Wicked Game

Первая неделя после свадьбы прошла замечательно: они просто проводили время вместе. Рестораны, кино, тихие посиделки дома. Мэрилин в это время почти расстался с наркотиками, а потому его часто клонило в сон. В такие моменты Дита любила наблюдать за ним спящим, она никогда не отличалась большим запасом терпения, однако было что-то успокаивающее и притягательное в том, чтобы перебирать его волосы и думать о чём-то своём. Скоро у неё начинался тур, что означало скорую разлуку. Брайан не мог поехать с ней. Это время воистину можно было назвать счастливым, ей казалось, что всё вернулось на круги своя. Теперь у них всё обязательно будет в порядке. Однажды утром он принёс ей стопку журналов. Она медленно пила свой зеленый чай, покачивая ножкой в такт медленной музыке, доносившейся из радиоприёмника, когда он опустил эту стопку перед ней. — Что это? — она чуть прищурилась, ожидая ответа. — Это все журналы, в которых о нашей свадьбе упоминали, — он сел за стол и взял в руки первый журнал, — Мне их принёс мой ассистент. Я ещё практически ничего не читал, однако подозреваю, что это будет сравнимо с нашей брачной ночью. Она издала тихий смешок, после чего выжидательно посмотрела на него. Когда журналы закончились, Дита осознала, что многого не знала. Столько абсурдных и смешных вещей она никогда не читала в жизни. Чего там только не было! Рассказы о том, что молодожёны спят в гробах, приносят в жертву детей и стариков, держат подпольный бордель. — Знаешь, мне кажется, что многие идеи можно было бы попробовать воплотить в жизнь, — хитро улыбнулся Уорнер, оглядывая жену. И сейчас эти воспоминания придавали ей уверенности. Она знала, что справится с шоу, у неё никогда не было плохих выступлений, однако это был другой уровень. Мировой. Это уже более большие залы, подорожавшие в десятки раз билеты. Ведь теперь она жена Мэрилина Мэнсона, американского антихриста. Все хотели посмотреть на эту безумную или же счастливую женщину, всё зависит от того, с какой стороны смотреть. Дита верила, что она счастливая. Мэрилин может изменить образ жизни, если захочет. А разве не захочет ли он прекратить это саморазрушение, зная, что у него есть человек, который любит его и готов помочь? Шоу прошло замечательно. От её плавных эротических движений нельзя было отвести взгляд. Она выкладывалась на сцене. Выверенные, уже почти доведённые до автоматизма движения и холодная улыбка. Она была прекрасна. И, сидя в номере отеля, она думала о том, что хочет домой. Впервые она обзавелась местом, где ей было хорошо. Где её ждал человек, который был готов принять её любую. Который любил её. Она хотела верить в это. Дита хотела его любым, хотела поддерживать, чинить и вдохновлять. Тишина обволакивала её, и, совершив уже привычные процедуры, она откинулась на постель, намереваясь почитать. Казалось, что в этом мире каждый из них обречён быть потребителем чужого труда. Мало кто может привнести в этот мир что-то новое. Мы воссоздаём, мы копируем, либо же всю жизнь наслаждаемся плодами чужого труда, даже не заботясь о том, чтобы хоть что-то подарить этому миру. Однако что мы можем преподнести ему? Хотели ли мы вообще оказаться здесь? Одинокие души, призванные скитаться здесь ровно до того момента, когда холодные объятия смерти подарят нам вечность. Спрашивал ли хоть кто-то, хотим ли мы жить? Нет, нам всем просто подписали приговор. Она никогда не думала о таком. Она лишь жила, существовала, не считая себя обязанной или виноватой. Она не была потребителем, не была и созидателем. Она была лишь человеком, который жил ради своего удовольствия. Дита приносила в этот мир красоту. Именно так она считала. Это дарило наслаждение ей, дарило наслаждение и другим, этого должно было быть достаточно. Нельзя было слишком долго смотреть в бездну существования, это могло затянуть. А потому она старалась не думать об экзистенциальных вопросах. У неё была жизнь. Люди, которые не видели смысла, могли бы назвать это иллюзией, но женщина была довольна. Наверное, самым страшным было то, что её муж был поглощён вопросами жизни и смерти. Он смотрел в эту бездну, и она забирала его силы. Он был полон желания изменить этот мир, ткнуть носом в ошибки. Безбожные, страшные вещи, которые совершал каждый, прикрываясь маской религии. Время шло, и он разочаровывался. Он начинал свой путь, чувствуя желание изменять. Но жизнь быстро показала, что один человек, как бы влиятелен он не был, каким бы желанием он не обладал, не может изменить всех. Но у Брайана никогда не было слишком сильного желания: он был готов наблюдать за гибелью человечества, попивая свой излюбленный абсент. Брайан был разным, и Дита любила это. Он поглощал наркотики и алкоголь, жил миром, который находился внутри. Брайан был плохим человеком. Люди уходили, проклинали, но многие и возвращались. Он был несчастным поэтом, агрессивным борцом, пассивным наблюдателем. Он был всем сразу. Он был олицетворением порока, но в нём было слишком много хорошего. Он был Мэрилином Мэнсоном. Американским антихристом. Когда на следующее утро она позвонила ему, у него был поздний вечер. Разные часовые пояса. Дита видела в этом что-то очаровательное: в то время как у одного солнце садилось, другой мог наблюдать за его восходом. Вообще она любила звёзды. Однажды, на каком-то мероприятии, Брайан вывел её на крышу. Они сбежали от всей этой суматохи, и он долго говорил об этих бесчувственных светилах. Звёзды наблюдают за нами, за нашими предками, за нашими потомками. Когда-то люди верили, что они влияют на нашу судьбу, и это придавало им уверенности. Силы пережить очередной день, месяц, год. Сейчас же смысл утерян. Кому мы нужны? Безучастные, молчаливые звёзды лишь наблюдают за нами с печальной усмешкой. Им плевать на нас, наш быт, наши традиции, потому что они не живые, люди просто внушали себе это. Вообще, его всегда покоряла эта человеческая особенность находить себе богов и идолов. Почему-то люди всегда хотели поклоняться, знать, что есть кто-то, кто может простить и быть ответственным за их грехи. Даже сейчас, зная, что после смерти нет ничего, люди продолжают верить, потому что ответственность это слишком большой груз, который тянет их ко дну. — Как ты? — она говорит слишком тихо. Поправляет накидку, и всё это кажется ей слишком сюрреалистичным: раннее утро, готическое убранство отеля, который ей специально подобрала её ассистентка, и его глубокий чуть хриплый голос. Чувство, будто всё это — старая мелодрама, где они слишком давно не виделись из-за смешных капризов жизни, укололо её, и она усмехнулась. Люди всегда сами создают себе проблемы. Она могла бы отметить всё и вернуться домой, однако будут ли удовлетворены её амбиции? Она никогда не хотела быть тенью мужа. И будет ли встреча так сладка? После длительного расставания первые минуты, проведённые вместе, слишком ценны. — Пишу музыку, — его голос чуть резок, — Будь молодцом. — Хорошо, — произносит она, покорно соглашаясь. Верит ему, — Покажешь свой новый материал, когда я приеду? — Конечно. Если быть предельно честной, то она никогда не была поклонницей творчества мужа. Для самого начала ей не нравилось само звучание. И она не любила смотреть в эту безрадостную суть вещей. Зачем искать недостатки, когда можно менять вещи, выискивать достоинства? Она считала, что лицемерия и грязи нельзя было избежать. Это было сотни лет назад, и это продолжится. Надо уметь жить, уметь подстраивать под себя мир. Доминировать и побеждать. Она знала, что в этом их точки зрения сходятся, однако он слишком любил анализировать, выискивать суть вещей, осуждать себя и других. Он был раним и романтичен где-то внутри. Аэропорты уже стали привычны. Они долго говорят о пустяках с ассистенткой, Ребеккой. Вероятно, Дита могла бы и сама справляться. Однако Брайан настоял, и теперь они вместе с ней планировали её график. Так было легче не забывать о мелких делах. В Париже они задержатся надолго, она успеет осмотреть достопримечательности, дать пару интервью. Это был город её мечты. В детстве она всегда хотела побывать там. Шоу шли, дни и города сменяли друг друга. И, наверное, это была работа мечты: восхищённые взгляды, фанаты, интервью. Она никогда не подвергалась слишком навязчивому вниманию, которое получали актёры и музыканты. Однако любовь её поклонников была не менее страстной. Просто чуть более адекватной, потому как её фанаты были уже взрослыми людьми. Иногда ей, постоянно занятой, звонил Брайан. Они задавали другу банальные вопросы, и в эти моменты Дита могла почувствовать, что скучает. Пару раз ей звонила мать. Девушка, смеясь, обещала семейный ужин с Брайаном. Однако надеялась, что это никогда не воплотится. Была огромная вероятность, что Уорнер подвергнется нападкам со стороны её родственников. Он, конечно, обожал дискуссии, но она слишком дорожила им. Проверяя свой ежедневник перед сном, она позволила себе широкую и искреннюю улыбку: через неделю она возвращалась домой.