплеска внимания так же быстро, как и прочухали, что не такой уж он и тупой. Но Хидану нужно было чем-то забить время, а бродить по городу или сталкерить за Харуно Сакурой через стекло цветочного вместо репетиторов было откровенно хуевой идеей. Уже трясясь в метро, он понял: что-то прошло мимо. Было что-то такое сегодня, что стоило вычленить. Смутное чувство достало его настолько, что Хидан начал вспоминать день по событиям. Запнулся на одном моменте ровно в тот момент, когда поезд с шипеньем открыл двери на нужной станции. Хидан машинально шагнул вперед и влился в поток спешащих кто куда людей, не прекращая развивать то, что уцепил. Раньше не доходило, но вот сейчас пришлось очень вовремя. Это была идея. Идея того же пошиба, что и сталкерство за Харуно Сакурой прямо сейчас. Но Хидан, выходя из метро под мелкий мошкообразный снег, сыплющийся с серого неба, знал: если выход и существовал, то сейчас у него был к нему указатель.